Do it well

Майлза выписали из больницы спустя месяц, с того момента как Эдди приложил его головой о кирпичную стену, и уже месяц как Эдди и Вейлон не общались, точнее Парк с Эди. Глускин же во всю искал встречи с парнем в школе или на улице , так как его персона была в черном списке контактов и друзей в телефоне и списке друзей соц.сетях Вея. Апшер ликовал. Вейлон был опять его. - Ох, киса, прости, как то само вышло, - якобы «случайно» не заметил Апшер стоявшего перед ним Парка. – Да что такое, где мои манеры? - засунул он руки в передний «карман-кенгурятник»* домашней толстовки Парка. Если бы раньше, на такие действия своего друга Вейлон бы отреагировал ну как минимум толчком локтя под ребро наглецу или же отдавил пяткой носок тому, но после того, как Апшер пострадал от рук Глускина, то … Вейлон чувствовал себя виноватым. Потому что доверился Эдди, и этот же самый Эдди разбивает его лучшему другу голову. - Что делаешь? - спросил через плечо Майлз. - «Глазки»* выковыриваю, - методично вырезал кончиком ножа парень черные точки из картошки, время от времени споласкивая нож под струей теплой воды. - Ебану его по рукоять в глаз и тебе, если еще раз задашь такой тупой вопрос, - неожиданно огрызнулся Парк. Майлз глубоко вздохнул, и выдохнул теплым воздухом в плечо другу, следя за реакцией того. Брюнет решил не мелочиться на «прелюдии» , и прехорошенько тяпнул, и не разжимал зубы, за шею, через ткань толстовки, Вейлона. - Апшер, ты припизднутый блять! – дернулся он, выронив нож и картошку из рук на пол. – Ау! - почувствовал он укусы, слабые, но ощутимо приятные уже на голой коже загривка. То, как Парк вырывался из объятий Майлза, прижатый дополнительно его же телом к кухонной тумбе, могло лишь распалить интересы второго. Еще бы. Ведь через тонкие домашние штаны парень отлично чувствовал как задница Вея терлась о его член, активируя эрекцию, еще немного и искры посыпятся. Как эбонитовая палочка о шелковую тряпочку.* - Майлз, - предупредительно выдохнул, крепясь, Парк. – Майлз! - всмахнул он руками, высвобождаясь от его захвата. Апшер запоздало хотел было схватить того за запястье, но лишь довольно ощутимо царапнул друга по руке, оставив розовые полосы. - Сука! - гневно бросил взгляд Вей на того. - Киса, прости… - «молитвенно» приложил брюнет руки к груди. - Ты заебал! - разозлился не на шутку Парк. – Хватит меня так называть! Хватит ко мне лезть, хватит ко мне приставать! Ты блять не Эдди …! – интонация на последней фразе вышла довольно прикольной, замерев на «Эдди», и резко канув, словно блондину дали поддых. – Ты … блять … - парень прикрыл лицо, и стиснул зубы. – Сука! - с чувством пнул он кухонную тумбу, ринувшись к двери. Майлз остался на кухне с включенной теплой водой, выжидательно смотря на дверь, словно надеялся, что еще вот-вот и его друг вернется. Брюнет выключил воду, подошел к холодильнику, взяв оттуда заранее купленное им же пиво, и, сорвав крышу, рывком отодвинул стул и присел за стол. Сделав пару мощных глотков, он расслабил тело, уложив затылок на спинку стула, опустив руки вдоль тела, время от времени поднося ко рту зажатую в ладони бутылку. Цок! С таким звуком , с размашкой, поставил Апшер недопитую на стол, и, как ковбои в барах, закинув ногу на ногу в форме «4»-ки, достал из кармана джинс телефон. Трубку взяли на первом же гудке: - Ого, - не нашелся, чего еще сказать Апшер. – Ты мобилу из рук не выпускаешь? Или ты в туалете? Ты срешь? Поэтому так быстро взял? - Майлз, я не буду извиняться перед тобой, ты, сука, которая … - Воу, воу! - даже зачем-то выставил ладонь вперед в «останавливающем» жесте парень, хоть Глускин и не мог этого видеть. - Я звоню по поводу Вейлона. Говорю сереьзно, ведь… Ведь я даже не назвал его «кисеей». В трубке что-то булькнуло, словно парень на том конце провода выпил залпом большое такое количество воды. Или не воды. - Что с Вейлоном? – раздался голос Эдди. Чистый и прозрачный голос Эдди. - Он плачет. - Что? Ты .. – звуки возни из динамика. – Он с тобой? Ты видел его? - Да. – ответил на первый вопрос Майлз. – Он на втором этаже в своей комнате. – ответил Апшер и на второй. - Мне не нужно видеть его лицо, чтобы понять, когда он смеется или плачет. Звучало как лучшая реклама того, насколько парни близки. - Почему он плачет? – спросил парень с легкой хрипотцой в голосе. - Потому что я не Эдди Глускин.