Всю нашу жизнь Мы ждём встречи с кем-то, Кто укажет нам путь.
Девочка любила кровь, любила убийства, жестокость. Каждый день она смотрела ужасы, сидела за компьютером, не отрывая взгляда. Все считали девочку странной. Она была одна. Хоть у неё и была любимая мама, она чувствовала себя пустой. Сломленной. — Пока, мам! Короткое прощание. И не видеть дорогого человека до самой поздней ночи. Не спать до часу ночи и вздрагивать от любого шороха в коридоре. Бежать как угорелая через всю комнату, спотыкаясь и шлепая босыми ногами по голосу полу, и в темный глазок, выглядывая на пороге знакомый мамин силуэт. Это уже сумасшествие… Девочка скучает. Бабушка не может выслушать девочку так, как это делает мама. Она упрекает её, ругает, порой доходит и до оскорблений. А девочка молчит. — Сумико, иди поешь! — громко зовёт её пожилая женщина. — Не хочу, ба, — отвечает девочка, не отрывая беглых глаз от монитора компьютера. И снова упрёк. Не смотря на столь позднее время не хотеть есть? Как так можно? Девочка закатывает глаза и тихо вздыхает. — Я с мамой поем, обещаю! — отвечает девочка, на что бабушка замолкает. — Бог с тобой, делай, что хочешь. Девочка встаёт с насидевшегося места и ложится на диван. Усталыми бледными глазами смотря в темный потолок, она зовёт к себе свою собаку. — Кин, иди сюда! Большая красивая собака породы леонбергер быстро оказалась на диване рядом с Сумико. Она растянулась в длину дивана и девочка обняла её. — Моя любимая Кин, — нежно произнесла Сумико, поглаживая бронзовую шерсть собаки и зарываясь тонкими пальцами в неё. Ну и пусть, что бабушка ругает её за то, что Кин лежит на диване и что много шерсти после неё остаётся на нем. Это единственный друг Сумико. Она любит эту собаку. К тому же, мама разрешает. Сумико никогда интеграл не рассказывала маме. Что происходит в школе, какие оценки. Во-первых потому, что мамы дома почти не бывает, а во-вторых потому, что она не хочет огорчать маму. В школе Сумико не любят. Вся параллель словно отказалась от неё. Да и с учебой не лады. Каждый день приходится строить из себя веселую, улыбаться и говорить на вопрос «Как дела?» «Всё отлично». После школы девочка обычно ходит гулять с Кин. Говоря, что вернётся через час, она пропадает на улице до самого вечера. Она разговаривает с ней. С Кин. Она считает, что Кин её понимает. Её добрые большие черные, как ночное небо, глаза словно с пониманием смотрят на Сумико. — А знаешь, Кин… Мне больно от этого… — говорит она, садясь на железный заборчик. Глаза защипало от слез. Она закрыла лицо руками и издала сдавленный всхлип. Кин стала скулить, положив морду на колено Сумико, и смотреть на плачущую хозяйку. — Спасибо, Кин, за понимание. *** — Эй, ты! Краснокопновая, куда намылилась? — прокричали хулиганы из класса Сумико ей в след. Девочка старалась не обращать внимания на их издевки за спиной. Она спокойно и словно ничего не замечая, закрывает свой шкафчик и идёт к выходу. — Сучка… — Перестаньте! Хватит! Остановитесь! Прошу! Удары не прекращались. Надменный смех, издевательские улыбочки, цоканье, плевки в лицо. За что её так ненавидят? «Что я такого сделала?» Её бьют и бьют, а она не может кричать. Её ведь никто не спасёт, никто не поможет… Никто не услышит её криков, что она просит о помощи. Это самая дальняя часть школы, о которой, видимо, никто не знает. Кроме этих хулиганов, конечно. Они били её сильно, не щадя, говоря какие-то гадости, рвали волосы. «Когда же вы наиграетесь?» Когда Сумико упала на землю, уже не в силах закрываться от ударов. В тот момент хулиганы наигрались. — Че, уже все что ли? — произнёс один из обидчиков сквозь зубы. — Неееет, ну так не интересно. Когда одноклассники ушли, Сумико лежала, уткнувшись лицом в землю ещё несколько минут. Вставая на ноги, она корчилась от боли. Все тело ныло. Ноги, руки, голова… Все болело. Подобрав сумку, Сумико пошла домой. Было больно, но она не подавала виду и шла спокойно, только держась за ноющую левую руку. «Так хочу увидеть Кин» — Мам, ба, я дома! — громко произнесла Сумико, снимая грязные, после побоища, ботинки. К ней в коридор вышла бабушка. Стоя в дверном проёме, женщина смотрела на Сумико пустыми умоляющими глазами, словно пытаясь что-то сказать. Сумико не понимала в чем дело. Она стояла в растерянности, не понимая ничего. Вдруг она разглядела в глазах бабушки слезы. — Ба, ты что, плачешь? Женщина ничего не ответила и прошла на кухню. Сев за стол, она закрыла лицо руками и начала тихо плакать. — Бабушка… — прошептала Сумико. — Сумико, — послышался мамин голос из комнаты. Девочка побежала на голос. Вбежав в комнату, она остановилась в дверном проёме. Тело обдало холодом и ощущение сразу сменилось жаром. Глаза расширились, Аки захлебнулась воздухом. Кин… — Что… К-как… — Прости, Сумико. Она просто закрыла глаза… — произнесла мама Сумико. Собака лежала во всю длину дивана, запрокинув морду. Её большие глаза были закрыты, а пасть немного приоткрыта. Сумико подбежала и схватила её на руки. — Нет! Нет! Нет! Это не правда! Она жива! Это не правда! — в истерика стала кричать девочка, — Ну же, Кин, очнись. Просыпайся! Ты же спишь, я знаю! Не притворяйся! Это была боль не сравнимая не с чем для Кин. Самый лучший друг, который никогда не упрекал её, да, наверное, потому что не могла, выслушивал и, наверно, понимал её, любимая собака Кин умерла. Ушла из её жизни. И эту боль, казалось бы, невозможно было залечить…Глава 10. The only one, часть 1
16 декабря 2016 г. в 17:15
Примечания:
Это немного флешбек о прошлой жизни одной из подруг.
Немного сместимся с поставленной задачи и сюжета моего фика и погрустим.