Мы странно встретились и странно разойдёмся?

Вторая половина августа не отметилась больше знаменательными событиями. После работы Поттер домоседничал, выполнял мелкие заказы, когда были, и лишь изредка поддавался неунывающей подруге, которая вытягивала его в люди. Хотелось просто тишины и размеренных, успокаивающих действий. Наступивший сентябрь и привычная студенческая суета оживили дни и наполнили их яркостью, словно пыль протёрли на полированном столе, и он заиграл, заблестел в лучах. Гарри старался не думать о грустном и не унывать. На мужчин больше не смотрел — не тянуло. Апатия развеивалась понемногу, вытесняемая забурлившей быстрой рекой жизнью. Словно в насмешку, позволив Поттеру привыкнуть к смене сезонов и деятельности, Снейп объявился в конце второй сентябрьской недели. Просто позвонил. Гарри сначала думал не отвечать на дребезжание, раздавшееся на большой перемене, когда многие студенты стремились выскочить в парк у альма-матер и поймать остывающие солнечные лучи. Повертел телефон, разглядывая на поцарапанном экране знакомый до последней цифры номер, отошёл от горстки одногруппников. Не ответить сейчас — значит, появится необходимость перезванивать, а это ещё трудней. Или не появится? Выдохнув, он всё же нажал кнопку. — Здравствуй, Гарри, ты не зайдёшь ко мне сегодня? — как ни в чём не бывало, словно виделись только на неделе. Поттера это немного взбодрило и изрядно разозлило, приводя в повышенно взвинченное состояние. — Здравствуй. — Так что, зайдёшь? Я вернулся два дня назад. Нужно было что-то соврать. Идти? Спросить «зачем»? Гарри замешкался. — Ты занят сегодня? — по-своему определил причину паузы Снейп. — Да, работа, — неубедительно и вяло промямлил Гарри, хотя ему и не нужно было никуда идти. Он недоумевал, для чего понадобился бывшему так срочно. — А завтра? — Северуса неприятно напрягло, что прежде сговорчивый мальчик мнётся, не соглашаясь. Неужто летом дружка себе нашёл и теперь сказать не может? Снейп решил: нужно увидеть Поттера, а там понятно будет. Сам-то он вполне неплохо провёл лето, в удовольствиях себе не отказывал, будь то путешествия или постельные забавы. Несмотря на то что Северус родился зимой, и имя у него холодное, с приходом тепла он словно оживал, и деятельная натура не давала сидеть на месте. Зимой же наоборот накатывало домоседство. — Завтра я тоже работаю. Могу сегодня… только ненадолго, — решился наконец Гарри, чтобы одним махом выяснить, что нужно Северусу, а не юлить в попытках увильнуть от чёткого ответа. После занятий Гарри плёлся знакомым маршрутом, не чувствуя ни радости, ни предвкушения встречи, только гнетущую тоску. «Что Снейп за садист такой, зачем растягивать агонию и мучить, маня несбыточным?» На пороге он вытер вспотевшие ладони о джинсы и решительно позвонил. Странный Северус при встрече повёл себя ещё более непонятно. Видя, что гость ведёт себя сдержанно, перенял его манеру, провёл за собой в гостиную и предложил сесть. Гарри рассматривал загоревшего и словно помолодевшего Снейпа. Как же он соскучился! Жесты, мимика, быстрые движения пальцев, заправляющих мешающую смоляную прядь за ухо, голос. Так бы и сидел на диване, не воспринимая, что говорит Северус, только глазел в попытке налюбоваться впрок. Из задумчивости Поттера вывел холодящий ноги лакированным боком деревянный ящик, точнее этюдник, положенный ему на колени. — С прошедшим днём рождения, Гарри, — мурлыкнул почти на ухо Северус, садясь рядом на диван. Поттер совсем растерялся. Вот так коробочка с сюрпризом! Обвёл пальцами морёное дерево, пробежался по идеально ровным гладким углам. В центре — фирменный логотип, немного вдавленный в поверхность и зачернённый бронзой с вензелями и королевскими лилиями. Наверное, предел мечтаний. Только к чему эта дорогая цацка? — Зачем, не надо было… — само сорвалось с языка. — Вот ещё, не надо! — Северусу было приятно, что его подарок ошеломил Гарри. — Я его на Монмартре покупал, в специальном магазине, сказали самый лучший. Ты открой! Поттер послушно щёлкнул блестящими замочками. Внутри обнаружился полный комплект: тюбики с красками в два ряда, кисти, какие-то лаки и разбавители, ещё всякое пока неведомое. Нутро этюдника было подвижно, выдвигалось, ящички снимались, что-то где-то крепилось. Снаружи — сложенные и закреплённые телескопические ножки из лёгкого сплава. Гарри даже думать боялся, сколько стоит это чудо — наверняка побольше его нового лэптопа. — Но я же не умею маслом. — Когда-нибудь будешь учиться, а у тебя уже всё есть. Снейп был доволен собой, видя, как бережно перебирает Поттер кисточки, как аккуратно трогает тюбики и снимает составленные друг на друга ячейки. Хотелось бы, конечно, для полного комплекта завалить его, да хоть здесь же, на диване, но Гарри говорил, что спешит. И правда. На предложение выпить кофе Поттер резко засобирался. Якобы ему пора, а на самом деле сбегал. Хотелось без оглядки, но на выходе его тормознул Северус. — Ты подарок забыл. — А можно я в следующий раз заберу? С собой нести неохота, да и вдруг там оцарапает кто, — Гарри решил, что не возьмёт эту дорогущую игрушку. Если Снейп решил с барского плеча преподнести прощальный дар — его проблемы, пусть себе оставит. Северус после ухода гостя курил и размышлял вот над чем: не нравился ему такой Гарри. Собранный, отстранённый, глаза какие-то тусклые, как будто чужой совсем. Но при этом рассматривал жадно, словно ревизию проводил. Нужно было срочно приручить Поттера обратно и вернуть его в спальню, если непреодолимых препятствий не предвидится. Снейп был настойчив, когда ему что-то было надо или очень хотелось, а когда добыча сама не шла в руки, так вообще срабатывал инстинкт охотника. Он далеко не с первого и даже не со второго раза дозвался в гости взбрыкнувшего и явно пытающегося увильнуть молодого любовника. Под предлогом, что нужно забрать этюдник — Снейп настаивал на этом особо упорно — он всё же приманил Поттера. Гарри ждал сервированный в лучших традициях обед и до странного обходительный Северус. Гермиона, с которой парень регулярно шептался о своём наболевшем, потому что сам не мог разобраться в ситуации, а со стороны виднее, — утверждала, что Снейп им просто пользуется. И теперь, «нагулявшись» в поездках, хочет завлечь удобного любовника обратно. «Ты хоть предохраняйся! Мало ли что он мог привезти?» — напутствовала подруга, а Гарри уверял, что он ни за что больше не подставится Северусу, не поведётся на него, как бы ни хотелось. Тем не менее, как только Гарри наелся и расслабился после пары бокалов вина, Снейп поманил его хрипло и гипнотически: «Иди сюда». Поттер пошёл, как глупая обезьянка к удаву, подставил губы для поцелуя, прижался, как к родному. В голове звонко щёлкнул тумблер, отключая её за ненадобностью, выпуская давно сдерживаемые желания. Парень не противился, когда его усадили на только что освобождённый от тарелок стол, когда руки потянули с него расписанную майку, а узкие губы, оставляя собственнические следы, заскользили по шее. Только откинулся назад, подставляясь и съезжая немного вперёд, чтобы удобней обхватить разведёнными ногами бёдра любовника, почувствовать сквозь одежду его возбуждение и такую же твердую, как свою, плоть. Снейп не был груб, как не был и мягок, он брал то, что хотел. Где-то глубоко внутри Гарри знал: оттолкни он сейчас, скажи решительное «нет!», и его отпустят. Но разве мог он так сделать?! Желание было сильнее его. И дорвавшись до сладкого, Поттер отвечал не менее яростно и страстно. Так же срывал одежду, кажется, даже порвал рубашку любовника. Северус, не церемонясь, стащил Гарри со стола, развернул к себе спиной и, надавив на покрытый испариной напряжённый участок между лопатками, заставил прогнуться. Шарил руками по вздымающейся груди, теребил сжавшиеся до твёрдых бусин соски, опускался по впалому животу, мышцы которого твердели от прикосновений. Губа треснула и закровила, но Снейп не прекращал вылизывать шею, прихватывая зубами кожу на загривке, отчего Поттера гнуло в спине, и он притирался своей восхитительной задницей плотнее. Снейпу нравился запах Гарри, его поджарое молодое тело, урчащие звуки, которые он издавал. Да, пожалуй, Северус скучал по своему юному аманту. Пора было восстановить пошатнувшиеся авторитеты. Рука скользнула по горячей подрагивающей коже, легко справилась с пуговицей и ширинкой джинсов, нырнула в боксеры постанывающего и льнущего к его груди любовника. Длинные пальцы огладили и пережали юношескую поспешность. «Рано ещё выпадать из реальности, мальчик». Снейп приспустил джинсы и бельё Поттера, стреножив его, и привалил к столу, придавив собой. Смазка, заранее положенная в карман, сократила подготовительный процесс, да и сил терпеть особо не было. Гарри требовал быстрее, кто бы спорил, до спальни они точно не дойдут. Северус тоже не посчитал нужным раздеться, только приспустил брюки и натянул кондом. Гарри он трахал с особым приятным чувством собственника, словно возвращал себе украденное, получая отдачу и чувственные стоны в ответ. Приласкав текущий предсеменем пенис, обвёл, касаясь ногтями, край мышечного колечка, плотно обхватившего член, выворачивающегося за движением члена. Снейп отлично понимал, что перепробовав многих и сравнив, может точно утверждать: с Поттером ему не просто хорошо, ему очень хорошо, парень подходит по всем показателям. Позже Северус уверял себя, что это предоргазменный бред, когда и в любви признаться можно, и пообещать, что угодно. Мозг находится не в том месте, где способен мыслить здраво. Но сидеть после бурного секса на узком кухонном диванчике в обнимку с Гарри, облачённым только в изгвазданные штаны, нежиться в плотном кольце рук льнущего и ластящегося зеленоглазого симпатяги — было чертовски здорово. Отпускать это чудо категорически нельзя. Поэтому Снейп позволил себе быть ласковым с разомлевшим любовником, нашёптывал пошлости и глупости, поочерёдно допивая коллекционное французское вино прямо из бутылки, потому что за бокалами лень тянуться. Вечером Гермиона, только глянув на вернувшегося домой позже обычного Гарри с лакированным ящиком под мышкой, оценила его затраханный, но абсолютно довольный и мечтательный вид. Хмыкнула, не став комментировать; захочет — сам расскажет, а он непременно захочет, пусть не сегодня, а когда всё снова станет плохо. Не верила Грейнджер в добренького Северуса Снейпа и заочно его недолюбливала.