Relationship Goals

Одним из самых любимых занятий Юу можно с уверенностью назвать наблюдение за Койю. Это то единственное, что наравне с наблюдением за водой и огнем не надоедало никогда. Особенно когда Койю безмятежно спал рядом, как сейчас. Юу нечасто просыпался раньше своего любовника, но, когда так все же получалось, старался использовать представившуюся возможность на полную. За окном было уже довольно светло, но из-за туч на небе свет, проникающий в комнату, был тусклым и мягким. В нем черты лица Такашимы, знакомые, казалось бы, до мелочей, приобретали какое-то новое, удивительно прекрасное качество. Гладкая кожа без следа макияжа, немного поблескивавшая после ночи сна, так и манила прикоснуться к ней пальцами. Юу тихонько вздохнул и не стал сопротивляться этому небольшому желанию – протянул руку, легко коснулся щеки с едва ощутимым налетом щетины. Когда-то ему было немного странно принять, что даже Такашиме никуда не деться от щетины, но тем приятнее почему-то было целовать его по утрам: сначала до бритья, а потом – после. Койю чуть поморщился сквозь сон, когда чуткие пальцы осторожно очертили линию челюсти, погладили за ухом и немного пощекотали кончик носа. Сон с Койю постепенно уходил, и Юу вовсе не был уверен, что любовник на него не обидится за пробуждение таким наглым способом. Но пальцы Юу, казалось, уже жили сами собой, исследуя каждую малейшую неровность на бледной коже. Тонкое, едва уловимое ощущение трепетности, когда сердце замирает, а в груди становится горячо-горячо, накрыло Юу с головой, стоило коснуться пальцами совершенных губ – сухое тепло под чувствительными подушечками. Ресницы Койю затрепетали, он вздохнул и заворочался, натягивая одеяло до самого носа, чтобы раздражающий его фактор исчез. Вот только сон ушел, и ловить его было уже поздно. На улыбающегося Юу настороженно уставились два темных глаза, еще немного мутных спросонья. - Доброе утро, - поздоровался Широяма, подвигаясь чуть ближе и устраивая голову на согнутой руке, чтобы удобнее было смотреть на любовника. Койю пару раз медленно моргнул, выражение глаза постепенно стало проясняться. И по мере этого прояснения лицо Койю мрачнело, а одеяло по сантиметру натягивалось выше, скрывая сначала шею, потом подбородок, губы… - Отныне я лишаю тебя звания Конеко-чана, - ворчливо донеслось из-под плотной ткани, когда она доползла до глаз. Юу добродушно засмеялся. - Это почему это? - Потому что котятки милые и добрые. – Широяма в ему одному типичной манере прикрыл глаза и широко улыбнулся. Весь его вид, еще немного опухший, просто-таки кричал: «Ну я же котик, посмотри!» Только Койю смотреть было неохота – это Юу понял, когда растопыренные пальцы накрыли его лицо. - Не надо. Юу фыркнул и совершенно неожиданно укусил любовника за палец. Такашима зашипел и быстро спрятал руку под одеяло, пытаясь испепелить Юу взглядом уже из-под его защиты. А Широяма продолжал улыбаться, умиленный таким поведением. - И потом, - сказал наконец Юу, - ты не можешь лишить меня моего же, прошу заметить, прозвища. Потому что только я могу это сделать. Такашима страдальчески застонал и потер лицо ладонями, всем своим видом показывая недовольство, которое Юу забавляло даже больше, чем злобный взгляд узких глазок. Кстати о глазках… - Но котята совершенно точно не будят своих любовников… Эй, эй, ну что ты делаешь? Юу со смешком, который все же не удалось сдержать, прижался губами сначала к одному опухшему веку, потом ко второму. - Это чтобы моя ручная уточка поменьше ворчала. - Тогда сделай так еще раз, изверг. Широяме только этого и надо было, судя по тому, с каким удовольствием тот несколькими поцелуями наградил его глаза. Такой Юу просто покорял своей нежностью. Койю млел под теплыми касаниями, которыми Юу медленно спускался уже по его лицу: переносица, кончик носа, гладкие щеки… В миллиметрах от губ Широяма остановился. - Ты, между прочим, так и не пожелал мне доброго утра, - его голос звучал расстроено, а и без того пухлые губы едва заметно, но все же надулись. – Я негодую. - Ой, Широяма, перестань. – Койю закатил глаза и ткнул любовника в плечо, так что тот снова отвалился на бок. – И вообще, чего вот разбудил? - Просто. – Юу пожал плечами, улыбка, казалось, ни в какую не хотела исчезать с его лица, упрямо делая его совершенно счастливым. – Люблю смотреть на тебя. Как ты просыпаешься. Койю недоверчиво приподнял бровь, но потом, видимо, что-то для себя решив, повернул голову с интересом уставился на любовника. Сонным он уже явно не выглядел, хотя и пытался подавить зевки. - И что же тебе так нравится? – Не сдержавшись, Такашима все же широко зевнул, чем вызвал насмешку Юу. – Извини. И не ржи, ты же котик, ну. Ржать Юу, конечно же, не перестал, за что получил ощутимый тычок под ребра, прервавший его веселье. - Я жду, - напомнил Койю, предостерегающе водя пальцами по выступающим под кожей ребрам. - А какой был вопрос? Глядя на невинно хлопающего ресницами любовника, Койю попытался всем своим видом продемонстрировать презрение к его умственным способностям. Не получилось – Широяма только фыркнул. - Ладно, мне ж интересно узнать. Что тебе так нравится во мне спящем, что ты даже сном жертвуешь? Моим, причем. – И, внезапно посерьезнев, Такашима добавил: - И вообще… Почему я тебе понравился когда-то? Юу приподнялся на локте и внимательно посмотрел в серьезные глаза любовника. Кажется, разговор приобретал неожиданный оборот. Но в этом, пожалуй, не было никакой проблемы, потому что уже бывали моменты, когда Койю вдруг задавался такими вот вопросами. Наверное, так проглядывает его неуверенность в себе? Юу очень не хотелось, чтобы рядом с ним этот потрясающий человек был хоть в чем-то не уверен. Только вот все равно надо было уточнить. - А почему ты спрашиваешь, Ко? Ладонь, до этого момента медленно поглаживавшая грудь Юу, замерла, пальцы чуть дрогнули, словно Койю пытался ими прощупать сердцебиение лежавшего рядом мужчины. Темные глаза задумчиво изучали его лицо, побуждая к ответу. - Просто. – Койю пожал плечами, но Юу покачал головой, мол, не устраивает, колись. – Ну, сам посуди, Юу, без макияжа и прически я всего лишь один из многих обычных, обделенных хоть сколько-нибудь примечательной внешностью мужиков. Юу недовольно цокнул, не соглашаясь с такой странной оценкой, но Такашима, казалось, только разошелся. - Да правда ведь. Волосы как солома, кожа часто проблем подкидывает, хотя давно уже вышел из подросткового возраста, маленькие глаза, короткие ресницы, зато рот чуть ли не до ушей. Особенно если улыбнуться. – Широяма хотел возразить, что все это бред полнейший, особенно то, что касается улыбки, потому что у Койю она была потрясающе красивой, но Такашима вдруг перешел на него: - А ты, например, красивый в любом виде и состоянии. Даже когда дурачишься и тупишь, или когда злишься и орешь. Вот я и пытаюсь понять, почему такой, как ты, выбрал меня. Койю замолчал и только тогда решился посмотреть на любовника – почему же он молчит? Широяма без тени улыбки пристально рассматривал его лицо, скользил взглядом по чуть резковатым чертам знакомого до мелочей лица и… не видел ни одного недостатка, которые перечислил Койю… Он в принципе не видел в любовнике недостатков, кроме разве что немного тяжелого характера. - Не молчи, - попросил вдруг Койю. Его голос звучал почти что жалобно. - Да я просто думаю, откуда в твоей умной голове такой откровенный бред. Раньше я не замечал за тобой заниженной самооценки. - Это не бред, - проворчал Койю и отвернул голову, однако Юу тут же потянул его за подбородок назад, заставляя смотреть себе в глаза. - Ты не веришь в то, что красивый, и это не бред? По мне, так самый настоящий. Боги, Койю, да у тебя же толпы поклонниц! Под моим предводительством, между прочим. – Широяма усмехнулся и, получив несмелую улыбку в ответ, немного успокоился. – Все, что ты видишь в себе в каком-то извращенном свете, я вижу по-другому. Для меня твоя улыбка – самая замечательная, волосы – самые мягкие, кожа – самая гладкая. Тебя хочется постоянно касаться, понимаешь? Будь ты на самом деле таким, как сам себя описал сейчас, этого бы хотелось? Койю неуверенно качнул головой и прижался боком поближе к любовнику. Ему вдруг стало немного стыдно за такую слабину. – Вот видишь. А к твоему вопросу могу сказать, что больше всего на свете я люблю смотреть в твои глаза. Койю удивленно моргнул и недоверчиво уставился на Юу. Это он сейчас правду говорит, что ли? Широяма смотрел в ответ ласково, и эта неприкрытая нежность во взгляде показалась Койю самой желанной эмоцией в данный момент. Только он все равно был немного удивлен. - Глаза? Но они же просто карие. Даже никаких крапинок или чего-то такого. - И снова ты не прав. – Юу улыбнулся уголками губ и, чуть поменяв позу, чтобы было удобнее, заглянул любовнику в глаза. – В них есть крапинки, черненькие почти, возле самого зрачка. Но я люблю смотреть не из-за каких-то там крапинок. А просто потому, что это самый короткий путь к твоей душе. - Правда? – внезапно севшим голосом переспросил Койю. - Правда. Широяма снова легко улыбнулся и с готовностью ответил на поцелуй, когда мягкие губы прижались к его собственным. Изменив обычаям, они не стали закрывать глаза, хотя очень хотелось с головой погрузиться в удовольствие, а смотрели друг на друга. И Койю вдруг открыл для себя, что глаза – в самом деле зеркало души. Он видел, как у Юу они темнеют с каждым новым движением губ, как наполняются желанием, как удовольствие расширяет зрачки, заставляет трепетать ресницы и только подкрепляет желание опустить веки. Койю сдался первым, коротко простонав и закрыв глаза, не позволяя больше изучать себя таким способом, но предлагая несколько другой метод. Тяжесть опустившегося на него тела была привычной и настолько приятной, что в который раз пришла мысль о том, что неплохо бы остаться в такой позе навсегда. Когда нетерпеливые пальцы начинают свои ласки, мягко вдаваясь подушечками в кожу, когда губы скользят по лицу к шее, когда шепот практически неразборчив из-за стука крови в ушах, а тело не желает ничего, кроме как двигаться навстречу мучительно медленным толчкам, единственное, за что Койю может цепляться – пронзающий взгляд горящих желанием глаз. - Я жив, пока могу смотреть в твои глаза… И цветная вспышка наслаждения на двоих.