Do it well

«Дорогой дневник, как дела? Сегодня отличный денек, я покушал кашку на завтрак и меня лишил девственности Эдди Глускин.» . На его фамилии стержень карандаша сломался. Видимо я вложил много чувств и воспоминаний, когда выводил буквы имени-фамилии. - Ну нахер, - сказал я как священник из «очень страшного кино»* и закрыл дневник, поставив его на числовой код, прокрутив «колесико» на замочке в известной мне комбинации. Да, я парень ведущий дневник. Дневник на замочке. Кроме того я смотрел «Блондинка в законе»* и мне понравилось. Такие дела. Вчера я предложил Эдди остаться на ночь, родители, как я говорил ранее, умотали на уик-энд, так что … Все начиналось довольно ну … Как сказать … История из цикла « чувак, я не думал, что это может кончиться так». Кончиться… Кончить! Хах. Доведя меня поцелуями и ласками до состояния, когда я уже сам был готов сорвать с него хоть руками, хоть зубами штаны и оседлать, Эдди, словно почуяв это, отстранился от меня, убрал руки с моей задницы и подложил их себе под затылок. А, и да мы поменяли положение - Глускин забрался с пола на диван, потребовав, чтобы я устроился на нем, мотивируя это тем, что так лучше чувствует меня. «Блять, Эдди, хочешь скажу где я чувствуюсь еще пиздецки лучше?» - думал я членом. - Что такое? – растрепанный и с помутнившимся взглядом посмотрел я на него. - Мм? – лег его палец на мои губы, когда я потянулся к нему за поцелуем. Он улыбнулся, и блять, он сделал это так, что готов был поспорить, такую его улыбку, да и улыбку вообще, видел только я . - Позже. - Позже? – эхом повторил я. – Чего ты ждешь? Когда мои яйца лопнут, а член проткнет тебя насквозь вместе с диваном? Глускин рассмеялся, откинув голову назад, и обнял меня, если не стиснул. - Ты хорошо шутишь, Парк, - чмокнул он меня в голову. – Говорят, что люди с хорошим чувством юмора хороши в постели. Мой затылок вспыхнул, вместе с щеками, и я как будто понял всех этих краснеющих девочек и песни One Direction* разом. - На что ты намекаешь? Хочешь, чтобы я вместо стонов травил тебе анекдоты? Окей, но учти ,что в момент самого траха, вряд ли мой стенд-ап* выйдет «смешнее», чем : «Воу, член Эдди в моей заднице! И как только он уместился в моей кишке?». Резко сев, и я вместе с ним ,Глускин засмеялся опять, зачем-то или по привычке, сжимая переносицу большим и средним пальцем, но такой жест, особенно в его перчатках, особенно для Эдди – ему очень шло. Я мог так близко рассматривать лицо этого парня, обнимать и расценивать габариты его тела, и найти для себя, что Эдди Глускин был красивым. - Не слишком ли по-гейски, если я скажу, что считаю тебя красивым? - спустил я одну ногу с дивана, пытаясь максимально расслабить другую, успевшую почувствовать онемение, от пережатых неудобным положением сосудов. – Одно дело, когда вы тыкаетесь друг в друга стояками, и для натуралов это вполне нормально, я хочу сказать … - он зажал мне рот, сотрясаясь в плечах от сиплого смеха. - Не знал, что у тебя язык без костей. - Ну мне же нравится журналистика, где как не там применять свой язык. А кстати … - и прежде чем я изрек свой следующий «сложный прикол» , Глускин поднялся с дивана, подняв меня вместе с собой. Он смотрел на меня сверху вниз, и его глаза блестели в темноте. Было красиво, но я представил, насколько крипово* выглядело бы это в камере ночного видения, и волей-неволей, подумал прибрать ножи на кухне , прежде чем запускать туда Эда и припрятать один под подушкой. - Давай поедим, - по-хозяйски произнес вдруг парень. Оу. - Давай, - продолжал я думать о сексе, и что все, что Глускин сейчас говорит как-то так или иначе связано с этим. Я тряхнул головой. - Ты о еде сейчас? Парень издал такой короткий смешок, словно поперхнулся, приставив ко рту кулак. Мы разогрели приготовленные заранее на уик-энд мамой для меня, сендвичи и заварили чай. Красный чай, если кому-то интересно. Сочетание мяса, хлеба и овощей в купе с кисловатым горячим напитком – ух! Поставив стулья рядом, мы пялились в вечернее ток-шоу в телевизоре на холодильнике. Не мои это слова, но все же, соглашусь с тем, кто это сказал, и вроде это был Уинстон Черчиль… * Не суть. Я считаю, что самое прекрасное в мире можно описать простыми словами: любовь, , смех, тепло, наслаждение, шоколад, те самые, которые ты хотел джинсы со скидкой 50% … Вкусная еда, кисловатый красный чай, теплый приятный вечер, ощущение, что ты родом из райских кущ и в твою цепочку ДНК вплетен сияющим белым ген счастья. Словом, как сказал Уинстон, нет не Черчиль, а Уилсон* : «мир запахнет ароматом алых роз, когда найдешь свою любовь». Мне даже не было стыдно за свои такие мысли и чувства сейчас. Я просто позволил себе. Позволил быть счастливым. Глускин закончил есть первым, потягивая чай, терпеливо дожидаясь, когда я доем. - Как мне хорошо … - отставил я тарелку, опрокинув в себе остатки теплого чая. – Ты наелся? Эдди аккуратно, даже как-то жеманно промакнул уголки губ салфеткой, сложив ее пополам, отложил на край тарелки с крошками от сендвича, а затем, придвинулся , перекинув руку мне через плечо: - Потрахаемся прямо тут, или пойдем наверх? Я бы сказал, что тарелка со звоном выпала у меня из рук, или я поперхнулся едой, водой, но, кхм, характер, и привитое Майлзом чувство «шути и властвуй» у меня были. - О, - будничным тоном протянул я, привстав из-за стола, пройдя к раковине, взяв и провертев в руках бутылку моющего средства. – Тут написано, что оно с увлажняющим кремом, так что жечь не должно, - пожал я плечами. – Как тебе? Глускина можно было любить только за его одну безапелляционность действий. Бодро вскочил и перекинул меня через плечо, при чем что на диване, что сейчас, он проделывал это с какой-то дисциплинированностью что ли … Словно у него в календаре отмечены дни, когда у него назначены адреса по лишению девственности, хах. Честно говоря, болтаться у него на плече было прикольно, наблюдая как вот вы выходите из кухни, проходите коридор, прохожую, поднимаетесь по лестнице, и, что порадовало, Эдди не сбавил шага, поднимая по сути груз на высоту, это было просто как - Мррр. - Еблысь! - что за пиздовая была привычка у Глускина скидывать с плеча людей, как мешки? А хотя да, это же Эд. Я отполз к изголовью кровати, внутренне ликуя, что парень не промахнулся и швырнул меня прицельно на матрас, что я не ебнулся копчиком и прикроватную тумбу или что не встретил деревянный угол промеж глаз. Будем откровенны, хоть это было киношно, да и по Эдду было видно ,что он больше прикалывается, но то, каким широким жестом он сорвал с себя жилет, а затем рубашку – было нихуево так. Такое не перекачанное, а проработанное я бы сказал тело. Красивое тело, Глускин красивый, даже то, как он дышал, как вздымалась грудная клетка, как работала мускулатура, его шаг ко мне … - Good girl, - чмокнул он меня в губы для начала. – Но ноги так сразу можно было бы и не раздвигать, я бы нашел, как к тебе подступиться, darling. – обнял он меня за затылок, спустив руку на шею, делая легкий массаж В моем изложении, это было прозаичнее: Эд залез на кровать, и я раздвинул колени, чтобы он подполз ко мне, всего то. - Они сами, извини, - похолодели пальцы рук и ног, когда его ладонь легла на горло. Все-таки была какая-то мысль, что вдруг этот блять Эдди сука Глускин придушит меня? Сколько я его знал? Это все-таки не старый добрый Майлз-«, чувак, давай напьемся и посмотрим порно с клоунами?»-Апшер. Я даже на всякий случай вздохнул, как делают, когда собираются нырнуть на дно бассейна за слетевшими очками, или, если хотите метафору, то самооценкой. Его рука продолжала массировать шею, то спускаясь на выпирающую при наклоне головы косточку, то перебираясь куда-то к затылку. Эд продолжал целовать меня, вовлекая с невинных поцелуев, на взаимное обсасывание, покусывание – ауч! – губ на, как я это называл, «порно с зыками». - Вох! - повалил он меня, и я как-то неаккуратно шлепнулся, сделав руки так, словно «сдаюсь», только все это в горизонтальном положении. - Эд, - упер я ладони ему в плечи. – Да подожди ты! – не обратил он внимания на это, тянувшись ко мне. - Бля-я-ть … - ощутил я, как его мозолистая рука да еще и в перчатке, проникла под штаны. Приподняв бедра, я позволил ему их снять с меня. Глускин уже не просто целовал, он кусал меня за шею, и, судя по ощущению от натиска зубов, шея пострадает не только от засосов, но и ощутимых кровоподтечных синяков. Нравится ему блять такое? – Эди-и … - я уже не был уверен, просил я или просто стонал, наслаждаясь, кайфуя, ахуевая от движений по члену вверх-вниз, поглаживаний большим пальцем моей головки, и как-то блять неосознанно, но я сам начал ерзать в такт движения его руки, толкаясь в его ладонь. – Эй! – рявкнул я на него, и тот оторопело замер. – Штаны! – хлопнул я его по плечу. – Сними свои штаны! Эдди, не будь дураком, скинул с себя лишние шмотки еще быстрее, чем бы я зажег спичку, а не чем бы она сгорела, оставив на себе из одежды перчатки. - А перчатки? – подчеркнул я интонацией и взглядом. - Ну это не та стадия отношений, чтобы я разгуливал перед тобой без них. - Не та стадия? Чувак, ты вот-вот лишишь меня девственности, и что-то еще говоришь?! Вообще, уж по законам жанра и гигиены, по-хорошему , перед этим надо бы сделать клизму или так основательно посрать. Да, да, детишки, я читал это в интернете и знаю со слов. Но! Вышло как-то экспромтом. * - Ауч … Ауч, сука, Эдди! – зашипел я, выгнувшись дугой, от холодной ( как будто в зад напихали «Холлса»*) анальной смазки, но еще более стремным была растяжка анального кольца. – Эд, тебе самому не стремно, скажи? - прикрыл я лицо руками, смотря сквозь пальцы на парня. - По сути ты расковыриваешь всю в холодной слизи жопу, и более того, ты собираешься вставить туда член, и … - резко убрав руки от лица, я прислушался к ощущениям в теле. Он ввел один палец, два. Я простонал, дав понять, что он задел ту самую мужскую «точку G». Три пальца, и я понял, что он собрался играть по-крупному. – О ну не льсти себе, три пальца, серьезно? Да ты … Окей! - Глускин имел удивительную способность затыкать взглядом. Наверняка он имел «суперсилу» затыкать людей кляпом , ударом в челюсть или тряпочкой с хлороформом, но это уже, как говорится, совсем другая история. Все-таки это было нежно. Да, вот такое слово. Эд медленно двигался во мне, успокаивая, хотя больше смущая, поцелуями, словами о том какой я , кхм-кхм, красивый и как он меня любит. Не знаю за что я тогда переживал, за чувство, что ты как будто вот-вот обосрешься или за то, каким Глускин меня видел, какие звуки выжимал из меня? Ведь я был как бы в обоих смыслах перед ним … голый. - Эдди … - блять, и стремно и ахуенно одновременно. Я прошептал его имя, обняв его за шею. – Ох …Да! Эд, пожалуйста… Ммх … - и прочий набор междометий издавал я по истечении минут 15-ть нашего домашнего гей-порно. – Эд, прости, - произнес я ему на ухо. - Что? – не прекращая толчки, слегка замедлился он. Я проглотил слюну. - Сейчас кончу. Ебаный я скорострел. Точно, он смеялся, хоть и лицо его было спрятано в подушке, и он прижимался щека к щеке ко мне. - Так кончай. Рад стараться, - выпрямился он на руках, смотря на меня. Пиздец. - Можешь отвернуться? – кусал я губы. – Мой член, я как бы сейчас кончу… - Да, я заметил. - Эдди, ты сука блять не понима … Аха … - я закусил себя запястье, провыв с сжатыми зубами, кончив себе на живот, отдельные капли попали на грудь, и вроде как, на лицо. Надеюсь это все же слюна … - Вей, слушай, - ему следовало сказать «сделай», потому что он без всяких обиняков взял меня за запястье, и выйди из меня, сказал. – Додрочи мне. Пфф. Ну в этом то у меня рука «набита». Что ж … Наверное, для первого раза само то. Нежный секс. Мы лежали буквой «Т» : Глускин на кровати прямо, а я устроив голову ему на животе. - Мм … - смотрел я в потолок. – Тебе понравилось? Вместо ответа, Эдди сделал пальцы жестом «мистера Бернса» из «Симпсонов», произнеся: - Exellent*, - спародировав, его же тоном. Я засмеялся, узнав и персонажа и мультсериал. - Ничто человеческое тебе не чуждо, - расслабленно посмотрел я ему в глаза. - Именно. - парень начал перебирать мои волосы, поглаживая время от времени по ключицам. Я запрокинул голову, и он водил кончиками пальцев по моему горлу, вызывая по телу «мурашки». – А тебе? – он улыбнулся, увидев два моих больших пальца. – Только ты это ,Вей… - Мм? - Когда сейчас встанешь, беги до туалета на библейской скорости*. Сперма - нефиговое слабительное. Я хлопнул глазами. - А ты откуда знаешь?! – прошипел я, чувствуя, как в заднем проходе «прижало». Тот развел руками: - Ты не первая задница, в которую я кончил. Мчась по лестнице в туалет, я прокричал ему: - Но первая не резиновая, да?! Эдди так громко смеется.