♥♥♥
Для Луи не было ничего лучше, кроме пикников. В одиночестве или с лучшим другом Найлом — без разницы. Тот совсем недавно нашел своего Лиама, и теперь не отрывался от него ни на шаг, так что сидя с этими двумя на полосатом пледе красного — так сказал Найл, сам Томлинсон понятия не имел, что такое «красный» — цвета в окружении ярко-зеленой травы, Луи представлял рядом с одной парой себя вместе со своим соулмейтом. Только вместо него было лишь зеленая, в цвет глаз того, трава. И этого катастрофически не хватало. Ему хотелось встретиться взглядом с этими глубокими зелеными глазами, причем Луи на каком-то уровне шестого чувства знал, что те самые глаза были мужскими. И не такими яркими, как трава, для остальных, но ярче всего остального для него. Не зная, кому принадлежит половина его сердца, Томлинсон все равно был влюблен в него. Знал, что в такие прекрасные глаза нельзя было не влюбиться. Найл утверждал, что Луи сошел с ума, потому что тот часто шептал что-то своей зеленой подушке. А еще говорил, что он чудик, раз любит того, кого даже не знает. Луи молчал о том, что сам Найл всю жизнь жаловался на своего соулмейта и ненавидел цвет его глаз, потому что «все, что я различаю, это цвет волос проходящих мимо баб, шоколад и то, о чем я предпочел бы молчать!» и «не мог он, что ли, иметь глаза хотя бы синие, а то я как будто в сепии! А это вредит моим глазам, я ведь не очкарик какой-то там!» Но теперь Хоран ни на что не жаловался, только подбадривал Луи тем, что ему было проще. Не так много людей на планете имели зеленые глаза и все такое, да. И Томлинсон был благодарен другу за то, что он редко говорил при нем о Лиаме, чтобы не ранить Луи, которому было уже двадцать лет от роду, а от соулмейта ни слуху ни духу. Нет, Томмо не завидовал Найлу, он был рад за друга, но видеть каждый день, как кто-то целуется, радуется и выглядит счастливым в компании родственной души, а самому при этом иметь только зеленые футболки да постельное белье... Врет. Завидовал.♥♥♥
— Луи! Где ты там?! — раздался из дверей голос Найла. Тот с нетерпением стучал пальцами по косяку, глядя на Томлинсона, который едва мог затянуть шнурки на коньках. — Сейчас, тут просто не затягивается ничего, — хрипел Луи, завязывая шнурки на бантик. — А ты уверен, что хочешь туда идти? Там холодно. А я в катании на коньках к тому же полный профан. — Да, уверен! Во-первых, ты что-то говорил про хорошее предчувствие, во-вторых, нас там уже ждут, а в-третьих, ты совсем засиделся дома. Проветрись, Томмо! — Хоран подошел, резко затянул второй конек, завязал шнурки и поднял Луи на ноги. — Все. Идем. Вздохнув, Томлинсон побрел к выходу на каток, стараясь не падать и пошатываясь. На коньках было не очень удобно ходить, и Луи уже боялся того, что будет, когда он ступит на лед. Он не был на улице уже несколько дней, потому что наступила зима. Зимой не было травы и яркой одежды, только серость и сырость. А еще Луи теперь со слов Найла знал, что его глаза голубые, так что почти уверен был, что его пара также сидит дома, ибо голубизны неба зимой также не было. Белый снег да серое небо. Ну кто же в такие времена выходит из дома на поиски? Но Найлу было наплевать на Луи, он просто вытащил его на каток, потому что давно хотел научить кататься. Томлинсон не был против, впрочем, ему порядком осточертели серые стены и серая обстановка. — Я же упаду! — воскликнул Луи, глядя на лед и стоя в нескольких сантиметрах от него за порогом. — Не бойся, я держу, — усмехнулся Найл, взял Томмо за плечо и подтолкнул вперед. Луи сделал шаг, наступил на лед и почувствовал, как правая нога едет вперед. Он отклонился назад, почти падая, но Хоран его поддерживал, так что Томлинсон переступил и второй ногой, резко отклонился вперед и тут уже его поддержал подъехавший Лиам. Глянув на соулмейта своего лучшего друга, Луи кивнул в знак благодарности, осторожно выпрямился и попытался выглядеть как можно менее похожим на неуклюжего медведя. — Ясно, почему Найлу так не терпелось сюда прийти, — усмехнувшись, пробурчал Томлинсон, за что получил варежкой Хорана по затылку. — Ауч! Ну спасибо, Найлушка. — Всегда пожалуйста, — рассмеялся блондин и отпустил Луи, чтобы подъехать на коньках к Лиаму и поцеловать его в знак приветствия. — Эй! Не отпускай! — запаниковал Томмо, тут же затрясся, теряя равновесие, и шлепнулся на заднюю точку, ведь сейчас уже некому было его поддержать. В тот же миг в Луи кто-то врезался, тоже падая, и тот смог разглядеть только серые взлохмаченные кудри да длинное пальто парня, чей путь он преградил. Томлинсон быстро повернулся к парню, садясь на коленки, положил руку ему на плечо и взволнованно спросил: — Эй, ты в порядке? — пытаясь разглядеть под копной кудрей лицо. — Да, да. Ты чего, кататься совсем не умеешь? — без тени злости спросил пострадавший, поднимая глаза. — Давай нау… Он замолчал, потому что встретился взглядом с яркими и глубокими голубыми глазами, такими родными и по-домашнему уютными. Луи шумно выдохнул, глядя в зеленое царство глаз незнакомца, поражаясь калейдоскопу оттенков. Кажется, Найл обеспокоенно спрашивал, все ли в порядке, но Томлинсон не слышал. Он смотрел на незнакомца таким же удивленным и счастливым взглядом, каким и тот на него, замечая, как мир внезапно начал обретать свои краски. — Я Луи, — вырвалось у парня вместе с восторженным выдохом. — Гарри, — протянул тот руку, широко улыбаясь. — У меня теперь вся жизнь, чтобы научить тебя кататься.