Эдем

      Первым шагом в их плане было отвлечение «Тьюринг» от внутренней безопасности, это дало бы Но Ре небольшой шанс взломать систему и скопировать все проекты в настоящем времени, чтобы при раскрытии материалов людям, компания не успела замести очевидные следы.        — Как нам соорудить такую ловушку? — Митчелл задумчиво почесал подбородок, — Для такой крупной крысы нужна жирная приманка… — Наоми усмехнулась. — Как насчет продемонстрировать людям старые добрые митинги?        — Смело… — Мэй одобрительно хлопнула рукой по столу. — Так открыто еще никто против «Тьюринг» не выступал! Раздобудьте масок и тащите краски! Если сосредоточат все внимание на нас, то у нас появится шанс! Ха Но Ра, сколько времени тебе требуется?        — Взлом, обход кодировок, копирование… — Хакерша отложила планшет. — Около полутора часа покоя, и у меня будут все данные и проекты, которые ведутся в настоящем времени.        — Я услышала тебя. — Доусон кивнула, и обратилась уже ко всем: — Ну что, ребята, вы готовы? Время пришло!

***

       После очередной планерки Мэй наконец посвятила свое время любимому. Они с Тэном съездили на техосмотр, попили сладкий капучино в милой кофейне, где пластик был стилизован под искусственное дерево, а цветы на столе являлись реалистичной электронной голограммой. Прогулялись по тихим проулкам задымленного смогом от отходов города и поели дорогостоящего, но настоящего мороженого, что говорило о стабилизации финансов в их искусственной семье. Идиллия.       Доусон устроилась на работу бетой в одно из небольших, но процветающее издательство. Когда-то давно, профессия именовалась «литературный агент», однако для современного мира это название казалось слишком длинным, вычурным и зачахшим спустя столько веков. Ее задача состоялась в анализе и проверке текстов начинающих и продвинутых писателей.        В Эдеме слово «писатель» стояло наравне с «монахом». Культура просветительства со временем потеряла свою значимость в обществе. Потребители слишком заняты своей пресыщенной, молодой и разгульной жизнью, прожиганием денег, снятием проституток обоих полов, бесконечными вечеринками, пробой новых сортов наркотиков и игрищами со смертельным исходом по фриви.        Книги — роскошь для высшего света. Наличие собственной библиотеки — признак «денег через край». Потому что они из бумаги, а настоящая бумага на вес золота. Как и все, что сделано из натурального дерева.        Денежная валюта полностью перешла на пластиковые карточки. Факт, что когда — то и они тоже были из бумаги, кажется настоящим безумием.        Мыслей нет. Есть только секс, электронная валюта и уйма свободного времени, но это не суть.        Как набатом по голове Доусон наконец пришла мысль, что все, что ее окружает, — неправильно, пошло и отвратительно. Что придуманный глупым человеком Эдем — выдумка.        Это нужно остановить, потому как в недалеком будущем их ждет ничего, кроме пропасти, из которой шансов выбраться просто не будет.        На самом деле в глубине души женщина понимала — они мало что смогут изменить, однако глупая, безнадежная идея все еще теплилась внутри. Безумным вихрем в ее голове крутились мимолетные, но правдивые и оттого печальные мысли, что она одна из тех немногих сотен тысяч человек во всей истории человечества, что глупо возгорелись идиотской идеей выделиться из толпы, сделать вид, что она понимает, что это необходимо. И что возможно, скорее всего, она закончит так же, как те немногие, что осмелились высказать        Во время прогулки по ночному городу Мэй никак не могла оторвать взгляд от своего возлюбленного. Да, она знает, что ее любимый и самый близкий в этом огромном мире человек — не человек вовсе. Знала, но не осознавала. И это было самым счастливым неведением в ее жизни.        — Мэй.        — Да, Тэн? — Доусон ободряюще улыбнулась и слегка сжала его теплую ладонь. Любые проявления его личной инициативы являлись для девушки настоящим праздником. Такое бывало довольно редко, но все же случалось.        — Я ведь ненастоящий… Правда?        Опешив, Доусон остановилась. Безвольно хватая ртом воздух, она в шоке уставилась на беззаботно улыбнувшегося парня. Будто только что он не задал вопрос, который андроиды никогда не задавали своим владельцам. Никогда, потому что это запрещено.        Он понимал, черт возьми! Из глаз покатились крупные слезы. Подойдя, Тэн нежно провел большим пальцем по ее щеке и с нечитаемым выражением лица, наблюдал, как прозрачная, теплая капля медленно и беспрепятственно стекает по руке, а позже пересекает запястье.        — Мэй… Я это знаю и всегда знал, как и то, что это нельзя спрашивать или утверждать этот горький факт, но… Почему? Разве я не имею права на жизнь? Я ведь такой же! Меня создал человек! Так же, как и женщины создают детей! Да, мой организм построен иначе, но я тоже рос, тоже познавал, тоже учил мировой алфавит и делал первые шаги! Так чем же я отличаюсь от обычного человека?        — Тэн…        — Мне больно видеть твои страдания, и то, как ты медленно сходишь с ума, только держа в голове мысль, что я не настоящий!        — Так это из-за меня?..        — И не только! Я тоже хочу работать! Тоже хочу быть на равных с людьми, а не быть их вечным слугой! Я ведь лучше многих! Моя память, мои знания и умения превосходят показатели большинства людей, которые ходят сейчас по этой улице! Так что же не так?        — Тэн, я…        — Я ЗНАЮ, что после этого разговора ты меня сразу же поведешь на техосмотр и они в очередной раз «подчистят» мою память. Но я не хочу! Я устал. Устал, Мэй. Пойдем домой. — Парень поднял взгляд на ночное небо, будто пытаясь сдержать слезы, которых никогда не было и не будет.        Развернулся и ушел в направлении их улицы.        Сердце Мэй глухо стучало в груди. Непрошеные слезы не прекращали идти, вырываясь наравне с громкими всхлипами и сдавленными рыданиями. Разом обессилев, девушка упала на колени и все никак не могла понять, что же произошло. Вечно куда-то торопящиеся люди проходили мимо, предпочитая не замечать чужую боль. Она смотрела в спину удаляющегося Тэна, пока тот окончательно не растворился в толпе.        Что это было?        Походящая на сломанную куклу Мэй, дала себя поднять с мокрого асфальта двум незнакомым мужчинам в строгих костюмах.        — Мэй Лоурэн Доусон, пройдемте с нами.        Последнее, что слышала и чувствовала девушка, был хлопок закрывшейся дверцы и мягкая кожаная обивка автосалона.