Случайности неслучайны

***Джаʼари*** Я хотела дышать. Лёгкие послушно выполняют свои функции, сердце бьётся в грудной клетке. А перед глазами начинают плыть цветные круги. Я что-то отвечаю на вопросы экзота, смеюсь над чем-то. Окружающие предметы начинают испускать едва заметное сияние, и с каждым мгновением это сияние становится ярче. Это удивительное сияние наполняет меня покоем. Реальность всё дальше и дальше от меня. В один миг тело становится таким тяжелым и тесным, что появляется нестерпимое желание скинуть его с себя. Освободиться от его тяжести. Я хочу дышать. Связь с Силой возвращается резким рывком. Волосы лезут в глаза, и я, стремясь поправить выбившуюся прядь, резко вскидываю руку и озадаченно наблюдаю, как за синей полупрозрачной конечностью двигается грязно бардовая трёхпалая лапа. Прозрачная и материальная конечности стыкуются, и моя рука становится нормальной. Я не понимала. — Ик, — только и могу выдать на происходящее я. Вздрагиваю от раздвоенного звука собственного голоса, и материальная часть моей тушки начинает падать куда-то вниз. Метал двери сминает чужая воля. Кто-то хватает моё оседающее на пол тело и встряхивает. Его пронзает молнией, и связь с Силой начинает блекнуть. Я не понимаю. Сердце в груди делает первый робкий удар за время своего долго молчания. Осознание. Растерянность. Стыд. Вот хатт! Не заметить, что сердце остановилось! Блин, если мне голову отрубят, через сколько времени это до меня дойдёт? — Я… — Что. Это. Было, — спрашивает меня добрый незнакомец. Со зрением еще серьёзные проблемы, и я не могу оценить его внешний вид. Перед глазами сплошная тьма. — Из-за слабой связи с Силой некоторые вещества в теле вырабатываются в недостаточном для поддержания жизни количестве. Органы утрачивают функциональность. Не уследила за сердцем. Чьи-то возмущения и действия проходят мимо меня, но вот от места укола по телу разливается приятная волна. Я дышу. Перед глазами проясняется и… Я впадаю в ступор. Картинка перед глазами и ощущения отчаянно не стыкуются. Перед собой я вижу человека в подозрительно знакомой каждому в Империи броне, а чувствую… Доброго незнакомца. «Шок» и «трепет», по-другому это не назовёшь. Цензурно, по крайней мере. Я моргаю, а реальность не спешит меняться только потому, что я в неё поверить не могу. — Добрый незнакомец? — растерянно спрашиваю, а потом ляпаю. — Прости, не знала, что ты главнокомандующий… То есть… Я совсем не знаю, что говорить. Не знаю, что чувствовать. Осознание, какие проблемы из-за меня могли возникнуть у него, наваливается на меня многотонной плитой. Я опускаю взгляд в пол и едва слышно озвучиваю мысль, что настойчиво крутится в моей голове: — Ты теперь меня ненавидишь, да? — У меня появлялось желание тебя придушить, — услышав эти слова, я вздрагиваю и отрываю взгляд от пола. Смотрю в непроницаемые визоры шлема и нужных слов найти не могу. Мне не хватает смелости, чтобы озвучить вертящиеся в голове вопросы. Представить страшно, сколько из-за меня ему пришлось пережить, сколько неприятностей я ему доставила. — Страшно? — спрашивает он, я несмело киваю и всё-таки озвучиваю следующий вопрос: — Ты в порядке? — Тебя это беспокоит? — Мне поэтому и страшно. Чем выше полёт, тем страшнее падение… Ты ведь точно сбегать не будешь… То есть… — слова срочно кончаются, язык кажется вообще прирастает к нёбу. Добрый незнакомец пристально рассматривает меня. — Выкинь эти мысли из головы. — Но… — Это не твои проблемы. — А… — И об этом тоже не стоит беспокоиться. Ты сейчас приходишь в себя, успокаиваешься, общаешься с детьми. Я обещал, что если ты не являешься шпионом, то все другие проблемы решаемы. Ты не доверяешь мне? — отрицательно мотаю головой. — Доверяю, — уверенно отвечаю я. И, охр… восторгаясь собственной смелостью, аккуратно касаюсь его руки, чтобы убедиться, что с ним всё хорошо. … Я молча плачу, уткнувшись в броню. Добрый незнакомец успокаивающе гладит меня по спине. ***Дарт Вейдер*** Дарту Вейдеру не надо прилагать ни малейших усилий, чтобы видеть мысли и чувства плачущей женщины. Она открыта перед ним, как бывают открыты совсем маленькие дети. Никаких барьеров. Совершенно. Он может чувствовать через неё состояние связанных с ней не видимыми узами детей. Всех трёх. Хотя связь с третьим слаба и грозится разорваться, но она есть. Тёмный Лорд помнит то видение с десяток лет назад всколыхнувшее Силу. Теперь он знает причины и следствия того события, и, успокаивая жмущуюся к нему в поисках защиты и опоры Джаʼари, ситх не может удержаться от злорадного удовлетворения… И досады. Ситха наполняла лёгкость, но в противовес ей внутри бушевала песчаная буря. Боль прочно смешивалась с облегчением. Он будто сумел отлежать себе душу, и сейчас она сполна возвращала всё, что успела за это время испытать. Чувства и эмоции женщины настолько яркие и сильные, что в первый момент Вейдер едва сдержался от того, чтобы отшвырнуть её от себя как можно дальше. Но чем дольше она прижималась к нему, тем сильнее он хотел оставить её рядом с собой. Общаясь через безликие сообщения на форуме, он не мог оценить того, что именно она с преступной небрежностью могла дать ему. То, за что её хотелось убить особо изощрённым способом. То, за что он яростно не хотел делить её с кем-либо еще. Ощущение семьи. Одна мысль о том, что Император сможет прикоснуться к семье вызывает ярость. Джаʼари отстраняется и поднимает на Тёмного Лорда взгляд вернувших яркость глаз. Еще немного, и будет не отличить от поющей стали*. Жаль, он не может увидеть сейчас их цвет. — Милорд? — смущается женщина, кожа на щеках чуть темнеет. — Простите, обычно я ни на кого с объятьями не кидаюсь… Она отступает и ощущения начинают гаснуть. Каждый миллиметр между внезапно становится равен одной световой секунде. Сила стремительно утрачивает множество ощущений. Вейдер чувствует, как что-то связывающее их начинает истончаться и рваться. Он грубо возвращает всё на свои места. — Если для того, чтобы ты не отдалялась, мне нужно будет приковать тебя к себе, я это сделаю, — предупреждает ситх. — Зачем тебе мы? — Лея моя дочь, — женщина удивлённо вскрикивает и не может собраться с мыслями, чтобы хоть что-то сказать в ответ. — И вы мне нужны. Все. Я не джедай, чтобы сбегать от ответственности. Молчание затягивается. Предельно затягивается. «С Иллом будет не просто», — вздыхает она. Вейдер ослабляет хватку, чувствуя, что связи, установленные между ними, окрепли. Женщина нарочито медленно отступает назад, но ощущения не меняются. «С Люком будет сложнее», — отвечает ситх, прекрасно осознавая, что если Джаʼари преувеличивает размер будущих неприятностей, то он сам преуменьшает. ***Джаʼари*** Жизнь сделало крутое сальто и приземлилась на четыре лапки, чтобы тут же сорваться с места и на бешенной скорости куда-то понестись. Сын после выхода из сна закрылся и упорно всех игнорировал… Чтобы ровно минут через пять, чуть ли не с открытым ртом слушать о разных страшных, нелепых, а порой и смешных случаях, чьим свидетелем или невольным участником был Дарт Вейдер. Лея, смотря на эту идиллию только подошла к отцу и прижалась к его броне. Она не сказала ни слова, но эмоции, окружающие её говорили сами за себя. Тогда от переполнявших меня чувств я расплакалась. Мы действительно оказались ему нужны. Илл закопался в медицинские файлы, стал терроризировать несчастных врачей, следящих за состоянием здоровья главнокомандующего Империи. Мечты о том, чтобы стать знаменитым ксено-биологом отошли на второй план, на первый вышла мечта о становлении хирургом. После рассказов милорда сын решил посвятить свою жизнь спасению чужих жизней. Хотя ни для кого из нас четверых не было секретом, что Илла больше волновало состояние… ситха, чем чьё-либо ещё. К тому же Илл подозревал, что сестра вполне может оказаться в таком же положении, что и Вейдер. Одна кровь. Лея ненавязчиво исследовала «Палач», общалась с техниками и пилотами. Её дальнейший путь в Имперскую лётную Академию был уже фактически предрешен. Страсть к полётам, как и талант, ей полностью передались от отца. А вот умение тонко манипулировать окружающими для достижения своих целей и недюжинные ораторские способности, неожиданно всплывшие в небольшом обществе допущенных до общения с нами людей, оказались для меня тем еще сюрпризом. Так вышло, что на пути к Карусканту я единственная не знаю, куда себя приткнуть. Дети заняты своими делами. Лорд Вейдер своими. Для счастья и гармонии им достаточно внимания и заботы друг друга, а я… Неожиданное одиночество и волнение перед встречей с Императором, которой было не избежать. Всё с нами происходит слишком быстро, и я одна не успеваю за заданным Темным Лордом темпом. Запрятав волнение по глубже, уточнив у Вейдера место, где бы я могла в одиночестве немного размяться, немедленно отправляюсь туда, к своему изрядному удивлению попав в личное помещение для тренировок главкома. Серьёзным усилием воли заставиляю себя не трогать ничего, а просто начать ставший привычный комплекс упражнений, пришедший ко мне в одном из снов. Первый прыжок. Я начинаю напитывать тело Силой. Изменять его вес. Затем перехожу на отдельные части. Первое касание поверхности. Ускоряю восприятие. Реакцию. Обмен веществ. Уплотняю кожу, из-за чего на ней проступает резкий темный узор, значение которого ускользает от сознания. Первое приземление на все четыре конечности. Разум соскальзывает в состояние полусна-полуяви, успев перед этим уловить чьи-то опасения. ***Миттʼрауʼнуруодо*** Траун через установленные СИБ камеры наблюдения следил за всё еще подозреваемой в шпионаже женщиной и её детьми. Камеры были одной из взаимных уступок, сделанных гранд-адмиралом и главкомом на встречу друг другу. Занимался он этим сам, в компании нескольких людей ситха, что само по себе вызывало в чиссе некоторое недовольство. Она не делала ничего. Только просматривала фильмы в голонете и спала. Когда подозреваемая внезапно сорвалась и направилась к залу для тренировок главкома, чисс оживился, но короткое сообщение от Дарта Вейдера заставило гранд-адмирала поостыть. Сила. По утверждению Дарта Вейдера, подозреваемая была довольно слабой одарённой способной к телепатическому общению с теми людьми, которых она считала своими близкими. К своему сожалению, до подлинно узнать, сколько в словах главкома правды, Траун не мог. То, что главком о многом умалчивает более чем очевидно. Чисс лениво следит за происходящим, отмечая малейшие детали. Женщина снимает обувь, оставаясь только в простом голубом платье с широкой длинной юбкой. Ненадолго застывает посреди зала. Закрывает глаза. Полностью расслабляется. Начинает плавно, словно в замедленной съёмке оседать на пол. Она почти распластывается на полу. Миг. Тело взвивается вверх в резком прыжке. Чисс отмечает высоту прыжка: 3,5 метра. Голубоватое, едва различимое сияние окутывает женскую фигуру. Зал словно наполняется невидимым ветром, а женщина будто превращается в вырванный из рук шелковый платок. Её швыряет к потолку, и она, махнув по нему рукой по ломанной траектории устремляется к земле, чтобы практически распластаться на ней изломанной куклой. Разум отстранёно отмечает местами потемневшую, местами выцветшую кожу. Неестественную позу. Сведённые резкой судорогой мышцы. Поверхностное слишком частое дыхание. Отмечает завораживающие переливы красного и черного цветов, хищный рисунок на теле. Отсутствующий взгляд полуприкрытых глаз, полностью затопленных ядовито синим сиянием. Юбка платья изломанным кругом оседает на пол. Сердце чисса сбивается с ритма. Невидимый ветер поднимет «платок» с земли. Бросает из стороны в сторону. Забавляется с попавшей в руки игрушкой. Женщина то припадает к земле, то взмывает вверх. Широкая юбка вьётся вокруг то оголяя, то скрывая стройное, гибкое тело. Точные, выверенные движения мышц создают иллюзию будто у женщины разом пропали все кости. Но Трауна не обмануть. Он прекрасно видит её движения. Следит не отрываясь. Не желает упустить даже секунду открывшегося зрелища. — Ма! Рисунок танца рушится. Всё обрывается, так и не достигнув не только кульминации, но и середины действа. Недописанный шедевр кто-то ревниво рвёт на клочки, выдёргивая из-под рук живописца. Невидимый ветер утихает. Платок обращается босой женщиной экзотом в дешевом платье, которому цена от силы пара кредитов. — Сын? Что-то случилось? Без каких-либо объяснений мальчик срывается и, подбежав, крепко обнимает мать. Она успокаивающе гладит сына по голове, хотя сама крайне растеряна и не понимает, что именно могло так взволновать сына. Женщина полностью сосредоточена на нём. Нет ничего, чтобы могло быть для неё сейчас важнее. Илл Крекч смотрит сквозь объектив камеры в глаза чисса. Во взгляде изменившихся под стать материнским глаз читаются: гнев, ревность и предупреждение. Одно неверное движение, и чисс труп. Юному ситху плевать на последствия, он не намерен позволять никому чужому, даже мысленно, так прикасаться к ней. Траун до скрежета сжимает челюсти. Делает глубокий вздох. Озадаченно хмыкает. С того момента, как подозреваемая начала танец вплоть до этого — гранд-адмирал не дышал.