Проблема Хьюги или Подвыпившее начальство

Не обращая внимания на протесты и отчаянные попытки подчиненного вырваться, Аянами властно и напористо поцеловал его, продолжая душить одной рукой, пока вторая справляется с пуговицами на кителе. Хьюга, понимая, что командира уже не остановить, со своей участью не смирился, а только еще больше запротестовал и запаниковал, желая прекратить происходящее и предотвратить последствия. Он попытался скинуть с себя начальника или хотя бы поменяться с ним местами, а там уже будет понятно, что делать дальше, но, даже пьяный, Ая с относительной легкостью удерживал лейтенанта в одном положении, надавив коленом и освободившейся рукой. Всегда упертый лейтенант решил действовать напролом, даже почти обездвиженный, и прикусил язык командира. Правда уже через секунду он пожалел об этом – его в одно мгновение перевернули на живот и болезненно заломили руки за спиной. - А-аянами, черт тебя дери, остановись! – Хьюга вскрикнул от боли, когда что-то в его плече хрустнуло от очередной попытки высвободиться, - Аянами, пожалуйста, блять, остановись! Командир, не обращая внимания на претензии и протесты своего подчиненного, схватил его за волосы и вжал лицом в подушку, рыкнув: «Заткнись и терпи!». Подержав так горе-любовника для надежности около минуты, пока тот не начал биться в судорогах, задыхаясь, Ая отпустил его, стягивая теперь свободной рукой с него единственную одежду – домашние штаны. Очки уже давно валялись около кровати из-за отчаянных брыканий Хьюги. Он даже не заметил, когда они слетели. Да и не очки сейчас основная проблема. Когда лейтенант остался совсем обнаженный, его перевернули на спину, не позаботившись о, вероятно, вывихнутом плече. Он издал болезненный стон, а после снова воззвал к голосу разума командира: - Аян-нами, стой, не надо, - из-за сорванного голоса и нехватки воздуха Хьюга говорил с трудом, но все еще пытался остановиться своего обезумевшего от алкоголя командира. Цель, как говорится, оправдывает средства. Здоровой рукой он попытался оттолкнуть Аянами, но стало только хуже. Тот, недовольно что-то сказав себе под нос, расстегнул форменный кожаный ремень, достал его из шлиц и привязал им руки своего помощника к изголовью кровати, - Аянами, плечо… Стой, я сделаю что угодно, только не это, развяжи, - лейтенант не оставлял попыток хоть немного вразумить своего начальника-насильника. Даже во время самых кровавых битв и жестоких пыток Хьюга не терял своего веселого настроя и не показывал настоящих чувств, но подобные развлечения командира выбели его из колеи за считанные секунды. Не такого он ожидал от друга детства. Да и после первого раза простил, надеясь, что подобное больше не повторится. И после всех последующих прощал. И после этого простит, снова наденет маску равнодушно-веселого, беззаботного лейтенанта, но сейчас... придерживаться выбранной когда-то давно роли было слишком сложно и даже как-то невозможно. Аянами лишь посмотрел на несчастного подчиненного затуманенными алкоголем и похотью глазами и усмехнулся, заинтересованный последним предложением подчиненного и невольного любовника в одном лице. - Все, что угодно, говоришь? - речь командира стала более осмысленной и четкой. Как и его действия, что насторожило и напугало Хьюгу еще больше, хотя куда уж больше, никак не успокаивая. «Я попал. По самую задницу. А вот кое-кто сейчас попадет в мою задницу по самые яйца. Иронично». -Ая-тан? – шепотом спроси лейтенант, попутно оценивая состояние командира. Надеяться на лучше бесполезно, но разве лейтенант когда-то сдавался? Боль в плече, переходящая на руку и распространяющаяся по всему телу, била в набат и подсказывала, что сейчас-то как раз-таки лучше сдаться и быть послушным. Потому что потом будет больно не только в области предплечья, но и чуть пониже.... Аянами снял наконец китель и отбросил его в сторону, сбивая с неподалеку стоящего стола стопку бумаг, которые громко зашелестели, хаотично рассыпаясь по полу и близстоящим поверхностям, почти сразу же избавился он и от рубашки. Расстегнув брюки, командующий на коленях подполз к подчиненному так, что его пах оказался на одном уровне с лицом горе-любовника. Понимая, что финал уже предрешен независимо от его решения бороться-или-сдаться, Хьюга не побоялся высказать Аянами пару ласковых, за что сначала получил пощечину, а потом услышал угрозу - злое шипение у себя над ухом: - А теперь порботай этим ж, ик, языком себе во благо, пташка, – командир спустил брюки вместе с трусами, сжав в одной руке еще вялый член, обхватил второй рукой голову подчиненного на затылке, крепко сжав волосы в кулак, и прижал ее к своему паху. Хьюга, словно ястреб, попавший в ловушку и обреченный на смерть, осознал всю горечь ситуации, сглотнул, но послушался, покорно открыл рот и обхватил член губами, постепенно заглатывая глубже и обильно смачивая, почему-то ставшей вязкой, слюной. Лейтенанту вспомнился прошлый раз. И он точно не хотел его повторения, поэтому выбора особого не было – или подчиняйся по-хорошему, или получай по-плохому. Аянами прикрыл глаза и блаженно застонал. Когда Хьюга смог заглотнуть уже вставший член полностью, Ая сделал первый пробный толчок. На глаза Хьюги накатились слезы обиды, отчаяния и боли. Боли физической и моральной…