Доктор Голубой Луны: Песнь перед смертью

Глава восемнадцатая. Свет Всю комнату окутывает сплошная темнота, она настолько густая, что я не могу ничего разглядеть сама. Становится холодно, ощущается прохлада, дует слегка легкий, но холодный ветер. На миг мгла рассеивается возле меня, и я замечаю лицо Доминик, которая все с таким же удивлением и страхом одновременно смотрит на меня. Моя рука вытянута вперед, она касается левой ключицы Доминик. Все замедляет свой ход, как по волшебной палочке фокусника: даже волосы Доминик, развевающиеся еще пару минут назад, медленно плывут по воздуху, а платье слегка оголяет ее бедра. Эдакая амазонка, одна из тех, про кого она нам рассказывала несколько минут назад. Сейчас я осознаю, что времени прошло мало с такого момента, как Доминик подошла к нам, к столу. Минут двадцать мы болтали, точнее Аня и Доминик, или Доми, как ее все зовут. Все, кроме меня. С самой нашей первой минуты я ее не признала… хотя нет, я лгу, но простите мне, я же все-таки демон, у меня это в крови. Моя ладонь начинает светиться, хотя стоит сказать, что она выглядит, словно я ее испачкала в черной смоле; свечение напоминает не то, чтобы фейерверк или что-то похожее, а скорее, что я пытаюсь закрыть руками лампочку, вкрученную в грудь Доминик. Святая Доминик! Я отрываю свою руку, это кажется довольно легкое и простое движение, не как в замедленной съемке, однако все продолжает крутиться, все медленнее и медленнее. Я смотрю на свою ладонь, ладони. Они ничуть не изменились, все такие же черные от смолы, на изгибах линий они светятся рыжим светом. Мне напоминает это раскаленную лаву, которая начинает застывать, но из-за своей тягучести еще позволяет пламени выходить на свободу. Я отвожу взгляд от Доминик и смотрю на остальных – и они все застыли, как статуи. Ванитас по-турецки сидит на полу возле шкафа, он подпер одной рукой голову – приустал, видать. Ной стоит позади Доминик, его белые пряди приподняты слегка вверх, как будто он только подпрыгнул, красные глаза выражают испуг, больший испуг, чем глаза Доминик, которая вроде бы ждала такого. Я обращаю взгляд на Аню. Ох, чую мне попадет, когда мы выживем, если выживем. Если?.. Раздается ржание лошади, я слышу свист хлеста, снова ржание. Я снова прикладываю свою руку к груди Доминик. Теперь свет начинает светиться все ярче и ярче. Хлоп! Он уже белый. Единственное светлое в личности демона. Свет от ладони распространяется по свей комнате, освещая и словно заглатывая всех нас. Раздается удар, взрыв. Еще пару секунд и от экипажа ничего не остается. Взрыв настолько мощный, что нас всех отбрасывает в разные стороны, охватывая жгучим пламенем. Я вижу, как лечу от Доминик в обратную сторону и что рядом со мной в таком же стремительном порыве летит и Аня. Доминик же врезается в Ноя, и они летят в темную гущу леса, а где Ванитас, я не вижу. Я вижу только, как тело извозчика покрывается белым пламенем, а после этот огонь переходит на лошадей. Раз – и от них ничего не остается, кроме кучки пепла. Весь экипаж разнесло на маленькие щепки, то что все-таки смогло уцелеть сгинет через белое пламя. Ошеломительный удар! Но этого не должно было произойти! Я знаю! Знаю?.. Я ударяюсь спиной о мостовую. Значит это произошло на мосту, интересно на котором именно? Боль пронизывает меня снизу до верха, жгучая боль, как и то пламя, что я вызвала. Но этого не должно было быть! Мою руку выворачивает, я чувствую чью-то холодную хватку. Пытаюсь заставить себя повернуть голову, я улавливаю, что это Аня. Волной ее откинуло чуть дальше меня, а именно через мост, но так как она успела схватить меня на руку, что я держала на груди Доминик, то, можно сказать, ей повезло, не то, что моей бедной руке, которую уже вывернуло. Помимо спины, я не чую и своей руки. Так! Такового я явно не заказывала! Аня по-прежнему держит меня за руку. Слышно клацанье ее туфель, как она пытается вскарабкаться, но я понимаю, что ее рука начинает выскальзывать из моей. Я ничего не могу с этим сделать. Мне тяжело сменить позу, потому что я не чувствую ничего, кроме того, что мы все попали… ИЗ-ЗА МЕНЯ! Я вижу, как Аня что-то кричит мне, но не слышу. Звуковая волна оказалась сильной. Губы Ани шевелятся непрерывно, произнося одно и тоже, как мне кажется, наверное, мое имя. Она зовет о помощи… или нет. Я замечаю, как она отпускает свою руку из моей и падает. Мои жалкие попытки выдавить из себя хоть одно слово ни чем не оборачиваются, только слезы текут по моим щекам, и это обжигает куда сильнее, чем то, ЧТО Я НАТВОРИЛА!