Стеклянный дождь

Когда позвонил Юуто и сообщил, что он в городе и у него есть время встретиться, если у Казуки нет других планов на воскресение, тот порядком удивился. - Что ты здесь делаешь? – спросил он. – Я думал, ты в своем Лос-Анджелесе или где там... - Или где там. Я и не собирался приезжать, но у матери юбилей, так что пришлось. - Ну здорово же. Надолго к нам? - На два дня. В субботу праздник, а в воскресение я свободен. Казуки не стал отказываться от встречи, предложил только увидеться в обед, а не вечером, так как на следующий день у него был запланирован переезд в другую квартиру и предстояло еще собирать вещи. - Мне так даже лучше, - ответил Юуто. – У меня ночью обратный рейс. Начинался ноябрь, и каждый день шли унылые дожди, но будто по заказу именно в это воскресенье прояснилось, и над городом поднялось осеннее солнце, которое, правда, почти не грело. Встретиться Казуки предложил в небольшом уютном баре, на который наткнулся в одну из своих туристических прогулок. В столь раннее время посетителей почти не было, и Казуки, выбрав самый лучший столик, заказал себе пиво. Юуто не заставил себя долго ждать, и, когда он появился на пороге, Казуки показалось, что тот выглядит утомленным и не слишком веселым. Впрочем, это впечатление рассеялось, стоило Юуто подойти и продемонстрировать свою безупречную белозубую улыбку. Выглядел старый друг как всегда безукоризненно и даже в простых джинсах и кожаной куртке казался стильным, словно модель, сошедшая со страниц рекламного буклета модного магазина одежды. За полгода, что Казуки его не видел, Юуто мало изменился. - Как юбилей? – вежливо спросил он, когда они обменялись приветствиями, и Юуто тоже заказал себе пиво. - Как обычно, - отмахнулся тот. – До последнего не собирались праздновать, потом Джейк опомнился, что пятьдесят лет – это ну очень круглая дата, и надо обязательно устроить вечеринку. В итоге ресторан, фотограф и шесть десятков гостей. У некоторых людей свадьбы скромнее выглядят. - Тебя как будто праздник не порадовал, - улыбнувшись, заметил Казуки. - А кто радуется семейным посиделкам? – пожал плечами его друг. – Мне было довольно накладно срываться сейчас и лететь через половину земного шара, но не могу же я отказать матери. Слово за слово они разговорились. Юуто рассказал немного о своей работе в Чикаго и о том, что быть руководителем ему поперек горла и он уже всерьез подумывает о частной практике, благо опыт работы позволял отправляться в свободное плаванье. Казуки в ответ поделился, чем занимается он, и Юуто немало удивился, услышав, что тот снова играет в группе. - Извини за прямоту, конечно, но как ты на сцену взбираешься? – спросил он. - Я не взбираюсь, я на нее взлетаю, - гордо ответил Казуки, а Юуто, усмехнувшись, сделал глоток из своего бокала. – Веришь, даже не замечал, как соскучился по музыке. А теперь аж остановиться не могу. У нас всего два концерта было, но это такой драйв! А через три недели мы начинаем запись нашего первого альбома. - Альбома? Так сразу? - А почему бы и нет? - Ну, как правило, группы начинают с сингла... - Да у нас песен уже на целый альбом, - отмахнулся Казуки. – Точнее, мини-альбом, но все равно. А на вокале у нас, кстати, девушка. Чуть прищурившись, Юуто подпер подбородок ладонью. - У тебя такой вид, как будто я должен удивиться или восхититься, - заметил он. - А ты разве не удивлен? - Нет. Хотя ты вроде с девушками на вокале не выступал раньше. - Это Джин настоял. Обманул меня, - демонстративно насупился Казуки. - Почему обманул? - Сказал: "Возьмем вокалистку, Казу. Будет здорово, Казу. Всем нравятся красивые девушки с микрофоном, Казу". И знаешь, что было дальше? - Ты согласился? – предположил Юуто, вопросительно подняв брови. - Именно! И этот гад привел свою пассию! Теперь Джин все песни барабанит и рассматривает ее задницу. И говорит: "Жизнь прекрасна, Казу". Негромко рассмеявшись, Юуто сделал знак бармену, чтобы тот повторил заказ. - А тебе как будто завидно, - весело заметил он. - Мне чисто по-человечески обидно, - изобразил огорченную гримасу Казуки. – Раньше у нас был вокалист. И с ним спал я. - Только давай без подробностей, - в предупреждающем жесте поднял руки Юуто. - И не собирался, - передернул плечами Казуки. – Там и рассказывать нечего. На несколько секунд повисло молчание. Как раз подошел официант, чтобы поставить на стол два полных бокала пива, и стоило ему отойти, как Юуто произнес именно те слова, которые Казуки подсознательно ждал с начала разговора. - Ты нашел его? Странно было бы встретиться и ни словом не обмолвиться о событиях прошлой весны, при которых они виделись в последний раз. Посмотрев на Юуто, Казуки покачал головой. - Нет. Не получилось. - Даже песня не помогла? – в глазах Юуто блеснули смешливые искорки, и Казуки картинно прижал ладонь ко лбу: - Неужели ты видел мой ролик? - Конечно. Джин выложил его на своей странице с припиской "Казуки жжот". Как я мог пройти мимо? Теперь пришла очередь Казуки улыбаться, что он и сделал, пока Юуто задумчиво смотрел на него. - То ли ролик не дошел до адресата, то ли мою песню не оценили, - пояснил он. - Думаю, что ролик не дошел, - неожиданно серьезно ответил Юуто. - Почему ты так думаешь? - Потому что если бы он ее услышал, уверен, его бы зацепило. Со стуком отставив бокал на стол, Казуки подался вперед и внимательно всмотрелся в лицо Юуто. - Что? – недоуменно покосился в ответ тот. - Пытаюсь понять, ты издеваешься надо мной или бредишь. Большинство людей ржут над моей песней. - Большинство людей – идиоты, - невозмутимо парировал Юуто. – Но если что, я тоже поржал, вот только песня от этого не перестала быть крутой. Никаких соплей и страданий, и видно, что написана для конкретного человека. Если бы мне кто-то такую посвятил, я бы отозвался. Юуто всегда отличался честностью – на взгляд Казуки, порой тот бывал слишком прямолинеен, настолько, что это даже отталкивало. А еще Юуто никогда никому не льстил и не хвалил без повода. А значит, то, что он говорил сейчас, было искренне и от души – он действительно так думал. Наверное, впервые с того дня, как пропал Манабу, Казуки стало очень жаль себя, и он поспешно отвел глаза в сторону, чтобы друг не догадался, о чем он думал в этот момент. Действительно, куда приятней было воображать, что Манабу просто не увидел ролик в сети, чем знать, что тот послушал и проигнорировал. - Как бы там ни было, ко мне никто не пришел, - пробормотал он и тут же сменил тему: - Ну а что Иноэ? Чем у вас все закончилось? - У нас ничего не заканчивалось, потому что ничего и не начиналось, - Юуто ответил так решительно, что Казуки не усомнился: тот ожидал подобного вопроса и был заранее к нему готов. – Я ее видел в последний раз примерно тогда же, когда и тебя. Да и теперь она, вероятно, уже никакая не Иноэ. - А кто же? – Казуки не сразу понял, о чем тот говорит. - Какая-нибудь Такаги или Миямото. Откуда мне знать? - Ошибаешься, - с довольным видом произнес Казуки и поставил локти на стол, глядя при этом на Юуто с откровенным превосходством, как человек, который знает намного больше, чем от него ожидают. – Эмико Иноэ по-прежнему Эмико Иноэ. - Она не сменила фамилию? – озадаченно моргнул Юуто, и выражение его лица в этот момент было таким глуповатым, что Казуки не удержался и фыркнул со смеху. - Нет же, дубина ты. Она не вышла замуж. - Как не вышла? – окончательно растерялся Юуто. – С чего ты взял? - Она сама мне сказала, - держать невозмутимое выражение лица было непросто, но Казуки старался и преуспевал в этом деле. - Ты ее видел? Все напускное равнодушие слетело с Юуто в мгновение ока, глаза широко распахнулись, и Казуки даже не брался определить, каких эмоций в них сейчас было больше. Шутить и дразнить его сразу перехотелось. - Не видел, я ей написал, - честно ответил он. – Две или три недели назад. - Как написал? - Взял лист пергамента, гусиное перо, представил себя Шекспиром и настрочил Иноэ поэму. - Что? – недоуменно спросил Юуто, и Казуки на это цокнул языком. - Что-то, мой друг, ты совсем тупишь сегодня. В интернете я ей написал – где ж еще? Увидел ее в сети и подумал, почему бы и нет? У меня в друзьях все наши одноклассники, если что. - Это ты тупишь, Казуки. Шекспир не писал на пергаменте, - Юуто вытащил из кармана пачку сигарет и только когда достал одну, запоздало сообразил, что курить в пабе было запрещено. С сердитым видом он отодвинул ее от себя на край стола. Глядя на него, Казуки с трудом сдержал улыбку. - Я просто взял и написал. Спросил Иноэ, как ее дела и как супружеская жизнь. Сказал, что слышал о свадьбе на встрече выпускников. И заметь, не соврал. - А она что? – Юуто даже не пытался изобразить незаинтересованность. - Она ответила, что свадьбы не было, и спросила, как дела у меня, а я в ответ... - Почему не было? Если бы Казуки знал своего друга чуть хуже, он бы поклялся, что тот немного побледнел. Но холодный и непробиваемый Юуто никогда не стал бы настолько меняться в лице из-за женщины, и Казуки решил, что ему померещилось. - Не знаю. Было неудобно спрашивать, мы же не друзья с ней. Шумно выдохнув, Юуто прикрыл глаза и провел кончиками пальцев по сомкнутым векам. - Этот мудила ее бросил, - чуть слышно пробормотал он, ни к кому не обращаясь. - Или она его, - кивнул Казуки. - Это вряд ли, - глядя в одному ему видимую точку в центре стола, ответил Юуто. - Почему ты так думаешь? То ли сказать Юуто на это было нечего, то ли он просто пропустил вопрос мимо ушей, потому Казуки, подождав немного и понизив голос, произнес, как будто невзначай: - Кстати, она спрашивала о тебе. Что-то переменилось в лице его друга. Казуки не мог сказать, что именно произошло, но оно преобразилось, и на мгновение ему почудилось, что он совершенно не знает сидящего перед ним человека. Медленно, как показывают в кино, Юуто поднял на него глаза: - И что ты ответил? - Ответил как есть, - пожал плечами Казуки. – Сказал, что ты тот самый мудак, который никогда не отвечает на сообщения, потому как у тебя дела, я понятия не имею. - Казу, я серьезно, - строго произнес Юуто. - Я тоже, - развел руками Казуки. – Что, по-твоему, я мог ей сказать? Только что давно с тобой не общался, но полагаю, что у тебя все в порядке. - А она что? - А она ничего. Кстати, я же не единственный, с кем ты решил встретиться в свой недолгий приезд, да? Ты же позвонил ей? Приподняв со стола бокал, пиво в котором было почти не тронуто, Юуто зачем-то посмотрел сквозь прозрачный напиток в окно, а Казуки, глядя на эту немую сцену, демонстративно хлопнул ладонью по лбу. - Ну ты даешь, Ю, - обреченно произнес он. – Еще не поздно. Звони. - Зачем мне звонить ей? – голосом, не окрашенным эмоциями, произнес Юуто. Если бы Казуки не видел, как тот вел себя в течение разговора до этого, он бы даже поверил, что тому все безразлично. - Затем, что ты можешь. Ты даже не представляешь, какая это удача, когда тебе есть куда позвонить, - Казуки сам не заметил, как неожиданно рассердился. – И затем, что ты доиграешься, Юуто. И Эмико твоя доиграется. Опомнитесь, когда будете грести домой после работы, несчастные и уставшие, к нелюбимым супругам и детям от этих нелюбимых. Чтобы молча поужинать, лечь спать, а перед сном вместо секса сочинять себе идеальную жизнь... - Заткнись, Сатоо. - Да с удовольствием заткнусь! - Отлично, начинай. Несколько напряженных секунд они смотрели друг на друга в упор, и Казуки, не выдержав первым, хмыкнул и неуверенно улыбнулся. Юуто же, обреченно закатив глаза к потолку, взял свой бокал. - Это не имеет смысла, - помолчав, произнес он. – Слишком много времени прошло. - Разве? – удивился Казуки. – Мне кажется, совсем чуть-чуть. - Много, - упрямо повторил Юуто. – Уже ничего не сделаешь. - Ну как знаешь, - развел руками Казуки. – Только если потом одинокими ночами в своей дурацкой Америке ты будешь вспоминать этот вечер, напоминай себе, что старик Казуки тебя предупреждал. - Мои ночи крайне редко бывают одинокими, - ехидно ответил на это Юуто. Казуки не стал спорить, но почему-то ему не поверил. *** Голова Юуто невыносимо трещала, раскалывалась, и, чтобы помочь себе хоть немного, он несильно надавил пальцами на переносицу. Когда он был маленьким, бабушка часто повторяла, что при головной боли этот незамысловатый метод поможет облегчить мучения. Жаль, что бабушка не научила, куда надо давить, если ты идиот. Прищурившись, Юуто посмотрел вверх на солнце, купающееся в обрывках облаков. Было еще не поздно, но оно клонилось к закату, и воздух становился холоднее. Чикаго в это время года был потрясающе красив: из окна квартиры, в которой жил Юуто, открывался отличный вид на парк, деревья которого оставались золотыми уже несколько недель. Токио в этом разительно отличался от большинства американских городов, он был по-прежнему зеленым, и даже запаха осени в городе не чувствовалось – о приближении зимы говорили только затяжные дожди. Прислонившись бедром к невысокому декоративному ограждению вокруг клумбы возле подъезда Эмико, Юуто, сунув руки в карманы куртки, смотрел прямо перед собой, уныло размышляя о том, что родной город уже давно перестал нравиться ему и что решение переехать было чертовски правильным. Думать в такой момент о подобной ерунде было как-то даже странно, но Юуто старательно цеплялся за посторонние мысли, чтобы не сосредотачиваться на главном. Сейчас он увидит Эмико, через три минуты или через пять, а может быть – через десять секунд. Юуто чувствовал, что его грудную клетку все сильнее сдавливает, и казалось, что там вот-вот что-то лопнет. Он действительно считал себя идиотом. Потому что стоило ему попрощаться с Казуки, как он поймал такси и попросил отвезти его к дому Эмико. Юуто не знал точного адреса, но ближе к месту назначения смог сориентировать водителя по памяти. Всего раз он приезжал сюда, но почему-то отлично помнил и дом, и парадную. Как же глупо и бессмысленно было ехать сюда. Юуто понимал это умом и в какой-то момент думал попросить таксиста развернуть машину, чтобы вернуться обратно, к родителям домой. Даже если Иноэ не переехала и не сменила телефон, даже если была сейчас дома и согласилась бы с ним встретиться, делать этого было ненужно, Юуто ведь и не планировал с ней встречаться. Но слова Казуки о том, что свадьбы не было, перевернули все с ног на голову. За время своего тягостного одиночества в Чикаго в голову Юуто ни разу даже мысль не пришла, что свадьба может сорваться, и в первый миг, узнав новость, Юуто почувствовал вспышку злорадного удовлетворения: Руи бросил Иноэ, пусть она теперь страдает, как он сам страдал. Однако это чувство не прожило и секунды, потому что уже в следующий момент Юуто представлял, как находит Руи, обхватывает пальцами его горло и медленно мучительно душит. - Ю? – голос Эмико звучал не просто удивленно, а ошарашено. Она сняла трубку после первого гудка, и Юуто отметил, что его старый номер, которым он уже полгода не пользовался, бывшая напарница не удалила. - Привет, Эмико, - отозвался он. – Ты случайно не дома сейчас? - Что?.. – переспросила все еще удивленная девушка и тут же ответила: - Я дома, но... - Выходи, прогуляемся, - перебил ее Юуто, отметив при этом, что ведет себя грубовато, и про себя выругался. Пальцы, сжимающие телефон, подрагивали от волнения. - Ты что, возле моего дома? – недоверчиво спросила Эмико. - Как ты угадала. Я мимо проходил, вот и решил позвонить. Если не занята, я жду. За несколько секунд, что потребовались для этих слов, Юуто успел мысленно дать себе по шее раз десять. Мимо проходил. Это ж надо было такое ляпнуть. - Через десять минут буду, - немного помолчав, сказала Эмико, и в трубке тихонько щелкнуло, когда она сбросила вызов. Десять минут могут быть бесконечно долгими, как понял Юуто в этот день. Настолько долгими, что можно успеть сто раз возненавидеть себя за то, что приехал сюда, и двести раз решить сбежать, а потом, когда Иноэ будет перезванивать, не брать трубку. Проклятый Казуки, который сует любопытный нос не в свое дело. Проклятая Эмико, которая то выходит замуж, то не выходит. Проклятый он сам – Юуто, который уже давно должен забыть и отпустить. Дверь в подъезд хлопнула, и Юуто вскинул голову, подсознательно ожидая, что по закону жанра это должен быть кто-то посторонний, но никак не Иноэ. Однако в тот раз закон не сработал. Эмико подстриглась – это первое, что отметил Юуто. Шикарных волос до пояса, которые так его восхищали, больше не было. Чуть более длинные пряди спереди спускались вниз, обрамляя лицо, а волосы сзади были подстрижены совсем коротко. Прическа очень шла Эмико, скрадывала чрезмерную округлость щек, и Юуто почувствовал, как ему отчего-то сдавливает горло. В остальном Иноэ ничуть не изменилась – серое элегантное пальто, которое она носила и прошлой осенью, ботинки на невысоких каблуках и легкий макияж. Юуто даже удивился на миг: они же не виделись три десятка лет или около того – как могло так получиться, что она осталась прежней? - Вот это сюрприз, - подойдя ближе, Эмико улыбнулась ему как старому другу, и когда подалась навстречу, Юуто автоматически опустил голову, позволяя поцеловать себя в щеку. – Как ты здесь оказался? - Случайно, - отчужденно произнес он. - Я сейчас про Токио, а не про мой район, - рассмеялась Эмико. – Ты же должен быть в Чикаго. Или у тебя отпуск? - К матери на день рождения прилетел, - ответил Юуто, и ему показалось, что звучит это как сухой отчет. – Сегодня ночью обратный рейс. - Вот оно что, - улыбнулась Эмико. – Тогда я рада, что ты нашел для меня время. Прогуляемся? Она кивнула куда-то в сторону, и Юуто пожал плечами, соглашаясь, про себя подумав, какой же это нелепый фарс. Встреча бывших коллег и хороших приятелей – со стороны, наверно, выглядит мило, пока внутри него разворачивается целая революция. - Как тебе работается в Чикаго? – спросила Эмико. – В офисе рассказывают, что ты настоящий зверь. - Какой еще зверь? - Акула, очевидно, - весело поглядела на него девушка. – Начальство не нарадуется. Говорят, ты всех построил за четыре месяца. Никто и не ожидал, что работа так заладится. - Приятно слышать, - нейтрально ответил Юуто, которому приятно вовсе не было. - Ты прирожденный начальник. Я даже не сомневалась. - Ошибаешься. Меня тошнит от этой должности, и по ночам я мечтаю о том, как сваливаю куда подальше. - Почему же тошнит? - Потому что все тупые. Мне противопоказано работать с людьми, они меня бесят. - Ты не меняешься, Ю, - Эмико снова улыбнулась и покачала головой. Она махнула рукой, показывая, куда свернуть, и за поворотом Юуто увидел аллею набережной, тихую и безлюдную. Здесь было чисто и красиво, чуть ниже река несла свои темные воды, а на самой набережной вдоль мощеной дорожки тянулся ряд аккуратных скамеек. - С кем ты теперь работаешь? – спросил Юуто после недолгого молчания. Они шли рядом так близко, что при желании можно было протянуть руку и дотронуться до рукава Эмико, чего Юуто, конечно, делать не стал. Держа по-прежнему сжатые кулаки в карманах, он стискивал пальцы так сильно, что ногти больно впивались в кожу ладоней. Даже на каблуках Эмико оставалась совсем невысокой, ее голова едва доставала Юуто до плеча, и тот удивлялся этому. За время, что они не виделись, Юуто почему-то забыл, какого маленького роста та была. - С очень хорошей девочкой. Ее взяли на работу сразу после твоего отъезда и поставили мне в пару. Такая спокойная, приятная, а главное – умная. Мы быстро подружились. - Это хорошо, - отозвался Юуто. - Безусловно. Учитывая, что с коллегами по работе нам иногда приходится в прямом смысле слова жить вместе, нормальные отношения очень важны. "О чем мы говорим вообще?" – спросил себя Юуто. Чем дальше, тем острее он чувствовал, что его переполняет неприятное чувство, и только тут он дал ему определение. Тоска. Юуто было нечеловечески тоскливо, и чем дольше Эмико оставалась рядом с ним, тем хуже становилось. Странно, но он не испытывал желания обнять ее или поцеловать, хотя до встречи ему казалось, что должен. Теперь же Юуто вообще ничего не хотелось, он просто считал секунды. Обратный отсчет до расставания, после которого ему снова станет плохо. "Сейчас тебе тоже не слишком-то хорошо", - ехидно заметил внутренний голос, и Юуто, шумно выдохнув, перебил на полуслове Эмико, которая уже начала делиться новостями о бывших сотрудниках: - Почему вы не поженились? Прозвучало резко и невежливо, по ощущениям Юуто словно выдернул огромную занозу, вошедшую глубоко под кожу. Вот только легче ему не стало. Эмико не ожидала такой прямолинейности, она вскинула голову и чуть замедлила шаг. Юуто же и вовсе остановился, развернулся к ней лицом и угрюмо посмотрел прямо в глаза. Сил сохранять хотя бы внешнюю невозмутимость не осталось, и, наверное, впервые в жизни ему было плевать на это. Плевать, что Иноэ увидит все как есть и поймет, до чего же он измучился за эти бесконечные полгода. - Потому что я все отменила, - после небольшой заминки ответила Эмико. Спрашивать, откуда Юуто узнал о свадьбе, она не стала. - Ты отменила? – переспросил он, сделав ударение на первом слове. - Я. Давно, еще в начале лета. - Почему? Пожав плечами, Эмико отвела в сторону взгляд и, неосознанно повторяя за Юуто, тоже сунула руки в карманы пальто. - Причин много, - наконец негромко произнесла она. - Охотно послушаю. - Ну, если коротко, Руи заслуживает человека, который будет действительно его любить. Губы Эмико дрогнули в невеселой улыбке, которая тут же погасла, а Юуто, сглотнув, открыл рот, чтобы ответить хоть что-то, но ничего не придумал. - Ну и я тоже заслуживаю человека, к которому буду чувствовать что-то, кроме уважения. Все наши чувства как-то перегорели, что ли. А жениться просто потому, что несешься по накатанной, мне показалось неправильным. Ничего принципиально нового Эмико не рассказала – именно так Юуто и представлял себе ее отношения с бывшим женихом. Девушка продолжала говорить, но Юуто не вслушивался, чувствуя, как боль в висках нарастает. - Руи еще нормально отнесся, - без эмоций продолжала Эмико. – Ну... Насколько можно отнестись нормально в такой ситуации. А вот родители со мной только недавно начали снова разговаривать. Наши семьи дружат много лет, теперь меня считают кем-то вроде предателя... - В начале лета, - перебил ее Юуто, и Эмико, сбившись, вопросительно посмотрела на него: - Что в начале лета? - Ты сказала, что все отменила в начале лета. Почему ты мне не сообщила? Вопрос прозвучал с вызовом, Юуто точно не имел право говорить с ней так, но в тот момент он не думал об этом. Кто-то другой на месте Иноэ наверняка возмутился бы и заметил, что Юуто все это вообще не касается, чтобы ставить его в известность о свадьбе, на которую его не приглашали даже в качестве гостя. Но Эмико часто поступала не так, как сделали бы другие. - Потому что это ничего не меняет, - ответила она, спокойно глядя ему в глаза. - Для нас с тобой – ничего. "Вот и все", - будто со стороны Юуто услышал голос, хотя прозвучал тот в его собственной голове. Еще весной на встрече одноклассников Эмико прямо сказала ему, что Руи и будущая свадьба не имеют никакого отношения к тому, что связало и двоих. Что она не любит его, и Руи тут совершенно ни при чем. Теперь она вежливо повторила то же самое. Точки над "i" были расставлены, Юуто и раньше не на что было рассчитывать, и если он хотел сохранить хотя бы остатки гордости, пришло время прощаться. - Тут неподалеку есть симпатичное кафе. Можем выпить кофе, - предложила Эмико и поежилась. – Холодно становится. Юуто смотрел на нее, слушал, но не слышал. Перед его глазами была дорога – воображаемая, та самая ровная и широкая, о которой говорила Савада-сан. Светлое будущее Юуто, безупречного специалиста и счастливчика по жизни. Сейчас он шел уверенным шагом по этой дороге вперед, а Эмико Иноэ следовало остаться за его спиной. Только в этот момент Юуто понял, что он не хочет так. И что даже самое замечательное будущее больше не кажется ему привлекательным, если он и дальше будет идти вперед совсем один. "Вы недостойны и никогда не заслужите истинной взаимности. В итоге вы останетесь ни с чем", - будто наяву услышал он слова Савады-сан, которая сказала их то ли в школьной библиотеке давным-давно, то ли полгода назад в своей гостиной, глядя Юуто в глаза. Он не помнил точно, откуда пришло это воспоминание. "На что поспорим, старая карга?" – с неожиданной злостью вдруг подумал Юуто. - Мы не будем пить кофе, Иноэ. Ты хочешь его не больше, чем я, - резко произнес Юуто и сделал полшага вперед, чтобы сократить расстояние между ними до минимума. Эмико ничего на это не ответила, только подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза, но назад не отступила. - Тебе стоит это знать, Эми. Не было ни единого дня, чтобы я о тебе не вспоминал, - негромко произнес он. – А еще я считал дни до твоей свадьбы, которую, как оказалось, давно отменили. - Не стоит об этом говорить, Ю, - покачала головой Эмико. - Мне виднее, что стоит, а чего не стоит. И то, что ты сама отказалась выходить замуж, меняет очень многое, что бы ты сама по этому поводу ни думала. Скажешь, я не имею никакого отношения к этому решению? Эмико молчала – молчала и смотрела на него, тогда как Юуто уже внутренне напрягся и приготовился спорить дальше. Посчитав, что отсутствие возражений – это уже согласие, он продолжил. - Я много размышлял обо всем, что случилось за то время, что мы работали вместе. И знаешь, что я думаю? Что если бы ты совсем ничего ко мне не чувствовала, все было бы совсем иначе. Ты слишком долго меня ненавидела, чтобы потом спать со мной просто так, чтобы досадить Руи или от нечего делать. А значит, ты тоже ко мне что-то чувствуешь, как бы сейчас ни отрицала это. Дернув подбородком, Юуто немного откинул голову назад, с вызовом глядя на Эмико, но та снова не возражала, лишь внимательно глядела на него в ответ, и ее глаза странно блестели. Солнце наконец скрылось за высотными домами, сразу стало холоднее. Ветер с реки пробирался под куртку, трепал кончики волос, отчего те лезли в рот и в глаза, но Юуто почти не замечал этого. Запоздало его накрыло невыносимым желанием протянуть вперед руки и прижать Эмико к себе, попросить и дальше не говорить ничего, не спорить, а просто застыть в этом мгновении, если не навсегда, то надолго. Потому что Юуто вдруг понял, что сегодня видит ее в последний раз. Если он ничего не предпримет, если не исправит все прямо сейчас, через минуту она уйдет, и больше они не встретятся, потому что теперь будет действительно не за чем. - Давай ты скажешь хоть что-нибудь? – негромко попросил Юуто. Ожидание было смерти подобно. Казалось, что он физически чувствует, как с каждой уходящей секундой его покидают силы. И каким бы ни был ответ Эмико, все было лучше, чем оставаться в этом подвешенном состоянии, когда он уже казал слишком много, а она еще не ответила вообще ничего. - А что тут говорить? – голос Эмико заметно дрогнул. – Допустим, в чем-то ты прав. Я очень виновата – и перед тобой, и перед Руи. Я так ошиблась. Но что толку говорить об этом теперь? - Я, наверное, тупой. Потому что сейчас ничего не понял, - мрачно отозвался Юуто. - А ты подумай, - Эмико передернула плечами. – Попробуй загадать немного вперед, чуть дальше сегодняшнего дня. Ты что, серьезно думаешь, будто у нас что-то может получиться? Мы даже географически не рядом. Ты живешь в одном конце света, я – в другом. У тебя через несколько часов самолет. Мы настолько разные, что даже осознать до конца невозможно. Ты и я – это фантастика. Если бы я захотела быть рядом с каким-нибудь голливудским актером или ты – с английской королевой, вероятность успеха была бы выше... Эмико говорила еще что-то, очень быстро и взволновано, и смотрела при этом в сторону, сжимая пальцами отвороты пальто, но Юуто уже не слушал. Огромная тяжесть, которая незаметно давила его все последние месяцы, не исчезла, нет, но вдруг потеряла половину своего веса. Потому что Эмико не сказала нет. Она говорила много, говорила о том, что все это безнадежно и не стоит даже пытаться, потому что у них в принципе ничего не может получиться – и Юуто был совершенно с ней согласен. Пара из них двоих была как минимум странная. Но все перечисляемые Эмико преграды вдруг показались Юуто такими ничтожно мелкими, что захотелось рассмеяться в голос и попросить ее замолчать. - Ты такая умная, Иноэ, - решительно перебил он и, когда Эмико посмотрела на него недоуменно, запоздало понял, что улыбается как дурак. – Такая умная, что аж тошно. Не пробовала думать чуть меньше? - Это не шутки, Ю, - его веселости Эмико не разделила. – Я не буду отрицать, что тоже о тебе вспоминала и интересовалась, что с тобой происходило последние полгода. Наверно, еще долго мне будет небезразлично все, что с тобой связано. Глупо делать равнодушный вид. В конце концов, если бы между нами ничего не было, мы оба здесь не стояли бы. Но скажи честно, ты правда считаешь, что у нас с тобой может что-то получиться? Эмико смотрела ему в глаза строго, как учительница на уроке, требующая четкого ответа на поставленный вопрос. Юуто с трудом сдержал улыбку. В эту минуту с ним вообще творилось что-то странное. Умом он понимал, что Иноэ совершенно права, и поводов для радости у них обоих нет. Возможно, им и правда не следовало встречаться сегодня и уж тем более не стоило видеться дальше, потому что будущее для них вряд ли возможно, и, скорей всего, станет только хуже. Однако это был тот редчайший случай, когда Юуто с легким сердцем послал подальше доводы разума. - Разумеется, у нас с тобой ничего не получится, - спокойно произнес он. – Осталось убедиться в этом на опыте. Больше не сдерживаясь, Юуто от души улыбнулся, и Эмико после небольшой заминки вернула ему неуверенную улыбку. Пока она не сказала еще что-нибудь о том, что происходящее между ними – форменное сумасшествие, Юуто задумчиво произнес: - Как думаешь, что будет, если сегодня я опоздаю на свой рейс? Глубоко вдохнув и выдохнув, Эмико устало провела пальцами по лицу. Юуто ждал, что она напомнит о работе и о том, что его будут ждать в офисе. Но сегодня был точно не тот день, когда Юуто предугадывал дальнейшее развитие событий. - Если сегодня ты опоздаешь на свой рейс, мы успеем выпить кофе. - Не так уж плохо, - пожал плечами Юуто. – Пойдем, что ли? Где это твое кафе? - Ко мне домой будет ближе, - покачала головой Эмико. - Ух ты, Иноэ, да ты никак в гости меня зовешь? – насмешливо поднял брови Юуто, за что Эмико наградила его красноречивым взглядом. - Не прошло и трех минут, а ты меня уже раздражаешь, Исаму. Молчание – золото, слышал о таком? Она решительно развернулась и направилась обратно, в сторону дома, от которого они пришли, и Юуто поспешил следом. - Я не могу молчать, когда меня разъедает чувство несправедливости, - сообщил он. - Какой еще несправедливости? - Почему тебе – голливудский красавчик, а мне – дряхлая британская старушка? - Все должны получать по заслугам, - мстительно ответила ему Эмико. - Ничего подобного я не заслужил. - Это авансом. Что-то мне подсказывает, что ты обязательно заслужишь. - Ты предубежденно ко мне относишься. Не такой уж я плохой. - Ты – хуже. - Совершенно верно. Но зато со мной не скучно. Придумать достойный ответ Эмико не успела. А может, она и не собиралась ничего говорить. Протянув руку, Юуто сомкнул пальцы на ее запястье и несильно потянул к себе, заставляя остановиться. Холодная пустынная набережная была не самым подходящим местом для нежностей, но Юуто и не планировал делать ничего такого, просто с силой прижал Эмико к себе, через мгновение ощутив, как та некрепко обнимает его в ответ. Ее лоб уперся в его плечо, и Юуто глубоко вдохнул, чувствуя тонкий незабытый запах духов от ее волос. Закрыв глаза, Юуто сосредоточился на ощущениях, на мягкой ткани пальто под своими ладонями, на слабом шуме воды, на дыхании Эмико, которое он слышал удивительно отчетливо, на ветре, который холодил кожу. Он старался ни о чем не думать, но в голову настойчиво лезли неуместные мысли, что сейчас, именно в этот момент происходит нечто важное. Что ему все же удалось свернуть. Понимать это было тревожно, даже немного страшно, ведь впереди ждала неизвестность – Юуто не взялся бы предсказывать, что будет дальше. Но одно знал точно: ни за что на свете он не согласился бы что-то менять. Только не теперь. *** О том, что сигареты закончились, Казуки узнал ближе к полуночи, когда вещи были перебраны, разложены и упакованы. Он уже собирался ложиться – завтра с утра должны были приехать Джин с приятелем на микроавтобусе, чтобы помочь погрузить и перевезти имущество Казуки в новую квартиру. Желание покурить остановило его буквально на пороге в ванную. - Ну что за хрень, - сердито поинтересовался он неведомо у кого и призадумался. Обойтись без порции никотина сейчас он мог легко, но вот утренняя чашка кофе без сигареты теряла весь свой смысл. Выругавшись про себя еще раз, Казуки начал собираться. Все же до автомата с сигаретами было не так уж далеко – каких-то полквартала. Переезжать Казуки решил из-за хронической нехватки времени, а еще потому, что теперь мог позволить себе жилье получше. После того, как его взяли на постоянную работу в центре, дела заметно пошли в гору. Кроме того, никто не отменял приятные подработки в виде экскурсий. В итоге Казуки выбрал себе новое жилье прямо возле работы, чтобы не тратить по три-четыре часа в день на дорогу. Новая квартира оказалась просторнее и светлее прежней, а арендная плата была лишь немногим выше. Радость Казуки от такой выгодной замены была бы безоблачной и несомненной, если бы не унылые мысли, которые порой приходили в его голову. Мало приятных воспоминаний было связано с его старенькой маленькой квартиркой. Так или иначе, именно здесь Казуки пережил самые страшные свои часы. Здесь же он коротал одинокие ночи после того, как Манабу бросил его. Цепляться здесь было не за что, Казуки ждало будущее, а переезд в чем-то тоже был шагом – важным и нужным шагом вперед. И все ж периодически Казуки терзал вопрос: а вдруг однажды Манабу вернется сюда, но никого не найдет? Сколько бы Казуки не напоминал себе, что номер телефона у него остался тот же, что существует еще множество способов найти его, если Манабу все же пожелает этого – через тот же реабилитационный центр, например, слабая горечь от этих размышлений не уходила. "Если бы он хотел вернуться, то уже сделал бы это, - повторял себе Казуки. – Слишком много времени прошло. Он для себя все уже решил". И все же слабая, но прочная надежда теплилась где-то глубоко внутри него и не желала отпускать. Быть может, изменить что-то в жизни было нужно еще и для того, чтобы наконец перестать ждать. Накануне Казуки несколько раз пересмотрел ролик со своей песней, которую выложил в сеть почти шесть месяцев назад. Он хотел удалить его, уже даже зашел в профиль, но в последний момент передумал и закрыл вкладку. В конце концов, кому мешало это видео? Пусть болтается себе дальше на просторах интернета. Тридцать тысяч просмотров показывал счетчик внизу. Интересно, принадлежал хотя бы один Манабу?.. На улице оказалось неожиданно сыро и промозгло. Пока Казуки возился со своими пакетами, сумками и чемоданами, прошел очередной противный осенний дождь. Когда дверь подъезда хлопнула за его спиной, Казуки поплотнее запахнул куртку и покрутил колеса в нужном направлении. Надо было скорее разобраться с проклятыми сигаретами и возвращаться домой, в тепло. Когда всего в десятке метров перед ним из темноты двора в световое пятно фонаря шагнула знакомая фигура, Казуки замер на месте от неожиданности. А через секунду его накрыло волной изумления, и он приоткрыл рот, даже не заметив, как перестал дышать. - Здравствуй, Казуки. Даже если бы в этот момент он не видел его лица, то узнал бы по голосу. Голос у Манабу был очень красивым, низким и не подходившим его субтильной наружности. "Снится", - решил Казуки и тут же понял, что нет, все происходит взаправду. Сотни раз подобная сцена являлась ему в грезах – Казуки слишком много думал о Манабу, чтобы тот не стал его ночным наваждением. Однако сейчас он не спал. Если бы он стоял на ногах, то наверняка почувствовал бы слабость в коленях и пожелал бы присесть. Но так как он уже сидел, то лишь откинулся на спинку кресла. - Привет, Манабу, - тихо произнес он. Память услужливо подсунула ему картинку годичной давности, когда Казуки точно так же, как Манабу сейчас, сидел во дворе и ждал, когда появится его сосед, чтобы спросить об ортопедическом центре. Он почему-то отчетливо запомнил, как Манабу выглядел тогда, и теперь видел, что тот одет почти так же, в ту же куртку и джинсы, и даже волосы оставались примерно такой же длины и так же блестели в электрическом свете фонаря. Как долго Манабу ждал его сегодня? Что бы он делал, если бы Казуки не пошел за сигаретами? И пришел бы он завтра снова? А может, это уже не первый вечер, когда Манабу ждет его? Может, он приходил и раньше, а Казуки, проезжая мимо на расстоянии нескольких метров, даже не знал, что за ним наблюдают?.. Десятки вопросов крутились в голове, но задавать их было не время. Манабу смотрел прямо в глаза, но по тому, как подрагивали его ресницы, Казуки не сомневался, что дается ему это нелегко. Напряженные расправленные плечи, болезненно выпрямленная спина и при этом немного опущенный подбородок, как у кота, который ждет, что его сейчас ударят. Манабу напоминал натянутую струну, и словно вопреки его поведению Казуки почувствовал, что расслабляется, а сковавшее его оцепенение медленно отпускает. - Давай прежде чем мы вообще что-либо сделаем, ты сразу скажешь мне все как есть, идет? – Манабу говорил ровно, но Казуки был готов поклясться, что эту фразу тот долго репетировал. – Если уже поздно, если я опоздал, скажи мне, и я прямо сейчас уйду... Наверное, Манабу хотел добавить еще что-то, но не хватило сил, и он замолчал. Казуки обратил внимание, что тот с силой сжимает и разжимает пальцы, наверняка даже не замечая этого. - Прежде чем что-либо говорить, я тебя убью, Манабу, - с самым серьезным видом ответил Казуки. Шутка не сразу дошла до Манабу. Он нервно сглотнул, а потом не менее нервно улыбнулся, и Казуки почудилось, что если Манабу начнет смеяться, ему будет весьма сложно остановиться, а смех этот прозвучит отнюдь не весело. - Убивай. Не жалко, - сдавленно произнес он. Вздохнув, Казуки на секунду прикрыл глаза, а потом негромко рассмеялся, чувствуя, что у него ум за разум заходит. Он так много хотел сказать Манабу, столько раз представлял себе их встречу. Иногда Казуки воображал, как повышает голос и даже бьет Манабу в челюсть. В других фантазиях он обнимал и целовал его, пока из дурной головы Манабу не вылетали все надуманные глупости. Еще Казуки в деталях продумывал серьезный разговор, в ходе которого рассказывал Манабу о своих чувствах и пытался донести, что все преграды между ними, которые тот видит, это воздушные замки – подуй, и ничего не останется. И вот настал этот день и этот час. Манабу стоял перед ним и выглядел как человек на грани нервного срыва. Надо было срочно что-то делать и говорить, но все дельные мысли покинули голову Казуки. - Я за сигаретами собрался, - вместо тысячи умных слов произнес он. – Прогуляешься со мной? Манабу кивнул так поспешно, что у Казуки закралось подозрение: предложи он Манабу составить компанию на прогулке в ад, тот согласился бы, не раздумывая. Молчание не было тягостным, скорее Казуки поглощало чувство нереальности происходящего. Вот он, а вот Манабу, вместе направляются за сигаретами, как будто подобное было в порядке вещей. По-прежнему Казуки не знал, что говорить, а Манабу, казалось, и вовсе не дышал. - Ты только не отставай, - решил все же подать голос Казуки. – А еще лучше, иди немного впереди. - Зачем? – глухо отозвался Манабу. - Чтобы я тебя видел. Вдруг еще куда-нибудь денешься. Отвечать на это Манабу ничего не стал, только рвано выдохнул, и Казуки догадался, что в отличие от него самого, тот переживал повисшую между ними тишину куда мучительней. - Как твои дела? – спросил Казуки, слабо улыбнувшись. Просто чтобы сказать хоть что-то. - Хреново, - ответил Манабу. - У тебя что-то случилось? - В том-то и дело, что у меня ничего не случилось. Придумать какой-нибудь ободряющий ответ Казуки не успел, потому что Манабу вдруг заговорил снова, торопливо и сбиваясь. - Слушай, я знаю, что у тебя миллион причин ненавидеть меня и что после того, как я... Как я свалил, ни один человек на свете не захотел бы иметь со мной дела. Но я бы ни за что не пришел теперь, если бы мог иначе. Искоса поглядев на Манабу, Казуки кивнул, показав, что слушает, но того это не подбодрило, и он закончил скомкано и невнятно: - У наших отношений никаких шансов не было. Их и сейчас нет. Ты бы меня бросил в конце концов, послал бы, да и все. Я постоянно об этом думал и просто ушел первым, но... Замолчав, Манабу в очередной, неизвестно какой по счету раз, набрал воздух в легкие, словно только то и делал, что задыхался, и Казуки нетерпеливо поторопил его: - Но? - Но оказалось, что без тебя мне еще хуже, чем с тобой. Пока Манабу говорил, Казуки казалось, что внутри него кто-то все сильнее натягивает струну – натягивает так, что она уже звенит, и напряжение становится невыносимым. Но когда Манабу выдал последнюю свою фразу, оно лопнуло, как мыльный пузырь. Казуки мужественно держался секунду или две, но потом все же рассмеялся, громко и искренне. - Прости, слушай, прости... – поднял руки он, и коляска тут же остановилась. – Правда, я не хотел ржать, но это так прозвучало... - Прозвучало, как есть, - Манабу тоже остановился. Он говорил мрачно и смотрел в сторону. - Да уж понятно, что как есть, - поспешно согласился Казуки. – Наверное, я должен обидеться, но даже если бы захотел, не смог бы. Это самое честное признание в чувствах, что я когда-либо слышал. Стоя перед ним, Манабу старательно буравил взглядом мокрый асфальт под ногами, пока Казуки всматривался в его лицо и ощущал, как в груди дрожит что-то, как его чувства, застывшие, так долго остававшиеся невостребованными, наконец просыпаются. Казуки был рад снова видеть Манабу. Никогда в жизни он не бывал настолько рад встрече. - Все лучше, чем твое признание в песне, - еле слышно произнес Манабу в ответ. - Ты слышал ее? – невольно Казуки улыбнулся, а Манабу кивнул. - Как можно было придумать такое? – сварливо произнес он. – Даже я спел бы лучше. - Тебе понравилось, - удовлетворенно ответил Казуки, теперь уже неприкрыто улыбаясь от уха до уха. - Это самая дурацкая песня из всех, что я слышал за свою жизнь, - словно и не заметил его радости Манабу и, помолчав немного, добавил: - Поверь мне, я точно знаю. Тысячу раз ее слушал. Эмоции переполняли Казуки, ему хотелось одновременно расплакаться и рассмеяться. - Ты такой дурак, Манабу. Понять не могу, что я все это время делал без тебя, - произнес он, и Манабу как-то несмело посмотрел на него в ответ. – Пожалуй, я передумал тебя убивать. Оставлю тебя себе. Улыбнувшись, Казуки протянул руку и сжал ладонь Манабу в своей. Его пальцы были холодные и немного влажные от волнения. Сжимать такую мокрую ледышку в своей теплой руке вряд ли было приятно, но Казуки думал только о том, что не выпустит эту руку, даже если сейчас начнется землетрясение, и все здания вокруг сложатся как карточные домики. - Ты, кажется, собирался за сигаретами, - тихо напомнил Манабу. - Это проблема, - деловито ответил Казуки. – Чтобы ехать за сигаретами, мне надо крутить колеса. А чтобы крутить колеса, надо отпустить твою руку. - Значит, так и будем стоять? - Значит, так и будем, - кивнул Казуки. – А пока, чтобы было нескучно, я расскажу тебе сказку. - Ну-ну, - с сомнением отозвался Манабу. - Жил-был на свете некрасивый и толстый крестьянин, - проигнорировав иронию в его голосе, начал Казуки. – И однажды он полюбил прекрасную принцессу... - Я знаю эту сказку, - перебил его Манабу. - Мог хотя бы из вежливости дослушать. - Ты ее с намеком рассказываешь или просто так? Откинув голову назад, чтобы лучше видеть Манабу, Казуки, все еще держа его руку в своей, накрыл ее второй ладонью. - Конечно, с намеком, - кивнул он. - И кто из нас некрасивый крестьянин? – спросил Манабу. Прозвучало это так серьезно, что Казуки не выдержал и фыркнул от сдерживаемого смеха. - Мы оба, Манабу. Определенно мы оба. Впервые с момента их встречи Манабу улыбнулся искренне – слабо, едва заметно, самыми уголками губ, а после кивнул в сторону – туда, где был ближайший автомат с сигаретами. Некоторое времени они молчали. Манабу спрятал руки в карманы, а Казуки уверенно крутил колеса и горевал, что забыл надеть перчатки. - Недавно прочитал в инете, что существуют такие интересные браслеты – с маячком, - как ни в чем не бывало поделился Казуки. – Если ты надеваешь такой браслет, в интернете можно по карте посмотреть твое местонахождение. - И что? – настороженно спросил Манабу. - Ничего. Просто мысли вслух. Как думаешь, можно такой браслет вживить под кожу? Чтобы человек его точно не снял. - Так, Казуки... – сердито предупредил его Манабу, но тот сделал вид, что не услышал. - Никогда не интересовался, у тебя нет отторжения каких-нибудь материалов? – деловито поинтересовался Казуки. – Хотя неважно, завтра сходим к врачу и все выясним. - Это не смешно, - отрезал Манабу, но по голосу Казуки понял, что тот снова улыбается. - А я разве смеюсь? Все очень серьезно. Видишь ли, почему-то считается, что привязывать людей, которые тебе нравятся, к батарее дома и никуда не выпускать – незаконно. Приходится выкручиваться. Кроме браслета, у меня есть еще варианты, вот послушай... Впереди замаячил светящийся автомат, и Казуки мысленно пожелал ему не приближаться, сколь бы долго они не шли. Потому что это была самая чудесная ночная прогулка на его памяти. И плевать, что было холодно и сыро, что его собеседник больше молчал, чем говорил, и что Казуки забыл дома перчатки. Оказалось, для счастья все это не так уж и нужно.