***
Чародейка, ведьмак и эльф на секунду забыли, кто они и кем приходятся друг другу, сбившись в группу, стоя у стены. От одного только взмаха широких крыльев драконицы стёкла вылетели из оконных рам и разбились, осыпав героев острыми осколками, словно бриллиантами. Доррен не успела защититься, и осколки изранили её лицо и руки мелкими порезами. Геральту и Йорветту было не привыкать к ссадинам, но на короткий промежуток времени это дезориентировало и их. Стены сотрясались как при землетрясении. Саския умела произвести впечатление, если хотела. Она решила сразу показать чародейке, на что она способна. Вырвав часть черепицы с крыши, она уселась, сверху поглядывая на столпившихся внизу людей. Йен и Трисс с неприкрытым ужасом наблюдали из зеркала, которое чудом не пострадало. Трисс, как участница событий в Лок Муинне, чуть было не уверовала, глядя на происходившие на её глазах разрушения. Она знала, на что способна Саския. Но дальнейших разрушений не последовало. Мягко и легко, как кошка, Саския соскользнула со стены и приземлилась перед Доррен, уже будучи самой собой. Доррен ошарашено смотрела прямо в глаза стальной деве, прижимая подол платья к кровоточившей щеке. Саския отыскала глазами Йорветта, и на сердце ей стало легче. На шум сбежалась охрана во главе с Расмондом. Картина перед ним разворачивалась поистине эпичная. Белоголовый ведьмак, эльф, перевязанный повязкой, драконица в золотом доспехе, и позади всей группы его советница-чародейка, задравшая юбку платья до неприличия высоко. — Доррен… — выдохнул Расмонд. Охрана стояла, готовая в любой момент броситься в атаку. И так бы и случилось, но в этот момент мимо Расмонда и его воинов легко, как тень, проскользнула Сеалина. — Доррен, милсдарь Расмонд, — начала она, — мы не должны драться. Эти люди не враги нам. Сеалина с вызовом посмотрела на Саскию, затем на Геральта. — Я — источник. И лишь я могу помочь вам всем освободиться. Саския, ты стала заложницей своего страха перед магией. Но она необходима этому миру, чтобы выжить. Йорветт, ты забыл, за что ты борешься, сидя тут, вдали от своего народа, от всех нелюдей внешнего мира. А ты, Геральт. Ты давно заблудился… — Лина посмотрела на мегаскоп. Доррен напряженно слушала свою ученицу. Она и не думала, что та может выкрутить ситуацию в свою пользу. До этого момента Сеалина была лишь послушной подопечной, буквально смотревшей ей в рот, но, видимо, она перехитрила её, Доррен, усыпила её бдительность. Теперь всё зависит от прихотей какой-то девчонки, и планы её идут немного вразрез с планами чародейки и короля. Однако, все смотрели на Сеалину, не прерывая её монолог. — Йенифер, — обратилась Лина к чародейке из мегаскопа, — слушай меня. И ты, Саския. Я знаю про Верген. Знаю о том, что у тебя, Саския, там есть люди, которые нуждаются в тебе не меньше, чем мы. Думаю, самое логичное решение всех наших проблем будет, если мы откроем портал прямо там. Но ты должна преодолеть себя, чтобы суметь вести за собой своих людей не только на войну, но и к миру. Саския покачала головой. Йорветт подошел к ней и положил руку ей на плечо. — Ты справишься. И я буду рядом, до конца… — Йенифер, и ты, что рядом, вы должны отправиться в Верген, чтобы поддержать портал с другой стороны. Ваша помощь облегчит нам работу, — продолжила Лина. — А ты, Доррен, увы, уже не сможешь осуществить свой план. Саския тут, а значит вашему войску конец. Доррен посмотрела на Расмонда. Тот отвёл глаза, будучи не в состоянии выдержать то презрение, которое он увидел в ядовитых глазах чародейки. Всё рухнуло в одночасье.***
В лаборатории Гарриетты царил хаос. Как только потух мегаскоп, Трисс ощутила себя обманутой и преданной. Она смотрела на Йенифер, занятую Гарриеттой, и на свою бывшую сокурсницу, уже не смеявшуюся, а тихо скулящую. Две женщины, которые не хотели, чтобы она, Трисс, узнала счастье. Йен затылком чувствовала упрёк во взгляде Трисс, но она ничего не могла поделать с этим. Она знала, что поклялась самой себе, что оставит мысли о ведьмаке, что Валь человек, который будет ей надежной опорой. Она всё это знала и осознавала всю глупость ситуации, но, видимо, так будет всегда — что бы они не решили, как бы не желали распорядиться своими жизнями по своему усмотрению, они не смогут друг без друга. Поэтому Йенифер молча склонилась над Гарриеттой, стараясь получше её заковать, потом также молча собрала все её записи в аккуратную стопку. Трисс сидела возле девочки, которая всё ещё не приходила в себя. — Йен… — Не надо, Трисс, прошу. У меня нет ни малейшего желания снова грызться и ещё меньше желания произносить все эти нелепые банальности, которые привыкли произносить люди, оказавшиеся в нашем положении. — То есть ты признаешься? — Отрицать очевидное — глупо и не практично. А я презираю всё глупое и непрактичное. — Ты много чего презираешь, — съехидничала Трисс. Йенифер резко обернулась и посмотрела на Трисс с вызовом. — Давай будем откровенны. Мы обе знаем, что случилось после той самой истории, где мы расстались с тобой. Ты воспользовалась ситуацией, ты представила себя в выгодном свете, окружила его заботой и теплой постелью с тобой рядом. Но это ничего не значит, поверь — ничего! Он любил тебя всё это время, но эта любовь ничто, мы всегда были выше такой любви. И он это знает, и признает это, вот увидишь. Трисс стояла, смотрела на разошедшуюся в гневе Йенифер и слушала вырывающиеся из её уст оскорбления. Она, конечно, всё это понимала, но разве этого она заслужила? Она-то знала, что Геральт любил её по-настоящему. Он много раз ей это говорил в ночной тиши, когда они, уставшие от тяжелых битв, находили утешение друг в друге. Геральт был так искренен, так сильно нуждался в ней… А может, ей так казалось? Может, он искал в ней ту частицу Йенифер? Трисс и правда окрепла характером, и больше не та сопливая девчонка, какой была при их первой встрече. — Ты всё сказала? — спросила спокойно Трисс. — Всё. Всё, и ещё кое-что. Запомни, я ничего не украла у тебя. Твои притязания и нападки не обоснованны. — Как скажешь, — буркнула Трисс. — Что дальше? — Дальше я передам расследование Филиппе, а ты отправишься со мной в Верген встречать гостей.***
Тем временем в замке Браегрот кипели страсти. Никто не хотел уступать. Йорветт и Лина долго и упорно пытались объяснить Саскии, как важно, чтобы она согласилась на их план. Геральт же пытался сговориться с Доррен, которая, в свою очередь, была увлечена нападками на Расмонда. Расмонд стоически сносил её оскорбления, отвечая ей тем же. Геральту начало казаться, что он попал в какой-то цирк. Взрослые люди кричали, сыпали проклятьями и не хотели прислушиваться к голосу разума. Геральт изучал Расмонда, пока тот всеми силами пытался показать, что, дескать, для него ведьмак не существует. Расмонд показался ему довольно интересной персоной, ведь он знал Радовида и Визимира. Кто бы мог подумать, как далеко зайдет королевская кровь, и на что она способна, когда рядом есть кто-то вроде Доррен. Она была квинтэссенцией чародейской сути. Умная, агрессивная, хитрая и амбициозная. Она не умела проигрывать нигде и никому. Он не знал, кем она была, но он видел отражение прожитой ею жизни в её зелёных глазах. Но он почему-то знал, что сможет уговорить её. Геральт подошел к ней и взял за руку. Она ощутила, как эманирует ведьмак, но не смутилась, не одёрнула руку, а нагло уставилась на него. — Думаешь, что сможешь окрутить меня, словно какую-то Йенифер? Я не поведусь на дешёвую провокацию, на ваши ведьмачьи штучки. — Я и не думал… — соврал Геральт. — Оно и видно, — отпарировала Доррен, — явился, приведя с собой убийцу. Вы разрушили мои планы, мою работу за несколько лет, а теперь ты хочешь, чтобы я дала себя схватить? — Ты совершила преступление. Но я постараюсь, чтобы приговор смягчили, если ты поможешь нам выбраться. Если поможешь Лине. — Как ты глуп, ведьмак. Как по-простому наивен. Что мне стоит убить вас всех на месте? — Ну, как минимум то, что данный мир является поглотителем магических способностей. Чем активнее ты их тут используешь, тем слабее становишься. Думаю, именно из-за этого ты и искала источник, и поэтому-то и не можешь телепортироваться отсюда. Ну что, так ли я глуп? Доррен нахмурилась. Ведьмак был прав. Она должна сохранить свою жизнь, ведь она так много ещё не реализовала! — Будь по-твоему. Я помогу вам взамен на полную протекцию моих интересов. — Полную гарантировать не могу, но ты можешь рассчитывать на то, что тебя не посадят, как твою сподвижницу. — Гарриетт не сподвижница. Единственный её плюс был в том, что она была там, пока я была тут. Что ж, веди, Геральт, — лицо её стало каменным. Йорветт и Лина с горем пополам уговорили Саскию вернуться в Верген. Саския противилась, как могла, но доводы Йорветта убедили её вернуться к нелюдям. Настало время чему-то закончиться и чему-то начаться.***
Йенифер вернулась в Ард Каррайг, чтоб проститься. Она не знала, как сложится её судьба, но, видимо, иметь нормальную семью ей никогда не удастся. Она осмотрела свой письменный стол. Бумаги были аккуратно разложены. Посередине стола лежало письмо от Трисс и раскрытая коробочка с кольцом. Кровать была убрана, одежда осталась только её. «Он просто всё понял и уехал», — подумала со смесью горечи и облегчения Йенифер.***
Верген встретил бывших чародеек из ложи весьма прохладно, но когда им сообщили, что Саския жива и хочет вернуться, жители смягчились и разрешили сделать всё необходимое. К великому удивлению Йенифер и Трисс, с ними возжелала отправиться Филиппа. — А что такого? У меня тоже есть чувство ностальгии, — сказала чародейка-совушка. — Кстати, я отправила анонимное письмо Радовиду про предполагаемое покушение на его корону. Расмонда отдадут под суд, вместе с Гарриетт. Йен равнодушно пожала плечами. Она и Трисс сделали всё, что потребовала от них Сеалина. Филиппа наблюдала за всем происходящим со стороны. Портал, созданный чародейками, начал шипеть и плеваться голубыми искрами, ведь с другой его стороны уже вовсю вела свою деятельность Доррен и её ученица. Доррен показала, что требуется для того, чтобы портал был безопаснее и шире. Пещера, хранившая в себе портал, была его природным защитником. Магия в пещере могла быть полной и всесильной, как раньше. Доррен ощущала невероятный прилив сил и адреналина. Геральт и Йорветт стояли наготове, чтобы в случае чего защитить себя и Лину от чародейки. Но Доррен вовсе и не собиралась никого предавать. Она насытилась этой историей вдоволь, и теперь ей хотелось просто любой ценой избежать участи Гарриетт. Она уже придумала, как сбежит. У неё был козырь, о котором никто не знал. Саския направилась за людьми. Портал должен будет полностью охватить собой этот мир, а точнее людей, как бы выворачивая его наизнанку, и она чувствовала, что в последние часы она должна быть с ними, объяснить им, что их вскоре ждет. Вспышка озарила Верген, затмевая своей яркостью солнце, и тут же погасла, оставив заместо себя огромное количество народа, лишившегося дома и крова, но зато во главе со своей прекрасной королевой-драконицей. Геральт стоял рядом с Расмондом и Йорветтом. Доррен и Сеалина стояли поодаль от них. Трисс хотела рвануться навстречу к ведьмаку, как ощутила у себя на плече чью-то властную руку. Она обернулась. Там стояла Филиппа, настоящая Филиппа, не боящаяся ничьего гнева. И Филиппа покачала головой. Трисс сникла, но подчинилась. Йенифер сделала шаг, потом ещё один, навстречу ему. А он уже не шёл, он бежал к ней. Встретившись, они обнялись. Пока все были впечатлены и ошарашены происходящим, пока некоторые умильно улыбались глядя на встречу чародейки и ведьмака, Доррен не теряла времени. Кто же мог знать, что Доррен владеет искусством полиморфизма? Она обернулась пёстрой пустельгой и улетела, никем не замеченной. Конечно, были и такие, кто заметил, Филиппа и Геральт. «Я обещал», — подумал ведьмак. «Знаю», — подумала Филиппа.