L O S T

Когда маленькие Софи и Сэм ОʼБрайены чего-то боялись, они всегда прятались под одеялом: прятались, когда мама пила, когда отчим грозился выломать дверь и побить всех одним разом, и даже когда ужасная когтистая ветка царапала окно. Они прятались, но знали, что вскоре всё закончится, придет Дилан и согреет их своим присутствием. Но они никогда не заходили в его комнату, он никого в нее не пускал. Он просиживал с детьми ночи напролет, морально защищая, делясь уверенностью, наблюдая за сестрой и маленьким братом, как испуганно они прятались под одеялом и совсем неожиданно засыпали, иногда вздрагивая из-за шума на первом этаже. Возможно, Дилан боялся отчима, но никогда не мог показать своего состояния окружающим, он мирно принимал все побои, что оставлял пьяный мужчина на его теле. Генри же это невероятно бесило, ведь он хотел видеть, как мучается мальчишка, как он вот-вот разрыдается и попросит остановиться, подбежит к матери, чтобы вытереть слезы об её юбку. Но Дилан ОʼБрайен не такой. С самых ранних лет он обладает железным терпением, но, возможно, именно благодаря этому все его эмоции спрятаны внутри сознания. С каждым годом мальчик превращался в сильного парня, и отчим это прекрасно понимал, всё реже и реже трогая детей, ведь с легкостью мог получить сдачи. И сейчас, видя, как старший пасынок проходит мимо оживленной кухни, появляется невероятное желание окликнуть его, задать глупый вопрос и долго избивать, травмируя губу или скулу, как раньше. Но он не может. Он боится Дилана ОʼБрайена, ведь парень чертовски похож на своего настоящего отца. И когда-нибудь его злость найдет выход.       Dylan Никогда меня не переполняли столь дикие ощущения. Эмоции снова меня не слушаются. Ноги проваливаются сквозь ступени лестницы, по которым еле взбираюсь вверх, хватая сухой воздух губами. Выхожу на второй этаж, мчась в комнату. В свою комнату. Закрываю дверь, начиная бродить по помещению. Вздыхаю, опуская руки вдоль тела, больше не могу держать их возле лица и растирать горячую кожу щек, чтобы хоть как-то прийти в себя. Шагаю по чистому паркету, тормозя у стола. На спинке стула висит красная кофта, которую отдала Чарли. Чарли! Вскрикиваю от неожиданности, ведь уйдя в раздумья, слышу несколько тихих стуков в дверь. Стою. Кого сюда принесло?! Делаю непривычно широкие шаги и с волной ярости распахиваю дверь, тут же замирая. — Софи? — не успеваю сказать ничего лишнего, когда сестра перешагивает через порог и обвивает руки вокруг моего живота, выбивая воздух из легких. — Софи… — Я скучаю, Дилан, — произносит навзрыд, а я глупо усмехаюсь её неожиданному поведению. — Я по тебе очень скучаю. — Не выдумывай, — закатываю глаза, невольно грубо обхватывая запястья рук девочки, которые она соединила на моей спине. — Ты видишь меня каждый день, глупышка. — Но это не ты, — еще сильнее утыкается носом в мою грудную клетку, и из-за её слов я на миг перестаю улыбаться. — Ты не тот Дилан, который постоянно был с нами. Молчу, осознаю слова, которые только что произнесла Софи, и стараюсь собрать мысли в порядок. Я не могу поверить, что мог не заметить как неожиданно выросла и поумнела Софи. Всё это время я обращался к ней также, как к пятилетней сестре. Я не заметил, как вырос Сэм, который до возраста семи лет задавал самые глупые вопросы о солнце, небе, людях. Он спрашивал не у родителей, которым он нахрен не был нужен, Сэм всегда обращался ко мне. А потом мне просто не хватало времени на разговоры с детьми. Действительно ли я отдалился от своей семьи, наплевал на брата и сестру, когда они так нуждались в моей помощи? Ты чертов кретин, Дилан ОʼБрайен! — Я, — моргаю, глядя на светлую макушку сестры. Опускаю руки на её костлявые плечи и совершаю тихий, слишком истошный вздох. — Я тоже скучаю по другому Дилану… Прижимаю её дрожащее тело, как можно ближе к своему. Как же давно я ее не обнимал. В какой-то день бросил самых дорогих людей, оставил на угнетение в этом сумасшедшем доме с пьяницами и вечно шлялся далеко отсюда. — Я люблю тебя, Дилан. И Сэма люблю, и маму, и даже Генри, хоть и в самую последнюю очередь. Но тебя больше всех! — она дергается от переполняющих эмоций, заставляет меня окончательно сломаться, засунуть свой характер поглубже в задницу! Разрываю замок из её тонких рук, поражаясь её нездоровой худобе, и присаживаюсь на пол, потянув за собой. Обхватываю руками, когда она садится на мои колени, и удовлетворенно прикрываю усталые глаза. Впервые чувствую, что уголки губ растягиваются в счастливую улыбку, когда касаюсь подбородком её макушки, как и, кажется, в недалеком детстве, пахнущую сладким, вовсе не приторным ароматом. Медленно, как в том детстве, качаю её из стороны в сторону. Успокаиваю не только её, но и себя. Злость ушла. Прежний Дилан ОʼБрайен ушёл. — Я тоже люблю тебя, Софффи… — протягиваю совсем как в детстве. Я часто коверкал её забавное имя. Я первый раз признался в любви родному человеку. Чувствую, как сестра трясется от легкого смеха. Как же я по этому скучал..       Charlie — Чарли, Чарли, Чарли… — вскакиваю с кровати, ведь чувствую, что окончательно проснулась, услышав тихий шепот где-то рядом. Совсем рядом. — Чарли, Чарли, Чарли… — Кто здесь? — говорю слишком тихо, ведь голос буквально пропадает от такой неожиданной волны страха. — Эй? — Чарли, я здесь, иди ко мне… — интуитивно оборачиваюсь, глядя на расправленную кровать, от которой я уже успела отойти на приличное расстояние к самой двери. — Я здесь, Чарли. — Где? Я не вижу, — дыхание учащается, ведь ощущаю нарастающую панику. Наверное, только благодаря одинокому фонарю с улицы, могу более-менее разглядеть окружающие предметы. — Где? — Здесь… — невольно делаю короткие шаги к спальному месту, а что если оно там? Хмурюсь, не слыша более абсолютно ничего и также храню молчание. Подхожу к кровати, буквально касаясь её ногами, неприятно вздрагиваю, ведь она такая холодная. Провожу так несколько секунд и неожиданно падаю на дрожащие колени. Здесь… Она здесь. Касаюсь пальцами покрывала, легонько приподнимая его над своим лицом, наклоняюсь. Смотрит прямо в глаза. И я не могу пошевелиться, смотрю в эти пустые глазницы, словно завороженная. Хочу бросить всё и убежать, далеко отсюда, но движения скованны, и мне остается только сидеть, внимательно следить за её безумным видом, неприятно спутанные волосы скрывают почти всю половину лица, но я уверена, что наш зрительный контакт установлен. И мне страшно. Действительно страшно. Её рот открывается, и я сразу же могу ощутить ужасный запах гнили, от которого желудок просится вывернуться наизнанку. Еще пару секунд она лежит в таком положении, после чего слишком резко подвигается вперед, слишком близко. Слишком одиноко. Слишком страшно. Мои зрачки мечутся по её ужасному лицу. Противный рот открывается всё шире и шире, буквально разрываясь в уголках. Пытаюсь зажмуриться, но ничего не выходит, я потеряла контроль над телом. Сдерживаюсь, ощущаю, как крик застревает где-то внутри, просясь вырваться наружу. Дыши, Чарли, спокойно. Это неправда, неправда! Я распахиваю глаза от собственного крика, чувствуя как тело трясется, я не в состоянии успокоиться. Холодный поток воздуха заставляет покрыться тело мурашками. Где одеяло? Куда делось мое одеяло? — Холодно... — говорю сама себе, ведь кажется, что сейчас мне необходимо на чем-то сосредоточиться, например, на своем же голосе. Мои силы пропали. Я стараюсь поднять правую руку, но по телу снова отдается неприятная дрожь. Глаза привыкают к темноте, упираясь в белый потолок. — Я не... — открываю рот, как рыба, ведь не могу закончить предложение. Последние слова повисают в тишине, мой голос пропал. — Чарли. — боковым зрение замечаю, как в комнату пробивается луч света из коридора. Противный звук открывающейся двери режет слух. Мне не пережить этого вновь. Сжимаю, разжимаю глаза и набираю в легкие как можно больше воздуха. Кричать, мне нужно кричать! Пытаюсь хоть как-то вернуть волю действиям и замираю на секунду, ведь точно почувствовала, как кто-то коснулся моей правой ноги. Непонимающе моргаю, мычу, ощущая, как область обхвата растет, будто кто-то ещё уверенно дотрагивается до моей кожи. — Один, — снова распахиваю глаза, испуганно мечу зрачками по всей комнате. Еще более сжимаюсь, видя непонятную тень на одной из стен, постепенно увеличивающуюся в размерах, оно приближается. — Два… Три! Раскрываю рот, мысленно разрушаю стену, ограничивающую контроль над всеми действиями, делаю последний, решающий вдох и кричу. Разрываю связки, но кричу, даже когда хватка пропадает, панически дергаю ногами, не решаюсь открыть глаза до тех пор, пока воздух в легких окончательно не заканчивается. Лежу. Ушло? Оно ушло? Всхлипываю. Мне страшно. Страшно, черт возьми. Это сон, скажите, что это был сон во сне, но сейчас я проснулась от собственного же крика. Это выдумка, простая шутка моей ненормальной психики. До утра остается совсем немного времени, и я продолжаю лежать в том же положении, в котором проснулась. Лишь спустя долгие размышления, я смогла успокоить бешеное сердцебиение и немного убрать напряжение, что сковало мое тело. Прислушиваюсь к тому, что происходит дома. Родители снова уезжают на работу. Черт. Шиплю, принимая сидячее положение и пару секунд провожу в мучительных раздумьях, смешно, но теперь я боюсь того, что находится под кроватью. Хватит глупить, Чарли. Все в порядке. Точно в порядке. Наверняка… Делаю еще один вдох, окончательно приводя себя в норму, но открывающейся дверь заставляет меня испуганно вскрикнуть. — Милая? — хмурюсь, выглядывая из-под одеяла и видя стоящую в проходе маму, уже готовую к своему очередному рабочему дню. Милая? Меня никогда так не называли, так что странно реагирую, внимательно вглядываясь в глаза женщины. — Доброе утро, Чарли. Что-то не так? — Нет, всё хорошо… — хмурюсь, последний раз взглянув за ее спину. Она открыла ее? Взгляд рвется посмотреть на маму, но все мое внимание привлекает открытая дверь. Открытая дверь, которую я по привычке закрываю каждую ночь. Стараюсь как можно быстрее покинуть компанию женщины, направляясь на кухню. Бросаю тихое «Доброе утро» и тут же меняю направление, входя в ванную. Не горю желанием побывать в ванной моей комнаты, ведь от ее вчерашнего посещения я чуть не поседела, чёрт возьми. Не смотрю на свое отражение, боюсь. Не хочу видеть себя такой слабой. Умываюсь, чищу зубы и вот уже чувствую себя более-менее лучше, свежее, чем буквально несколько минут назад. Облокачиваюсь на холодную раковину, ощущая прежнюю сонливость, странно, как долго я сегодня проспала? Как разобраться, были ли эти сны каким-то намеком? Старается ли мое сознание помочь, подбрасывая значимые картинки в мою голову? Был ли это сон? Вздыхаю, наконец находя силы, чтобы поднять взгляд вверх. Ужасная. Замечаю, что под глазами немного увеличились темные круги от очередного недосыпа. Еще пару секунд разглядываю свое жалкое состояние, и всё-таки выхожу из замкнутого помещения, вдыхая полной грудью. Странно, но всё-таки с наступлением светлого времени суток, я ощущаю себя более защищенной. Меньше темноты, меньше темных углов со всеми странностями, обитающими там… Вялость в ногах увеличилась, когда я дохожу до кухни, с удивлением замечая приготовленный завтрак на столе. Остальных признаков жизни в доме не нахожу, родители ушли, как всегда бесшумно, не попрощавшись. Раньше я бы обиделась, пустила слезу от такого жалкого одиночества, но не сейчас. Я не чувствую. Ненавижу саму себя из-за этого! Не надо быть такой. Прекрати, Чарли! Стремительно выхожу на улицу, как по привычке оглядываюсь назад и замечая знакомый автомобиль. Слегка улыбаюсь, замыкая дом и не бросая на него лишний взгляд, спускаюсь вниз. Да, прихожу к выводу, что погода сегодня не самая лучшая. Темные, слишком тяжелые облака заполонили всё небо, не давая и малейшей возможности пробиться утренним лучам. В принципе, вполне характерно для нашего города. Знаю, что старый мистер Квинтон продолжает сверлить дыру в моей спине, но впервые за это время не оборачиваюсь. Чего я за столько лет не видела в этом старике? Достигаю автомобиля быстрыми шагами, желая открыть дверь на задние сидения, но обнаруживаю, что они заняты Пози и Рид. Хмурюсь на секунду, но быстро реагирую, прыгая на переднее сидение рядом с водительским, рядом, собственно горя, с Диланом… Недовольно вздыхаю, не глядя на соседа, медленно оборачиваясь. — Доброе утро. — тихо шепчу, замечая счастливые улыбки и ответные слова в мою сторону, так что снова принимаю прежнее положение. Хмурюсь, ведь машина до сих пор не заведена, что заставляет меня всё-таки посмотреть на ОʼБрайена. Смотрит. Поднимаю бровь в вопросительном знаке, ожидая услышать, что ему опять-таки не нравится. — Доброе утро, Чарли. —хриплый голос в ответ. Хмурюсь еще сильнее, теперь наблюдая за профилем парня, на секунду кажется, что по коже прошел электрический заряд от такой явной неожиданности, но отдергиваю себя от этой мысли, довольно быстро переведя взгляд в противоположную сторону. Не понимаю. Нет, это уже слишком странно… Располагаюсь за предпоследней партой, ведь не очень хочу видеть очередное озлобленное лицо учителя прямо перед собой. Замечаю вошедших Джой, Тайлера и Дилана, сразу же переведя заумный взгляд в открытый учебник экономики. Сижу, жду, когда же все рассядутся по местам, ведь не хочу встречать удивлённые взгляды друзей. Несколько минут назад я буквально убежала, выпрыгнув из машины, оставив ребят на стоянке. Надеюсь, они поймут, что сегодня Чарли Кларк встала совсем не с той ноги… За окном сверкнула молния, после чего начался дождь. Свет от лампы замерцал, но никто не придал этому значения. Неожиданно сжимаю зубы, когда чувствую знакомый запах сигарет совсем рядом, буквально в шаге от себя, затем следует звук отодвинувшегося стула за спиной и легкий удар портфеля о парту. Черт, неужели он сел за мной? Выпрямляю спину, стараясь выглядеть увереннее, но не решаясь обернуться. Неужели Дилан ОʼБрайен сегодня в хорошем настроении? Что случилось с этим хмурым придурком? Вижу, как учительница пляшет у доски, что-то бурно рассказывая, но я ведь не здесь. Не слышу ни единого её слова, так как всё внимание привлекает парень, что сидит позади меня. Ощущаю скованность в своих движениях, доставая ненужный листок из своего портфеля. Мнусь, перед тем, как написать первую букву. Пару раз зачеркиваю неправильно-выведенные слова, ведь руки дрожат, но всё-таки, не без усилий, могу закончить фразу. «Ты ведь понимаешь, что те объятия ничего не означают?» Разворачиваюсь лишь на секунду, чтобы не заметить удивленного взгляда Дилана, и бросаю клочок бумаги на его тетрадь. Думаю, всё это было необдуманно, и в этом есть большая доля моей вины… Слишком быстро чувствую легкий толчок в спину, и не оборачиваясь, стараясь нащупать бумагу, но кожу обжигает тепло чужой руки. Действую быстрее, забирая записку и бросая ее перед собой. «Абсолютно ничего. Я по-прежнему ненавижу тебя.» Хмурюсь, не ожидая такой грубости и оборачиваюсь с серьёзным желанием съязвить в его сторону, но тут же закрываю рот. Лампочки над головами учеников начинают подозрительно трещать. Я довольно-таки хорошо слышу этот нарастающий шум, поэтому поднимаю глаза в потолок, хмуря брови. Ветер за оконным стеклом воет громче и громче, заставляя где-то в глубине души зародиться нарастающей тревоге. Хочу обернуться к парню, чтобы спросить о происходящем. Щелчок. Опускаю лицо. Мне требуется время, чтобы привыкнуть к отсутствию света. Продолжаю спокойно хлопать ресницами, слыша недовольные голоса учеников. Глаза ещё не успели привыкнуть к темноте, поэтому со всех сил сжимаю веки. Прихожу в себя, вздрагивая, когда начинает говорить учительница: — Я прошу вас, не волнуйтесь. Это всего лишь проблемы с энергетикой, — оглядываюсь по сторонам, замечая, как засуетились одноклассники, и сама невольно начинаю чувствовать себя хуже. — Наверняка, выбило пробки. Все разом, будто по команде, встают со своих мест и быстро покидают класс, но ни я, ни Дилан. Продолжаем сидеть за своими партами, вслушиваясь в шумные, уже отдаляющиеся разговоры ребят. Встаю рядом с партой, чтож, нам надо поговорить? Но снова закрываю рот, уже без раздражения, испуганно оборачиваясь к окну. Ведь мне просто показалась, что я услышала стук? — Дилан? — не оборачиваюсь, догадываясь, что он тоже только что встал со своего стула. — Замолчи. Прошу, помолчи хоть секунду, — выдыхает с явной усталостью, но теперь во мне не угасает чувство, чтобы подойти к нему поближе. Сейчас, в этом неожиданном сумраке я снова чувствую себя в опасности, будто кто-то застал меня врасплох. Будто мой сон возвращается… Боюсь пошевелиться, ведь со страхом врастаю в пол. Перевожу взгляд вбок, к окну, и каким-то образом Дилан успевает сделать огромный шаг и накрыть мой рот ладонью, чтобы я всё-таки не закричала из-за образовавшегося страха в глубине груди. Чья-то бледная, аккуратная ладонь касается поверхности запотевшего стекла и стучит. Тихо, мучительно, заставляя каждый раз замирать сердце, вслушиваясь в глухой стук. Чар-ли...