***
— Красавчик, а ушастый — твой любовник? — раздалось насмешливое за спиной, когда парень вошёл в казарму. Несколькими минутами ранее ему торжественно вручили ржавый меч и потрепанный деревянный щит. Отец остался разговаривать с командиром учебной части, а капрал отвёл новичка в казарму. — Нет! Это его мамочка! — кто-то заржал во всё горло. — Что ты сказал? — парень отбросил меч и щит в угол, одновременно рывком сбрасывая с плеча свой рюкзак. — Тот остроухий — это твой любовник?.. — вновь раздался громкий хохот из-за спины. — Что?! — новичок мгновенно развернулся, вкладывая в удар кулака всю свою злость, досаду на отца и тоску по острову, где осталась любимая… — Прекратить! — не успевший отойти далеко от казармы капрал бегом вернулся на шум драки. Но новенького было не остановить так просто. Он раздавал удары налево и направо, легко уворачиваясь от ответных. Сказывалась боевая выучка, полученная от мастера Огси. Подпрыгивая на месте, на лету ударял нападавших ногой. Парень дрался, вспоминая, казалось бы давно забытое детство в приюте. Дрался, вкладывая в кулак злость на отца, так несправедливо отправившего его одного в Орден. Дрался, видя перед собой улыбку зелёноволосой дриады. Попытавшийся остановить бой капрал был отброшен обратно к дверям. Стоявший рядом с командиром учебной части эльф обернулся на шум, удивлённо приподнимая тонкие брови. В широко открытые двери учебного корпуса было видно, как сын успел за несколько минут боя разметать всех накинувшихся на него драчунов и стоял посреди казармы, недовольно разглядывая разбитые костяшки пальцев. Вскочивший на ноги капрал рыкнул на парня, приказывая следовать за ним. — За мной! — Что случилось? — Настоящий боец! Но начинать свою новую жизнь с драки недопустимо для Рыцаря Ордена Тёмной Славы! — строго произнёс командир учебной части, однако с довольной улыбкой дотошно оглядел с головы до ног новенького. А этот орёл — птица высокого полёта! — Меня отправят в карцер? — невольно вырвалось у парня. Он в упор смотрел в синие глаза отца. За что такое наказание? За одну несчастную пьяную вечеринку? — Нет! Даниэль! Ты будешь жить в казарме! Но постарайся не решать все споры дракой! Твой отец сказал, что ты обладаешь навыками целительства? — командир спокойно, как ни в чём не бывало продолжал разговор, словно и не было никакого инцидента.***
Тысяча орков! Как его наточить? Парень взмок, пытаясь привести свой полуторный ржавый меч в хоть какое-то подобие боевого. Паладин с тупым мечом… Курам на смех! ...Когда он вернулся в казарму, его рюкзак был заботливо положен на его кровать, а ребята больше не ржали за его спиной. Вернее, все тихо лежали на своих койках. Никто не спал, но трубач сыграл «отбой», и разговоры были запрещены. Первое время его ещё не единожды провоцировали на драки, но ни разу не отвели в карцер. Парень отложил меч, вытирая выступившие на висках капельки пота, откинул назад упавшие на грудь длинные чёрные волосы, собранные кожаным ремешком в густой хвост. Он никак не мог привыкнуть к жаре. А ещё тут негде было поплавать: ни моря, ни озера, ни несчастной речушки… Несколько первых дней, проведённых в казарме, показались вечностью. Но учебу в Ордене нельзя было сравнивать с жизнью в приюте. Курсанты вскоре привыкли к его взрывному характеру и поняли, что с новеньким лучше не связываться. Во время драк у него в глазах загоралось дикое пламя ярости, и никто и ничто не могло остановить бешеного полуэльфа. Никто больше не предпринимал попыток расспросить Даниэля о его семье. Все могли только догадываться, что тот ушастый, одетый в дорогой плащ, украшенный самоцветами, его родственник. Скорее всего, отец. Сам парень предпочитал угрюмо молчать, только его губы постоянно что-то беззвучно шептали… Капрал определил его в паладины, и по уши загрузил тренировками по полигоне, гоняя до седьмого пота: «Из него выйдет настоящий танк!»