Do it well

Эдди Глускин ненавидел себя за то, что боялся быть один. Ненавидел, потому что боялся. Эдди боялся … Хах. Два рослых парня, один немного крупнее другого по комплекции шли вдоль аллеи в парке. Тот, что был в костюме с бабочкой, закурил, а второй, брюнет в куртке и с живыми глазами, толкнув парня в бок, указал на пирс перед небольшим озером, в котором плавали утки. - Мы с Вейлоном порой делаем так, - ажиотажно рассказывал Майлз. - Лепишь из хлеба подобие блинчиков, так… - сминал он между ладонями отщипленный от булки кусок хлеба. – И … - сделал он кистью мановение, с которым обычно кидают собакам фрисби*, попал одному селезню точно на спину. – Смотри, смотри! - оперевшись локтями о поручень моста , водил Апшер пальцем за селезнем с хлебом, преследуемого по пруду всей стаей. – Тупые … - подпер он ладонями лицо, наблюдая за птицами. – Нравится? – состроив ехидное выражение лица, поводил он отставленным в такой позе задом, спросив у Эда. - Если ты про уток, то да , - то ли в шутку, то ли в серьез оценил Глускин. – Майлз … - выпустив облако дыма из приоткрытого рта, начал парень. Апшер развернулся к нему лицом, опираясь локтями о перилла моста. - Мы пришли «по-мужски» так поговорить, я еще на крыше тебя понял, - перебил брюнет. - И вот мы, два парня , в парке, кормим уточек… Разговор двух серьезных пидорасов, сразу видно. – на миг парень вскинул голову, задумавшись над «односмысленностью» своей фразы. - Эдди ты чисто ну … По мальчикам? Глускин почти докуривал сигарету, держа ее как косяк, выпустив дым из носа. - Всмысле? - Ты гей? - Да. - Да? - На улице осень, падают листья, утки плавают в пруду, и Эдди Глускин любит кончать в жопу мужикам, - произнес он это, словно дикламировал хокку*. Майлз издал какой-то щипящий звук, с каким обычно выходит воздух из бумажных мешков, а затем зашелся чередой смеха. - А ты неплох, - вытерев слезу в уголке глаза, с улыбкой произнес Апшер. Эд утвердительно закивал. – Ну так … кхм, - забрал назад волосы Майлз. – Я и Парк – мы лучшие друзья, Эдди. Я буду с ним, даже если ты теперь будешь с ним. Бля. – нахмурился парень, поняв, какую чехарду сморозил. - Я понял тебя. – облокотился поясницей о мост Эдди. Парни стояли спиной к пруду, наблюдая панораму города, дневное солнце , людей. - Но и ты меня пойми , Апшер… - постукивал Глускин костяшкам по деревянному мосту. - Не скрою, что хотел бы , вот как ты сейчас этот хлеб, смять твою голову и выкинуть ее в колодец. Брюнет поднял брови, от чего на лбу проступили три морщины, и как-то по смешному скорчив нижнюю губу. Может в старости парень и вздохнет еще, посмотрев на себя в зеркало, и пожалеет, что молодым так много гримасничал, но харизма, обаяние и артистизм парня были сильнее гравитации. - Но…? – протянул Майлз, ожидая продолжение фразы от Глускина. Парень смял окурок пальцами, потушив его, даже не сморщившись, что, впрочем, совсем не удивительно, стоит только взглянуть на его пальцы, а какую кожу он скрывал под перчатками вообще лучше не знать никому. – Эд? Апшер знавал такой взгляд. Когда на него посмотрели так в первый раз, парень лишился двух пальцев. Сейчас так на него смотрел Эдди Глускин. Майлз напряг все мышцы тела, по быстрому сунув руку в карман куртки, и, нащупав там ключи, сжал их железные в кулаке. - С моей работой, я не умею решать конфликты по другому, Майлз. – Эдди надвигался на него, как бойцовая собака дорвавшаяся до противника, в ответ на что, парень, - о ,как это в стиле Апшера, - растянулся в самой ядовитой улыбке отчаянного ублюдка, делая шаг назад , слегка взахлест, словно подтанцевывал, дразнил, как будто, - хах, - это и был его план. Брюнет увернулся от кулака Эдди, даже слишком легко увернулся, словно Глускин давал ему фору, и, ловко и легко, даже как-то по кошачьи на носочках, вспрыгнув на перилла моста, лихо перемахнул через них в пруд, распугав всех уток, под возмущение случайно наблюдавших, и, в пару шагов достигнув берега, намочил штаны примерно по колено. - Catch me, if you can.* - поиграл он бровями в лучших традициях ди Каприо, стартанув резвее Усэйна Болта. * Майлз был скорее спринтером, чем марафонцем, так что у того ощутимо закололо в боку уже через первый дом, стоило едва минуть парк. Резко свернув, и едва не врезавшись в зазевавшуюся на его пути девушку, Апшер скрылся в подворотне. Впереди был забор из сетки, перелезть через который – можно, но не с тем временем, которое отсекал своей погоней Эдди. - Сука, сука … - грыз ноготь на большом пальцем парень. – Сука! – хлопнул он себя по ладони, ругая себя за такую привычку. – Так … Сказать, что Майлз обладал незаурядным интеллектом, значит приврать, при чем конкретно, а вот то, что брюнет обладал премией Дарвина в области «Хитрожопости и изобретательности», то ну … Значит сказать как есть. Апшер слышал топот Глускина, и его мощное частое дыхание через нос. Не оборачиваясь, парень быстро полез руками по карманам, нашаривая мобильник. - Алле? – раздался голос Вейлона из динамика . - Апшер? Брюнет облизнулся своей идее, которую собрался провернуть : «От Майлза сука Апшера с любовью». - Вей, тут Эдди, он собирается … - не рассоединяя, парень опустил телефон в карман. – Приве-е-т, Эд … - присоединилась к его собственной тени на земле еще одна, повыше. У Глускина была простая логика в отношении всего, и вот сейчас, избивая лучшего друга своего … Своего … Парня? Мм. «Любимого» - подойдет лучше, хотя слишком по-гейски, просто «ой-ой». Эд ставил Апшера чуть ли не себе на равных, и видел в нем мужчину и соперника, который, к небольшому разочарованию Глускина, дрался ну вообще не очень. Парень в костюме просто швырял по стенам брюнета, а тот отскакивал, словно мячиком. - Блять, Эдди, это пиздец уже смешно, - отпрыгнув от стены по силе инерции как Человек-Паук, на мусорные баки, а с них на землю, сказал Майлз. Глускин сделал шаг к своему оппоненту. Они стояли совсем близко к кирпичной стене, что Апшер облокотился к ней на вытянутой руке, в позе «стиляги». - Ну да … Смешно, - смотрел, поджав губы на брюнета Эд. - Я тебя озадачил, киса? – прищурил глаза и тонко улыбнулся Майлз. - Озаботил, - неожиданно обнял правой рукой он парня за лицо. - Оу? - скосил тот глаза на его ладонь. – Эй, может, ты, я и наша киса Вейлон, сообразим на троих мм? Если вам когда-нибудь довелось ронять на землю здоровенный арбуз, и этот звук «крак!» - с которым трескается зеленая корка, обнажая сочную аппетитную мякоть, то вот с таким звуком и видом Эдди разбил голову Майлза о кирпичную стену. Крак! И его тело в коричневой кожаной куртке, словно тому пнули под колено, валяющееся на земле. Эд, словно волк, нашедший в лесу тело молодого оленя, обошел вокруг того, принюхивался, словно проверял – не стухло ли? Присел на корточки, подняв того за волосы. Вместе с липкой кровью к лицу Апшера пристали клочки какой-то бумаги, напоминающей некогда бывший кусок газеты , соринки, мелкие , почти с песок ,камешки. Глускин раскрыл тому зрачки, посветив в них фонариком с телефона, проверяя рефлексы – сузились, значит не «потрачено»*. Из-под головы парня растекалась лужа крови, довольно стремительно достигнув подошв ботинок Эда. Он не брезговал видом крови, нет, ему ли брезговать таким вообще? Просто ну … Парень в костюме стоял над телом без сознания парня, и решал, быть ли ему «супер» или просто «героем». - Майлз, - присел он вновь перед ним. - Эй, - перевернул он того на бок,осматривая половину лица без кожи. – Деревянная твоя башка, - усмехнулся Глускин, поняв, что звук треска произвел не череп Апшера, а стена. Переведя взгляд на нее, можно было увидеть расколотые, словно вдавленные , смятые кирпичи, и такой неровный багровый мазок, словно по стене прошлись сухой широкой строительной кистью. - Знаешь… - перевернул он его на спину, невольно зауважав такую живучесть и везение. – Наверное даже «прости», и .. Мм? - вне всякого сомнения, что парень был без сознания, но он точно слышал, как тот будто едва слышимо позвал его по имени. Или не …? Хлопнув наугад по боковому карману его кожаной куртки, как по источнику звука, Глускин нащупал телефон. … Майлз Апшер поимел его с самого начала, и это никак нельзя назвать случайностью . Все было предельно ясно для них двоих, но косвенно для остальных. Для Вейлона. Сломать хитрожопой сволочи крышкой мусорного бака переносицу, чтобы кости сделали «канапе» из его мозга , как вариант «а», или … Эдди предпочел «или». План Апшера был слишком изящным, а Эдди Глускин любил красоту. - Алло? – поднес он к уху телефон. – Вей! Вейлон, послушай! - со второй попытки удалось ему перекричать. - Я и так блять все слышал! Эдди, ты … - фраза «больной ублюдок»* так и стояла у него в горле. - Где Майлз!? Что с Майлзом?! - Парк кричал так, что Эд вынужденно отвел трубку от уха. - Вейлон, успокойся, он… Я не брошу его, обещаю. - Эдди! - судя по интонации, Парк готов был сломать Глускину руку, окажись тот рядом. Парень в костюме глубоко вздохнул. - Вейлон, послушай, твой друг … - Я здесь… - буквы коряво сходились в слова, произносимые им. – Киса, я здесь… - Где ты, Майлз?! - в тишине дыхания троих, раздалось из динамика. Апшер сделал движение глазами слева-направо, рассматривая периметр. - Внизу.