После заката. Пылающий свет часть 2.

Рахим не ожидал, что его лечение растянется почти на месяц. Джейд привезла ему ноутбук и некоторые вещи, чтобы он мог выполнять задания по учебе. Каждый его день начинался в семь утра. Осмотр, лекарства, завтрак, снова лекарства, процедуры, обед, сон, снова процедуры и… лекарства? Ужин и отбой в десять вечера. Спустя неделю такого режима Рахим не чувствовал себя лучше, ему, казалось, стало еще хуже. Все реже ему хотелось выходить из палаты, и все больше он скучал по Крейну. Тот приехал лишь один раз за всю неделю, сказал, что у него много дел на работе, и одарил Рахима виноватой улыбкой. Лучше бы он засунул эту улыбку себе в… У Альдемира руки болели от бесконечных капельниц. Через две недели он вроде как свыкся со своим положением, и головные боли стали мучить его реже. Но затем пришел доктор Камден и сказал, что теперь у Рахима в графике еще и сеансы с психотерапевтом. Доктор что-то там говорил про нервозность, депрессивные расстройства, апатию, но Рахим отключился после фразы «мы продлим твое лечение еще на две недели». Две недели в этой странной больнице, которая находилась черт знает где, потому что когда Рахиму все-таки разрешили выйти на улицу (сначала удостоверившись, что он больше не собирался падать в обморок), он увидел вокруг лишь деревья и слабое мерцание темного озера, к которому от ворот больницы вели каменные ступени. Альдемир бы и попытался наладить отношения с другими пациентами, но здесь никто особо не желал идти на контакт. Рахим понял, что это был большой лечебный комплекс с кучей отделений, но вот ему так и не удалось понять, в каком именно городе (или штате) он находится. Доктор Камден сказал, что это не имеет значения и что его никто тут насильно не удерживает, вот только анализы у Рахима не самые лучшие, и ради его собственного здоровья ему стоит закрыть рот и помолчать, но сначала выпить вон ту синенькую капсулу и запить ее странно пахнущей красноватой жидкостью. Рахим чертовски ненавидел больницы. И он чертовски хотел домой. Вскоре он понял, что если Джейд навещает его каждые два дня, значит, он все же находится не так далеко от Нью-Йорка. Да и погода тут не сильно отличалась от городской. Немного снега, много сырости и мало солнца. В такие моменты Рахим скучал по жаркому солнцу Харрана. Джейд рассказала ему о выходных с Харрисом, показывала их счастливые лица на фотографиях и как-то случайно разговор зашел о Крейне. Рахим многозначно пожал плечам и буркнул что-то вроде «все сложно», на что Джейд понимающе кивнула и взяла брата под руку. Они гуляли вдоль берега озера, которое являлось частью территории больницы. Было прохладно, и Джейд забавно хмурила нос и натягивала шарф повыше. Рахим все еще ощущал слабость, после всех этих лекарств ему часто хотелось спать, и он догадывался, что доктор подмешивает ему успокоительные. Неужели все правда так плохо? Как Рахим смог довести себя до такого состояния? И самое главное, вернется ли он в форму? Почему его жизнь похожа на один сплошной хаос? — Ты не устал? — спросила Джейд, когда они прошли, кажется, уже четвертый круг. — Немного, — ответил Рахим. У него слегка кружилась голова. Доктор говорил, что это нормально для его состояния. — Тогда нам стоит вернуться в здание. — Подожди, — он остановился у ограждения, за которым начиналась набережная озера. Вода была тусклой, поверхность изредка разрезали плавники мелких рыб, которые обитали в озере. — Здесь очень красиво… и спокойно, — произнесла Джейд. — Как будто время замедлило свой ход. — Иногда мне кажется, что здесь оно вообще остановилось. — Тебе это было нужно. Не подумай, что я мечтала упечь тебя в клинику, но на тебя навалилось слишком много всего. — На всех нас. — Да, но ты был совсем еще мальчишкой. У тебя отняли твои беспечные годы и заставили пройти через ад, — Джейд посмотрела вдаль. — Я каждый раз пытаюсь закинуть эти воспоминания подальше, но их нельзя просто утопить где-то в памяти. Почти год прошел, но мне ничуть не легче. — Как и мне, — Рахим склонил голову, рассматривая похолодевшие ладони. — Я не думаю, что такое можно забыть. — Харрис сделал мне предложение. — Что? — парень резко поднял голову и посмотрел на сестру. — Когда? — На этих выходных. — Что ты ответила? — А ты как думаешь? — она сняла черную бархатную перчатку с руки, и на ее безымянном пальце сверкнуло аккуратное серебряное колечко с крупным красным камнем, заключенным в квадрат из более мелких белых камней. Оно сияло даже под тусклым светом солнца, едва проглядывающего сквозь облака. — Ух ты… ну, тогда я, наверно, должен поздравить тебя? — Рахим не мог оторвать взгляд от кольца. — Наверно? — рассмеялась Джейд. Рахим вышел из оцепенения и обнял сестру. Он казалась хрупкой в его объятиях. Рахим подумал, осталось ли в ней что-то от легендарного Скорпиона? Но Джейд всегда была сильной, даже когда казалась уязвимой снаружи, внутри нее пылал огонь. — Вы уже решили, когда будет свадьба? — Пока нет, — она натянула перчатку обратно. — Сначала ты должен поправиться и вернуться в строй. — Я не хочу быть причиной, по которой вы перенесли свадьбу, — Рахим снова взглянул на темную поверхность озера. — Свадьба ничего не изменит. Мы будем любить друг друга в любом случае. — Я рад, что ты счастлива, — Рахим улыбнулся и посмотрел на сестру. Она одарила его ответной улыбкой и провела пальцами по его щеке. — Я хочу, чтобы и ты был счастлив. Ты этого заслуживаешь. — Я буду в порядке. Мне пора возвращаться, скоро сеанс с психотерапевтом. — Правда? И что вы обсуждаете? — Врач задает мне странные вопросы и что-то записывает в своем блокноте. Она в курсе произошедшего в Харране и в курсе того, кто я такой. От этого наше общение становится еще более неловким. — Она не… она не переходит границы? — обеспокоенно спросила Джейд. — Нет. Она старается не залезать мне глубоко в голову, и хотя бы на этом ей спасибо, — Рахим открыл дверь в клинику, чтобы пропустить сестру вперед. — Но это все равно немного странно. — Если тебе не нравится тут, так и скажи. Я заберу тебя домой. — Думаю, я должен быть тут. Я так отчаянно пытался влиться в «нормальную» жизнь, — он описал кавычки в воздухе, — но ничего хорошего из этого не вышло. — Хорошо. Не сомневаюсь, что скоро ты поправишься. Мне пора, вернусь через пару дней. Не успеешь соскучиться, — она чмокнула его в щеку и направилась к выходу. Рахим грустно посмотрел ей вслед и зашагал в палату.

***

Психотерапевтом Рахима была бледная женщина в возрасте с сединой в темных волосах и уставшим взглядом из-под больших очков. Она была такой же уютной и старомодной, как и клетчатый плед, который всегда ожидал Рахима на его кресле, стоявшем напротив такого же темно-кофейного кожаного кресла доктора. Поначалу Рахим не понимал, зачем миссис Эйхарт, как она представилась, подсовывала ему этот плед, но потом он и сам не заметил, как начал накидывать его на плечи. Он пах чем-то терпким, как табак и кофе, но при этом был мягким и теплым. Рахим подозревал, что это входило в его терапию. Вот и сегодня он привычно расположился в кресле, поджав под себя ноги и укрывшись теплой тканью. Миссис Эйхарт что-то записывала в свой блокнот, который лежал у нее на коленях. — Здравствуй, Рахим, — спустя минуту она отложила ручку и подняла тяжелый взгляд на парня. — Как ты чувствуешь себя сегодня? — Так же, наверно… я только что узнал, что моя сестра выходит замуж. Это немного… сбивает с толку. — В кабинете были занавешены шторы, и свет испускала лишь напольная лампа, стоявшая у окна. — Разве это не должно радовать тебя? Джейд, наверно, очень счастлива со своим женихом. — Да, конечно. Если она счастлива, то и я буду счастлив. — Ты правда чувствуешь себя счастливым, Рахим? — она сделала ударение на его имя. — Я не… — он рассеянно рассматривал свои ладони. — Я не знаю. — Попробуй описать, как ты ощущаешь себя в этом мире. Что ты чувствуешь, когда просыпаешься в своей кровати каждое утро. — Не знаю… это очень сложно описать. Я не… — он задумался, теребя в руках бахрому на крае пледа. — Я будто ничего не чувствую. — Как думаешь, когда это началось, Рахим? — доктор сняла очки и взяла со столика платок, чтобы протереть их. — Пару месяцев назад, наверно. После переезда в университет. Я стал чаще оставаться один, и у меня было больше времени на всякие мысли… Иногда я не могу выбросить что-то из головы, просто прокручиваю это снова и снова, и это ранит меня, но я не могу остановиться. Я чувствую, что виноват во многом, но я уже не могу это исправить. — Это как-то относится к твоим родителям и друзьям из Харрана? — Возможно. Я часто вспоминаю прошлое. До эпидемии. Я бы все отдал, чтобы вернуть это. — То есть ты бы лучше вернулся в прошлое, чем попытался бы построить настоящее? — Она закинула ногу на ногу и внимательно посмотрела на Рахима. — Я даже не знаю, что делать с этим настоящим. Крейн так старался все для меня сделать, а я просто… — Рахим не рискнул поднять глаза. — Все происходило слишком быстро. Я думал, что если притворюсь кем-то другим, то смогу пережить все это. И вот я здесь. — Боль нужно чувствовать. Только пока мы чувствуем, мы живем. Именно поэтому чувства так важны. Любовь, ненависть, боль, разочарование, радость, восхищение… Будто краски, которыми ты раскрашиваешь полотно своей жизни. Местами краски очень темные или даже черные, а где-то они совсем яркие и солнечные. Но вместе они составляют целую картину. Сейчас тебе кажется, будто у тебя закончились все краски. И ты не можешь продолжить писать эту картину. Но это не так. Попробуй одолжить у кого-нибудь пару цветов. Пусть кто-нибудь сделает несколько мазков своей кистью. Я надеюсь, мои сравнения не слишком путают тебя? — Эйхарт слегка улыбнулась. — Нет, я… я понимаю вас, — Рахим, наконец, посмотрел на нее. Он правда понимал. И она очень точно описывала его состояние. Он действительно исчерпал все ресурсы своих эмоций. Не в этом ли причина того, что ему казалось, будто его чувства к Крейну лишь иллюзия. Быть может, он просто не мог вместить в себя такое сильное чувство, как любовь, и поэтому решил вовсе от него отказаться. Признаться, когда Кайл исчез из его жизни, Рахим понял, как на самом деле ему его не хватает. Крейн будто наполнял его жизнь, просто был рядом, и все имело смысл. Рахим еще никогда не чувствовал себя таким запутавшимся. Сейчас ему просто хотелось уткнуться в чье-то плечо, и лучше бы это было плечо Кайла. — Я не говорю, что все это пройдет в одно мгновение. Это медленный процесс, и наша работа состоит в том, чтобы помочь тебе преодолеть этот сложный этап в твоей жизни. У каждого есть запас моральных сил, Рахим. Ты очень сильный юноша, раз смог пережить такие трудности. Но сейчас тебе нужно поставить все на паузу и просто выдохнуть. Я всегда любила это место, потому что тут ты теряешь счет времени. Именно сейчас у тебя есть возможность поразмыслить над своим прошлым, настоящим и будущим. А я помогу тебе разобраться в твоих мыслях. И не только я, ты знаешь об этом. — И почему именно я… — тихо вздохнул Рахим. — К сожалению, многое в этой жизни неподвластно нам. Иногда на нашем пути встречаются трудности, которые, как нам кажется, мы не сможем пережить. Нельзя исправить лишь смерть, Рахим. Но сейчас ты здесь, жив и почти здоров, у тебя есть близкие люди, которые любят тебя и всегда готовы поддержать. Ты многое потерял, но у тебя есть еще целая жизнь, чтобы найти что-то новое. К сожалению, нельзя избежать боли и потерь, и иногда эта боль настолько сильная, что заглушить ее, как нам кажется, не сможет ничто. Ты чувствуешь, будто внутри у тебя все умерло, и осталась лишь огромная кровоточащая рана, от которой хочется кричать. Я знаю эту боль, я не единожды проходила через это. Но каждый раз я понимала, что это не должно стать концом моей жизни. Что те люди, которых я любила и которые покинули меня, не хотели бы, чтобы я вот так ушла. Иногда жизнь кажется бессмысленной, иногда она приносит слишком много разочарований, но всегда можно найти что-то светлое в ее течении. Моменты радости и страсти, любовь и азарт, вдохновение и свобода. Жизнь коротка, Рахим. Короче, чем нам кажется. Но, поверь мне, она еще не раз удивит тебя. — Никогда не знаешь, что за поворотом, да? — Рахим усмехнулся. — Именно, — доктор улыбнулась в ответ. — И даже если за поворотом окажется обрыв, мы всегда сможем найти другой путь.

***

После сеанса психотерапии Рахим, уставший, зашагал к своей комнате. На сегодня с него было достаточно, и он мечтал лишь о мягкой постели и теплом одеяле. Дверь в его палату оказалась приоткрытой, и из щели сочился тусклый свет. Рахим толкнул дверь и вошел внутрь. У его кровати сидел Крейн и листал книгу, которую Джейд привезла брату. «Моби Дик». — Я читал эту книгу, когда учился в колледже. Вообще-то, я бросил ее на середине, — произнес Кайл. Рахим улыбнулся и закрыл за собой дверь. — Я думал, часы посещений закончились. — Я особый посетитель, –он подмигнул парню. — Как ты тут? Прости, что приезжаю так редко, это весьма гнусно с моей стороны — закинуть тебя сюда, а потом еще и бросить. — Все нормально. Персонал тут милый, скучать мне некогда, — Рахим сел на кровать напротив Крейна. — Тебе лучше? — Да… наверно. Голова вроде прояснилась и больше не болит. — Доктор Камден сказал, что динамика у тебя положительная, — Кайл отложил книгу и посмотрел на Альдемира. — Я рад, что опасения не подтвердились. — А я рад, что у меня не появилась жажда вскрыть кому-нибудь череп, — Рахим опустил взгляд. Отчего было так больно смотреть на Крейна? — Ты какой-то бледный. И похудел, кажется. Прикосновение Кайла обожгло его руку, словно раскаленные угли. Рахим мог сколь угодно говорить себе, что они с Крейном были заложниками обстоятельств, что в другой жизни они могли бы никогда не выбрать друг друга, но где-то внутри он понимал, что это не так. Ему нужны были прикосновения Крейна, нужны были его теплые руки и крепкие объятия, в которых можно было спрятаться от всего мира. Он нуждался в нем, потому что только Крейн мог заполнить эту пустоту внутри. Достаточно было лишь протянуть руку… — Все нормально. Просто тут плохое освещение. — Джейд сообщила мне последние новости. Я не сомневался в них с Харрисом. — Да, — тихо ответил Рахим. — Они стали неплохой парой. — Что с тобой, Рахим? — Крейн чуть подался вперед, заглядывая в глаза парню. «Я устал, я хочу домой, я ненавижу эту жизнь, я скучаю по своему прошлому, я плохо себя чувствую, я хочу, чтобы все это было страшным сном… я хочу обнять тебя». — Ничего… все в порядке, правда, — Рахим улыбнулся. — Если что-то не так, просто скажи мне… — Лучше… лучше расскажи, как у тебя дела. Только давай приляжем. Крейн вопросительно посмотрел на Рахима, но тот молча снял тапочки и лег в постель, накрываясь одеялом и оставляя пространство для Кайла. Размеры кровати позволяли уместиться на ней двум людям, хоть и довольно тесно. Крейн на секунду заколебался, и Альдемир замер в ожидании. Мужчина тяжело вздохнул и скинул ботинки, устраиваясь рядом с Рахимом. Они лежали лицом к лицу, между ними было несколько сантиметров, и Рахим чувствовал на своей щеке теплое дыхание Крейна. — Начнем с того, что я чертовски соскучился по тебе за это время, — почти шепотом произнес Крейн. Легкая улыбка озарила его лицо. Рахим улыбнулся в ответ и повыше натянул одеяло. Разговор растянулся на полночи, они говорили обо всем, вспоминали истории из жизни и неловкие моменты. Рахим наконец-то чувствовал спокойствие. Было ли это результатом терапии или просто один человек мог действительно заставить его чувствовать себя лучше — Рахим не знал.