Бессонные ночи — Дневные последствия.

Ветер, сухой и колючий в это время года царапал щеки. В прямом смысле царапал. Адриан провел рукой и на пальцах у него остались алые следы, капля крови торопливо скатилась с указательного пальца и упала на носок оранжевых кед. Он небрежно обтер руку о рваные на коленях джинсы. И когда он успел их порвать? Вперди стояла она, близко, буквально на расстоянии вытянутой руки. Ветер небрежно трепал её иссиня-черные волосы и падол длинного белого платья. И с каких пор она носит платья? Хрупкая фигурка качнулась. И только сейчас Адриан понял, что они стоят на крыше. А она, на самом её краю, прямо лицом в бездну. Она, медленно, словно в замедленной съемке занесла ногу над краем крыши. Адриан замер, в горле образовался тугой ком, сердце ухнуло куда-то вниз, а ноги сковал ледяной ужас. Он стоял, и не мог выговорить даже слова. Ей оставалось сделать всего шаг, и это прекрасно понимала и она, и он. Сколько они простояли так, он не понял, но это время, ожидания и беспомощности он запомнит на всю жизнь. Они стояли, не шелохнувшись, будто прощаясь друг с другом. И вдруг она повернулась в пол оборота. В её глазах застыл леденящий ужас, смешанный с презрением и отчаянием. Она разлепила сухие губы, выдержала паузу, произнесла: — Это твоя вина. И в тот же миг, она ухнула в пропасть. *** — Неет! Он не смог сдержать крик. От резкого подъема перед глазами потемнело. Сердце неистово колотилось в груди, в горле пересохло. Он сильно сжал в кулак край одеяла, пытаясь выровнять дыхание. Кошмары ему не снились давно, а чтобы такие — и подавно. Это окончательно выбило парня из колеи. Нервы сдали. Он отбросил одеяло и вскочил с кровати. Он лишь мимолетно глянул в окно, на большой, белый диск луны и позвал Плагга. Он собирался проверить, все ли с ней в порядке. Он не должен допустить подобного. Нуар не сомневался, что она не спит.

***

— Я знаю, что ты там. Эта фраза заставила Кота встрепенуться и оторваться от созерцания ночного неба. Когда он услышал тихий, хриплый голос Маринетт, то подумал было, что у него начались слуховые галлюцинации. Уж больно голос её изменился. Стал хриплым, тихим, жалобным… Когда он успел так поменяться? Сколько времени уже прошло, с момента, когда он слышал её звонкий, полной радости, голос? Он осторожно выглянул из-за края крыши, просто чтобы удостовериться и проверить, что фраза принадлежала Дюпен-Чэн — У тебя есть какое-то объяснение тому, что ты уже неделю за мной следишь? Кот боязливо сглотнул и неуверенно спрыгнул на балкон и в неуверенности замер. — Я… Ты выглядишь подавлено… акума может… Нуар замолчал, он не знал, что ему надо говорить дальше. Как оправдываться дальше он не мог даже предположить. Не скажешь же ей, что Адриан наговорил всяких глупостей и теперь так беспокоится, что спать не может и ночами на ее крыше сидит. Не поймет ведь. Маринетт всхлипнула и поежилась, крепко вцепившийся в ажурные перила. -М-Маринетт? — Ты помнишь, как меня зовут. — чуть слышно прошептала девушка. — К-Конечно! Мы ведь уже виделись… — с каждым словом, Нуар терял свою былую уверенность Кота. — « Маринетт ». Одно мое имя вызывает проблемы… Дюпен-Чэн запнулась. А должна ли она рассказывать все это ему? Почему, она все это говорит? Несомненно, Кот очень, очень близок. Но… Близок ЛедиБаг, а не ей. Она не может… но… — Н-но если ты с кем-то поссорилась, может… вы помиритесь? — Кот прижал уши к голове. Он конечно понимал, что того замаскированного извинения не достаточно, чтобы искупить свою вину, он понимал, что сказал то « Может вы помиритесь» только для себя, чтобы успокоить себя. Он понимал, что это неправильно, трусливо, но парню так сейчас хотелось услышать ее звонкое « Конечно! Я уже не злюсь!» Но вместо этого, Дюпен-Чэн согнулась и выкрикнула: — Ты не видел, как он смотрел на меня! — Она сорвалась. Хоть и пыталась сдержать себя, но ничего не вышло. — Как будто я бельмо на его глазу. — Ч-что ты имеешь в виду. — Кот застыл. — Ч-что ты имеешь в виду?.. Разве ты не… но я думал… я не понимаю… Маринетт, это не так! Я не…! — Я же обычная девушка. -горько прошептал Маринетт, она будто даже не слышала Кота, который застыл, не в силах даже пошевелиться. — и я могу влюбиться. — Ему не обязательно было знать. Дружбы было достаточно. Маринетт всхлипнула и утерла кулаком нос. Она говорила смело, все что накопилось, она все высказывала Коту, который, стоя в оцепенении, не понимал, что делать. А девушка, продолжая ронять крупные слезинки на сжатые в кулаки руки. Она говорила громко, крича и сглатывая слезы, которые все катились и катились по щекам, не желая останавливаться — И просто видеть его счастливым было достаточно. — Она, до боли сжала кулаки и медленно осела на пол. — Но все нас дразнили! Дразнили его! Ему стыдно из-за меня… — Маринетт…не… Ма…я... « Но ведь мне тоже так хотелось видеть тебя счастливой! » он не смог этого сказать. Чувство вины, боли и стыда полностью заглушили все остальные чувства. Он понял, что сделал ужасную вещь. Ей было больно не от того, что её дразнили, а от того, что он так с ней обошелся. Просто закрылся в себе, не желая ничего решать. Он все сбросил на нее. А она стойко терпела, принимая всю вину на себя… Глаза защипали, и по щекам медленно покатились горячие слезы, медленно осев на колени он закрыл лицо руками, шмыгнул носом, и прошептал: — Про…прости…прости меня… Когда она обернулась, то Кота уже не было, только огромный диск луны, освещал шероховатый пол, на котором остались длинные следы когтей…