***
–…Кстати, Рокэ, – Лионель Савиньяк оторвал наконец взгляд от бокала с вином, который сосредоточенно разглядывал, и повернулся к маршалу, – Карл хотел тебя видеть. Алва слегка наклонил голову. Это можно было принять за простой жест вежливости, за вопрос, за разрешение продолжать, даже за удивление. Впрочем, Эмиль не сомневался, что брат, как обычно, истолкует все жесты Рокэ правильно. Ли истолковал. – Да, он помнит, что через два дня Совет. Но хотел бы поговорить неофициально. Потому и попросил передать свою просьбу меня. Старший младший Савиньяк украдкой зевнул, налил себе ещё вина и повозился, удобнее устраиваясь в кресле. Все важные вопросы они уже обсудили, а влезать в разговор братца и ненаглядного Первого маршала, которым вдруг приспичило поиграть в дипломатию, ему было лень. Эмиль прибыл в столицу сегодня утром. Не застав Лионеля дома, он отправился прямиком к Росио – и не прогадал, братец-регент обнаружился именно там. Появлению Эмиля не удивились, ждали его со дня на день, но обрадовались. Он уже привычно съязвил, что не знает, кому докладывать первому, а потому боится навлечь на свою голову высочайшее неудовольствие, и так же привычно получил за это по шее – Росио в этот раз дотянулся первым. Посмеялись, выпили, обменялись новостями, выпили ещё. Прервались на обед, потом, переместившись уже в маршальский кабинет, поздравили присоединившегося к ним Валме с рождением наследника. Эмиль чуть было не поздравил с тем же самым и Рокэ, но в последний момент отчего-то прикусил язык. Марсель между тем совершенно по-посольски рассыпался в благодарностях, скормил своему старичку-волкодаву пряник и включился в общий разговор. За пару часов регент, кансилльер и два маршала успели пройтись по всем Золотым землям от остатков Гайифы до Гаунау и принять несколько важных решений. Самое время было закруглиться, допить сиротливо стоящие на столике бутылки и поговорить о чём-нибудь приятном, но Лионеля не иначе как Леворукий, или кто там вместо него есть, за язык дёрнул. – И о чём же хочет поговорить со мной его величество? – светским тоном поинтересовался Алва. – Полагаю, о своей дальнейшей судьбе, – регент Савиньяк усмехнулся. – Его величеству этой зимой исполнится шестнадцать… – Я помню. – Не сомневаюсь. Так вот, о том, что в этом возрасте все достойные дворяне Талига отправляются в Лаик, ты тоже помнишь. Его величество жаждет к ним присоединиться, но опасается, что регентский совет может быть против. – Не вижу этому никаких препятствий, но в любом случае, Ли, глава регентского совета – ты. – Спасибо, что напомнил, – Лионель привстал и поклонился. – Но Лаик находится в подчинении Первого маршала Талига, а им пока что являешься ты. – Он ещё и Властитель Кэналлоа и Проэмперадор Варасты, а вы, господин регент, маршал Севера и Проэмперадор Надора, – уточнил из своего кресла Валме и в ответ на два негодующих взгляда пояснил: – мне показалось, вы хотите выяснить, у кого больше титулов, должностей и обязанностей. Эмиль не удержался и хмыкнул. Рокэ тоже улыбнулся. – Тебя нам всё равно не переплюнуть. Ни у одного из нас нет тестя – правителя дружественной державы. Ли, почему тебя беспокоит обучение Карла? Помнится, Фердинанду королевский статус не помешал провести полгода в Лаик. Да и покушений там я не припомню со времён святого Фабиана. – Меня беспокоит не Лаик, а то, что будет после. Я понимаю, что три года его службы оруженосцем будут не более чем формальностью, и всё же – кто возьмёт его величество к себе? Алва задумчиво прошёлся по комнате от окна до камина, посмотрел на просвет свой бокал с вином. В поймавшем отблеск свечи хрустале полыхнула алая искра. Эмиль в который уже раз подумал о том, как мало Росио изменился за прошедшие десять лет. Всё тот же точёный профиль, так же блестят чуть сощуренные синие глаза. По Ли и то больше заметно, чего им стоил минувший Излом и всё, через что они тащили страну после… – Его величество, также как и кронпринцы, проходит службу под началом кансилльера, геренция или кого-то ещё из высших невоенных чинов. Выбор не так велик, – Рокэ поставил бокал на каминную полку и скрестил на груди руки. – Марселя я бы сразу из этого списка исключил. Валме кивнул и рассеянно погладил высунувшуюся из-под кресла собачью башку. Котик на хозяйскую ласку особого внимания не обратил, не менее рассеянно дёрнул остатком хвоста и осторожно пополз в сторону Первого маршала. – Кстати, Лионель, а почему бы вам самому не взять себе оруженосца? – не обратил внимания на измену пса Марсель. – В конце концов, одной формальной должностью больше… – Слишком формальной, – поморщился Лионель. – Это было бы проще всего, но со мной Карл все эти три года будет заниматься ровно тем же, чем занимался до этого – сидеть во дворце, время от времени посещать приёмы и так же время от времени присутствовать на Советах. А мне, да и ему самому, хотелось бы, чтобы молодой человек увидел чуть больше жизни, пусть в столице, но хотя бы за пределами дворца. – У Карла есть дядюшка, – подал голос Эмиль. Выход напрашивался сам собой, а потому маршал не сомневался, что великие умы его тут же отвергнут, но чем Змей не шутит. – В армии, какой бы мирной она сейчас ни была, королю не место, – Лионель ответил слишком быстро, и Эмиль понял – брат сам не раз думал над этим вариантом. – В армии – да, – Рокэ, присев на корточки, погладил шумно дышащего Котика. Волкодав от избытка чувств взвизгнул и перевернулся на спину, подставляя маршалу пузо. – Но ты упускаешь из виду, что у Карла есть два дядюшки. Эмиль слегка подавился вином. Братец, кажется, тоже не ожидал такого поворота. Алва продолжал невозмутимо чесать собачье брюхо, Котик смотрел на него умильными глазами и порывался лизнуть маршальскую руку. – Рокэ, но ты же не хочешь… – Хочу, – синие глаза лукаво блеснули. – Эпинэ не привыкать нянчиться с детьми Катарины, Карл, как ты и хотел, посмотрит на жизнь за пределами дворца, а может, и за пределами столицы. В конце концов, нет ничего плохого, если его величество проведёт какое-то время на родине своей матери. О политике, судьбах Талига и ответственности за чужие жизни Эпинэ сможет рассказать не хуже нас с тобой, а заодно и братья друг друга узнают получше. Октавий ведь сейчас у Робера? – Да, – Лионель медленно наклонил голову. – Вопреки всем правилам, конечно, но за последние лет… двенадцать мы столько всего делали вопреки им, что никто уже не обращает внимания. Значит, Эпинэ… Ты уверен, что он согласится? – Герцог Эпинэ не может ослушаться приказа регента. Маршал Эпинэ – приказа Первого маршала Талига. Но можно и попробовать уговорить по-хорошему. Валме рассмеялся: – Первый изверг Талига!.. Эпинэ тебя убьёт. – Он уже хотел это сделать, – Рокэ широко улыбнулся. – Разом больше, знаешь ли, разом меньше… – В самом деле, – Лионель тоже не удержался от улыбки и залпом допил своё вино. – И всё же, Рокэ, поговори с Карлом сам. – Поговорю, кошки с тобой… И кстати, раз уж ты вспомнил о Совете, Ли. Мы с Инголсом подготовили все бумаги, нужна только твоя подпись. – Конечно, – спихнувший с плеч очередной трудный вопрос Лионель на радостях готов был подписать Рокэ что угодно. – Не обязательно ждать Совета, если хочешь, можно и тайно… – Зачем? – Алва в последний раз трепанул Котика по обрубкам ушей и поднялся. – Держать появление у меня наследника в секрете я не собираюсь. Пусть привыкают. Привыкать будут долго. Эмиль и сам чуть с коня не свалился, узнав о том, что Росио обзавёлся сыном-козопасом. А впрочем, даже родись наследничек Алвы в наизаконнейшем из браков, слухов и сплетен вокруг не убавилось бы. – У сплетников будет время как следует обмусолить эту новость, – словно бы услышал его мысли Рокэ. – В ближайшие несколько лет Раймон в столице всё равно не появится, если же энтузиазм их не иссякнет и дальше... Им же хуже.***
Первыми убрались близнецы, вскоре после них откланялся и Марсель. Было уже довольно поздно, но ложиться маршал не собирался. Нужно было ещё разобрать пришедшие днём письма, на часть из них ответить, просмотреть в последний раз подготовленные к послезавтрашнему Совету бумаги... …Меньше чем через два дня у него появится сын и наследник. Рамон Алва, маркиз Алвасете… Хорошо звучит. Смешно, мальчишке одиннадцатый год, но появится он только сейчас. Если смотреть на законы и записи во всевозможных книгах. Но Кэртиана смотрит не на них, а на кровь, а в крови мальчишки спит та же сила, что и у него. Каррьяра… Сколько можно об этом думать! …Сколько можно копаться в старых книгах, которые он и так скоро выучит наизусть. Пока был в Алвасете, успел пролистать кое-что, и, конечно, никаких ответов не нашёл. Где их искать? В Гальтаре? Биться головой о камни, лезть в Лабиринты? Прекрасный план, соберано. Поехать в Бакрию, разыскать ту самую деревушку, найти мать Рамона, расспросить её… о чём? О том, как жил мальчишка до первого дня Весенних Скал первого года Круга Ветра? А может... до четырнадцатого Летних Волн четырёхсотого года прошлого Круга? Не болел ли чем, не случалось ли чего-то странного… Чем-то, чего-то – слишком много неопределённости. Плохо искать чёрную кошку в тёмной комнате, хуже только, если её там нет… Если в самом деле ехать в Бакрию, понадобится переводчик. Хороший и толковый, чтобы не просто помог объясниться, но и умел держать язык за зубами. Его-то познания в бакранском завязли на третьем десятке слов… к огромному удивлению Рамона. Рокэ усмехнулся, вспомнив, как ещё в дороге мальчик что-то сказал на своём языке и удивлённо вытаращил глаза, услышав от него: «Юноша, будьте любезны повторить на талиг, я вас не понимаю». Наследник повторил, а потом полдня косился на него, как будто хотел что-то спросить, но не решался. Он часто так смотрел, но вопросы предпочитал задавать не отцу, а Хосе или Педро. А потом, дома – Кончите или Хуану… …Разобравшись с донесением Людвига, Рокэ взялся за следующий пакет. Письма из дома… Вот и очередной отчёт от Хуана. Он присылает их регулярно, обстоятельные и подробные. Рамон учится, Рамон валяет дурака, Рамон, похоже, всё больше становится в Кэналлоа своим… Рокэ быстро пробежал глазами письмо. Улыбнулся, представив себе компанию приятелей сына. Надо полагать, друзей среди детей кэналллийского дворянства мальчик себе не ищет. Впрочем, это не страшно. Пока… Хуже, что учитель фехтования им не слишком доволен. Алва быстро сделал пометку рядом с чёткими строками Хуана – не забыть потом написать ему или напрямую Контреросу. Прикрыл на миг уставшие за день глаза. Квальдэто цэра, надо учить мальчишку самому, но как это сделаешь из столицы! …А это что? Рокэ с недоумением уставился на крупные кривые буквы: «Здраствуй дядюшка Клаус!». Дядюшка Клаус? Какой невообразимый осёл сунул письмо Рамона в общую пачку! Теперь ещё забота – переслать его Коннеру… вместе с каким-нибудь циркуляром или приказом. Пусть генерал тоже удивится. Герцог резко приложил к свежей сургучной нашлёпке личную печать, отложил послание Коннеру в сторону. Машинально перебрал оставшиеся письма. Поймал себя на том, что ищет среди них ещё одно, написанное теми же кривыми буквами, и разозлился ещё сильнее. Рамон не станет ему писать, да и о чём? «Здраствуйте, соберано! Сегодня я опять купался до посинения, потом учился вести себя за столом и помогал Пако чистить денник моей лошади»? Бред… Можно только порадоваться, что не придётся отвечать на такое письмо. Однако же Коннеру мальчик о чём-то пишет… Тот наверняка обрадуется. Когда они уезжали, генерал был расстроен чуть не до слёз, хоть и старательно бодрился, особенно при Раймоне. А мальчишка… как он прижался тогда к своему «дядюшке», словно навек с ним расставался! С родным отцом Рамон оказался куда сдержаннее. Герцог Алва перед отъездом удостоился разве что «до свидания, соберано». Поморщившись от собственных мыслей, Рокэ прошёлся по комнате, снял нагар со свечей и вернулся за стол. Ещё не хватало ревновать сына к воспитавшему его человеку! Рамон рот от изумления разинул бы, узнай он, что лезет сейчас в голову соберано… Мальчишка вдруг встал перед глазами как живой – в лихо заломленном набок берете, с падающей на глаза длинной прядью блестящих волос, тонкая шея смешно торчит из ворота куртки, голова крутится туда-сюда, как у любопытного птенца. Воронёнок… Рокэ невольно улыбнулся. Что-то вы стали чересчур сентиментальны, соберано. Неужто стареете? «Обычно у людей это называется “соскучиться”», – раздался в голове чуть глуховатый голос отца. – Я не настолько давно с ним расстался, – Рокэ отложил перо и с наслаждением потянулся. – К тому же скучать мне некогда. «Да, я понимаю, ты ужасно занят», – сочувственно отозвался соберано Алваро. За сочувствием, впрочем, промелькнула явная насмешливость. Рокэ снова улыбнулся – знакомым интонациям и той лёгкости, с которой он их вспоминал. Появления соберано Алваро, редкие, но уже привычные, возвращали что-то, казалось, давно и безнадёжно утерянное. – Я в самом деле занят. Отец… – странно было произносить это слово вслух после стольких лет, странно, но хорошо.– Отец, а ведь когда я родился, ты уже был регентом… вдобавок к маршальской перевязи. «Был, – сиди Алваро напротив, он бы наверняка коротко кивнул. – А до этого и просто маршалом, и генералом, который постоянно пропадает то в Торке, то в Олларии… Не думай, что старшим повезло больше, чем тебе, – соберано чуть помолчал и вдруг добавил: – Знаешь, что самое мерзкое? Дети растут слишком быстро». – Быстро? «Да. Ты, уезжая, оставляешь дома смешного малыша… Казалось бы, ну сколько там проходит времени? Полгода, год… Полтора. А по возвращении понимаешь, что малыш вырос. И его не взять на руки, не потаскать на плечах... Вырос. Уже мужчина. Да и с девочками не лучше…» – Папа… «Вот только не вздумай меня жалеть, – Алваро глуховато рассмеялся. – Это было давно… И нет тут ничего особенного. Таков один из законов жизни, знаешь ли».