Irresistible

Все вокруг скрывает непроглядная темнота, но каким-то образом Пэгги все равно умудряется видеть. Её руки и ноги сковывают железные цепи, которые крепятся к ледяной каменной стене. Они кошмарно царапают кожу, но Картер не привыкать к боли. В воздухе висит гулкая тишина, которую изредка прерывает стук падающих невесть откуда капель. Да и сам воздух здесь густой, мутный - Пэгги приходится дышать глубже, чем обычно, чтобы не начать задыхаться. Она понятия не имеет, где находится, но ей кажется - она в этом месте уже давно. Когда тишину разрывает глухой мерный стук, источником которого явно являются каблуки, Пэгги даже радуется этому, хотя отлично понимает, что ничего хорошего ей это не предвещает. Но даже это будет лучше, чем висеть здесь в полном одиночестве. Несмотря на то, что тьма отлично просматривается, Дотти все равно выныривает из нее внезапно. Впрочем, Пэгги ни капли не удивлена. Конечно - кто же, как не Андервуд, мог быть здесь. Несмотря на всю злость, Картер не перестает замечать, как она прекрасна. Отрицание этого факта глупо и просто бессмысленно. Её идеальные черты действительно привлекают, а здесь, в кромешной тьме, которая сглаживает все мизерные недостатки, это лицо выглядит еще лучше. Белые кудри почему-то отливают серебром, а глаза горят почти с сапфировой яркостью - сегодня в них полыхает то самое безумие, которое и является истинной натурой Дотти. - Надеюсь, тебе удобно, - её голос, как обычно, нежен и свеж, и совершенно не сочетается с хищным взглядом. - Я бы так не сказала, - саркастически отвечает Пэгги, за что немедленно получает удар. Левая щека вспыхивает болью, но не такой сильной, какой ожидала Пэгги - Андервуд ударила её в треть силы. - Это был риторический вопрос, сладкая, - улыбается Дотти. - Ты нравишься мне такой, поэтому будешь висеть здесь. - Иди к черту, - шипит Пэгги, и следующий удар, нанесенный Дотти, оказывается гораздо сильнее предыдущего. - Я люблю, когда ты дерзишь мне, - улыбается Дотти. - Люблю, когда делаешь мне больно. Но еще сильнее я люблю причинять боль тебе. Пэгги с некоторым усилием поднимает голову - она все еще не отошла от удара. Губы страшно саднят - не нужно гадать, чтобы сообразить, что Дотти их разбила. Картер чувствует, как струйка крови стекает вниз, по шее, а Дотти провожает её жадным взглядом. Андервуд не размышляет долго и подходит почти вплотную. Её губы оставляют на шее несколько поцелуев, последний из которых касается кровавой дорожки. Дотти проводит по ней языком, не останавливаясь до самого рта Пэгги, который отзывается болью на каждое прикосновение. Разбитые губы будто обжигает огнем, когда Дотти впивается в них с неожиданной яростью. Пэгги хочет вырваться, но сумасшедшая шпионка и не думает её отпускать. Здесь темно, она скована и беспомощна. Дотти может делать с ней все, что угодно. Громкая трель будильника вырывает Картер из душных объятий кошмара. Пэгги вздрагивает и слепо сжимает складки одеяла, пытаясь разобраться, где сон, а где реальность. Через несколько минут пробуждение все-таки наступает, и Пэгги смотрит на будильник удивленным мутным взглядом. Картер на то и агент, что отлично владеет собой, и поэтому умеет засыпать в считанные минуты и просыпаться тогда, когда сама пожелает. Будильник у нее заведен исключительно на всякий случай. Обычно Пэгги сама просыпается за несколько минут до него и сразу выключает. Она уже и не помнит, когда её в последний раз будил этот доставучий механизм. Так или иначе, сейчас Пэгги ему благодарна, потому что обрывки сна не спешат таять. Ей редко снятся кошмары, а такие реалистичные - еще реже. Она даже невольно касается губ, чтобы убедится, что все в порядке. Чертова Дороти Андервуд. В реальности не может - так во сне дотянется.

***

Пэгги знает, что Дотти непременно согласится на сделку, ведь у нее просто нет другого выхода, но волнение все равно мерзко шевелится внутри. Эта чертовка способна выкинуть все, что угодно, и даже обычная самоуверенность Пэгги пытается скромно забиться в уголок при виде неё. Впрочем, она смиренно выслушивает условия, и в её глазах не угасает радость, которая вспыхнула в миг, когда в камеру вошла Пэгги. Иногда её взгляд становится откровеннее и скользит по телу без всякого смущения - Картер почти материально чувствует его прикосновения. - И прекратите смотреть на меня так, мисс Андервуд, - морщится Пэгги, когда очередной раздевающий взгляд пронизывает её тело. Она привыкла к таким взорам от мужчин, но сейчас перед ней сидела девушка, и именно этот факт смущал - особенно с учетом сегодняшнего сна. - И как же? - задорно интересуется Дотти, которой, кажется, доставляет удовольствие дразнить её. - Так, словно запоминаете меня, чтобы было о чем думать холодными одинокими ночами! - предложение слетает с языка внезапно даже для самой Пэгги, и уже буквально через секунду она начинает жалеть, что в самом деле сказала это. Дотти же, явно удивленная, хохочет так заливисто, что Пэгги невольно побаивается - не хватало еще, чтобы кто-нибудь вошел. - Ой, Пэг, - сквозь смех выдавливает Дотти, - ты никогда не задумывалась, что как для федерального агента у тебя слишком грязные мыслишки? Откуда вдруг такие фантазии? Пэгги невольно прикусывает язычок, злясь на себя. Почему-то когда рядом была Дотти, следить за словами (да и за мыслями) получалось не лучшим образом. - Я не имела в виду ничего подобного, - бормочет Пэгги, а сидящая напротив немедленно кивает. - Конечно. Я даже спорить с тобой не буду. И потом, кто сказал, что ты не права? Пэгги замирает на выдохе, а Дотти смеется еще громче - ей явно не составляет труда говорить о подобных вещах. А вот для самой Картер ситуация невольно выходит из-под контроля, и ей приходится приложить все усилия, чтобы не думать о том, что так и лезет в голову. - Расслабься, сладкая, - продолжает Дотти, и это обращение прямиком из сна заставляет Пэгги нахмуриться. - Ведь это только я такая грязная. А ты другая, Пэг. Ты ведь сама никогда не вспоминала мой ядовитый поцелуй в такие же одинокие ночи. - В точку. Никогда, - спокойно отвечает Пэгги. Ни голос, ни выражение лица её при этом не подводит, но в глазах Дотти все равно появляется бешеный восторг. Будь её руки развязаны - наверняка в ладоши бы захлопала. - Значит, все-таки бывало, Пэг? - её взгляд становится еще более невыносимым, и Картер невольно краснеет, представляя, какие образы она рисует сейчас в своей голове. - Ничего подобного. Обуздайте фантазию, мисс Андервуд, - Пэгги начинает ощутимо сердиться. Она пришла сюда для серьезного разговора о сотрудничестве, а вместо этого выслушивает непристойности похлеще тех, что исходят из уст пьяного Говарда Старка. - Один или два раза, верно? - продолжает Дотти, словно не слыша её. - Вроде и самой после этого неловко становится, но ведь это всего лишь мысли, так что почему бы и нет? - Хватит. Нести. Чушь, - она явно выдает свою злость, и Дотти слегка наклоняет голову, смотря на нее внимательнее. - Знаешь, теперь я думаю, что бывало больше одного раза, - задумчиво кивает Дотти. - Нет, толь... - Пэгги замолкает, но поздно - она уже выдала себя с потрохами, и счастливый смех Андервуд это подтверждает. Пэгги глубоко вдыхает, пытаясь восстановить самообладание. Дотти нравится выводить её из себя - всегда нравилось. Значит, нужно ей всего лишь не позволить. - Неужели вы смущены, агент Картер? - последние два слова Дотти выговаривает, идеально имитируя акцент самой Пэгги, и та не может понять, нравится ли это ей или жутко бесит. - Расслабьтесь. Это лишь маленькая приятная слабость, на силу удара она никак не влияет. - Прекрати эту комедию, - раздраженно требует Пэгги. - Я пришла к тебе с конкретным предложением. Ты и сама знаешь, что единственная, кто столь же хороша, как и я, и способна выполнить задание. - Верно, - она прикусывает нижнюю губу, размышляя. - Теперь, когда Капитана больше нет - остаюсь только я. - Что? - почти шепотом переспрашивает Пэгги, не веря, что Дотти действительно посмела сказать нечто подобное. Та пожимает плечами. - Знаю, ты вроде как любила его. Ну да, кто же еще мог бы быть достойной парой для великолепной Картер, как не супергерой? Вот только даже он, оказавшись рядом с тобой, долго не прогеройствовал. Пэгги дергается, словно от удара, когда суть сказанного доходит до нее. Пара предложений взрываются в её сердце такой яростью, которой она уже давно не чувствовала. - Закрой рот, - её голос кажется тихим, но на самом деле готов сорваться на крик. - Что такое? - невинно хлопает ресничками Дотти. - Я, может, еще и получше окажусь - откуда ты знаешь? Пэгги не помнит, как срывается с места, как подходит к этой дряни. Остатки сознания возвращаются, только когда кулак врезается в скулу Дотти, заставляя убийцу откинуться назад. - Не смей...сравнивать...себя...с ним! - кричит Пэгги, нанося на каждую паузу по новому удару. Старая боль, которую она не имела возможности выплеснуть, разъедает её изнутри, как кислота металл. Сама того не подозревая, Дотти случайно задела ту струну её души, что была оголенным нервом. Она не останавливается, пока не замечает на костяшках кровь. Темно-алая и густая, она не отрезвляет Пэгги, как должна - наоборот, от её запаха Картер сходит с ума еще сильнее. Но Дотти, пользуясь передышкой, поднимает голову. Да, её прелестному личику еще долго предстоит расплачиваться за это. Все же Пэгги била её, не помня себя и даже не пытаясь контролировать свою силу. Дотти проводит языком по губам, превратившимся в месиво, и смеется, словно не чувствует никакой боли. Её сумасшедший взгляд жадно пожирает Пэгги, пытаясь запомнить её в этом состоянии как можно детальнее. - Ты еще более потрясающая, когда злишься так сильно, - её губы с трудом шевелятся, когда Дотти изрекает фразу, которой Пэгги не слышит. Собственная ярость парализует её, когда она видит кровь, стекающую по шее Дотти, и внезапное дикое желание заставляет Картер на секунду остановиться. Ей не может этого хотеться. Просто не может. Она встречается глазами с Дотти и, к своему ужасу, видит в них абсолютное понимание. Она чувствует все то же, что и Пэгги, она отлично понимает, чего хочет Пэгги, и в её глазах горит призыв просто сделать это. Они будто на одной волне, на одном уровне безумия. Дотти невыносимо прекрасна. Её голубые глаза разгораются в этом полумраке неистовым блеском, а к её темным, а не светлым, как во сне волосам безупречно подходит алая кровь. Андервуд потрясающа в своем сумасшествии. Не значит ли это, что Пэгги сейчас выглядит так же? Пожалуй, так и есть, потому что Дотти задыхается от восторга, просто глядя на её лицо. Андервуд дергает веревку, которой идиот-охранник связал её руки вопреки возражениям Пэгги, и пытается освободиться, потому что окончательно сойдет с ума, если не сможет прикоснуться к ней. Белые зубы лихорадочно кусают и без того искалеченные губы, заставляя их кровоточить еще сильнее. И если до этого Пэгги еще как-то могла себя контролировать, то сейчас, глядя на её безумный порыв, окончательно утратила эту способность. Пэгги с силой прижимает её к койке и садится на её бедра, сразу ощущая, как напряглось под ней тело. Её шея совсем близко - Картер видит, как бешено пульсирует венка под белой кожей и с удовольствием целует это место. Дотти смотрит на нее с вызовом, но Пэгги уже и сама понимает, что не удержится - она касается языком кровавой дорожки и проводит линию до губ. Андервуд не может сдержать восхищенного стона - её больной разум получает дикое наслаждение. И если Пэгги во сне больше всего хотела вырваться, то Дотти, напротив, легко поддается. Железный привкус крови смешивается с малиновой сладостью губ Андервуд, когда Пэгги смело касается их, углубляя поцелуй сильнее. В Дотти кипит и клокочет безумие, и Картер наслаждается им, но все равно чувствует, что ей его критически мало. Нужны руки. Пэгги хочет её руки. Она лихорадочно развязывает веревку, и руки Дотти скользят по телу, распаляя её еще сильнее. Пэгги прикусывает её губу, сдерживая стон, когда она касается бедер. Все, что они делают - определенно сумасшествие, но никто и не думает остановиться. Потому что это непреодолимо.