Мы странно встретились и странно разойдёмся?

Конец января и весь февраль были самыми необычными в жизни Гарри. Нет, от него не отстали недруги, он так и не провёл сексуальную революцию в стенах родного университета, не шокировал почтенного куратора МакГонагалл подробностями о угнетении меньшинств. Вместо этого он всё чаще наведывался в гости к Снейпу — раз, а то и два в неделю. Частенько, когда его почти настигали на подступах к дому номер пятнадцать по Тисовой аллее, Поттер набирал заветные цифры телефонного номера и хозяин выходил встречать его на крыльцо. Гарри чувствовал спиной полные негатива взгляды, но Гойл и сотоварищи проходили мимо, шипя проклятия. Посетитель всерьёз интересовался, не боится ли Северус, что его дом сожгут в один нерадостный день. Но Снейп обычно отмахивался, потому что был твёрдо убеждён: преследующие Гарри сопляки — трусы, каких ещё поискать, да и в причинах ярой ненависти стоит разобраться повнимательней. Молодой человек особо не настырничал в желании посетить Снейпа, зная, что тот работает дома и часто бывает занят. Но когда отменяли пару или просто было настроение выпить чая в компании, набирал своего нового знакомого и осведомлялся, можно ли заскочить. Чаще всего Гарри это позволяли, и он, прихватив сладостей, через четверть часа оказывался на пороге дома. Встречи были очень необычные и абсолютно непонятные для Поттера, интересные и часто с налётом неловкости, потому что Гарри хоть и не считал себя нежной фиалкой, не мог не робеть под внимательным взглядом тёмных глаз. Совсем непонятно было, как Северус относится к Поттеру, зачем благосклонно принимает у себя. Они много разговаривали, часто собирались на кухне за чашкой крепкого чая или кофе, иногда Снейп курил на балконе со смаком, не торопясь, а Гарри сидел рядом. У него были слабые лёгкие — много болел в детстве, потому не спешил приобретать новую вредную привычку. Но с удовольствием наблюдал, как длинные пальцы выуживают тонкий цилиндрик из пачки, крутят колесо зажигалки, как узкие чётко очерченные губы, напоминающие абрис эльфийского лука, плотно обнимают фильтр, а из ноздрей выдающегося хищного носа струится сизый дым, словно у дракона из сказок. В зрелище было много эстетического удовольствия, и Гарри, будучи художником в душе и немного в жизни, не мог оставить эти моменты без внимания. Как-то, распарившись от очередной чашки горячего кофе, Поттер стянул толстовку и остался в майке с ярким принтом. По охристой ткани с прорисованной на груди кирпичной кладкой стекал впечатанный в стену сочный апельсин, размазывая мякоть и убегая каплями сока вниз по швам между блоками. Рисунок был до безобразия яркий и реалистичный, только многократно увеличенный от настоящего размера. Северус припомнил, что в прошлый раз на Поттере была майка с закатным небом, а в позапрошлый — что-то с северным сиянием. Поморщившись от цвета кожуры «вырви глаз», Снейп поинтересовался, где Гарри такое берёт? На что Поттер вытянул из рюкзака самодельную визитку, отпечатанную на тонком картоне, и вручил хозяину дома. Карточка гласила: «Рисунки на майках на заказ. Никакой печати, только индивидуальный подход». Далее шёл знакомый Северусу номер телефона и подпись «Гарри». Поттеру нравилось рисовать, но в детстве не было возможности, поэтому он дорвался, будучи взрослым. Художник-самоучка сначала раскрашивал майки себе — подруга не знала, что подарить на день рождения, и преподнесла набор красок по ткани. Позже Гарри придумал наброски для парочки знакомых, опять же по поводу праздников и в целях экономии средств, которых вечно не хватало. После как-то само пошло: к нему стали обращаться с заказами, а рисунки становились более умелыми. Та же подруга, Гермиона, подсказала сделать визитки, и как-то сами собой эти художества стали приносить пусть не регулярную, но прибыль. Что было приятно. Северус удивлялся, зачем человеку с явным талантом к живописи экономика? На что Поттер неожиданно серьёзно для своего возраста аргументировал, что пусть он и будет каким-нибудь бухгалтером или менеджером средней руки по окончании учёбы, зато с дипломом, постоянной работой и стабильным заработком. А живописью и позже заняться можно, он и на холсте ни разу не писал пока, так только, на майках и в альбомах. Снейп не был затворником, иногда на него находило «общительное настроение», и появлялся повод выбраться в люди. Но сейчас он целиком и полностью получал это общение с вызовом на дом, так сказать, чем и был доволен. Несмотря на солидную разницу в возрасте и статусе, обоим было интересно. Сначала Гарри приходил почти по поводу. Северус как программист по профессии прекрасно разбирался в компьютерном «железе» и настроил поттеровский видавший виды ноутбук, купленный в комиссионке. Первые встречи проходили под эгидой помощи хилой технике. А потом и повода было не надо — только совпадение свободного времени у обоих. Гарри особо не скрывал, что как человек без поддержки старших, сам себя содержит, поэтому берётся за любую подработку помимо росписи маек. Устраиваться на постоянное место он смысла не видел, потому что существовали каникулы, когда работать можно весь день, а случались дни, когда отвлекаться от учёбы было решительно некогда, особенно во время сессий. Терять пусть небольшую, но нужную стипендию в эфемерной погоне за прибылью не хотелось. Зато Поттер как общительный человек со множеством знакомых трудоустроенных студентов с удовольствием бывал на замене, если у кого-то не получалось выйти на службу по причине отъезда, учёбы или активной личной жизни. Кем он только ни работал: и официантом, и ночным горничным (девушки обычно боялись брать эти смены), и грузчиком, и разнорабочим. Если графики подработок не нахлёстывались и не мешали учёбе, Поттер не брезговал любой отраслью, и выручку за отработанное, как ранее оговаривалось, забирал. Схема эта оправдывала существование, и Гарри мог позволить себе снимать квартирку, правда с соседкой, а теперь и подругой Гермионой, и обеспечивать себя всем необходимым. В студенческом общежитии Поттер прожил только первые полгода первого курса — там оказалось слишком шумно и совсем невозможно сохранить тайну личной жизни. Постепенно за беседами Северус узнавал всё больше и больше о Гарри. Молодой человек не спешил исповедоваться, и общая картина его жизни в большом городе сложилась после целой серии встреч. Северус и сам был отнюдь не экстраверт, не любил пускать в личное пространство, со скрипом сходился с людьми, все его товарищи и хорошие знакомые были родом из студенческой молодости. Приобретений последних лет тоже не наблюдалось, а интимные связи, хоть и случались частенько, были мимолётными — на пару встреч, не более. Из посторонних на сакральную территорию жилища допускались только пара проверенных временем друзей. Тем удивительнее было появление Гарри в жизни и доме такого замкнутого человека. С Поттером было интригующе интересно и легко, как ощутить глоток свежего воздуха в загазованном городе. Северус невольно сравнивал его с крестником, ведь они с Гарри ровесники, обоим летом будет только двадцать. Но Драко хоть и блестяще учился, являлся капитаном сборной по поло, и рядом с Гарри не стоял в целеустремлённости и желании вырваться в лучшую жизнь. У крестника с рождения платиновая ложка во рту и надёжная защита, а такие как Поттер, если хватает упрямства, держат на своих спинах мир, как бы пафосно это ни звучало. Гарри не любил рассказывать о детстве. По случайным обмолвкам Северус только понял, что парень — сирота, воспитывался в доме тётки и её семьи, и жизнь там была не сахар. Как только исполнилось восемнадцать, Поттер взял документы, рюкзак и навсегда покинул Литтл Уингинг, не намереваясь возвращаться. Гарри тоже было интересно со Снейпом; тот много путешествовал и обычно всё лето посвящал этому занятию, а если случались какие-то технические накладки с работой, всегда имел под рукой лэптоп и интернет. Северус захватывающе рассказывал и с иронией вспоминал разные казусы, приключившиеся во время поездок по экзотическим странам. Гость слушал, раскрыв рот. Сам-то он даже на побережье не бывал, и моря живьём не видел, не говоря уж об океане. Гарри всё не мог привыкнуть к необычности этих встреч, чудаковатости посиделок. Непонятные чаепития, а иногда и перекусы, переходящие в полноценные трапезы, длились уже полтора месяца. Поттер приходил в дом к порой угрюмому, иногда задумчивому, но чаще нейтрально настроенному мужчине. Надо сказать, интересному мужчине, с точки зрения Гарри, интригующему не только общением, но распространяемой вокруг аурой уверенности и особой притягательности. Посещал часто и, переборов неловкость первого момента, научился расслабляться в непривычном обществе. Но не мог понять, зачем это нужно Северусу? Гарри всё так же обращался к хозяину по имени, но на «вы», потому что разрешения на более интимное «ты» не получал. Снейп никак не проявлял симпатий к новому знакомому; если на то пошло, Гарри даже не был уверен, гей Северус или просто относится к числу толерантно мыслящих людей. Иногда Северус долго рассматривал Поттера, но отводил взгляд, когда его подлавливали, и ловко переходил на отвлекающую тему. Из чего Гарри сделал вывод, что даже если Снейп — гей, то он, молодой и не слишком-то привлекательный студент, не интересен сему потрясающе завлекательному образчику. Так только, чтоб отвлечься от рабочих будней, поболтать забавы ради. Потому что ни попыток флирта, ни более интимного проявления внимания Северус не выказывал. С одной стороны, от этого делалось тоскливо. Хоть определённых планов Гарри не строил и воздушных замков не рисовал, но всё же. С другой, придя к такому выводу, Гарри расслабился и просто получал удовольствие от встреч с интересным человеком; стало проще, ушли смущение и неловкое заикание. Ему даже немного льстило, когда Северус звонил сам и сообщал, что у него есть пирог с мясом, пахлава из индийского магазинчика и пара свободных часов днём. Естественно, Поттер откладывал все дела и после учёбы несся в гости.