Freedom of the Press

Эрен Тренировки куда более сумасшедшие, чем матчи. Во время игры на поле только один мяч, и все интересное, что может происходить, происходит как раз вокруг него. А прямо сейчас повсюду перемещаются с десяток мячей, и я быстро смекаю, что не смогу уследить за всеми. В итоге я сосредотачиваюсь в основном на Леви, пока он отрабатывает приемы вместе с другими форвардами - Джином, Черчем, Бозардом и Шульцем. Но все же большую часть времени он тренируется с двумя другими бомбардирами, Джином и Черчем. Я наделал кучу снимков с ними, и столько же - с другими игроками. Обычно я крутился вдоль боковой линии, недалеко от длинной скамьи. Большинство игроков оказались общительными, и каждый раз, садясь на скамью и утоляя жажду, они разговаривали со мной. Мне удалось заполучить автографы Черча, Шульца и Закариаса на именных футболках, которые я принес с собой. Но, надо сказать, я малость прифигел, когда Майк обнюхал меня, прежде чем взять в руки маркер и футболку. Ладно... Будем считать, что ничего странного в этом не было. Леви смотрел с любопытством за тем, как я вытаскивал все футболки из своего рюкзака. Я тут же объяснил, что они принадлежат моим друзьям, и он только пожал плечами, делая очередной глоток воды. - Ну как тебе здесь, нравится? - спросил Леви, показывая мне на место рядом с собой на лавке. Я послушно сел, в то время как мое сердце начало биться в припадке. Когда я уже привыкну к этим взаимодействиям с Аккерманом? И почему именно он? Почему я не веду себя так с другими игроками? То есть, это конечно здорово, быть среди них, разговаривать с ними и вообще легально тут зависать, но ни один из них не вызывает эти странные чувства в моем сердце. Только Леви. - Да, - ответил я. - Все совсем по-другому. Столько всего происходит, я не могу ни на чем сфокусироваться. Он посмеялся надо мной, и я ответил ему на это тяжелым взглядом. - И почему меня это не удивляет? - А должно, - парировал я, хмуря брови, но вышло так, словно я просто дуюсь. - Ты меня практически не знаешь. - Ты прав, - согласился он с ухмылкой. - Я тебя не знаю. Так же как и общественность, которая полагает, что знает меня. Ого, а это уже было весьма глубоко. Его слова вкупе с его взглядом заставили меня задаться вопросом, что же он прячет от всего мира? Какой важный секрет он должен ото всех скрывать? - Скоро перерыв. Будешь тут во время дневного блока? - Я бы с радостью, но... У меня другие планы, - ответил я. - Я участвую в художественной выставке сегодня вечером, и мне нужно подготовиться к ней. Кроме того, на мне еще висят проекты, которые нужно закончить в срок. - Художественная выставка? - спросил он не без удивления. - Поздравляю, пацан. Фотография? - Нет, это картины. Я не особо занимаюсь фотографией, кроме работы в Трост Дейли. - Так значит, ты художник, - он кивнул. - Еще одна вещь, которую я узнал о тебе. Могу смело добавить ее к списку, где значится, что ты работаешь на прессу и частенько врезаешься в столбы. Я закатил глаза в ответ: - Здорово, что я могу просвещать тебя на тему моей унылой жизни, - мой голос сочился сарказмом. - Не назвал бы это просвещением. Я по-прежнему плохо тебя знаю, - он поднимает голову, когда один из тренеров, которого, как Леви говорил, зовут Дот Писксис и который отвечает за нападение, зовет всех форвардов. Он поднялся и поставил бутылку с водой на скамью. - Тебе предстоит просветить меня еще больше. И, не сказав больше ни слова, отправился на поле, оставляя меня сидеть на скамейке в полнейшем шоке. У меня челюсть отвисла и я точно словлю муху и не одну, если не приду в себя и не закрою рот. Он точно сказал это? Он имел в виду то, что я думаю? Он правда хочет узнать меня получше? Почему? Почему меня? С чего бы мистер звезда спорта захотел больше обо мне узнать? Чем я мог его заинтересовать? Весь остаток блока я смущен, и когда настало время уходить, мне этого совсем не хотелось. Все это время Леви был на поле, так что я не мог задать ему свои вопросы и узнать, имел ли он в виду то, что подумал я. Быть может, я выдумываю. И это просто невинная фраза, без какого-либо скрытого смысла. А может, и нет. Вот такие мысли царили в моей голове, пока я крутил педали к дому. В квартире пусто, чему я не рад. Мне нужно было с кем-то поговорить. Нужно было как-то отвлечься, доставая Армина, пока тот пытается учиться, или же сыпать оскорбительными комментариями в адрес фильма, который смотрит Микаса. До пяти Микаса на смене в кофейне, а Армин по выходным в больнице часов до трех, и так как сейчас уже почти половина четвертого, он, возможно, работает сегодня дольше обычного. Господи, еще только 15:30. Пять с половиной часов до начала выставки. Что ж, полно времени для моего акварельного проекта, который нужно сдать в понедельник. Но нет никакого вдохновения. На что-то кроме одного безумно загадочного бомбардира Скаутов. Может, мне просто нарисовать его? Надеюсь, Ханнеса не удручит тот факт, что Аккерман стал темой большинства моих работ в течение последнего месяца. Так и решив, я установил мольберт с чистым холстом и достал мой набор акварели и кисточек. После чего я нашел на ноутбуке хорошее фото с Аккерманом в прыжке за мячом вместе с другим игроком, распечатал его и поместил в левый угол мольберта. Быстро переодевшись в старую, порванную скаутовскую футболку, я придвинул стул и начал рисовать. Спустя какое-то время - я точно не помню, мое сознание было занято моим творением - домой вернулся Армин, и я даже не уверен, что поздоровался с ним. Кажется, он рассказывает мне о том, как прошла его смена в больнице, но я его не слышу. Я весь сконцентрирован на полотне передо мной, мой разум наполнен разными цветами. И только когда примерно в половину шестого приходит Микаса и буквально стаскивает меня со стула и ведет в сторону ванной, я прихожу, наконец, в себя. Она дает мне указания принять душ и переодеться для выставки, и причиной тому, по всей видимости, то, что по пути на нее мы заедем в ресторан поужинать. Это загрузило меня, и я достал из кармана телефон. Четыре пропущенных вызова, один от Микасы и три - от матери. Упс. Раздеваясь перед тем как принять душ, я вспомнил причину, по которой начал рисовать. Меня это отвлекало от мыслей о тренировке Скаутов и всем том, что там произошло. Все подколы, насмешки и смущающие фразы Леви снова начали крутиться в моей голове. Что он имел в виду?! Не может же он хотеть узнать меня получше. Почему? Что он видит во мне? В покрытом синяками, дефектном студенте колледжа, работающем в газете. Я потряс головой, обрызгав водой стеклянную дверь и плитку. Сколько ни прокручивай в голове эти вопросы, ответа не получишь. Это сводит меня с ума. Нужно перестать думать об этом до следующей нашей встречи. Когда она будет? Так, завтра тренировки нет, значит в понедельник. Схожу на утренний блок, но потом у меня начинается дневная смена в кафе. Спрошу у него потом. Может быть. Если наберусь смелости. Он такой... пугающий. Когда он рядом, все слова из головы вылетают. Я заставил его покинуть мои мысли и закончил мыться, после чего направился в спальню в одном полотенце, завязанном на поясе. На протяжении целой бесконечной минуты я пялился на содержимое шкафа. У меня нет костюма. Так что мне надеть? Хм... Есть несколько рубашек и, кажется, пара черных брюк. Думаю, сойдет. Я выбрал рубашку насыщенного красного цвета, и затем открыл охоту на брюки. Армин зашел в комнату, когда я был в самом разгаре их поисков, и наигранно прикрыл рукой глаза. - Не будь ханжой, мы уже видели друг друга в одном нижнем белье, - оглянувшись через плечо, не смог не подразнить его я. Я нашел брюки и впрыгнул в них. Пока я застегивал молнию, мои руки тряслись. Армин это заметил, потому как только делал вид, что не смотрит. - Нервничаешь? - с легкой улыбкой на губах спросил он. - Да, похоже на то, - ответил я с нервным смешком, потирая затылок. - Все будет отлично, - пообещал он с искренней улыбкой. - Тебе ведь не нужно ничего рассказывать, я прав? Просто пойдешь и посмотришь на свои работы. - Ага, но переживаю все равно. Ведь мои работы будут участвовать в выставке. И судьи будут на них смотреть. И судить. Будут судить меня. Судить... своими осуждающими глазами... - Ну, на то они и судьи, - заметил Армин с насмешливой ухмылкой. - Да знаю я, - выдохнув, я пропустил ладонь сквозь непослушные волосы. Постойте-ка... Надо ли попробовать что-то сделать с ними? Это же полный беспорядок, но они такие всегда. Сколько бы раз я ни пытался их причесать, каждый раз я терпел крах. Стоит ли попробовать снова? Там будут всякие важные личности... Да ну их. Армин тоже переоделся, и мы втроем направились к его машине. Ни у меня, ни у Микасы машины нет, зато есть у Армина. Когда мы выходили из дома, я вспомнил про медицинский браслет и нацепил его на запястье. Если моя мать увидит меня без него, то я труп. Это же проще простого. Порежьте меня листком бумаги и посмотрите, как я буду истекать кровью на полу. Никто не поймет, что я умираю, потому что на мне нет браслета, который сообщит им, что да, таки я умираю. Мы забрались на заднее сидение Хонды Армина и поехали по улице в сторону ресторана - не знаю, правда, какого - в котором мы собирались ужинать. Им оказался маленький итальянский ресторанчик, и Армин заехал на парковку рядом. Я тотчас же узнал отцовскую BMW через несколько парковочных мест от нас. Я снова начал нервничать, но уже совсем по другому поводу. Я совсем забыл про то, что хотел впечатлить отца. Не знаю, что буду делать, если мое участие в выставке его не впечатлит. Как бы я ни пытался безразлично относиться к тому, что думает мой отец, часть меня остаться безучастной просто не может. Следом за Микасой и Армином я зашел внутрь и начал оглядываться в поисках родителей. Сначала я их не заметил и начал спрашивать Армина, нашел ли их он, когда... - Эрен, малыш! Мое лицо впечаталось в мягкое плечо, меня крепко обняли руки. Почувствовав знакомый запах, я вздохнул, обнимая мать в ответ. - Я тоже скучал по тебе, мам. Она отстраняется и судорожно выдыхает. Точно, фингал над моим правым глазом. - Бедная моя крошка. У тебя проблемы с синяками, родной? - спросила она, разглядывая мой глаз. - Когда ты встречаешься с доктором Зоэ? - В следующую пятницу. Все в пределах нормы, - сказал я ей. - Думаю, так он выглядит круче. Я посмотрел за спину мамы и увидел отца, который шел ко мне. Он осмотрел мой глаз со скоростью и профессионализмом врача, потом фыркнул. - Обычные синяки. Давайте уже сядем за стол и сделаем заказ. Я резко выдохнул. Он не выглядит разочарованным во мне. И он не выглядит расстроенным. С ним все в порядке, он ведет себя, как обычно. Кто знает, возможно, все будет не так уж плохо. Ужин проходил в довольно комфортной обстановке. Большую часть времени папа и Армин говорили на какие-то медицинские темы, и я понятия не имел, о чем речь. Я говорил с мамой о своей жизни в целом о своих успехах в фотографировании домашних матчей Скаутов. Были причины, по которым мне не хотелось рассказывать о посещениях мной их тренировок. Просто это было… чем-то личным. Закончив с ужином, мы покинули ресторан и разошлись на парковке. Микаса вместе со мной залезла в машину Армина, а мои родители поехали следом за нами по главной улице прямо к галерее. И я снова занервничал, поигрывая моим медицинским браслетом. И почему я так напряжен? Армин прав. Мне не нужно выступать перед кем-то, не нужно ничего говорить – я просто посмотрю на свои картины, висящие на стене галереи. Ничего сложного. Я посмеялся над собой. Ну да. Мои работы и в настоящей, профессиональной художественной галерее! Дыши глубже, Йегер, дыши глубже. Когда мы подъехали к пункту назначения, я почувствовал, что сердце готово выскочить из груди. Прямо возле входа я заметил Сашу и Конни, и мы тут же проследовали к ним. Через некоторое время я увидел куда больше знакомых лиц. Нужно брать числом, верно? Мы зашли внутрь, и тут в фойе я заметил профессора Ханнеса, который разговаривал с какими-то другими пожилыми людьми. Я быстро подошел к нему. - Эрен! – он поприветствовал меня с улыбкой. – Я рад, что ты смог прийти. А это твои родители? Я обернулся и увидел, что все уже стоят позади меня. - Да, - кивнул я в ответ. – Это моя мать, Карла, а это мой отец, Гриша. И мои соседи по комнате, Армин и Микаса, - представил я каждого. – Это профессор Ханнес, мой преподаватель изобразительного искусства. Он пожал руку каждому, после чего снова посмотрел на меня. - Пойдем. Покажу, где висят твои картины. Я кивнул, и мы все вместе, включая Конни и Сашу, двинулись по галерее через многочисленные залы с кучей картин в каждом. Некоторые небольшие, размером с Мона Лизу, другие же полотна тянулись от потолка до пола. Помещения были заполнены людьми разного возраста, были люди и в дорогих костюмах с блокнотами в руках. Наверняка это члены жюри. Я снова начал нервничать. Оглядываясь на картины, мимо которых мы проходили, я почувствовал беспокойство. Мои и близко не так хороши, как большинство из тех, что я увидел. Ладно. Я впервые участвую в подобном, мне не стоит многого ждать. Профессор Ханнес повернул в следующий зал и остановился на пол пути. Здесь на стене, бок о бок, висели две моих картины. Под каждой были небольшие таблички с названием и только. Наверняка в целях сохранения полного инкогнито авторов. «Мрачное напоминание» и «Лес гигантских деревьев». Ханнес помог мне с названиями. Мне хотелось выпендриться с чем-то дурацким типа «Дофига важная стена» и «Претензионные деревья», но, к счастью, Ханнесу удалось убедить меня передумать. - Ух ты, они и правда хороши, сладкий! – воскликнула мама, взлохмачивая мои волосы. Я заворчал себе под нос, отстраняясь. Попытался пригладить вихрь на голове, но там и до этого был полный шухер. - Вынужден согласиться, Эрен. Я и не осознавал, насколько ты талантлив, - произнес отец, вынуждая меня застыть на месте. Я повернулся к нему и уставился огромными глазами. Даже рот приоткрыл, но быстренько захлопнул его, прежде чем успел наловить мух. Он правда только что сказал это? Про мои работы? Я так ошеломлен, что поверить не могу. Самое большое, на что я мог рассчитывать – отсутствие критики по поводу моей специальности. Но вот похвалу я точно не ожидал. - Ох… спасибо, пап, - сказал я с искренней улыбкой. - Я по-прежнему считаю, что ты мог бы выбрать что-то другое в качестве своей специальности, но признаю, что ты очень талантлив, - сказал он, и мое прекрасное настроение тут же сдулось, как шарик. - Спасибо, пап, - проворчал я. - Эрен и правда одаренный художник, - Ханнес пришел мне на выручку. - Для кого-то столь юного он подает большие надежды. Он далеко пойдет как художник. Улыбка непроизвольно появилась на моем лице. Хоть кто-то меня поддерживает. Ханнес нас покинул, предложив посмотреть остальные работы. Мы всемером пошли бродить по галерее, и я узнал несколько работ своих одногруппников. В одном из помещений мы наткнулись на Жана и Марко, и они присоединились к нашей компании. Где-то через час после хождений по залам я уже собирался было спросить остальных, не пора ли нам по домам, как увидел знакомые светлые волосы, маячившие в конце зала. Я раздумывал с минуту, стоит ли мне подойти и поздороваться с ним, после чего решил - а с какого фига нет? - Я скоро вернусь, - предупредил остальных и поспешил к тому месту, где только что стоял блондин. Повернув за угол, я увидел его рядом с другим знакомым мужчиной. Оба они рассматривали картину, и внезапно я осознал, что картина - моя. Каким-то образом мы навернули круг и вернулись обратно к залу с моими картинами. - Тренер Смит? - я позвал высокого мужчину, подходя к нему и его собеседнику, мистеру Пиксису - так его, кажется, звали. Оба мужчины повернулись посмотреть на меня. Одна из густых бровей Эрвина приподнялась удивленно, и он приложил палец к губам. - Пожалуйста, зови меня Эрвином, особенно на публике, - сказал он. - Мне повезло, что мое лицо не так узнаваемо, как лица игроков, но не могу сказать того же про свое имя. - Ох, извините, - застенчиво произнес я. - Не переживай, - он усмехнулся, и готов поклясться, его голос настолько глубокий и сексуальный, что его следует запретить. Чертовски горяч. - Что же ты здесь делаешь? Отлично выглядишь, кстати говоря. Я опустил взгляд, посмотрев на свою одежду, и почувствовал, как краснеют щеки. Черт возьми. Что со мной не так? Этот мужчина где-то вдвое старше меня. Это все равно что прыгнуть в постель к моему отцу. О боже. Все не дающие покоя ощущения ниже пояса исчезли моментально. К тому же, я скорее прыгну в постель к Леви Аккерману, чем к тренеру Смиту. И снова-здорово. - Э, спасибо, - я посмотрел на него в ответ. - На самом деле, я участвую в конкурсе. Вот эти картины - мои. Оба посмотрели туда, куда я указал, а именно на две картины, висевшие на стене, и Эрвин издал звук, явно выдававший, что он впечатлен, в то время как глаза Пиксиса слегка раcширились. - Ты весьма талантлив, - с улыбкой сказал он, отчего морщинок под его глазами стало еще больше. - Эрвин и я восхищались вот этой, "Лес гигантских деревьев". Очень детально. Очень... зловеще. - Спасибо, - скромно улыбнувшись, поблагодарил я. - А вы почему пришли на выставку? - Мы очень любим изобразительное искусство, - ответил Эрвин с улыбкой. - Пиксис частенько покупает несколько работ на каждой из таких выставок. В очень редких случаях к нам присоединяется и Леви. У меня перехватило дыхание, и господи, почему я такая краснеющая школьница, аж сердце пропустило удар! - Леви здесь? Эрвин нахмурился и огляделся по сторонам. - Должен быть где-то здесь. Он отошел от нас, как только мы приехали, но сомневаюсь, что он уже ушел. Мы здесь не так долго. Я тоже осмотрелся вокруг, но нигде его не увидел. Попрощавшись с Эрвином и Пиксисом, я поспешил через залы. Бежать я не осмелился, но стремительно преодолевал препятствия в поисках знакомых черных волос и удивительных серых глаз. Я его нигде не нашел и уже собирался сдаться, в последний раз внимательно осматривая заднюю часть одного из залов. Мужчина низкого роста со сложенными на груди руками стоял там, рассматривая картину. Он одет в черные узкие джинсы и черный блейзер поверх белой рубашки. Его глаза скрыты под черными очками, на голове - темно-серая шапочка, чтобы скрыть выдававшую его стрижку. Если бы я не видел Леви вблизи и не был с ним знаком, то ни за что бы не узнал его, но вот его угрюмый вид и манера держаться была слишком узнаваема для меня. Я поспешил в его сторону. - Леви? - позвал я, подойдя к нему. Он быстро глянул в мою сторону, уголки губ опустились еще ниже. Как бы я хотел увидеть его глаза. По ним я мог бы понять все куда лучше. - Не произноси мое имя на людях, - сказал Леви, снова поворачиваясь к картине. - Извини, - пробормотал я. Тренер Смит только что сказал мне то же самое, так что мне не следовало повторять ошибок с Леви. - Честно говоря, я надеялся тебя здесь увидеть, - после паузы заметил он. Мои глаза округлились, едва я это услышал. - Т-ты надеялся? - что, снова заикания? Я говорил с ним и раньше. Пора бы уже прекратить так нервничать каждый раз, когда он рядом. Перестану ли я когда-нибудь вообще? - Сегодня утром ты говорил, что участвуешь в выставке, а потом я услышал разговор Эрвина и Пиксиса об их планах посетить вечером галерею, так что я примкнул к ним в надежде, что вы все говорили об одной и той же выставке, - пояснил он, оглядывая меня. И снова мне захотелось видеть его глаза. Прежде чем я успел поинтересоваться, почему он захотел прийти, он задал свой вопрос. - Так какие из этих твои? - он кивнул в сторону картины, висевшей перед ним. - Мои висят в тринадцатом зале, на одной... - Покажи мне, - прервал он меня. Я кивнул и повел его через все залы. Он шел рядом, не говоря ни слова, засунув руки в карманы блейзера. Он оглядывался на картины и, кажется, время от времени поглядывал на меня, но я не могу быть уверен, ведь он все еще был в солнцезащитных очках. Когда мы достигли нужного зала и я указал на свои картины, он сдвинул очки на кончик носа, чтобы получше их рассмотреть. Я смотрел в его глаза, пока он разглядывал мои работы, пытаясь уловить все оттенки эмоций в них, хоть их и было совсем мало. - А они действительно весьма неплохи, паршивец, - сказал он, и... погодите-ка, он удивлен?! - Эм... спасибо? Почему ты так удивлен? - я насупился. Он пожал плечами, бросив на меня взгляд. Его глаза горели интересом, и я успел заметить это до того, как они быстро вернулись к картине. И поэтому с моим сердцем опять начали происходить какие-то глупости. Спрошу еще раз: почему я веду себя как краснеющая школьница? - Так это, почему ты надеялся увидеть меня здесь? - я задал вопрос, в то время как Леви поправил очки. Он неопределенно пожал плечами, его взгляд все еще прикован к моей картине. Или мне так кажется. Дурацкие очки... - Мне просто было любопытно. Хотелось посмотреть на твои работы. Было у меня чувство, что причина кроется не только в этом, но я ничего не стал говорить. Не буду испытывать свою удачу с ним. Он может решить в любой момент, что слишком знаменит, чтобы иметь дело с таким как я, и я останусь ни с чем. Так что я решил помалкивать и только кивнул в ответ. - Да, думаю, еще я хотел сказать тебе, что после нашего следующего домашнего матча Эрвин, Майк и я собираемся провести пресс-конференцию на стадионе. Речь пойдет о нашей игре в этом сезоне, так как плейофф уже на носу. Наверняка в твоем журнале, на который ты там работаешь, уже определились, кого пошлют от себя в качестве репортера... - Трост Дейли, - прервал его я. - И это газета. Он посмотрел на меня, и о да, я могу представить его взгляд сейчас: - ... но я могу раздобыть для тебя пропуск, если захочешь присутствовать, - продолжил он, все еще глядя на меня, хотя скорее всего - буравя взглядом. - О, это будет круто! - воодушевленно ответил я. - Я по-любому приду, если тебе удастся достать пропуск. - Я это сделаю, - он кивнул. - Следующие две недели - только выездные матчи, так что это будет после них. - Понял, - кивнул я с ухмылкой во все лицо. Зачем ему все эти лишние хлопоты? Почему он приглашает меня везде? Мой разум вернул меня к моему предыдущему заключению - он думает, что я подвергаюсь насилию. Пожалуй, меня немного напрягает, что он все это делает только по одной причине, но с другой стороны, так здорово, что он беспокоится о моем состоянии настолько сильно, что прикладывает определенные усилия, доставая для меня пропуска. Может, мы станем чем-то большим, чем просто знакомые? Будет что-то кроме его попыток держать меня подальше от предполагаемого насильника? Как здорово было бы, если бы мы смогли стать друзьями. Ну, серьезно, разве не круто быть другом Леви Аккермана? - Могу я задать вопрос? - прежде чем подумать, спросил я. И тут же пожалел об этом. Надо мне каждый раз что-нибудь вякнуть. Он вздохнул. - Пресс-конференция еще не началась, пацан, - парировал он. - Так что не задавай мне вопросов. Я надулся и выдохнул. Наверняка он на это закатил глаза. Козел. Но больше он ничего не сказал, снова уставившись на мои картины. - Они очень хороши, Эрен, - сказал он после долгой минуты неловкой тишины. - Ты очень талантлив. Продолжай заниматься тем, чем занимаешься. Нет сомнений, оно того стоит. - Спасибо, - я изо всех сил пытался не раскраснеться. Леви Аккерман только что похвалил мои произведения. Леви Аккерман думает, что я талантлив. Едва ли мой мозг справляется с обработкой данной информации. Он сделал шаг назад и двинулся к выходу. Только тогда я осознал, что кроме нас вокруг никого не осталось. Я пошел было следом за ним, но почувствовал, что он этого не хочет, так что остался на том же месте, рядом со своими картинами. - Увидимся на тренировке в понедельник, - бросил он напоследок, махнув рукой. - А, да, - все, что я мог родить ему в ответ, наблюдая за тем, как он пропадает из виду. Так, ладно, все это было очень странно. Почему он ведет себя не как все нормальные люди? И почему он не может ответить на мои вопросы и сказать, наконец, чем ему так интересна моя компания. Я же просто паршивец, как он любит меня называть. Шумный засранец. Но он продолжает удивлять меня своими поступками, в том числе и сегодня. Решив мысленно сильно не подвисать на произошедшей встрече, я направился через все залы в поисках группы людей, которую я покинул. И я нашел их, в этот раз с пополнением в лице Райнера и Бертольда. Я показал им свои картины, Райнер по-дружески чуть не задушил меня в захвате, мои работы похвалили, и после этого вся наша компания продолжила болтать возле картин. Я поглядывал по сторонам в поисках Леви, Эрвина или Пиксиса, но ни одного из них не было видно, чему я, на самом деле, был рад. Мои родители вскоре попрощались с нами, решив поехать домой, пока не стало совсем поздно. Я обнял их напоследок, и затем мы оставшейся компанией направились в бар "Мария", чтобы немного выпить. Да, пара кружек пива после такого сумасшедшего дня была бы очень кстати.