Fleshback
- Чонин-а, почему ты так против принять наследство? – девушка мило улыбается и смотрит на то, как парень ест шоколадное мороженое. Она замечает, как тот пачкается, и чуть наклоняется к нему через круглый столик, вытирая остатки мороженого с его подбородка указательным пальцем. Ким смотрит на нее, приподняв бровь в недопонимании, а после мягко улыбается, опуская взгляд на ее нежные руки. - Если честно, не доверяю я этому типу,- задумчиво тянет Чонин, беря стаканчик с холодным латте и поднося тот к губам. Его брови чуть хмурятся, когда он делает глоток напитка, ощущая уловимую горечь на языке, а мысли уходят не в ту степь, все дальше унося парня в прошлое. Роз смотрит на Чонина, допивая свой горячий напиток, и прикладывает палец к аккуратным губам, подведенным блеском кораллового оттенка. - Но ведь ты ничего не потеряешь, попробуй, а я помогу, если понадобится, - девушка наконец выдает свой вердикт и подтверждает уверенность в своих словах утвердительным кивком, встретившись с глазами Чонина. Он верит ей, размышляя о том, что идея все-таки не плохая. Но на самом деле, он сомневался не только по этой причине. Приняв предложение, он должен будет оборвать связь с близкими для него людьми ради их же безопасности. Он чувствовал себя подонком, который просто ушел, никому ничего не сказав, но успокаивался в очередной раз мыслью о том, что это верное решение. Ким смотрит в светлые глаза напротив, в которых отражается микс из чувств, и понимает, что не останется один в любом случае, берет ее за руку и перебирает тонкие пальцы своими, кивая в ответ.Конец Fleshback
Чонин усмехается, вспоминая тот день, и закрывает глаза тыльной стороной ладони, растягивая губы в улыбке, отражающей безысходность. «В итоге, я остался в абсолютном одиночестве, которого так старался избежать» Чанель, Кенсу – они были для него семьей, которую Чонин так опрометчиво променял на девушку и лучшую жизнь. Но лучшая ли она. Была бы у Чонина возможность, он вернул бы тот день любой ценой, когда согласился, когда ушел, оставив Кенсу одного. Воображение восстанавливает давно забытый образ, возвращая в обиход. Чонин не понимает, как мог забыть те глаза, улыбку, искренний смех, не сильные удары в плечо после каждого подкола, разговоры по несколько часов, бессонные ночи, когда парни сбегали на улицу. Как он мог забыть те драки с Чанелем, после которых адреналин хлестал через край, а Кенсу подолгу отчитывал каждого, обрабатывая ссадины. Мысли о детстве навевают улыбку, но сердце сжимает тисками от одного осознания, что Чонин так легко их потерял, собственноручно обрубив связь на корню. Он закрывает дверь в ванную, стянув с себя остатки одежды, и становится под холодные струи воды, отрезвляя спутавшиеся мысли. Зубы совсем незаметно постукивают от пробирающего насквозь холода, но Чонин не двигается, ударяет рукой о плитку напротив и упирается о нее ладонью. Вторая рука зачесывает мокрые пряди каштановых волос, и Ким чувствует, как каждая стекающая капля забирает тревожные мысли.***
В отражении зеркала Кенсу осматривает себя с головы до ног и устало вздыхает, резко снимая капюшон широкой толстовки бежевого цвета. - Ну и как я пойду с таким ебалом? – в пустоту произносит Су, наклоняясь ближе к зеркалу и оглаживая пальцами лицо, чуть сильнее нажимая на синяки. Он проводит по губе и тихо цокает, разворачиваясь на пятках. Была бы возможность, Кенсу и сегодня не явился бы на рабочее место. Ему не хочется привлекать к себе внимание, да и за кассу его не пустят в таком виде, но деньги нужны и нужны срочно. Буквально через несколько дней придет хозяйка за ежемесячной оплатой, а Кенсу и половины оплатить не сможет. Провалявшись несколько дней в кровати, он не задумывался о тех ежедневных проблемах, что свалились на голову парня подобно снежной лавине. Любое движение доставляет Кенсу дискомфорт, напоминая о недавнем происшествии. Его слегка подташнивает, а голова идет кругом, когда перед глазами всплывают те кадры, которые Кенсу хочет выдрать из своей памяти больше всего. Он морщится, отгоняя мысли, и натягивает капюшон обратно, выходя из квартиры. Ключ поворачивается в замочной скважине, и только тогда Су поворачивается к лестничному пролету. На часах 7:45. «Еще несколько кварталов» Кенсу облегченно выдыхает и прячет телефон в карман, не замечая, как тот выскальзывает из рук. Глухой стук об асфальт разносится по безлюдной улице эхом, и парень раздраженно выдыхает. - Блять, - шипит сквозь зубы Су. Он присаживается рядом с упавшим телефоном и судорожно начинает осматривать гаджет на наличие повреждений. По середине экрана красуется трещина, что делит его по полам, а экран резко загорается, оповещая о входящем звонке. - До Кёнсу? – громкий, оживленный голос звучит с другого конца провода, сбивая все мысли и рвущиеся наружу маты. Су сразу не поднимается, продолжая сидеть на корточках первые несколько секунд. - Да, - не без труда выпрямившись, Кёнсу продолжает идти, но уже не так быстро, вслушиваясь в не знакомый голос. - Меня зовут Рави, знакомый Бэкхена. Извини, что так рано, ты можешь сейчас говорить? – на фоне голоса парня разносятся глухие удары и до Кенсу наконец доходит. Он немного растерянно машет головой и кивает, поджав губы, и только после этого отвечает, суя свободную руку в карман: - Все в порядке. Да, конечно могу. - Занятия будут 3 раза в неделю, но сначала я хочу посмотреть на твои способности. Приходи в эту пятницу к 8 часам вечера, я адрес сейчас отправлю. - Хорошо, я приду, - Кенсу невольно начинает перебирать все то, что нужно сделать на неделе, и на автомате поднимает взгляд. - Отлично. Звони, если что, до встречи. - До встречи, - быстро успевает проговорить Су, прежде чем звонок обрывается. За соседним поворотом уже виднеется кафе, и Кенсу тихо цокает, потирая большим пальцем трещину на экране, прежде чем спрятать телефон.***
Босые ноги оставляют на паркете влажные следы после себя. Чонин оборачивает бедра полотенцем и выходит в гостиную. С влажных волос стекают единичные капли воды, что огибают острый подбородок, обходят ключицы, выделяющиеся кубики пресса и пропадают из виду за кромкой полотенца. Ручка двери, что оставалась не тронутой полтора года, тянется вниз, и Чонин проходит в маленькую комнату, включая в ней свет. Где-то сбоку стоит мольберт, накрытый плотной тканью, а рядом с ним кисти и краски. Ким подходит к одному из прикрепленных к стене стеллажу и цепляет пальцами слегка запылившуюся тетрадь, выключая свет, но дверь не запирая. Медленной походкой Чонин подходит к дивану и бросает давно забытую вещь на низкий столик. Садится напротив и цепляет пальцами кружку с остывшим напитком. Расслабляясь, Чон откидывается на спинку кожаного дивана, к которому неприятно липнет влажная распаренная кожа, подносит кружку к губам и отпивает совсем немного, наслаждаясь растекающейся по горлу горечью. В голове выстраивается примерный план действий, пока Чонин медленно отставляет кружку в сторону, открывая подобие блокнота. Он просматривает каждую страницу, обводя пальцами неровные штрихи, и невольно вспоминает то, как сидел часами на подушке, рисуя, а Кенсу сидел рядом, наблюдая за процессом и движением рук Чона. Пальцы переворачивают страницу и взгляд задерживается на маленьком смайле, неаккуратно выведенном карандашом сбоку. Чонин только закончил с рисунком, спрыгивая с кровати, и быстро прячет тетрадь под подушку. Он выглядывает в окно и замечает Чанеля, идущего с Бэкхеном в сторону высокого забора. Наблюдая за ними, Чонин хмыкает и, не долго думая, решает присоединиться. Пропустив в который раз все занятия, Чонин буквально умирал от безделья в четырех стенах. Его нутро требовало разнообразия, пусть даже и проблем, не имеет значения, ведь так интереснее. Он быстро выходит из комнаты, и бежит в сторону лестницы в другом конце коридора, скрываясь за поворотом. Беззаботное, пусть и тяжелое детство, вспоминается с улыбкой. Некоторые моменты забываются, но те ощущения, что ты переживаешь, остаются навсегда, грея душу. Каким бы оно не было, ты вспоминаешь отдельные фразы, дни, события и хочешь вернуться, сравнивая с настоящим, которое в тысячи раз тяжелее. Чонин помнит, как вернулся в комнату в тот день только ближе к вечеру, когда солнце стремительно исчезало за горизонтом, уставший и измотанный, но с горящим взглядом после очередной драки. Помнит, как разлегся на кровати, выравнивая дыхание, и краем глаза заметил испуганного Кенсу, прячущего тетрадь за своей спиной. Никому нельзя было трогать вещи Чонина, а тетрадь уж тем более, но Ким не злился. Он помнит, как рассмеялся от вида невероятно круглых глаз, откидываясь на подушку, и развел руками в стороны. - Да не парься ты так, тебе можно, - раздается со стороны Чонина сквозь смех. – Ты знал, что похож на сову, когда так смотришь? Чонин смеется до тех пор, пока не получает по лицу прилетевшей в его сторону подушкой. Он помнит ту улыбку, с которой Кенсу отдавал тетрадь. Помнит, как открыл ее на следующий день и только тогда заметил незатейливый смайлик, о котором Кенсу ничего не сказал. Чонин так и не стер его, оставив на память. А теперь он с грустной улыбкой обводит его указательным пальцем, как делал когда-то давно. Краем глаза Чонин цепляется за движущуюся стрелку циферблата наручных часов и тянется к кружке, резко захлопнув блокнот. Он допивает холодный кофе, делая несколько больших глотков, и поднимается с дивана, направляясь в спальню. До вылета остается около часа, поэтому Ким достает из гардероба темно-бордовый костюм, черную рубашку и алый галстук с черным узором. Из головы испаряются недавние мысли о прошлом, и Чонин снова втягивается в реальность. Он прячет под одеждой несколько ножей, аккуратно прикрывая пистолет тканью, подхватывает телефон с липовым паспортом и быстро выходит, поправляя подол пиджака.***
Дверь в кафе открывается в сопровождении звенящих над ней колокольчиков, а в нос врезается запах свежеиспеченных булочек и недавно заваренного кофе. В помещении как всегда уютно и тепло в отличие от улицы, где начался мелкий дождь, а небо затянуто серыми тучами. Парень нервно жует собственные губы и проходит мимо коллег, обращающих на парня заинтересованные взгляды, привлекая тем самым излишнее внимание. Он скрывается за дверью раздевалки слишком быстро и только тогда выдыхает, разжимая пальцы. Ему сложно вынести давящие взгляды со стороны. Су мечтает сжаться до размера атома, стать тенью, лишь бы его не трогали и не смотрели, но на деле снимает с головы капюшон, направляясь в кабинет к Минсоку. Глухой стук по деревянной поверхности заставляет парня отвлечься от бумаг, подняв взгляд. Он бросает короткое «Войдите» и трет переносицу большим и указательным пальцем, немного отодвигаясь от стола на кресле. В кабинет заходит Кенсу, прикрывая за собой дверь и подходит чуть ближе. Он выдыхает, будто решая внутренний конфликт с собой, и поднимает голову, встречаясь с слегка уставшим взглядом менеджера. - Я поработаю сегодня на складе. Голос Су ровный, а глаза не выражают ничего от слова совсем. Он смотрит на Минсока будто сквозь и, вероятнее всего, пытается думать о чем угодно, но не о бегающем по лицу Кенсу взгляде со стороны Минсока. Неловко, безумно неловко, а в воздухе витает ощутимое напряжение, которое прошибает обоих, вводя в минутный ступор. Су учтиво кланяется и уходит, приняв не способность Минсока говорить за положительный ответ.***
Чонин кивает девушке и растягивает губы в ослепительной улыбке, забирает из ее рук паспорт, пройдя все процедуры в аэропорту Шанхая, и разворачивается в сторону выхода. У самых дверей его ожидает непримечательная среди остальных машина черного цвета, в которую он и садится. Он удобно устраивается на пассажирском сидении и кладет руку на подлокотник, отбивая пальцем известный ему одному ритм. Автомобиль трогается с места и Чонин стискивает зубы, задумавшись. Все уже давно распланировано, но Чон до сих пор ощущает еле уловимый вкус сомнения на кончике языка. Перед глазами образ одного китайца, что становится все четче с каждым километром. За окном проплывают огни оживленного города, и водитель останавливается у здания с неоновой вывеской, расположенного ближе к центру Шанхая. - Сигареты есть? – резко прерывает молчание Чонин, уже выйдя с машины, но не успев закрыть за собой дверь. Он сует руку в карман штанов и чуть нагибается, заглядывая в салон. Мужчина, лет пятидесяти, и бровью не ведет, протягивает парню пачку сигарет с лежащей поверх нее зажигалкой и уезжает, так и не посмотрев в сторону Кима. Неоновая вывеска «Голубой сапфир» отражается голубым оттенком на лице парня, задержавшего на ней взгляд. Он остановился у самого входа, рассматривая незатейливое название и выдыхая едкий дым. Сигарета падает недалеко от Чонина на мокрый асфальт, а сам парень не заметно ухмыляется, тушит тлеющую сигарету носком ботинка и проходит внутрь клуба, сунув руки в карманы штанов. Он по-хозяйски осматривает помещение изнутри и поднимается по лестнице на второй этаж, где и располагается ресторан. Перед дверьми стоят несколько человек, о чем-то шепчущиеся на родном китайском и кидающие не читаемые взгляды в сторону корейца. Чонин не обращает на них внимание, а проходит мимо, толкая дверь. - Добрый вечер, - Чонин присаживается напротив Хуан Ши и опирается локтями о стол, сплетая пальцы в замок. - Я думал ты придешь раньше, теряешь хватку, Ким Чонин. Белокурый парень усмехается, вытирая рот краем тканевой салфетки, и откладывает столовые приборы в сторону. - А я думал, что ты держишь под контролем Шанхай, - издевательски тянет Чон, приподнимая уголок губ в ухмылке. В ресторане постепенно наступает тишина, прерываемая тихой музыкой, а в помещении не остается никого, кроме двух парней, сидящих за столом, и около двадцати людей Хуана. - Все-таки решил отдать все, что имеешь? – парень приподнимает бровь и наклоняется ближе к Чонину. - Разбежался. Даю тебе право выбора, - начинает Чонин, один своим взглядом, в котором невозможно что-либо прочесть, угнетая напротив сидящего, - холодное или огнестрельное. Чонин выделяет каждое слово, резко наклоняется вперед, и неотрывно смотрит, кажется, даже не моргая. На его лице расползается улыбка, и Хуан инстинктивно отстраняется. Еще немного и похоже глаз китайца начнет дергать от нехватки терпения. Они хватают друг друга за грудки практически одновременно, тяжело выдыхая через ноздри наэлектризованный воздух. - Ты не выйдешь отсюда живым, - шипит, подобно змее, Хуан на ломаном корейском и отталкивает Чонина от себя, кивая своим людям. Достают оружие все, но не все целятся в Чонина. Ровно половина целится в другую, прижимая к их вискам дуло пистолета. - Повторюсь, холодное или огнестрельное. Ким отодвигает столик в сторону ногой и нависает над приросшим к стулу парнем. Не отводит взгляд, в котором читается лишь холод, пробирающий до костей, и наклоняется чуть ниже, не замечая того, как на лицо ниспадает пара залакированных прядей. - Стреляйте, дебилы, - кричит Хуан, повернув голову в сторону, а Чонин начинает заливисто смеяться, прерываясь так же резко. - Значит огнестрельное. Ловким движением Чонин достает пистолет из-за спины и приставляет тот к плечу парня, нажимая на курок. По помещению проносится огнестрельная очередь, несколько тел бездыханно валяться с ног, а Чонин ощущает резкую боль в бедре от пули, пронзившей плоть. «Все же зацепили» Пистолет выскальзывает из рук Чона, а от деревянной мебели отлетают мелкие кусочки после каждого выстрела. Все происходит слишком быстро, пока выстрелы не прекращаются. Чонин прячется за одним из нетронутых, но опрокинутых столов, и успевает проследить за передвижением взвывшего от боли китайца, державшегося за левое плечо. Поднимаясь с колен, Чонин старается не концентрировать внимание на боли и лишь больше распаляется, обходя последствия стрельбы. Кровь бурлит по венам кипящим маслом, новые порции адреналина помогают подняться на ноги, и Чонин выходит через запасной выход вслед за Хуаном, отчаянно пытавшемся сбежать. У клуба стоит множество машин, в одну из которых забирается китаец и о чем-то просит, приставив пистолет Чонина к голове водителя уцелевшей рукой. Спортивная машина серого цвета срывается со стоянки, пока Ким садится в первую попавшуюся, на капоте которой сидел, по всей видимости, владелец автомобиля. Агрессивное рычание желтого спорткара разносится по улицам Шанхая, когда Чонин выезжает вслед за серым астон мартином. Буквально за несколько секунд машина разгоняется до 140 по прямой дороге и едет в отрыве от Хуана в нескольких метрах. Объезжая поток машин, Кима слегка заносит. Желтый спорткар на скорости около двухсот км/ч таранит плетущуюся спереди машину, но во время сворачивает в сторону, стремительно набирая скорость. Он крепко сжимает руль, контролируя ситуацию, пока далеко позади начинают мелькать красно-синие огни, а звуки постепенно приближающейся сирены начинают давить на виски. Чонин громко цокает, не отрываясь от дороги, совсем немного замедляется и умело выруливает, входя в очередной поворот. Город постепенно остается позади, когда обе машины вырываются на трассу. Шины оставляют черные полосы на асфальте, когда Чонин сравнивается с астон мартином, резко сворачивая на соседнюю полосу. Звук сирены давит на ушные перепонки, а рычание автомобиля успокаивает. Чонин крепче сжимает руль пальцами и резко вырывается вперед, вжимая педаль в пол. Он подрезает машину справа, отчего ту заносит, а водитель теряет самоуправление. Одно мгновение и автомобиль слетает с дороги, врезаясь в ближайшее дерево боком. Резкий разворот на 180, и Чонин подъезжает ближе, наблюдая за тем, как дымится машина. Ким не спешит, выходя из машины, двери которой распахнулись подобно крыльям падшего ангела. На фоне сгущающейся темноты Чонин подходит к машине буквально за считанные секунды, распахивая дверцу с пассажирской стороны. Хуан еще не отошел от коматоза, не хило приложившись о панель при столкновении с деревом. Чонин вытаскивает его за грудки, прижимает затылком к земле, а после приподнимает, наблюдая за тем, как со лба парня стекает багряная кровь. - Твое правление закончится, так и не начавшись.