A Werecat in London/Кот-оборотень в Лондоне

Адриан проснулся от вкуса меда и солнца на своем языке. Быстро моргая в полумраке зарождающегося рассвета, Адриан был поражен, что нашел аромат, который преследовал его красочные мечтания, на губах, когда облизал их. Что-то изменилось… Предвкушение барабанов в крови то же самое, что пронзало его за несколько минут до начала погони. Слишком поздно он понял, что сон не рассеялся с рассветом. Он задержался, все сильнее с каждой минутой впадая в реальность. Глаза Адриана широко распахнулись, пораженный вздох сорвался с губ. То, что когда-то было мимолетными образами, преследующими его подсознание, взревели жизнью в ярком грохоте его подсознания. Комната наклонилась на своей оси, желудок достиг дна, как будто падая с вершины американской горки. Он повернулся на живот, вцепившись в подушку изо всех сил, пытаясь собрать воедино поток образов, играющих перед глазами. Как будто плотина разбита и раздроблена, и все недельное богатство снов обрушилось на него сразу. Вместе с тем, каждое ощущение он чувствовал – каждое прикосновение, каждый вкус, каждый запах, так что кружилась голова. Лес под полной Луной, деревья, наполненные живым пламенем, и волшебный народец. Древняя магия в воздухе, и на земле, и роса блестит на каждой травинке. И женщина. «О, Боже». Адриан застонал, вжавшись лицом в подушку, когда волна прошла вниз по спине, оседая глубоко в животе. Он вжался в матрас, задыхаясь от трения, высекавшего искры в паху, сердце у него заколотилось, поскольку цунами из воспоминаний сна разбилось о его сознание. Его когти впились в простыни, вновь преклоняясь перед властью захватывающего дух, внезапного возбуждения, ударившего его. Перед его мысленным взором, женщина, в отличие от других, виденных им в его жизни, сформировалась. Кто-то, кого он глубоко и близко знал, и все же кто-то, кого он не знал вовсе. Она гордо стояла под лунным светом, излучая силу каждой тонкой линией своего тела, не страшась своей наготы перед ним. Её лицо все еще в тени, но глаза сверкали, как синее пламя. И прошедшей ночью… Адриан застонал еще более низко, прикусив щеку и плотно сжав глаза. Прошедшей ночью она была еще красивее, чем он видел её когда-либо. Более реальна, чем он когда-либо мечтал о ней. Не было никакого другого пути описать её, кроме души, обнаженной перед ним, как он обнаженным стоял перед ней. Её красота была больше, чем он мог себе представить. Адриан увидел, как она обнажается с каждым предполагаемым несовершенством – её страхи, её неуверенность, её незащищенность – и любил её еще яростнее, за все, что он увидел, за каждую веснушку, изъян, пятно… Пятно. Пятна. С опозданием, последнее откровение ударило его, как товарный поезд. ЛедиБаг. Снова и снова он мечтал о ЛедиБаг. Каждую ночь. Прошедшую ночь. Да, особенно прошедшей ночью, когда чувствовал, что она действительно стоит рядом с ним. Позволяя ему платить дань каждому дюйму её кожи. Отплатить за все те ночи, что она любила его за его кровь и плоть, когти и клыки. Было не сдержаться от стона, что сорвался на волне осознания. Адриан соскочил с постели, слепо бросившись в ванную. Быстрее мгновения он поймал себя, что отражающийся в зеркале уже не чужой для него – с горящими глазами, взлохмаченными волосами, кот так близко к поверхности, что уже показывает свои клыки и когти. Не привычный Адриан, который когда-то был изысканным и скованным, а возбужденное, страстное существо, которое ЛедиБаг обнимала ночь за ночью. На этот раз он не был в ужасе, что увидел себя вышедшим из-под контроля. «Это я. Это я, и она любила меня!...» … во сне. Ожог на пальце вспыхнул, и тепло в животе напряглось. Тиски вокруг его легких препятствовали взять полную грудь воздуха, начиналось головокружение. Высвобождение из оков фланелевой пижамы было удовольствием, вызвавшим низкий, хриплый рык облегчения. Холодный воздух ворвался в комнату, оборачиваясь вокруг его безудержной эрекции, враждуя с жаром, пылающим под его кожей. Кровь объединила низкое и густое, удовольствие распустилось на дискомфорте. Адриан ввалился в душевую кабину с отсутствием всякого милосердия. Чуть кося глазами, он вцепился в кран, меняющий воду с большей силой, чем это необходимо. Холодные уколы ударили его мгновение спустя, его мучительное шипение потерялось в унылом рёве воды. Готовя свои предплечья к холоду, Адриан снова набрал полные легкие влажного воздуха. Задыхаясь, напрягая мозг, он не мог сосредоточиться ни на одной мысли, в то время как перед глазами играл калейдоскоп. Улыбки, мягкие прикосновения и погоня через лес, заставлявшие его сердце колотиться. Розовые губы, голубые глаза, черные волосы вращались сообща. Вода с шумом плескалась вниз по спине, извивающейся рекой по его бокам, по груди следовала к бедрам и паху. Вода струилась вокруг него как шелковая лента, бежала за его эрекцию, следуя дальше. Он остро чувствовал каждую каплю. Когда ледяного прикосновения стало достаточно, чтобы вернуть его к реальности, он был слишком далеко, чтобы отметить многое другое, кроме чистого электрического ощущения. Его нервы ожили, вспыхнув как фейерверк. Он вырос до такой степени болезненно твердым, что чувствовал, как его собственный пульс мчится по его пояснице. Он покачивал бедрами без сознательной мысли, шепча бессмысленные проклятия рядом с бездыханными молитвами, чтобы остановить безумие. Одно прикосновение может вывести его из себя. Адриан воспаленным сознанием ухватился за эту мысль. Его рука дернулась на стене. Мышцы на спине и ногах напряглись; эрекция между ног пульсировала, настойчиво подергиваясь. Видения ЛедиБаг, смешавшиеся в голове, перемешивались с воспоминаниями о характерном аромате Маринетт, пока он не смог отличать одно от другого. Прекрасная ЛедиБаг, которая не заслуживает того, чтобы быть использованной как вместилище для похоти, сладкая Маринетт, чье лицо, тело, или аромат он не хотел допускать в свои распущенные мысли. Преданность обращенного гарантирована? ХА! Не в то время, когда он задыхается по двум женщинам одновременно, в тоже время так сплетенных внутри него, что он едва мог отличить их друг от друга. Не смотря на то, что его разум взбунтовался, он был на стороне животного в том, чтобы взреветь о страстной жизни. Коту одна женщина была так же мила, как и другая. Он трещал по швам, освобождаясь, когти пробивали свой путь на поверхность, заостренные клыки пронзили язык Адриана, что он задохнулся. Видения ЛедиБаг и Маринетт накладывались, пока невозможно стало сказать, где заканчивается одна, где начинается другая. Её блистательная душа и захватывающий дух аромат, обволокли его, как её тело во сне. Та малая доля крови покинула голову Адриана, в спешке отправившись на юг. Он балансировал на грани, слезы щипали уголки глаз. Упорное сопротивление, разбитое атакой безудержного желания кота. Все причины, почему он не должен стали далекими и туманными… «Одно касание. Это все, что мне нужно. Только одно. Все пройдет быстро. Никто не узнает…» Это было то, что все толкали его сделать, верно? Просто прими это. Сам о себе позаботься. Просто сделай это. Грудь вздымалась, разум умчался, Адриан отодрал одну руку от стены. Сквозь прищуренные глаза он видел, что его рука дрожит от силы возбуждения. Во рту пересохло, сердце бешено колотится о ребра. Он позволил руке упасть. Мышцы в животе скользнули вглубь, туго сжимаясь. Дрожь прошла вниз по спине в тот момент, когда его пальцы сомкнулись вокруг основания. Его ладонь была слишком горячей, слишком жесткой, и он едва не взорвался от ощущений, когда медленно провел сжатой ладонью по все длине… Бомба взорвалась по другую сторону двери. Сердце Адриана выстрелило в горло, кулак метнулся от его эрекции так быстро, что он ударился о стену. Потеря ощущений была как удар в живот. Снова взрыв, тяжелый и настойчивый по двери. Адриан признал звук, когда стучат кулаком по дереву. Гнев и унижение взлетели вверх. Он высунул голову из кабинки и крикнул: -Я занят! Приглушенный голос Нино звучал панически, когда он кричал: -Тебе лучше выйти оттуда, бро! -Я… - Адриан на мгновение поперхнулся, щеки покраснели. – Я в душе! Да, душ. Это было именно то, что он делал. -Это чрезвычайная ситуация! – Завопил Нино, продолжая стучать в дверь. – Тебе нужно выйти оттуда сейчас! Передвигая онемевшие ноги по полу ванны, оставляя за собой реки ледяной воды, Адриану едва хватило разума, чтобы обернуть вокруг себя полотенце, раньше удара открывая дверь. Нино стоял на пороге: лицо бледное, глаза распахнуты, кулак занесен в середине удара. Слишком хорошо зная, что он должен быть похож на смутное очертание в дверном проеме, Адриан встретил испуганный пристальный взгляд друга так стойко, как мог. -Это… -Нет. Хуже. – Голова Нино механически дернулась в сторону, уставившись на нечто за пределами обзора Адриана; слабым голосом парень пробормотал: – Твой отец здесь. -Дрянь. -Да. Адриан сжал губы, чтобы сдержаться от бормотания еще более содержательного проклятия. Температура, казалось, резко понизилась, и это не имело никакого отношения к холодному душу, он только вышел и имел все, чтобы заморозить ад. Во рту пересохло, и он прохрипел: -…ты уверен, что это он? Нино пригвоздил его жалостливым взглядом: -Уверен, и он не доволен. -Черт побери. Схватив плечо Нино для равновесия, неосторожно капая водой на обнаженную руку своего друга, Адриан рванулся к дверному проему, заглядывая за угол. Там, стоя в середине комнаты, действительно был Габриэль Агрест. Позади него стояла Натали. Ни один не выглядел впечатленным, когда их глаза блуждали от одного бардака к другому. Груда одежды Адриана, сброшенная на пол в тот момент, когда он вернулся в номер. Пустые бутылки из-под спиртного, что Джон пихал в его руки в слабой попытке успокоить его после мучительного вечера. Лампа, что рассыпалась от его прикосновения, когда он был пьян настолько, что забыл, что Плагг находится внутри него, и он не имеет больше полного контроля на Котаклизмом. Сейчас, когда неодобрительные взгляды Габриэля и Натали вперились в него, Адриан почувствовал, как его хвост между ног прячется быстрее, чем смог сделать холодный душ. Страх поселился в глубине живота, тяжелый, как свинец. Мурашки вспыхнули на коже рук и ног. «Так вот как это закончится. Вот как я умру». Не с треском, а с ознобом. -Тебя заметили вчера вечером, - начал Габриэль тихим голосом. Один его голос понижал температуру в комнате до того, что он почувствовал, как иней начинает формироваться на окнах. Адриан напрягся, мозг сразу же схватился за худший сценарий. Нино так же замер натянутой струной, бормоча проклятия под нос. Габриэль продолжил, сузив глаза до щелей, хмуро искривив рот: -Натали сообщила мне, что швейцар видел, как тебя спотыкающегося вчера вечером привел твой друг и… -Оборотень, сэр, - отчетливо продолжила Натали. -Оборотень, - подтвердил Габриэль. Сторонящийся каких-либо неожиданностей, он выглядел крайне разочарованным в выборе своим сыном компании. Адриан опустил голову, решительно уставившись в ковер. Его облегчение от нераскрытия его, как Кота Нуара, было недолгим. -Есть видео, запечатлевшее тебя сидящим в пабе, на который вчера вечером напала акума. – Габриэлю не нужно было присоединять какие-то описания, чтобы Адриан услышал их в голосе отца – хулиганский, дешевый, низкосортный паб. Все, против чего стоял Габриэль Агрест. – Еще есть видео, где ты идешь домой не менее, чем в двух дождевиках, и не более того, судя по всему. Несмотря на холод, горячий румянец залил щеки Адриана. -Мне сказали, что ты даже не носил обувь. -Нет, - подтвердила Натали, проверяя свой планшет. Адриан боролся, чтобы не встряхнуть женщину с преданным взглядом. Хотя Натали не была щедра на внешние проявления привязанности, она, как правило, неожиданный союзник в мелочах. В этот раз не было не малейшего проблеска поддержки в её темных глазах. Адриан предположил, что улики против него убийственно неопровержимы, чтобы поколебать её верность своему работодателю. -Я… Габриэль поднял руку, отрезая все вялые попытки Адриана оправдаться. -Я думаю, я видел достаточно, чтобы сделать свои собственные выводы. Проглотив горький комок в горле, Адриан вынужденно повесил голову. -Я доверял тебе, Адриан. Я верил, что ты достаточно взрослый, чтобы справляться самостоятельно. Я дал тебе свободу, позволил тебе принимать собственные решения, и единственное, что я просил взамен, чтобы ты вел себя с пользой согласно образу моего сына и лица моей компании. – Он обвел рукой, охватывая бардак в комнате с испорченной одеждой, пустыми бутылками, разбитой лампой, и еще, когда ум Адриана достаточно прояснился, чтобы обнаружить это – всепроникающий запах мокрой псины, зацепившийся за каждую поверхность. –Это так ты отплатил мне? Ты выходишь и позоришь свое имя? Мое имя? Ты напиваешься при первой же возможности, твои друзья тащат тебя назад, и, ты думаешь, я собираюсь расплачиваться, когда ты спустишь на это акции? -Отец, я… Габриеэль взмахнул, призывая к молчанию. -Это не показатель того, что ты вырос. Теперь я вижу, что твои друзья плохо влияют на тебя. – Он сделал паузу, позволяя сказанному дойти до него, прежде чем нанес завершающий удар. – Я вызвал своего телохранителя в Лондон, чтобы он занял свое привычное место, наблюдая за тобой. Он не отойдет от тебя все оставшуюся часть твоего здесь пребывания. Он – гарантия того, что твое поведение будет отображать идеалы моей компании, которые я жду от своего сына. А твой друг… – Его пронизывающий взгляд перешел на Нино. – У Вас есть один час, чтобы собрать свои вещи и вернуться в Париж. -Сэр…! -Вы были приглашены сюда, чтобы быть Адриану компаньоном, на моем полном содержании. Вы предали мое доверие и поставили моего сына в неловкое положение. – Габриэль никогда не смотрел так отстраненно, так обжигающе холодно. – Вы больше не можете оставаться в этом отеле, и я рекомендую не звонить моему сыну, когда он вернется в Париж. -Место в поезде уже зарезервировано, - пропела Натали. – Я могу вызвать такси, чтобы отвезти Вашего друга на вокзал. Нино ощетинился, румянец поднялся по задней части его шеи. Никто не работал тяжелее над сохранением Адрианом невыносимого положения в течение последних нескольких дней! Он рисковал быть растерзанным несколько раз только, чтобы защитить прикрыть Адриана! Он не мог сказать ни слова. Его кулаки сжались по бокам, челюсть сжата. Адриан не осмеливался переглянуться со своим лучшим другом, иначе он потратит все свои слабые объяснения на его растущее раздражение. Его привычные механизмы выживания при общении с отцом оказались в состоянии неопределенности. Он не мог отступить. Он не мог послать свои мысли в другом направлении. Он засунул свои эмоции, пока не почувствовал вообще ничего. Нет, в данный момент Адриан оказался в ловушке, он не мог справиться с бегущим спектром эмоций. Сколько времени прошло с момента, когда он отказался от негодования или праведного гнева перед лицом отца? Но вот они здесь, поднимают горячие головы в бессильной злобе. Он сдерживал их за спокойным фасадом. Прикусить язык. Ничего не говорить. Сохранить статус-кво. Не загрызть своего отца или его личного помощника! -Я думаю, что это всё на сегодня, - пришел к выводу Габриэль, бросая единственный последний взгляд вокруг. – Натали, запишите, чтобы связаться с сотрудниками отеля, чтобы прибраться здесь. Я урегулирую барный счет на стойке регистрации, когда пойду вниз. – Голубые глаза остановились на Адриане с отсутствием теплоты. – Ты никуда не едешь сегодня. Натали перестроит твой график так, что ты больше не будешь иметь возможности на эти непристойные публичные появления. Она сообщит мне, если твое поведение не улучшится. Твой телефон будет конфискован, чтобы гарантировать, что ты не будешь иметь никаких контактов с твоими… друзьями. Он сказал «друзья» точно так же, как некоторые говорят о чуме. Габриэль был свободен говорить то, что ему нравится о своем сыне, но Адриан будет проклят, если позволит кому-то говорить плохо о его друзьях. Это, казалось, стало последней каплей. Он почувствовал, как перетирается поводок, державший его норов на крючке. Это было почти физическое ощущение. Быстрый, резкий толчок в его груди, что толкал его вперед, пока он стоял между отцом и единственным выходом из комнаты. Голова вверх, грудь вперед, кулаки сжаты, словно Кот Нуар, стоящий перед акумой, в несколько раз превышающей его размеры. Удивление, осветившее лица Габриэля и Натали, могло принести удовлетворение, если бы Адриан не стоял перед лицом его личных демонов в одном мокром полотенце. Полагаясь только на инстинкт, Адриан встретился с немигающим взглядом отца. -Нино никуда не уедет. Одна бледная бровь Габриэля выгнулась. -Я бы не согласился. -Если он уедет, то я тоже, - смиренно возразил Адриан, сверкая зубами, которые ощущались во рту слишком остро. Его отец наклонил голову. Адриан снизился, как зверь, готовый к атаке. -Если ты заставишь меня остаться, ты увидишь, как сильно я могу опорочить имя семьи. -Пустая угроза. -Думаешь? – Нос к носу со своим отцом, Адриан впервые понял, что теперь он стоит наравне с великаном, маячившим над ним всю его жизнь. Вдруг, великан стал простым смертным, и намного менее пугающим, чем был когда-то. Габриэль смотрел и, возможно, задавался вопросом, когда его сын вырос достаточно, чтобы прямо смотреть ему в глаза. Осмелев, Адриан дал волю годами сдерживаемому отчаянию. Не хитрый Кот Нуар, не даже яростный кот-оборотень – только сырая, гнойная боль мальчика, которого контролировали и игнорировали слишком долго. -Всю свою жизнь я позволял тебе диктовать, где я буду, что я буду делать, с кем я буду разговаривать. Я делал все, чтобы угодить тебе. Я редко когда-либо просил что-нибудь от тебя. Но этого никогда не было достаточно, так? Нечто, что могло быть болью, промелькнуло во взгляде отца. Натали прикрыла рот рукой, быстро отводя глаза. Нино, невидимому из-за плеча Адриана, было, тем не менее, глубоко неприятно быть втянутым в личную семейную перебранку. У Адриана не было времени жалеть о своих необдуманных словах. -Говори мне что хочешь, что хочешь делай со мной, но избавь от этого моих друзей. Нино лучший друг, чем я заслуживаю. Он был со мной, когда не было никого. Я не позволю тебе говорить о нем, как о какой-то болезни. -Я только пытаюсь защитить тебя. Ты мой сын… -И я тоже человек! – Воскликнул Адриан, вскинув руки. Мысленно он внес поправку – преимущественно человек. Он не знал, обладание Чудесным или кот-оборотень на самом деле поместили его на человеческую сторону. – Я не собираюсь оставаться ребенком всегда. Ты должен позволить мне повзрослеть. -Взросление не означает, что ты можешь напиваться в чужом городе и смешивать наше имя с грязью. Гордость ужалило, Адриан заставил себя оставить это как есть – потому что истина будет гораздо хуже, если об этом узнают. -Ты прав. Я впустил немного свободы в свою голову, и я облажался. Я пошел в паб. Я напился. Это ошибки, которые я сделал. Никто другой. Потому что я человек. И угадай, что? Я учился бы на своих ошибках, если бы ты дал мне шанс. – Он зафиксировал взгляд на отце. – Но если ты отошлешь Нино, я поступлю гораздо хуже. Нахмурившись, Габриэль окатил его льдом: -Бросившийся в истерику ребенок – это не способ попробовать сказать мне, что ты хочешь, чтобы я рассматривал тебя, как взрослого. -Как будто у меня был выбор? Ты бы никогда не посмотрел на меня иначе. -Я смотрю на тебя сейчас. -Но ты видишь меня? Проглотив мгновенное желание отпрянуть, когда Габриэль поднял руку, Адриан позволил отцу взять себя за подбородок. В момент контакта низкосортная вибрация передалась от отца к сыну. На кратчайшее мгновение Адриан увидел тень чего-то, цеплявшегося за контуры его отца – тонкого, как паутина, намного темнее тени. Он моргнул, и это пропало, хотя странное чувство осталось. Безымянный палец внезапно обожгло, как будто зажженная спичка поднесена к его коже. Он спрятал руки за спину, сжимая кулаки из-за огня, движущегося по нервам. Это было все, что он мог сделать, чтобы сохранить своё лицо бесстрастным. Звук большого пальца Габриэля, скоблившего по щетине, выросшей в одночасье, был слишком громким в тихой комнате. Через несколько секунд он убрал руку. -Кажется, я недостаточно смотрел на тебя, чтобы увидеть все произошедшие изменения. Адриан широко разинул рот, пробуя на язык внезапные изменения в тембре отца. -Если это так важно для тебя, твой друг может остаться, но только если вы оба будете ходить по струнке отныне, - сказал Габриэль, отступая назад. – Если ты хочешь рассматриваться как взрослый, тогда к тебе будут относиться как к взрослому. Натали подкорректирует твой график, чтобы отразить это. Опустошенный боем Адриан, наконец, отошел в оцепенении. Это действительно было так просто? -Я не понимаю. Габриэль покачал головой. -Я могу быть строгим, но я не непреклонен. Я готов дать тебе второй шанс, чтобы доказать мне, что ты достаточно взрослый, чтобы справляться самостоятельно. – Он одернул пиджак, как не тронутый, как если бы это была деловая сделка. – Теперь, ты простишь меня? У меня самолет. -Ты ничего не говорил об отбытии. Габриэль одарил его беглым взглядом. -Вещи не работают здесь так, как я надеялся. Ты можешь остаться здесь, чтобы закончить свои запланированные встречи, но нет ничего, что держит здесь меня. Натали позаботится обо всем вместо меня. Есть бизнес-план, согласно которому я должен присутствовать в другом месте. – В тот момент, когда он выскользнул в холл, комната прогрелась на несколько градусов. Натали прошмыгнула мимо, прошелестев подогнанным брючным костюмом, не удостоив Адриана взглядом; едкий запах можжевельника, гвоздики и сирени защекотал нос, когда она проходила мимо. «Странно», подумал он, онемев в последствие, наблюдая за дверью, закрывшейся за ней. «Обычно она предпочитает Шанель». Нино осторожно подкрался к Адриану сбоку, ожидая, что он скажет, не нарушить страшной тишины самому. Адриан вытер ладонью лицо, провел ею по волосам. Чувствуя себя невероятно глупо, он сказал: -Я мог справиться с этим лучше. -Могло быть хуже, - Нино пошаркал пальцами ноги по ковру. – Спасибо, что заступился за меня. -Это должно было быть сказано среди прочего, - устало заверил Адриан, пробираясь к одежде, чтобы схватить свежие боксеры. Он просунул их под свое полотенце, а затем отбросил полотенце подальше. Открытый балкон звал, как и свобода, приходящая вместе с надетым кожаным костюмом кота. – Мне нужно выбраться отсюда. Нино сухо фыркнул: -Ты уверен, что это хорошая идея? -Нет, но я должен проветрить свою голову. – Он направился в угол, подальше от окна, где он сможет незаметно преобразиться. -После того, что произошло, ты не думаешь, что было бы разумнее, если бы взял передышку в первую очередь? Ты же не хочешь повторения того, что произошло прошлой ночью. -Мне нужно сбежать, - возразил Адриан. -Это ужасная идея. -Надо было противостоять отцу, но я сделал это против здравого смысла. Выпустить когти, - он поморщился, когда костюм пробился сквозь его кожу; уши и хвост остались уже едва отмеченными. Он должен беспокоиться, что привыкает к безумию? Он вышел на балкон, балансируя на перилах без раздумий. -Так ты собираешься пойти и сделать что-то безответственное даже не через пять минут после того, как убедил отца, что ты ответственный взрослый? -Они не вернутся в ближайшее время. Меня не хватятся. – Оглянувшись назад на Нино, который подошел и встал в тени двери, он сказал. – К тому же… Я думаю, мне необходимо поговорить с ЛедиБаг. Нино вздернул бровь. -Это всегда возвращается к ней, не так ли? -Всегда, - он смотрел на светлеющее небо. – После того, что случилось вчера вечером, мне, вероятно, следует поговорить с ней. Я хочу убедиться, что с ней все хорошо. – Среди прочего, одной из причин было зловещее чувство, что все еще держалось, даже после того, как отец ушел. Не акума, но все равно тревожащее. Он не знал, что делать с этим. Он решительно отодвигал любые видения из своего сна, и молился, чтобы они не возникли позже, в самое неудобное время. -Ты думаешь, что найдешь её там? – Скептически спросил Нино. Хвост Кота щелкнул. -Она найдет меня. -Я не смогу остановить тебя? -Можешь попробовать. Нино посмотрел на остатки лампы, замершей ржавой грудой и искривленными частями. -Нет, спасибо. -Я знал, что ты увидишь этот мой путь, - Кот сверкнул нерешительной улыбкой, прежде чем отпустить себя в свободное падение с балкона. -Твой путь. Верно. – Нино подошел к перилам, наблюдая, как Кот Нуар прыгает вниз по улице. Неделю назад он и представить не мог, что могут быть минусы в том, чтобы иметь супергероя лучшим другом. Теперь он обнаружил их несколько, и среди них то, что некоторые супергерои не знают, когда остановиться. Некоторые супергерои не могут быть порознь. Ни к кому конкретно не обращаясь, Нино пробормотал: -Я по-прежнему думаю, что это ужасная идея.