Татуировка

      Рафаэль быстро шел по канализационному туннелю, сжимая кулаки так сильно, что белели костяшки на пальцах. Кровь бурлила, ударяя сильнейшим потоком в голову, что заставляло рассудок Рафа, вроде, отрезвиться, но уже было поздно что-либо менять.       В одной руке он крепко сжимал такую важную, хранившую в себе столько эмоций, бумажку с незамысловатым, но много значимым для него рисунком, а во второй стопку хрустящих купюр, которые он поспешил убрать в крепление на поясе. Вибрация Че-Фона. Лео. Нет, Раф не будет отвечать. Пускай этот гаденыш немного поволнуется. Отключив телефон, мастер сай снова ушел в свои мысли, погружаясь в тот злополучный день.       Все началось довольно банально: отменное японское вино, которое открыли четверо братьев в честь грандиозной победы над Кланом Фут, план которой планировался долгими, мучительными месяцами. Дальше умопомрачительный секс между Рафаэлем и Леонардо. Ванна, спальня… незабываемо. Но потом, черт знает, что произошло. Лео уже засыпал на груди своего партнера, как неожиданно сморозил такое, что вот уже какую неделю не давало обладателю красной повязки спокойно находиться рядом с ним.  — Раф, — лидер приподнимается на локтях, чтобы посмотреть в любимые зеленые глаза. — А наши отношения можно назвать серьезными?       Серьезными?! Что? Серьезными! Мастеру сай на секунду кажется, что он лежит не со своим мужественным старшим братом, а с сопливой девчонкой, которой, из-за вечных перепадов настроения, опять что-то не понравилось.       Конечно, Леонардо под алкоголем, и Раф сразу же сваливает все на это. Но, почему он спрашивает именно это, а не, допустим «Какой сейчас год?». Уж такой вопрос был бы действительно менее странным для обладателя красной повязки, нежели тот, что о серьезности их отношений.  — Все в порядке? — хмурится Рафаэль.  — Да я шучу, — пьяно хихикает Лео и вновь устраивается на груди возлюбленного.       Ага, шутит он! Как это назвать вообще? Они давно не подростки, и их отношения длятся уже несколько месяцев, а Лео, балбес, спрашивает его о таких вещах только сейчас.       На следующее утро, из-за сильнейшего сушняка, Раф отправился на кухню и, как только холодная вода скользнула в его горло, он почти сразу же вспомнил все события прошлой ночи. Став рассуждать над словами возлюбленного, мастер сай сел на стул, уныло подперев руками голову.       Чаще всего, те, кто выпил — не врут. Алкоголь туманит мозги и не оставляет возможности порассуждать над своими словами и действиями. Вряд ли мастер катан бы сморозил такую чепуху просто так, не думая об этом ранее…  — Не шути так больше, Лео, — отрезает обладатель красной повязки, накрывая партнера легким покрывалом.  — Прости, — синеглазый мягко целует Рафаэля в губы и готовится провалиться в царство Морфея.       Раф открыл канализационный люк, двигаясь по темному переулку Манхэттена. На улице дул холодный, осенний ветер, и деревья медленно покачивались в такт его колебаниям. Полная луна, в совокупности с фонарями, достаточно неплохо освещала улицу, поэтому мастер сай накинул на себя плащ, а голову скрыл под черной шляпой. Все, что он собирался делать дальше, скорее, для его же собственного самоутверждения, нежели для сюрприза Леонардо. Вряд ли лидер это оценит. Хотя, кто его знает?       Рафаэль в их отношениях всегда боялся хотя бы доли сомнения в Лео насчет его чувств, поэтому обладатель красной повязки, обычно, не давал старшему ни на секунду усомниться в его любви к нему.       Слова Леонардо грузили котелок мастера сай достаточно долго, чтобы эта странная и, для многих непонятная, идея, посетила его одним днем. Просто Раф действительно этого хотел. Средства есть, идея тоже, почему нет? Он был полностью готов и ни капли не сомневался в правильности сего поступка.       Свернув за угол, он через несколько минут настиг желанный тату салон, не медля зайдя внутрь.       Эта «мастерская рисунков на теле» принадлежала старому другу Рафаэля, которого тот спас от нападения Пурпурных Драконов. И теперь, когда Раф сообщил ему о своей идее, Майкл, так звали татуировщика, согласился и сказал, что он может прийти в любое время.       Обладатель красной повязки предложил встретиться после закрытия, чтобы ни одна живая душа не посмела вторгнуться в тату салон и помешать столь кропотливой работе. Да и, наверное, посетители бы не обрадовались огромной двухметровой черепахе, забивающей татуировку для любимого брата.  — Эй, старина! — Майкл встретил Рафаэля в крепком рукопожатии и по-дружески обнял. — Ну что, как жизнь?  — Раз я пришел к тебе, как видишь, не очень, — Раф присел на кожаное кресло, на которое любезно указал Майкл.  — Что там у тебя случилось? — спросил тату мастер, готовя черную и синюю краску, как попросил мутант.       Рафаэль ничего не ответил, протянув другу нарисованный им эскиз татуировки. Мастер сай, на самом деле, достаточно неплохо рисовал, и сам процесс изображения рисунка на бумаге дался ему с большим удовольствием.       Это было красиво нарисованное имя его возлюбленного, через буквы которого, тонкой, изящной линией, проходила синяя повязка. Внизу же, по правому краю от имени, была какая-то надпись на японском; ее значения Майкл не знал. Да и дурной тон — спрашивать о значении татуировки. Тату мастер ограничился лишь одним интересующим его вопросом:  — Поругались? — парень смочил ватку спиртом, чтобы обеззаразить место для нанесения узора.  — Нет, у нас все хорошо, — Раф слабо улыбнулся. — Подозрительно хорошо.  — Понял, — кивнул Майкл, уже готовый протереть нужный участок кожи, но остановился. — Подожди. А бить-то где будем?  — Если честно, я об этом не думал, — пожал плечами мастер сай, решая, где же все-таки будет татуировка.  — Таак, — увлеченно протянул парень, наблюдая, как мутант снимал с себя плащ и шляпу, кладя их на ближайший стул. — Братья знают о твоем решении?  — Я хочу, чтобы это оставалось тайной как можно дольше. Ну, может, Лео чуть позже скажу.       Рафаэль стянул с себя ремень с оружием и облокотился на спинку кресла.  — Может, на боку? — Майкл посмотрел на достаточно удачное место для такого небольшого тату.       Татуировщик, с разрешения мутанта, взял его ремень и приложил к нужному участку тела, предварительно подставив к нему эскиз. Идеально.  — За ремнем ничего не будет видно, — отметил парень, убирая предмет одежды. — И чего мы тогда ждем? — ухмыльнулся обладатель красной повязки и тату мастер, с нетерпением ждущий начала работы, начал заправлять машинку краской.       Да, это, определенно, будет бесценным опытом что для Рафаэля, что для его авантюрного друга.

***

      Все прошло отлично и теперь на правом боку Рафа красовалось имя его самого дорогого существа на свете. Первые две недели, пожалуй, были самыми сложными в плане скрытности, но это того стоило. Мастеру сай приходилось не снимать ремень в присутствии братьев, и что уж говорить о Лео, с которым спал Рафаэль исключительно без света и накрытый хоть чем-то. Сказать, что лидера это напрягало, значит, ничего не сказать.       Раф ограничивался прикосновениями и взглядами, не позволяя старшему сильно рассматривать себя и давать его рукам заходить на зону боков. Он делал это как можно более ненавязчиво, мягко убирая руки мастера катан или целуя во время слишком изучающего зрительного контакта со стороны старшего, но это не могло не остаться не замеченным.       Абсолютно каждый в семье почувствовал напряженную обстановку между этими двумя, но никто так и не смог понять, в чем была проблема. Сама татуировка зажила и больше не приносила дискомфорта Рафу, но продолжала постоянно напоминать о себе, когда мутант ловил на себе взгляд кого-либо из семейства.       Оставалась единственная проблема — это скрывать ее еще хотя бы месяц, если получится. Все же Мастер Сплинтер и братья догадывались о их тесных взаимоотношениях, но предпочитали деликатно обходить эту тему, пока братья сами не дадут точного ответа. И тату бы стало хорошим признанием, как казалось Рафаэлю. Без слов и все понятно.       С наступлением вечера, обладатель красной повязки взял несколько банок Спрайта и уселся на диван, ожидая марафон самых жестких и кровавых боев за всю историю Чемпионской Лиги по боксу. Но долго расслабляться Рафу не пришлось. Через полчаса, когда Микеланджело покинул свое место рядом со старшим братом и ушел в свою комнату, Леонардо вышел из додзе и, не церемонясь, схватил брата под локоть, от чего тот подавился газированным напитком.  — Бесстрашный, ты совсем страх потерял?! — выкрикнул бунтарь, отцепив от себя брата и попытался откашляться, стирая с подбородка капли.  — Пошли, — холодно проговорил Лео, постучав по панцирю Рафаэля.  — Куда?  — В мою комнату.  — А ты не видишь, что я занят? — прорычал мастер сай, кинув взгляд на телевизор.  — Нам нужно поговорить, — Леонардо наклонился к уху брата. — Это срочно.  — Только давай быстрее, — прошипел Раф, последовав за лидером.       Когда братья зашли в комнату, то Рафаэль ожидал чего угодно: нотации, упрека, замечания, но только не этого. Лео, как только захлопнулась дверь, буквально накинулся на возлюбленного, порывисто целуя и, обвив руками его шею, повел к письменному столу.       Рафаэль не особо понимал, что сейчас происходило, но отказать в сексе Леонардо, в его понимании, приравнивалось к одной из самых непростительных ошибок. Прижав лидера к столу, он немедленно начал покрывать его тело поцелуями: сначала шею, а затем ключицы, возвращаясь к губам.  — Я хочу тебя, — на одном дыхании вымолвил Лео, отвечая на каждый поцелуй младшего.       Рафу два раза повторять не нужно. Градус в комнате неожиданно подскочил, и Рафаэль забыл и про бокс, и про то, что через пару часов собирался встретиться с Кейси. Хочет — значит, получит. Остальные дела подождут.       Сжав бедра мечника, бунтарь плавно водил по ним, наслаждаясь такой привычной и, в то же время, слегка экстремальной близостью. Экстремальная она потому, что еще далеко не ночь и пока что никто из семьи не спит. Правда, кого, в данный момент, это волнует?       Удобно расположившись на столе, Леонардо раздвинул ноги и притянул одной рукой мастера сай за плечо, уткнувшись носом в его скулу, и попытался выровнять сбившееся дыхание.       Раф впился в шею Лео грубым поцелуем, оставляя небольшой, но видимый фиолетово-красный синяк. Как потом лидер прикроет это? Рафаэлю было плевать. Он всегда делал это и переставать не собирался. Так он оставлял метку, которая означала, что старший принадлежит ему. Только ему.       Руки бунтаря скользили по бокам мастера катан, спускаясь ниже, касаясь края панциря и нарочно задевая подрагивающий хвостик. Раф снял со своего возлюбленного всю ненужную амуницию в виде наколенников, налокотников и бинтов, оставляя лишь синюю повязку на его лице, безмятежно лежащую на плечах лидера. Она им еще понадобится.       Руки Леонардо невольно потянулись к поясу партнера, который он не снял. Опять.  — Лео… — тяжело выдохнул Раф, осторожно отодвигая его руки от предмета одежды.  — Рафаэль!       Все неожиданно прекратилось и старший, просто вне себя от гнева, уперся руками в пластрон возлюбленного. И тут Раф осознал, к чему вся эта возбужденность со стороны Леонардо. Он хотел снять с него пояс. Догадался же, Бесстрашный!  — Что? — стараясь сохранять полное спокойствие, мастер сай сделал вид, что ничего не понял.  — Почему ты его не снимаешь? — мастер катан безжалостно схватился за кожаную ткань и грубо потянул на себя.  — С чего ты взял? — задал вопрос бунтарь, потянувшись к лицу брата, но тот отпрянул от него. — Не неси этот бред. Ты вообще первый, кто сделал мне такое замечание.  — Может, это потому, что я смотрю на тебя не такими глазами, как остальные? — в голосе лидера проскочили нотки крайней растерянности.  — Я не понимаю, о чем ты, — твердо констатировал Рафаэль, но, в глубине души, понимал: его маленькому секрету пришел конец. — Тогда снимай, — Леонардо стиснул зубы, сжимая пояс в ладони и намереваясь самому содрать его.  — Тише-тише. Как скажешь.       Рафаэль, не спеша, стянул с себя пояс и бросил его куда-то в угол комнаты. Мастер катан молниеносно припал к костяному пластрону, там, где его руки уже давно не проводили, и внимательно ощупал. Рафа поразил тот факт, что хоть Леонардо и сделал все очень быстро, в большом нетерпении, но так же резко отстранился, одобрительно кивнув.       Поразительно, насколько старший доверял брату. Он не стал рыскать по всему его телу, ощупывать панцирь, по сто раз проходиться руками на бывшем месте ремня. Лидер даже не прикоснулся к талии бунтаря. Верил. И Рафаэль, почти в ту же секунду, отодвинул его от себя. Совесть неумолимо загрызла в груди. Он не заслуживал такого доверия. Мастер катан убедился, что никаких сколов и шрамов на родном теле не присутствует, а значит, все в порядке, но бунтарь знал, что не все.  — Ты чего? — удивленно спросил лидер, когда теплые, широкие ладони обхватили его лицо.  — Послушай, — тихо начал мастер сай, поцеловав возлюбленного в лоб. — Я должен тебе кое-что показать, но, обещай, что это останется между нами. Пока что.       Рафаэль уверенно включил светильник, стоящий на прикроватной тумбочке рядом с ними, и поднес к своему боку, все еще продолжая одной рукой придерживать встревоженное лицо лидера.       Лео осторожно опустился на колени, дабы лучше рассмотреть место, которое так хотел показать ему брат. Глаза Леонардо мгновенно расширились, став размером примерно с пятирублевую монету, когда он увидел на боку брата свое выбитое имя, а под ним те самые слова Рафа на японском, которые он произнес во время одной из самых сложных битв два года назад, когда братья почти потеряли веру в лучший исход.  — Наша сила в единстве, — вслух прочитал мастер катан, нежно проведя пальцами по буквам, и запрокинул голову кверху, смотря во встревоженные зеленые глаза. — Это… это…  — Не нравится? — задал вопрос Рафаэль, слегка поджав губы.  — Это потрясающе… — восхитился лидер, чуть ли не со слезами на глазах рассматривая свое имя не теле мастера сай. — Но зачем? Это же на всю жизнь!  — Как это зачем? Помнишь, ты спрашивал меня про серьезность наших отношений? Ненавижу ничего доказывать, но я понял, что хочу сделать для тебя нечто особенное, — тепло улыбнулся бунтарь, большим пальцем поглаживая затылок Леонардо. — Да, теперь это останется со мной на всю жизнь. На жизнь, которую я собираюсь разделить с тобой.  — Ох, Раф… — старший покачал головой и тыльной стороной ладони стер со щеки невольно появившуюся влажную дорожку. — Мы же тогда так много выпили! Просто не верится, что ты запомнил мои глупые слова.       Подбородок мастера катан был снова поднят ввысь. Рафаэль смотрел на него настолько проницательно, будто заглядывая в самую душу, но при этом не переставал легко улыбаться. Лео решил, что пора загладить вину за свой длинный язык, и больше никогда не позволять своему брату сомневаться в правильности и той самой серьезности их отношений.       Рука лидера скользнула на бедра мастера сай и переместилась на паховые пластины, медленно, но невероятно соблазнительно поглаживая их. Почти сразу же в руку старшего лег горячий орган Рафаэля, и тот издал тихий, блаженный вздох. Леонардо не особо часто делал минет Рафу по той причине, что он запрещал ему совершать какие-либо манипуляции, пока сам не попросит этого. Поэтому даже сейчас мастер сай недовольно покосился на брата, потому что он вдруг решил сам проявить инициативу, но останавливать не стал, наблюдая за самовольностью своего партнера.       Лео обхватил основание члена Рафаэля и пару раз провел вверх-вниз, проверяю его реакцию. Спокоен. Можно продолжать. Неуверенно обхватив головку губами, лидер начал посасывать ее, водя языком по уздечке. Далеко насаживаться у него не особо получалось, и когда старший почувствовал пульсирующую плоть на своем нёбе, то неожиданно ощутил рвотный позыв, который он, как можно скорее, пытался унять.       Снявшись с полового органа брата, Леонардо сделал прерывистый вдох и повел языком по основанию члена, облизывая выступившие вены и снова делая круговые, медленные посасывания головки, прикрыв глаза. Раф видел, что его лидер, с непривычки, никак не мог настроится на нужный темп, поэтому решил немного помочь ему. Взяв лидера за повязку в районе узла и накрутив ее концы на свою пальцы, он стал насаживать его голову на свой член в нужном им обоим ритме.       Сначала Рафаэль делал это не быстро, позволяя Лео привыкнуть, а потом, когда тот сам взял глубже, ускорил движение, гортанно зарычав.       Мастер катан почувствовал на языке несколько сладко-соленых капель и был дернут за повязку. Призыв подняться. Одним рывком Раф скинул со стола все книги и прочие мелкие предметы старшего. — Там были важные записи, — проговорил старший сквозь влажный, разгоряченный поцелуй.  — Потом уберешь.       Ухмыльнувшись, Рафаэль усадил Лео на гладкую деревянную поверхность и положил его панцирем вниз, широко расставив ноги старшего. Мастер сай в последний раз ткнулся губами в губы Леонардо, оттянув на себя его нижнюю губу. — О, даа… — простонал Лео, и его вставший член уперся в бедро бунтаря.       Рафаэлю безумно хотелось отодрать мастера катан, чтобы тот захлебывался своей слюной, бесконечно крича его имя, но было слишком рано. Если уж Раф брался за своего лидера, то делал это на все сто процентов, растягивая момент, а не затрахивая старшего до смерти в первую же удобную минуту. Язык мастера сай обжег внутреннюю сторону щек и губы Лео, очерчивая их неповторимый контур.       Спускаясь ниже, он выцеловывал каждый сантиметр тела обладателя синей повязки, не пропуская шрамов и трещин на пластроне. Делая это, он всегда будто бы мысленно извинялся за все «украшения» тела старшего. Ведь, бывало, то Леонардо кидался под оружие врага, прикрывая свою семью, то Рафаэль пропускал удар, невольно позволяя холодным, острым предметам касаться священного тела любовника, которое, чтоб их всех, никто не имеет права трогать. И Раф, почти всегда, лично старался прикончить всех тех уродов, посягнувших на жизнь любимого брата.       Спустившись к самому низу, бунтарь нарочно зацепил щекой член Леонардо, вызывая его, приглушенный ладонью, громкий стон. Сплюнув на палец, обладатель красной повязки ввел его в сжимающуюся и разжимающуюся от нетерпения дырочку Лео, которую нужно было обязательно растянуть, чтобы доставить мастеру катан меньше болезненных ощущений.       Поймав ртом мечущийся из стороны в сторону гибкий хвост старшего, Рафаэль стал жадно вылизывать него, прокручивая во рту и не смыкая с партнера глаз ни на секунду. Удивительно, насколько же он прекрасен в этом ракурсе. Лео запрокинул голову и скреб ногтями по столу, громко постанывая и направляя свою руку к члену, но тут же был остановлен.  — Потерпи, — Раф выпустил изо рта хвост и ввел второй палец.       Леонардо, вздрогнув, протяжно вскрикнул и посмотрел на брата, хищно покусывающего губы.  — Раф… пожалуйста… — сногсшибательно простонал он, широко разводя ноги.  — Хочешь, чтобы я трахнул тебя? — жарко прошептал бунтарь, наклонившись к лицу мастера катан.  — Да… да… — Лео уткнулся в шею Рафаэля весь раскрасневшийся.  — Твое слово — закон, — Раф схватил лидера за загривок, повернув лицом к себе, и утянул в страстный поцелуй, в безумном ритме двигая пальцами внутри него, чуть сгибая.       Стало сложно дышать и все мысли скручивались в один тугой комок внизу живота. Эту ночь они вряд ли забудут, и она никогда не смешается со всеми остальными. Потому что, отныне, Леонардо знал, что его имя покоится на теле младшего брата, а значит, они связаны чем-то более сильным, осязаемым, чувственным. Это как небольшая точка в их отношениях. Не обременяющая, а, скорее, дающая свободу действия. Ведь теперь, что бы ни случилось, эти двое точно знают, что будут принадлежать друг другу до конца своих дней.       Подхватив мастера катан под колени и дав обвить свою шею руками, Рафаэль подошел к кровати и бросил старшего на нее вниз животом. Лидер упал лицом в рядом лежащую подушку, тихо поскуливая, весь изведенный от ожидания.       Мастер сай прильнул к его мелко дрожащему телу, гладя шероховатыми, надежными ладонями по поверхности панциря и пристраиваясь сзади. Подставив головку своего члена к проходу брата, Раф долго не церемонился, в последний раз дразня таким образом Лео, и вошел в него до самого основания.       Леонардо закричал от легкой тягучей боли и, зарывшись в подушку, сладко и протяжно застонал имя бунтаря, извиваясь под ним. Рафаэль схватился за повязку старшего и потянул на себя, чтобы в полной мере насладиться восхитительными стонами и, под аккомпанемент его пошлых выкриков, заставил сильнее прогнуться в карапаксе.  — Сильнее… сильнее, — просил мастер катан, толкаясь навстречу партнеру.       В такие моменты сознание сужалось до маленькой черной точки где-то в невесомости и перед глазами вспыхивали мириады звезд, заслоняя собой все поле зрения. Рафаэль бил в комок нервов внутри Лео, от чего тот выгибался до хруста в панцире и, кажется, был уже на пределе.       Наконец, сильный оргазм настиг лидера и он, содрогнувшись всем телом, кончил в руку мастера сай, заляпав свой пластрон и бедра. Ноги Лео тряслись и удерживать равновесие на локтях становилось все сложнее, поэтому Раф сбавил темп и, предательски громко застонав, сделал последние «добивательные» толчки, изливаясь внутрь лидера, крепко ухватившись за его ягодицы.       Бунтарь не спешил высовывать свой член из нутра старшего, наслаждаясь тем, как его теплые горячие стенки приятно сжимали его плоть и медленно разжимали. Когда Леонардо абсолютно полностью расслабился, Раф вышел из него, отмечая про себя, как белая субстанция равномерно стекала по внутренней стороне бедра лидера.       Рафаэль лег на кровать, ближе подвигая к себе своего лидера, удобно устроившегося на его груди, тихо дыша.  — Было больно? — положив руку на татуировку, спросил Лео.  — Я почти ничего не чувствовал, если честно.       Рафаэль не переносил всякие иголки и ненавидел уколы, но, то ли место было такое, то ли просто Майкл постарался, и он действительно практически ничего не почувствовал за исключением редких покалываний.  — Мне так нравится!       У Леонардо еще оставались силы испытать второй оргазм за ночь, и он закинул ногу через брата, слегка поерзав по до сих пор стоявшему члену бунтаря.  — Неужели хочешь продолжить? — в беззлобном смешке поинтересовался Рафаэль, начиная надрачивать как брату, так и себе.  — Мы только начали, — сверкнув глазам, Лео положил ладони на грудные пластины мастера сай.  — Надо бы сделать вторую, раз эта тебя так заводит, — промурчал Раф, нежно целуя ладонь Леонардо.  — Не вздумай!