Я - твоя стая.

Стайлз застывает перед зеркалом надолго. Он смотрит, смотрит, смотрит на самого себя и не узнаёт. Кажется, ничего не изменилось, и... Да, у него всё те же блестящие глаза, пятна родинок и слишком подвижные брови, всё та же короткая стрижка и неуклюжие движения, и он всё ещё обычный пацан по имени Стайлз с фамилией, которую никогда не сможет правильно произнести тренер Финсток, у него проблемы с химией, и Лидия Мартин продолжает жить где-то в его сердце, занимая добрую половину. Вот только теперь всё это уходит на второй план, стоит только зажечь жёлтый свет в своих глазах. Неуклюжесть сходит на нет, в плечах напряжение сдерживаемой силы, а заострившиеся клыки режут язык и щёки. Стайлзу совсем не нравится вся эта волчья атрибутика, никогда не нравилась на самом деле. Все эти когти и излишняя волосатость его не вдохновляли даже при том, что с ними в комплекте идут сила, ловкость и чувствительность. Он не хотел быть монолитно-сильным, менять себя, сверкать глазами и выть на луну. Но судьба решила за него. Питер Хейл, если быть точным. Стайлз никогда не назвал бы себя героем, но когда встал выбор между тем, чтобы острые зубы альфы впились в Лидию или в него самого, он выбрал второе, едва ли успев подумать о последствиях. Тогда, в общем-то, было плевать на последствия, Стилински просто хотел, чтобы Питер Хейл выпустил хрупкую Лидию, что даже не подозревала обо всём этом волчьем мире, из страшных когтистых лап. И вот теперь он стоит перед зеркалом, зная о себе только одно - больше не человек. Стилински не думает, что сильно изменился. Неуклюжесть всё-таки не исчезает совсем, привычно оседает на каждом движении, и да, его глаза всё ещё могут оставаться не жёлтыми, а зубы можно спрятать, чтобы не порезать собственный язык и губы своими же клыками. Стайлз знает, что он не изменился так сильно, как ожидал, но продолжает смотреть в глаза своему отражению. У него внутри рушится целый мир, и он не знает, рушится ли он просто так, навсегда, или для того, чтобы на его месте медленно выстроился новый. Стилински думает, что теперь о прежней жизни придётся забыть. Нет, Лидия, конечно же, продолжит считать его пустым местом, она не помнит случившегося и просто не знает, кто на самом деле её герой. И школу он бросать не собирается, потому что это школа, а он даже оборотнем хочет себе светлое будущее. Финсток продолжит коверкать его фамилию, а Харрис оставлять после уроков, но... Но, на этом, пожалуй всё. Он не просто оборотень, он оборотень в стае Питера Хейла. Единственная бета свихнувшегося альфы, монстра во плоти. От одного этого факта жизнь Стайлза должна была перевернуться вверх ногами. И он уже чувствует, как земля медленно, но верно уходит из-под ног. - Лапушка, если ты пытаешься найти в себе недостатки, то это бесполезно, даже у меня не получилось, - весело фыркнули за спиной, а Стайлз едва дёрнулся. Раньше бы у него от неожиданности случился микро-инфаркт и он точно бы в ногах запутался, стоя перед зеркалом, но сейчас он просто судорожно сглотнул и перевёл взгляд со своего отражения на чужое. Ненавистный облик с этой весёлой усмешкой и, вообще-то, очень раздражающим общим лоском. Хейл настолько расслаблен в своём этом великолепии, словно не он оборвал не одну жизнь, словно не он отобрал свободу выбора у человека, буквально выдрав своими когтями почти мольбу обратить его ради спасения чужой жизни. Стайлз не пробовал сейчас рычать на Хейла, и он даже не скалился, потому что нет, с обращением у него не появилось непреодолимое желание выпустить все волчьи повадки наружу, впереди человеческих. Он просто поджал губы, кусая себя за щёки изнутри, а в его глазах плескалась ненависть, разбавленная неожиданной усталостью. Пацан правда чувствовал себя максимально утомлённым от всего этого и морально, и физически. Вообще-то, он не так давно очнулся от болезненного превращения, и едва хотел шевелиться, а в его голове слишком много мыслей, чтобы мог остановиться только на одной. - Я пытаюсь понять, насколько ты психопат по шкале от одного до десяти, - нервно якобы пошутил Стайлз, однако он правда это делал. Он пытался понять Питера и его пугало то, что разум легко давал каждому поступку альфы оправдание. Однако сердце продолжало искренне ненавидеть и презирать, по-прежнему. - Так вот, если тебе интересно, что о тебе думают люди, одиннадцать. - Мило, - Питер оказался неожиданно близко, и Стайлз спиной чувствовал, что расстояние между ними не больше пары-тройки сантиметров. Волк внутри тянулся к Хейлу, ему было плевать на то, что Стилински искренне ненавидел своего альфу. И только поэтому Стайлз ещё не отскочил на целый метр, подальше от своих неприятностей, скопившихся в одном оборотне. Хейл положил руку на чужое плечо, которое продолжало казаться ему поразительно хрупким. Стилински всё ещё оставался худым и несуразным пацаном, вот только... Питер видит в нём гораздо больше. И искренне жалеет, что он не попался ему в зубы сразу, вместо МакКола. Потому что Стайлз поразительно умён, не только для уровня подростка, а в целом, на фоне всех этих серых бесполезных людей, которые теперь окружали Питера. Стилински яркое пятно в толпе, и от него так тянуло любопытством и интересом, что были едва прикрыты естественным страхом... Хейл попросту не смог пройти мимо. Ему нужна была стая, семья, и Стайлз подходил, как никто другой. Глубоко внутри себя Питер отмечает, что эти большие глаза чёртового Бэмби привлекали не меньше, чем спрятанный за ними острый ум и отсутствие тупого альтруизма. - Пусть сейчас ты меня ненавидишь, но ты в моей стае, Стайлз. На самом деле ты и есть вся моя стая. Я не планирую отпускать тебя, чтобы ты стал омегой, как МакКол. Он мне без надобности, не очень смышлёный парень, а вот ты - другое дело, волчонок, - Питер говорил очень медленно, не снимая руки с мальчишеского плеча и не отводя взгляда от чужих слишком живых глаз в отражении. В этих глазах было слишком много эмоций, и Стайлза даже потряхивало, пока альфа говорил с ним. Нарочито ласковое "волчонок" неприятно стучало в ушах, и пацан закусил губу посильнее, чтобы не нарычать на Хейла. Потому что разум кричал о том, что рычать на собственного альфу-психопата, который имел опыт убийств, опасно для здоровья. Однако как бы Стилински не старался контролировать себя, злой волчий огонь в глазах всё-таки загорелся. - Контроль, Стайлз. Питер убрал руки от Стайлза, усмехнулся так, словно только что сошёл с обложки Men's Health, и продолжал выглядеть максимально довольным и расслабленным. Стилински поймал себя на мысли, что чуял собственным носом чужое настроение, эмоции заимели свой запах и даже вкус на кончике языка. Стайлз нахмурился и втянул побольше воздуха, собирая в себя все ароматы и пытаясь разобрать на части. Получалось плохо, и голова кругом шла от непривычного обилия запахов. - Не торопись, Стайлз, ты оборотень всего несколько часов, - Питер, кажется, в самом деле попытался приободрить его, и Стайлз от этого выпал из реальности на пару секунд. Он хотел бы забыть, что Хейл теперь ему альфа, что едва ли не ближе отца, но волк внутри постоянно напоминал ему об этом. Стилински ненавидел оборотня абсолютно искренне, но уже сейчас, всего несколько часов спустя после его обращения он ощущал, что теперь всё станет по-другому. С каждой секундой ненависть не росла, а только уменьшалась. На грамм, или даже меньше, но Стайлз ощущал, что рано или поздно он подчинится своему альфе, склонит голову и начнёт ему, чёрт возьми, доверять, будто не он испортил всю его жизнь. До того, как это случится, волк собирался успеть стать достаточно сильным, чтобы суметь предотвратить такой исход событий. Стилински собирался стать хорошим волком. По-настоящему хорошим. Никаких убийств и несдержанного рычания в толпе, только польза от приобретённых навыков и сила, утаиваемая в кончиках пальцев. Питер мог научить его, и он был единственным вариантом для Стайлза. Потому что идти к Дереку бесполезно, того не интересуют глупые новообращённые, неспособные себя контролировать. Да и Дерек не альфа, его самого многому научил именно Питер. Так что Стилински умеряет свою ненависть, откладывая на потом, и он почти готов склонить свою голову перед альфой, наплевав на свободолюбие и непокорное сердце. Это ненадолго, но сейчас он возвращает глазам привычную человечность и глядит на Хейла с явным ожиданием. - Я теперь круче Бэтмена, - хмыкнул Стилински, потому что он всё ещё подросток и всё ещё собирается неуместно шутить в любой момент времени. И сейчас тоже, несмотря на собственную нервную дрожь в пальцах. Он до сих пор не осознал происходящее до конца, и только поэтому не впал в бешенство или истерику. Всё ещё впереди. - Даже круче Росомахи, - уточнил Питер, а Стайлз закатил глаза. - Это разные киновселенные, окей? - Стилински на самом деле только что сверкнул глазами из-за того, что кто-то опять напутал с супергероями. Он не готов к тому, что будет мигать жёлтым, как светофор, каждый раз, когда кто-нибудь начнёт сравнивать, кто круче, Супермен или Бэтмен. - О мой бог, кажется, я на самом деле чёртов оборотень, это сейчас серьёзно происходит со мной?! Стайлз всё ещё не осознал, иначе он бы точно кинулся на Питера с желанием вцепиться ему в глотку. Потому что Хейл на самом деле мог навредить Лидии, если бы пацан не согласился на укус. Потому что он уже обратил Скотта, убил кучу людей и явно не тот, с кем Стайлз хотел бы связать свою жизнь. - О мой бог, - повторил Стайлз, начиная нервно вымерять шагами комнату от угла до угла. Вообще-то, они в квартире Питера. Когда тот успел её приобрести, где взял средства и зачем ему такая роскошь, Стилински честно понятия не имел, но ему и было плевать, по общему счёту. Потому что его сейчас интересовала только его собственная дальнейшая судьба. Или, если не так глобально, он хотел бы знать, что будет с ним хотя бы в ближайшие пару часов. Питер терпел пару минут суетных хождений, наблюдая за волком, который неожиданно быстро оправился после укуса, и, когда Стилински наматывал где-то третий километр, коротко рыкнул. Этого оказалось достаточно для того, чтобы Стайлз практически врос в пол, неосознанно склоняя голову. Он не чувствовал, что хотел сделать это, но на пару секунд ему всё показалось очень правильным. - Почему... Почему, блядь, я?! - Стайлз это спрашивает впервые именно тогда, и потом ещё очень много раз. И с течением времени ответ Питера меняется. - Потому что никто другой не подставил бы свою шкуру в замен девчонки, которая смутно представляет, кто ты вообще такой, - сейчас Питер говорит так, и смотрит на Стайлза очень непонятно. Стилински не сказал бы, что он прямо-таки мастер вычленять чувства из одних только взглядов, но глаза Хейла не говорят ему вообще ничего, поэтому волк чувствует себя очень неуютно. После пары часов разговора, из которого альфа и бета вынесли для себя совершенно разные вещи, Питер как-то очень легко отпустил своего новообращённого волчонка домой. Даже более того, довёз на собственной машине, не слушая чужих язвительных возражений. И только тогда, когда претензионно дорогая тачка Хейла притормозила недалеко от дома шерифа Стилински, тогда, когда Стайлз уже собирался покинуть салон, пропахший альфой слишком сильно, Питер положил руку на мальчишескую шею и тихо произнёс: - Ты мой, Стайлз. Помни об этом каждую секунду своей жизни. После таких слов Стилински ещё быстрее, чем собирался, вылетел из чужой машины на асфальт, и только приобретённая ловкость не позволила ему запутаться в собственных ногах. Стайлз чувствовал, как от слов альфы у него по спине бегут мурашки, и как его взгляд обжигает спину, поэтому поспешил исчезнуть из поля зрения, едва ли не бегом добираясь до собственного дома. Стайлз просидел дома безвылазно весь оставшийся день, как отшельник, не желая выходить из своей обманчиво безопасной комнаты. Он боялся встретить кого-то, кто поймёт, что в нём изменилось, за одно только мгновение. Стилински не хотел видеть Скотта, а Дерека тем более. От последнего неизвестно, чего ждать, а МакКол... Стайлз не хотел разочаровывать лучшего друга. Не хотел, чтобы Скотт, который как-то слишком уж легко вышел из-под влияния своего альфы, покачал головой, глядя на Стилински, склонившего голову перед обезумевшим Хейлом. Так что целый вечер Стайлз только и занимается тем, что игнорирует обеспокоенного друга, чувствуя себя последней в мире сволочью. Отец возвратился к поздней ночи, и к этому времени у Стайлза почти получилось успокоить себя. Он упорно убеждал себя в том, что быть оборотнем неплохо, а выйти из подчинения сумасшедшего альфы можно постепенно, но... Но когда Стилински увидел уставшего шерифа, который никаких изменений в сыне не отыскал, ему почему-то стало до тошноты плохо. Он снова сбежал в свою комнату и спрятал лицо в подушке, цепляясь за неё пальцами, как за спасательный круг. Стайлз только сейчас, с наступлением ночи, осознал, кем он стал. И это осознание доводило его почти до сумасшествия. - Блядский Питер Хейл, боже, блядский Питер Хейл... - Стайлз повторял это как мантру, с ужасом наблюдая за вылезающими против воли когтями, и вцепился зубами в подушку. Ткань треснула от заострившихся клыков, и в чувствительный нос стал забиваться раздражающе-мягкий пух. Всё вокруг казалось бесконечно раздражающим, однако Стилински упорно цеплялся за слова Питера, сказанные ещё утром. "Контроль, Стайлз". Волк прокручивал в своей голове слова, сказанные голосом альфы, и это неожиданно успокаивало, расслаблялись напряжённые нервы, и зубы в конце-концов перестали изнутри царапать до крови нежные щёки. Стилински боялся шевелиться и сдвигаться с места. Так и уснул. Будильник утром звенел непривычно громко, и ужасающий звук беспощадно давил на барабанные перепонки. Стайлз взвыл и несдержанно рыкнул в сторону собственного телефона, из которого доносился бьющий по чувствительным ушам знакомый голос Рианны. Первое, что появилось в голове Стилински - размышления о том, сможет ли он теперь вообще пихать в уши наушники с таким же удовольствием, как и раньше. Второе - безудержное желание расшибить свой телефон прямо об пол. Однако нет, Стайлз всё ещё помнил, сколько всего полезного в этой трубке, поэтому почти бережно отключил будильник, стараясь успокоить взбудораженные с утра пораньше нервы. Теперь с первого этажа Стайлз стал слышать чужое сердцебиение. Чужие шаги. Чуял запах и даже вкус чужих эмоций. Это отец бродил перед работой по дому, занятый сборами в участок. Стилински хорошо представлял себе, что происходит там, на первом этаже. Настолько хорошо, что едва ли не улавливал обрывки мыслей из головы шерифа. Стайлз опять замер у зеркала, выпадая из реальности и оставаясь наедине со своим отражением. Оно почему-то казалось чужим и Стилински даже не уверен, что узнал себя сразу же. - Сначала человек, потом волк, окей? - спросил Стайлз у своего отражения, и оно кивнуло ему, соглашаясь. Стилински длинно выдохнул и скрылся под струями воды, которая помогла прийти в себя. Вниз спускался уже не растерянный новообращённый волчонок, а привычный Стайлз Стилински, полный сарказма и здоровой ненависти к окружающему миру. Стайлз чувствовал себя обыкновенно, когда говорил с отцом, и он даже прочитал ему привычные нотации о вреде холестерина. Спокойствие покинуло его только тогда, когда он осознал, что его джип не должен стоять перед домом. Его старенькая машина должна быть вообще неизвестно где, Стайлз правда не помнил, где он её оставил, но сейчас она стоит перед домом. И это слишком странно. В салоне пахнет Питером. Серьёзно, Стайлз почти видит, как Хейл морщился, когда садился в его непрезентабельный джип. Хотя, на самом деле, Стилински плохо представляет альфу в своей машине и ещё хуже понимает, зачем Питер пригнал джип к его дому. Вряд ли это его хобби, кататься на старых джипах недавно обращённых им школьников. Объяснения находятся сами собой, неожиданно. На телефон Стайлзу пришла смс-ка с незнакомого номера, и там, на самом деле, было удивительное содержание. "Считай, это моя попытка стать чуть лучше в твоих глазах. И только попробуй записать меня в своём телефоне так, что мне не понравится. Я проверю," - в голове Стайлза эти слова прозвучали голосом альфы, и он даже дёрнулся от осознания того, что это показалось ему совершенно нормальным. Как бы он не старался ненавидеть Питера, но... Но всё его нутро тянулось к чёртовому Хейлу, и он не мог понять, в какой момент времени происходящее начало казаться ему таким правильным. Стайлза рвало изнутри на части, в нём будто боролись две противоположности и он на самом деле боялся сойти с ума. Поэтому запрятал все свои мысли подальше, в папку "не открывать", и просто тронулся с места. Просто поехал в школу с утра, как делают все обычные школьники. Самым страшным и одновременно ожидаемым было столкновение со Скоттом. Со Скоттом, которого он игнорировал целые сутки, и который наверняка сошёл с ума от беспокойства. Стайлз даже не нашёл в себе силы соврать, поэтому по-идиотски молчал тогда, когда МакКол таращился на него в абсолютном смятении. - Хейл? - коротко спросил тогда Скотт, и Стайлз кивнул. - Хейл. Вместо Лидии, - коротко пояснил, и, в общем-то, друг всё понял и так, из пары слов. Не стал обижаться или что-то вроде, он просто... Он просто продолжил оставаться его другом, отставив в сторону то, что они теперь чёртовы волки, обращённые одним и тем же безумцем. МакКол крепко сжал чужое плечо и просто был рядом, первое время молча. Лидия тоже была в школе. Улыбалась. Как ни в чём не бывало. Стилински с МакКолом встретили её в столовой. Стайлз, на самом деле, был рад, что Мартин не помнит и не знает о случившемся, он хотел уберечь хотя бы её от всего этого безумия, случившегося в Бикон-Хиллс. Так что волк просто смотрел вслед девушке, занимавшей особенное место в его сердце. - Жаль, Лидия не знает о том, что ты для неё сделал, - сказал Скотт, так же провожая Мартин взглядом. - Не жаль, - покачал головой Стайлз, отворачиваясь. Он даже не хотел допускать для себя простых раздумий о том, что случилось бы, знай Лидия о его жертве. Возможно, она бы из благодарности была рядом, а возможно, сошла бы с ума от осознания того, что происходит в другом, сверхъестественном мире. - Знаешь, плевать, что Питер укусил тебя. Плевать, что он теперь твой альфа. Ты всё равно никогда не сможешь стать таким же, как он. Какое бы дерьмо не случилось, ты прежде всего подумаешь о ком угодно, но не о себе, Стайлз, так что... Так что даже если ты не сможешь сразу выйти из-под его влияния, это неважно. Важно, кто ты на самом деле, - Скотт говорил то, что вертелось в голове, не раздумывая, и, что странно, это походило на отличную речь, а в них он никогда не был силён. - Ты серьёзно только что сделал то, что я делал всегда? Подбадривающая речь? Я рад, что чему-то научил тебя, мой юный падаван, - Стайлза сложил руки на манер Йоды и всячески старался не выглядеть растроганным. Скотт только фыркнул, вся трогательность момента была, как всегда, убита дружеским сарказмом. - На самом деле, спасибо, но... Если серьёзно, Скотт, когда я увидел Хейла после обращения, всё внутри меня буквально тянулось к нему. Я едва удержался, чтобы не скулить, поджав уши. И вряд ли мне удастся стать омегой так же, как и тебе. Я сижу здесь сейчас и какая-то часть меня постоянно помнит о том, что я в стае и что мне нужен этот чёртов психопат. Это пиздец, как странно. И ещё... - Мне кажется, или ты стал говорить в два раза больше? Я думал, что это невозможно, - Скотт тяжело вздохнул и продолжил гораздо тише. Потому что Стилински нервничал и периодически забывал о том, что неплохо бы прекратить орать на всю столовую; оставалось надеяться, что никто другой не прислушивался к их разговору. - Стайлз, я думаю, что ты так связан с ним потому, что он был рядом, пока ты превращался. Я не видел его после укуса, так что не считал его своим альфой. А с тобой он, видимо, перестраховался. - О мой бог, Скотт, он сказал, что я нужен ему. Надеюсь, из-за этой стайной связи я не начну считать его своей семьёй, потому что если это случится, то... О мой бог, - Стилински тяжело вздохнул и замолчал, уткнувшись носом в раскрытые ладони. Он снова задумался о том, кто он вообще такой и что ему делать в подчинении у Хейла, который, чёрт возьми, настоящий убийца, и это всё снова выбивало его из реальности. Стайлз почти чувствовал подступающую паническую атаку, которая дышала ему в затылок, и он бы поддался этому губительному беспокойству, если бы не отвлёкся на короткую вибрацию, изданную его телефоном. "Перестань сходить с ума, я чувствую, как ты трясёшься за несколько километров от меня," - гласила смс-ка, которую снова прислал своей бете Питер. Стайлз всё ещё не занёс его номер в память телефона, зато почему-то сам запомнил каждую цифру, поэтому сомнений в личности отправителя не возникло ни на секунду. Да и кто другой мог бы прислать сообщение такого содержания? Неожиданная смс-ка от альфы вдруг успокоила. Ни в одно мгновение, конечно, но Стайлз правда перестал трястись. - Это нормально, что он пишет мне смс-ки? Откуда у него вообще телефон? Господи, Скотт, почему он в принципе умеет пользоваться современными технологиями? Как ты думаешь, сколько ему вообще лет? - Стилински сыпал вопросами, продолжая пялиться в экран телефона, а МакКолу даже стало смешно. Но потом он вспомнил, что Питер тот ещё психопат, и смеяться расхотелось. - Может быть, тридцать? Или сорок... Или что-то между, - задумчиво протянул Скотт, мгновенно увлекаясь размышлениями о возрасте Хейла. Всё-таки, они по-прежнему оставались подростками, и им необязательно думать о происходящих ужасах постоянно, они могут передохнуть. - Он хорошо выглядит, думаю, меньше сорока... Хотя, не удивлюсь, если он чёртов граф Дракула, - хмыкнул Стайлз, качаясь на стуле и балансируя только на его задних ножках. Теперь ему и это давалось гораздо легче, так что он не падал и не был в опасности. - Дракула был вампиром, - напомнил Скотт, всерьёз задумываясь о том, сколько же может быть лет Питеру Хейлу и должен ли у него вообще быть телефон. - Питеру тоже больше бы пошло быть кровососом, знаешь, этот его кожаный плащ и нездоровый внешний вид... Хотя внешний вид даже слишком здоровый, и я думаю, что должен прекратить вообще думать о нём, потому что это ненормально, - Стайлз снова закрыл лицо рукой, крепко хлопнув себя по лбу, и зажмурился. Он надеялся, что как только откроет глаза, так тут же проснётся человеком, поняв, что всё это дурной сон, но нет. Открыв глаза, Стилински продолжает оставаться оборотнем, и ему хочется пойти и наорать на луну за все несправедливости этой жизни. В целом, школьный день проходит как обычно. И оборотням, и людям одинаково достаётся от Харриса, и от Финстока тоже, в школе, видимо, не играет роли, можешь ли ты откусить чью-то голову, или нет. Зато в игре в лакросс оборотни лидируют. Однако Стайлз со своей гордостью отказывается играть нечестно, поэтому снова сидит на скамейке запасных. И всё проходит почти нормально, пока Уиттмор не появляется в поле зрения. - Стилински, всё ещё мечтаешь оказаться в составе? - ядовито уточнил Джексон, толкая Стайлза плечом. Обычно Стилински бы бросил что-нибудь оскорбительное в ответ, но сейчас его неожиданно слишком быстро вывело из себя поведение Уиттмора. К тому же, от него раздражающе пахло самодовольством, поэтому Стайлз тихо рыкнул себе под нос и ощутимо пихнул Джексона в ответ, тут же повернувшись к нему лицом. - У тебя с этим проблемы, Уиттмор? - точно так же ядовито поинтересовался Стайлз, недобро щурясь. Может быть, со стороны это выглядело смешно, потому что какой-то лузер наезжает на капитана команды, однако Стилински не считал это даже немного забавным. Волк внутри требовал крови, а сам Стайлз... Ну, он бы тоже не против посмотреть, как Джексон истекает кровью. То есть, например, пару раз дать ему в нос, а не рвать глотку острыми зубами, это не его методы. - Проблемы будут у тебя, придурок, - пообещал Уиттмор, и занёс руку для удара. Тут же кулак полетел в сторону чужого лица, однако... Однако для Стайлза теперь движения Джексона словно в замедленной съёмке, и увернуться от удара не составило для него трудности. Он поймал парня за запястье и по-волчьи сверкнул глазами. - Нет, Джексон, у меня и так достаточно проблем помимо твоей самовлюблённой мудацкой задницы, - Стайлз посмотрел Джексону в глаза и почуял запах страха, исходящий от него. Волк был доволен таким исходом событий, поэтому немного успокоился, давая человеческой части больше контроля. Стилински пришёл в себя и тут же выпустил чужую руку, отбросив, будто держал в ладони ядовитую змею. Он был уверен, что Уиттмор заметил жёлтый свет его глаз, и это рычание... Стайлз вдохнул побольше воздуха и, взяв себя в руки, спокойно сказал: - Рад был поболтать с тобой, Уиттмор. Стайлз поспешил скрыться в раздевалке, и Скотт последовал за другом, тяжело вздохнув. Когда он рычал прилюдно, Стилински всегда успокаивал его, а теперь уже другу была нужна помощь с контролем. И МакКол не очень-то и знал, что им делать. - Окей, я только что нарычал на Уиттмора. И, в конце-концов, я сверкнул на него своими глазами, и я не думаю, что Джексон совсем слепой и не заметил этого. Скотт, помнишь, что я говорил тебе по поводу контроля? Так вот, забудь, это на самом деле не работает, - Стайлз побился головой о шкафчик и принялся быстро стаскивать с себя форму для лакросса. Скотт тяжело вздохнул и привалился к стене, в раздумьях, что им делать, если теперь они оба стали неуравновешенными волчатами, у которых огромные проблемы с контролем. Когда Уиттмор появился в раздевалке, он не очень-то спешил контактировать со Стайлзом снова. Смотрел на него странным взглядом, уже без испуга, скорее даже с не присущим ему исследовательским интересом. Стилински стоически делал вид, что никакого Джексона Уиттмора в природе не существует, и общался исключительно со Скоттом. - Ты тоже это видишь? - спросил Стайлз у Скотта уже на парковке, по-глупому прячась у друга за спиной. У школы, блистая дорогим великолепием, стояла тачка Питера Хейла, и вряд ли она сама сюда приехала. Стайлз чувствовал, что альфа рядом, и это ощущение дарило неожиданно спокойствие. По крайней мере, рычать на кого бы то ни было совсем расхотелось. - Ага, - кивнул Скотт, приоктрыв рот от удивления. - Как думаешь, какова вероятность, что у него есть дети в этой школе и он приехал не за мной? - шепнул Скотту Стайлз, продолжая скрываться за его спиной. - Думаю, нулевая, - не стал обнадёживать друга МакКол. - А если я мимо пройду, он заметит? - А ты как думаешь? - Думаю, попробовать стоит! Однако попробовать Стайлзу не удалось. Питер даже окно приоткрывать не стал, просто протянул себе под нос, будто сам с собой разговаривал: - Не стоит, лапушка. Садись в машину. Стилински услышал это сразу же, вычленяя голос альфы среди всех других звуков. И почему-то у него даже не возникло желания ослушаться. - Скотт, если я не вернусь домой, скажи отцу, что я любил его, - у Стайлза от страха даже голос сел и он, прежде чем направиться в сторону чужой машины, откашлялся. Скотт обеспокоенно посмотрел другу в след и покачал головой. Отпускать Стилински с альфой совсем не хотелось. Стайлз сел в дорогую машину, и она скрылась из вида. Редкие школьники на парковке проводили произведение автомобильного искусства удивлёнными взглядами, только и удивляясь, почему такой лузер, как Стилински, уезжает из школы на тачке стоимостью явно непозволительной для пацана. А одинокий синий джип так и остаётся на стоянке, готовый терпеливо ждать своего хозяина.