Эдем

Ненавижу.

       — Мой отец умер, когда мне было 29 лет. Он работал в небольшом секретном отделе нейробиологии при финансировании Turing. Я даже знаю, что скорее всего это был новый проект компании, направленный на новое биологическое ружье, которое разрушает клетки мозга после прямого внедрения туда чипа через слуховое отверстие. Умер он, конечно, не своей смертью. Хоть отец и выглядел молодо, на деле таблетки не принимал, до сих пор ломаю голову какую биологическую добавку он изобрел для омоложения без итога ранней смерти. Но суть не в этом.        Три года после его ухода я наивно предполагала, что это лишь несчастный случай, пока не нашла медиафайлы, тщательно закодированные в его рабочем планшете. Это были экспериментальные пробы того самого чипа. Клянусь, сейчас я бы многое отдала, чтобы забыть то, что увидела знойным летним вечером. После просмотра я поклялась себе, что никогда и никому не покажу эти файлы, но ситуация сложилась так, что сейчас этого нельзя избежать.        Мы молча кивнули, Ха Но Ра продолжила.        — На самом деле я начала точить зуб на Turing, как только поняла что к чему. Эти файлы открыли мне глаза на нынешнюю ситуацию в мире, на зверства, что здесь происходят, — сказала девушка активируя старый интерактивный галографон вместо фриви, в целях сетевой безопасности.        Первое, что увидели на стене люди, — это камеру, похожую на больничную, и человека, сидящего на стальной койке. Объектив медленно переместился и сфокусировался на лице "пациента". Нездоровый болезненный вид, глубокие морщины, темные мешки под глазами и самое пугающее — невидящий, стеклянный взгляд, направленный куда-то сквозь мини-коптер наблюдения, хотя противоположная стена была голая. "Ступор" продолжался 10 минут и 8 секунд. Удивительно, что пациент за этот промежуток времени ни разу не моргнул, хотя его глаза предположительно слезились от боли. Зрачки не расширялись и не сужались, он смотрел в одну точку абсолютно бездвижно.        — Это мой отец, Ха Го Иль, знакомьтесь, — нервно усмехнулась Но Ра, среди ребят разнеслись тревожные шепотки и вздохи.        Неожиданно мини-коптер взметнулся к потолку, давая зрителям полностью разглядеть картину явно неадекватных действий наблюдаемого пациента. Мужчина в истерическом припадке смеха вскочил с места и стал хаотично бегать по камере, стуча руками по стенам. Внезапно остановившись напротив восточной стены он вперился в нее взглядом, отошел на два шага назад и с разбега ударился головой о стену. Мини-коптер снова переместился на профиль мужчины.        Но на этом он не остановился, мужчина буквально шлепался о стену, которая уже окрасилась в красный, с одинаковым интервалом в шесть секунд, пять минут спустя экспериментируемый ничком упал на пол, тут же появились три человека в защитных костюмах, посадили в кресло-каталку и зафиксировали ремнями конечности. Хотя это не было необходимо — вся лысая черепушка была размозжена в кашу, мы могли лицезреть в hd качестве месиво из лобной доли мозга, левая часть которой видимо осталась на стене.        — Зрелище не для слабонервных, знаю, — Но Ра напряженно смотрела куда угодно, но только не на экран, — однако если мы найдём дополнительные улики и подкрепим их хорошими доказательствами, с помощью вас я могла бы включить мировую, защищённую трансляцию, люди должны увидеть, во что превращается наш извращенный мир. Мы, только мы можем прекратить это.        Когда девушка прекратила свое выступление в комнате воцарилась такая тишина, что ее можно было резать ножом.        Мэй довольно долго и упорно пыталась сдержать себя и не задать просящийся наружу вопрос. Журналистская натура плевала на все моральные и нравственные принципы, желая удовлетворить свое любопытство, несмотря ни на что. В группировке она пробыла лишь полгода, и Доусон явно боялась подорвать доверие к своей персоне, однако короткое:        — Вопросы? Изменило все ее планы. Мэй пошла ва-банк.       — Но как же так получилось, что после смерти твоего отца видеоматериалы оказались в его собственном рабочем планшете? Это довольно подозрительно. Я сомневаюсь, что компания добровольно оставила компромат!        Девушка смерила ее тяжелым взглядом, это порядком охладило в Мэй только начавшийся разгораться профессиональный азарт.        — В этом не было никакого смысла, — спокойно отвела взгляд от бывшей журналистки Ха, — они слишком высокого о себе мнения… — грустно усмехнувшись девушка продолжила, — как я уже сказала у Turing есть множество отделов, у отделов подразделений, потом снова все делится по узким специализированным командам с определенными назначением. Turing — это четко слаженный, едино работающий организм и все в нем не просто так. У моего отца было задание. Все видеоматериалы по его делу автоматически сохранялись на его рабочем компьютере. Все видеозаписи с помещениями, запрограммированными под кодовое слово его задания сохраняются на его пк, и пк начальства.        — Но как же тогда…       — Я еще не закончила, — резко припечатала Мэй Но Ра. — Мой отец не был одним из докторов-извергов — все его эксперименты проводились на искусственных органах и даже на роботах нового поколения, но не над живыми людьми. Начальство в упор не желало видеть результатов, полученных на его практическом опыте. Я полагаю, получив от моего отца то, что нужно, они решили убить двух зайцев одним выстрелом. Дело в том, что материалы, из которых собирал мой отец злополучный чип, были под согласованным запретом ОТК, у них был колоссальный разрушительный уровень продукта, конечно же Turing это мало волновало, а от свидетелей, в частности от самого проектировщика следовало бы избавится. Таким образом Turing решили увидеть действие чипа на живом человеке. Ха Го Иле. А эти записи можно запросто преподнести как несчастный случай. Человек просто выжил из ума, а тьюринговцы не подоспели с помощью, или же в ходе неосторожных экспериментов с биологическим оружием он заразился неизвестным вирусом, антидота от которого нет, и бедный доктор стал нулевым пациентом. Как я уже сказала без четких доказательств это можно предоставить как угодно. Все дела компании строго засекречены. Если я отдам видеоматериалы в мировой суд, мои показания будут пустым звуком, а компания имеет право за «ложную» информацию и клевету подать на меня иск, а позже по-тихому расправиться, устроив показательную порку.        — Прости… — Доусон заметно побледнела,        — Все в порядке, я понимаю, что мы должны ничего друг от друга не утаивать. Именно поэтому я хочу подкрепить это четкими доказательствами.        Присутствующие согласно закивали.