drunk in love

Чонгук всегда делал то, что он хотел. Начиная с расписания дня и заканчивая провождением вечеров в клубах, где его никто не знал, но он приковывал внимание, ведь на внешний вид он очень милый и ухоженный мальчик. Чонгук всегда чуть усмехался и как бы невзначай облизывал губы, когда Юнги сидел напротив и в сотый раз бухтел на тему, того, что «из-за этого мелкого нас посадят. Он вообще должен дома сидеть и десятый сон уже видеть». Намджун на это в очередной раз закатывал глаза, а Чимин, что как раз привел друга, немного грустно смотрел на невероятно крутого хена, и ему становилось стыдно. Стыдно за то, что на деле не он привел Чонгука, а наоборот. Чонгук сегодня его сюда затащил. Юнги бесился еще больше, когда вокруг Чонгука время от времени крутились другие реперы, которые хотели стать ему хорошими хенами и постоянно угощали его бесплатной выпивкой. Большую часть этой выпивки Юнги выпивал сам, не дав Чонгуку притронуться к ней, и со временем ему становилось слишком хорошо из-за такого количества алкоголя. После такого все идет по привычному сценарию. Уже пьяный Юнги берет за руку Чона и заявляет, что он мелкого домой отправит. Все к этому так привыкли, что даже не возмущаются, но их путешествие «домой» заканчивается в ближайшем переулке. Юнги недовольно впечатывает Чонгука в стену, и в этот момент ему плевать, что он ниже и худее. И уж конкретно плевать, что он вроде как хороший и клевый хен, он кусаче целует все еще усмехающиеся губы, сжимая бедра до очередных синяков. Юнги всегда знал, что если Чонгук появляется на их выступлении, хорошим, это никогда не заканчивается. Хорошим для Юнги, потому что ему кажется, что даже ни одна девушка не может смотреть так, ни одна девушка не ведет себя так недоступно и при этом развратно. Ни одна. И Чон Чонгук, черт возьми, не девушка. Но, несмотря на это, Юнги все равно заталкивает Чонгука в первое попавшиеся такси и, наплевав на водителя, хватает его волосы, больно кусает губы, все равно чувствуя ненавистную усмешку. Юнги никогда не был, так сказать, по мальчикам. Ему было плевать, что Намджун и Сокджин трахаются, как кролики, а у Тэхена и Хосока бдсм-ное немецкое порно по вечерам. Он и Чимин были натуралами в этом рассаднике разврата и голубизны до появления Чонгука. Юнги даже казалось, что не он решил трахнуть этого мелкого гаденыша, наверное, уже на третий день знакомства, а наоборот. Мелкий трахнул его. В мозг и так, что Юнги сам хочет еще. Чонгук уже сам знал, куда идти, когда они вышли из такси. Он быстро ушел вперед, что только сильнее разозлило Юнги. Словно этот придурок настолько уверен в себе, хотя тут Юнги обманывает самого себя, он уже какой раз ведется на одно и то же. В квартире Мин грубо прижимает Чонгука к стене, едва успев захлопнуть дверь, грубо целуя губы и, наконец-то, он не чувствует усмешку, а только горячий хриплый вздох, от которого по всему телу проходит волна мурашек, и желание содрать одежду с Чонгука становится только сильнее. Еще один пункт в огромном списке того, что его так бесит в Чон Чонгуке, — это то, что тот приходил в клубы всегда без белья. Да, конечно, благо он больше не надевал свои чертовы кожаные брюки, но джинсы на голое тело возбуждают не меньше, чем эти чертовы бедра, обтянутые кожей. А еще больше возбуждает и сводит с ума то, что Чонгук всегда растянутый. С первого их раза. Юнги, не раз думая об этом, понимал, как легко и предсказуемо он ведется на все провокации, но помимо этого Юнги понимает, что если он сам будет готовить Чонгука под себя, то они перейдут черту. Черту, на которой они и так стоят и вот-вот упадут за нее. Юнги почти сдирает чертову футболку с Чонгука, грубо подталкивает его в сторону спальни. Иногда ему кажется, что они постоянно играют в каких-то насильника и жертву, и если бы не синяки на теле Чонгука, Юнги бы с чистой совестью говорил, что жертва он. Они даже до конца не раздеваются. Просто Юнги заставляет Чонгука встать на четвереньки, немного стянув до середины бедра его джинсы, и делает первый толчок. Шумный вздох Чонгука на грани стона заставляет довольно улыбнуться. Смотря на черную макушку и почти сразу же начиная двигаться быстрее, он проводит рукой по обнаженной спине вверх вдоль позвоночника и, сжав пальцы на волосах, тянет за них на себя, заставляя выгнуться с болезненным стоном, не прекращая толчков. Юнги был уверен, что никто в компании не в курсе их отношений. Просто если бы тот же Джин узнал, то спросил бы прямо в лоб — ибо хренова мамочка, — сказал бы, что беспокоится и тогда бы он узнал суровую правду. Они не встречаются. Да они в принципе даже толком и не разговаривают, видятся только в клубе, и Юнги почти сразу сходит с ума и хочет натянуть этого наглеца. Чонгук никогда не был тихим, стонал он всегда громко, покладисто выгибаясь. И вообще Юнги казалось, что тот позволял ему все. Даже выпороть себя, если Юнги захочет, если честно, Юнги хотел, но все подобные мысли уходили куда-то далеко, когда он видел такого покладистого мальчика. Его мальчика. И плевать, что они не вместе. Юнги не отпустит. Когда Чонгук был готов вот-вот кончить, он всегда переходил на крик, и Юнги прикрывал ему рот рукой, не желая, чтобы кто-то это слышал, двигаясь более грубо, отчего Чонгук жмурился. Накрывало их каждый раз по-разному, но все чаще и чаще почти одновременно, что с какой-то стороны даже пугало. Юнги всегда просыпался первым и, несмотря на собственное правило не курить в постели, курил, проклиная себя за то, что он опять столько выпил. И не замечал того, что гладит Чонгука по голове, который спит, обняв его за талию и уткнувшись носом куда-то в бок. Они не были в отношениях или подобной хрени. Просто Юнги почти при первой встрече решил, что это его. Черт, его, от которого он никогда не сможет больше уйти, а Чонгук, видимо, был очень доволен такой ситуацией и уходить не собирался, но подливать масло в огонь готов.