My Demons

      С того дня Ада повадилась периодически навещать центральную цветочную ярмарку. Та была настолько громадной, что аж делилась на отделы, благодаря чему в этом чудном месте можно было отыскать всё, что желала душа. А душа желала колдовать. В кои-то веки.       — Ты уверена в нём? — спросила Дана, выглядывая из-за раскидистого фикуса. — Он весь жёлтый уже.       — Уверена.       Мать была совершенно не против превращения квартиры в ботанический сад, хоть сама она к цветам и не особо тяготела. Но поливать всю ораву надо было не ей, так что согласия Ада добилась быстро. Даже слово добилась здесь будет слишком уж сильным.       А девушке нравилось. Нравилось, как всё это оживало в её руках. Морган лишь рассматривал новые экземпляры и кивал головой, говоря о том, что магия не состоит целиком из оживления растений. Но пока что Аде было достаточно и этого. Само собой, она хотела и идти дальше. Но что-то ещё говорило ей, что вся эта возня с цветами могла бы помочь. Набить руку, например. Может, энергию научиться контролировать. Да и растения смотрелись очень даже неплохо. Дополняли тухлый минималистичный интерьер. Странное увлечение для человека, который предпочитает цифры природе.       — Ещё бы адские были — цены бы им не было, — задумчиво, но с улыбкой как-то раз отметил наставник, плавно проводя по длинному листу кончиком пальца.       — А они не приживутся? — Ада обернулась к нему через плечо. В глазах Моргана промелькнуло удивление.       — К сожалению. — Он поджал губы. — Что ж… — парень попробовал сгладить очередную паузу между их репликами, — с чем ты хотела, чтобы я тебе помог?       — Вот с этим. — С уверенно сцепленными в замок руками за спиной Ада прошествовала из своей комнаты в коридор, а там уже и свернула в соседнюю. Перед ней на полу стояло кустистое нечто в крупном горшке. Его листья были явно гуще, чем у того новенького-старенького фикуса, который теперь спокойно радовался летним денькам у западного окна. Девушка относилась к растениям без фанатизма, поэтому имени новенького она не помнила. Зато видела его чернеющие по краям широкие листья с каким-то непонятным желтоватым налётом. Этого было достаточно.       — Ого, — прозвучало за спиной.       — Его почти даром отдавали. Здоровый, да? — Ада обошла растение и повернулась к другу лицом.       — Огромный. — Тот закивал, явно удивлённый её приобретением.       — Меня одну на него не хватит. Мне так кажется. — Девушка неловко улыбнулась. Морган покачал головой. Его взгляд плавно переходил по макушке растения и потом резко поднимался на Аду, чтобы снова неловко опуститься обратно на куст.       — И когда ты покупала его и тащила, как Сизиф, сюда, знала, что я не смогу отказать, — задумчиво произнёс он, дёрнув краем губ.       Вряд ли он не хотел заниматься оживлением. Просто предположил. Мысли вслух. Ада была в этом уверена. Морган не мог не заинтересоваться в этом. Он был слишком… слишком пуффендуйцем, если она не перепутала. Давно Поттера в руках не было.       Сизиф. Сизиф, ага. Загляни-ка в моё портфолио, и мы вместе посчитаем грамоты за соревнования. Открывай-открывай, там их много.       — Не как Сизиф. Каждому математику нужна хорошая физкультура. — Ада подняла указательный палец вверх, вызывая в глазах мага огоньки интереса.       — Верю! — Тот оголил верхний ряд зубов. — Что ж, ладно! — Морган взмахнул руками в попытках аккуратнее опуститься на пол по-турецки. — Давай вдохнём в него ещё немного жизни.       «Ещё немного жизни» звучало очень светло. Какая-то жизнь ведь в этом растении уже была. Почему-то это придавало сил.       Взял и вот так просто опустился на пол. Без задних мыслей, всяких пуфиков и всего прочего. Без договорённости о том, что они будут оживлять несчастный куст здесь и сейчас, — тем более. Что ж. Ада поступила точно так же, в прочем. Чего тянуть? Самая обыкновенная бытовая ситуация. Магическая. Бытовая магическая ситуация.       Из рук полился тёплый намагниченный поток. Запястья немного ныли. Ада не обращала на это внимания. Если они ноют, значит, она всё делает правильно. Идёт чётко по назначенному ей же самой пути. Повороты в сторону уже давно потеряли всякий смысл. Она так и не разобралась, сильно ли они манили. Или же девушку попросту пугала эта ответственность перед чем-то таким незнакомым, в то же время величественным и сильным. Непредсказуемым. Жизнерадостность Моргана в этой адской смоле спутанных чувств и сомнений — те в какой-то момент были настоль большими, что теперь существуют обособленно, — была очень кстати. Парень, продолжая слегка улыбаться — явная самоуверенность и довольство собой — смотрел из-под полуопущенных век на куст.       Полусухие кончики листьев стали потрескивать — закупоренные трухой сосуды оживили клетки, и их содержимое стало вытеснять мёртвые остатки. Чернота стала плавно переходить в тёмно-зелёный. Желтоватый налёт изобразил номер менее зрелищный — сперва тихо стал белым, а затем и вовсе втянулся обратно в верхний слой, словно его никогда и не было.       — Это успокаивает, не правда ли? — Ада не ожидала услышать столько ноток удовлетворения в своём голосе. Но ожившее растение действительно выглядело просто чудесно.       — В самом деле. — Улыбка Моргана потеплела.       Наверное, на этом кусте можно было и закончить. Сад садом, а квартира в джунгли превращаться не должна была.       — Перенести его куда-нибудь? — спросил парень, когда они поднялись с пола.       — Справлюсь. — С этими словами Ада подхватила горшок и понесла его в свою комнату, чтобы поставить поближе к окну и дать насладиться наконец лучами уходящего июля. Не совсем ещё уходящего, правда, ещё может пригреть. А такими моментами надо пользоваться. Моргнёшь — и всё, ботинки, пальто и ледяной ветер в лицо. — Можешь пока чай поставить! — крикнула девушка из коридора.       Уже поставив горшок на его новое законное место, она застыла, залюбовавшись игравшимися с солнцем сочно-зелёными листьями. Солнце умеет превращать вещи в нечто прекрасное.       На следующий день было решено снова сходить на ярмарку — на этот раз за удобрениями. Ада не знала, насколько сильна была использованная магия. Надо было подкормить бедолаг. Хотя бы месяцок. Толпа, как всегда, стояла адская и везде, поэтому девушка включила режим «быстро купить и свалить». Люди создавали духоту, а летом это было совсем неприятно. Спасибо, что очередь за всякой химией для почвы была маленькой. Можно было это очередью и не называть.       Перехватив пакет с мешком поудобнее, Ада направилась к выходу. Её ждал очередной большой день. Сегодня Морган попросил её заняться чем-то ещё, с растениями не связанным. Он прав — пора бы уже давно переходить на другой уровень. Она всё-таки тот недообряд проводила не во славу Иштар. Растения будут жить по-человечески, хватит с них фокусов. В голове почему-то возникла картинка всей этой оравы, играющей в карты и потягивающей чай с кофе на Адином подоконнике. Это всё туда, к прыгающим ключам. Однако девушка сдержанно улыбнулась сама себе и поспешила изобразить копание в телефоне. «Сам пошутил — сам посмеялся». Попробуй теперь угомонить свои же мысли. Поначалу врезавшаяся в уши болтовня вокруг начала потихоньку стихать, а это говорило о том, что Ада провела слишком уж много времени, выбирая подходящий вид удобрений. Ну, ничего страшного. Она, наверное, не так много времени потеряла.       Телефон в руке внезапно упёрся в чьё-то тело. Точнее, в чью-то рубашку. Взгляд заторможенно поднялся. Это… ой. Ада моргнула, попробовав убрать видение. Однако то никуда не спешило уходить. Холодные медовые глаза, светлые-светлые короткие волосы, чуть вьющиеся. Конечно, она его запомнила. Этот образ никак не выходил из головы. Велиус. Что ему нужно? А в голову тем временем закралось напоминание о клятве.       Девушка сделала шаг назад, ангел же в тот же миг сделал шаг вперёд, словно примагниченный.       — Мо… — «Хоть раз-то в этой жизни можно додуматься его позвать!» Рука слегка сжала пакет.       — Ну вот мы и встретились. — Велиус поджал уголок рта, сощурив глаза. Он сказал лишь это, резко протянул руку вперёд и коснулся бугорками пясти лба Ады, а дальше перед глазами потемнело. — Банальная фраза, правда?       В голове гулял ветер. Сложно было вспомнить, где она была раньше и где она, кстати говоря, теперь. Мягкий матрас. Подушка. Кровать. Родная кровать. Сейчас утро? Ада неторопливо открыла глаза. Картина перед глазами заставила её подскочить на месте. Нет, родным это место не было. Что это, блин, такое? Больница? По мелькающим вокруг девушкам что-то непохоже. Снуют везде, переодеваются… надо бы отвернуться. Во что одеваются-то хоть?       — Ну попадос. — Ада потёрла голову. Та гудела так, будто приложилась о плитку. Это телепортация так ощущается? И вообще телепортация ли? Больно.       — Юная дева, долго вы ещё будете тут отдыхать? — У её — когда это кровать успела стать «её»? — кровати стояла пожилая женщина в знакомом чёрно-белом одеянии — тысячу раз такую в фильмах и книжках видела. Монахиня. Конечно, это была она. Вон, какой огромный крест на груди блестит. Всё по классике. Ада поёжилась под строгим взглядом. Понятно теперь, что это за место. Наверное. Только вот какого чёрта она здесь оказалась — вообще непонятно.       С женщиной при всей неприязни к подобному типу людей спорить не хотелось. Ада, ещё сильнее съёжившись под взглядом той, потянулась к аккуратно сложенной прикроватной тумбе стопке одежды. Если она лежала именно там, рядом с её кроватью, значит, принадлежала именно ей? Непонятное тряпье. Куда что надевать, блин. Съедят ведь, если не сделает, воздух аж вокруг сдавило. Белое снизу, чёрное — на нём. Это всё, что она поняла. Накинула тряпьё кое-как, от волнения уже и не заметив, как та монахиня куда-то ушла. Не будет же она тут вечно стоять. Делать ей больше нечего.       Ада чуть нахмурилась, осматриваясь. Комната — может, у неё и было особое название, но, конечно, знать его было дано Интернету или кому-то из тех, кто сновал вокруг, — походила на больничную палату. Два ряда кроватей. Окна с решётками — не клетчатыми, а с металлическими узорами. Голые стены с лепниной по верху. Аккуратные ровные кресты над каждой из входных дверей. Выглядело всё ново и ничуть не отталкивало. А вот изнутри разрывало на части чувство беззащитности. «Что я тут забыла?»       — Опоздаешь на чтение, соня. — Одна из миловидных девушек остановилась перед Адой и мило ей улыбнулась. Голубые глаза чуть блеснули в свете свечей, тех, что ещё не потухли за ненадобностью.       Ноги сами зачем-то встали, кое-как нащупали ботинки. Потребовалось ещё какое-то время, чтобы пластилиновыми руками завязать шнурки. К счастью, взгляд успел уловить кого-то, покидавшего комнату, и Ада тут же припустила за ним. Она не хотела туда идти. Вообще. Но коридор не давал никакой возможности свернуть, словно заколдованный. Странное слово для такого-то места.       Привела вся эта длинная дорога из полос ровных досок в просторный светлый зал. Сколько же в нём было народу — глаза разбегались по нескольким сотням одинаковых голов, облачённых в чёрные ткани. Посередине, прямо перед Адой, был проложен и закреплён красный ковёр, привычно ведущий к алтарю. Не то чтобы девушка так часто бывала в католических храмах, но их внутреннюю картину она помнила отчётливо. Всё-таки таких в городе немало. Даже не немало, а очень даже много. Оно и понятно, почему.       Зал заливался тусклым светом, что проникал сквозь боковые и заалтарные витражи, а ещё изредка бил в глаза. За окном, кажется, не было так солнечно, она ведь видела погоду из комнаты, где проснулась. Однако лучи были довольно яркие. Может, и тут без волшебства не обошлось. Потолок уходил куда-то ввысь, пряча свои острые впячивания в небо за громадными люстрами с огромным количеством свечей.       Послушницы — Аде было проще называть их так, ведь вокруг неё были в основном её ровесницы, которые, предположительно, только начинали свой путь, — выстраивались в ровные ряды. Нужно было втиснуться куда-то между ними. Шёпот постепенно сходил на нет. Интересно, сколько же им придётся так простоять? Сколько-то придётся. Никуда уйти уже не получится. Ещё и голова по-прежнему ноет.       Все, словно по команде, сложили руки в замок и подняли его до уровня солнечного сплетения. Девушка по-прежнему заторможенно повторила эти телодвижения. Она откровенно не знала, что ей делать. А что можно сделать?! Бежать? На окнах решётки, ещё и строение такое огромное, что в нём можно было легко заблудиться. Меньше адского замка, бесспорно, но всё же огромное.       Сколько человек будут её преследовать, если она побежит здесь и сейчас? Ни один или все? Проверять не хотелось. Отчего-то. А отчего — она не знала. Ноги, кажется, приросли к полу.       О мраморные стены, отбившись от рельефных колонн, ударилось эхо. Группа пожилых монахинь, вставшая у алтаря и обратившая свои лица к залу, что-то трижды звонко произнесла. Наступила недолгая пауза, после чего женщины, подняв руки, стали монотонно читать всё то же «что-то». Конечно, это была латынь — Аде удалось ухватить слухом пару знакомых слов. Однако целых фраз она не понимала. А девушки тем временем начали повторять: спереди, сзади, слева и справа — всё слилось в один волнообразный поток звуков.       Ада раскрывала рот, чтобы никто не заподозрил, что текста она по-тупому не знает. Откуда? Не особо-то и хотелось, на самом деле. Может, тот тёмный обряд она провела и сдуру, но святоши были ей действительно противны. Никогда их не понимала. И, блин, никогда, к слову, не лезла. Какого хрена они полезли первые? Так нельзя. Этот Велиус…       Внезапно глаза уловили странный рывок. Какая-то девушка в переднем ряду вдруг вздрогнула и чуть пригнулась. Сморщилась. Потом выпрямилась обратно. Ада продолжила наблюдать. Что-то не так или ей показалось? Взгляд так и приковался. Это было лучше, чем пялить в пол или однотонную спину того, кто спереди. Замершую картинку. Как они здесь вообще живут?       Не ей одной здесь плохо. Это что…       Девушка спереди поднесла ладонь к лицу и плотно то ей вытерла. Вся смазанная красным. Ада чуть сдвинула брови. Кровь стала потихоньку капать вниз и пачкать каплями светлый пол — когда та девушка дернула головой, взору открылась алая полоска от носа до подбородка.       Одна из старых монахинь, читавшая молитву (голос ее выделялся больше всех — скрип старой сельской повозки), вдруг что-то вскрикнула, и все стихли. Звук растёкся всё тем же эхом и превратился в ничто. Аде даже показалось, что на конце читаемых послышались какие-то странные звуки, похожие на нечто несвязное, нечто, которое быть в каноничном тексте не должно. Скорее всего. Кажется, кто-то ещё притворялся, что знает текст. Ага.       Несчастную дернули за рукав, там, где плечо, и потащили, крепко держа за него, к алтарю. Девушка попыталась оттолкнуть монахиню от себя. Её ладони то и дело хватались за плотную ткань поверх рук той, ногти царапнули по беспроглядному чёрному материалу. Ада плохо видела всю дальнейшую картину из-за многочисленных голов других. Было понятно, что двое направились в сторону алтаря.       А вот алтарь было видно отчётливо. Чётко между рядами. Упирающуюся ослабевшую послушницу приволокли к нему и склонили головой вниз к мраморное (оно было белым, как и колонны, Ада предположила, что это мрамор) углублению. Что-то там поблёскивало. Святая вода ли? Настолько банально? Обычно ведь такая стоит где-то у входа в храм. Плеск.       От резкого пронзительного крика, перешедшего в заливающийся рёв, скрутило живот. Глаза не поверили происходящему. От резко окунутой в воду головы пошёл пар. По телу пробежался холодок. Это что ещё такое?! Монахиня дёрнула за шкирку на себя, потом снова бросила девушку вперёд, навстречу воде. Ада слышала попытки откашляться, слышала, как непрошенная жидкость пробивается туда, куда не надо, а затем бьющим в горло выбросом схаркивается обратно и льётся из рта и носа. Постепенно рёв переходил в тихие болезненные стоны. Сердце сжалось и скрутилось ледяной пелене ужаса. В голове крутились все возможные причины этой дикой боли. Вдобавок их оплетала прочная сетка теории о том, что с Адой может произойти то же самое. Если от внимания флейты не укрывалась очернение души, то от святой воды тем более не укроется.       Когда девушку уносили, хватило мозгов случайно на неё посмотреть. От лица несчастной не осталось практически ничего. Частички выеденного мяса на местами оголившихся костях. Ада поспешила отвести взгляд, однако эта картина будто бы не хотела уходить — так и осталась перед глазами. Целыми, в отличие от тех, других. Заплакавших и так неожиданно для обладателя лопнувших. Перепачкавших опустевшие глазницы в крови.       — Будет знать, — прошёлся шёпот по залу.       «Как же она будет знать, если от неё ничего не осталось? Только не говорите, что оно ещё дышит, нет!» — Девушка бегала взглядом по послушницам.       Дыхание спёрло ко всем чертям. Ада снова столкнулась с теми пронзительными голубыми глазами. Вместо теплоты, что стояла в них около получаса назад, — хотелось верить, что прошло уже хотя бы полчаса, — проявилось осуждение. А ещё тот самый знакомый холодок. Как у Велиуса. «Значит, ты из этих». Вот, как выглядят завербованные ангелами. Понятно, почему Морган сказал тогда именно «вербовка». Беспощадное слово. Однозначно для таких глаз.       А Морган… вряд ли он её здесь услышит. Если бы он знал, в какую задницу она попала, точно бы пришёл и без всяких зовов. Слишком уж силён контраст энергии. Не ощутил, значит, задница полнейшая. Спасибо ещё, что кровь не пошла.       «Нужно что-то делать». Когда так думаешь, надо не просто, блин, думать об этом, а что-то делать действительно. Логично до жути. Только вот… Ада не могла найти ни единой лазейки. Коридоры всё так же поворачивали куда Бог пошлёт в прямом смысле. Все окна преграждали путь неубиваемыми решётками. На улице — на свежий воздух удалось выйти, но ненадолго — сплошь и рядом ходили монахини, а вишенкой на торте всему этому был высоченный кирпичный забор с изгородью поверх. Неприступный, мать его, ещё и кирпичи были промазаны настолько идеально, что зацепиться за них было элементарно нельзя. Исследовать территорию толком девушка не успела — честный люд согнали есть. Конечно, можно было бы неповиноваться и остаться во дворе, но возможное наказание хлестнуло по груди так, что ноги сами пошли к порогу монастырского строения. Она не изучила местные порядки. Нельзя было рисковать. Нужно было унимать душевную дрожь и мимикрировать. Ждать, чтобы прояснилось хоть что-то.       Мозг по-прежнему продолжал искать лазейки, но каждый раз упирался в такой же забор в подсознании. Сомнительный, но вполне ощутимый.       В столовой — они у них здесь явно не так называются, но Ада не знала, как — еда была вполне съедобна. Как бы не хотелось употреблять здешнюю пищу, живот так и грозился начать есть себя, так что пришлось поддаться соблазну голода и, сжавшись, откусить хоть что-нибудь, что давали. К счастью, устрашающий по своему предполагаемому составу продукт оказался обычным. Никакой водой на него не брызгали. Девушка успела поймать на себе пару неоднозначных взглядов, хотя она и старалась вести себя максимально обыкновенно. Может они тут все друг на друга так пялятся. Не следила. Ну и игра в «Мафию» пошла. Какая-то она слишком ожесточённая, можно выйти? Ей ведь не нужно было бороться со светом. Во всяком случае с окружающим. Этим всем занимались более высокие титулы, а то и вообще не люди. Ну, хотя бы если люди-маги, то опытные. А Ада должна была как-то сама со всем этим справиться. Кому какое дело до неё и её способов выжить? С клятвой, правда, кое-какие проблемы. Но с этим надо будет потом разобраться.       — Ну что, соня, поможешь нам в библиотеке? — Чуть не поперхнулась. Девушка повернула голову к источнику звука. Кто бы сомневался. У её стола стояли две послушницы. Снова эти голубые глаза. Как же, помним. Спутницу знакомой Ада не знала, но это и было не столь важно. Тёмненькая, с курчавыми волосами, выглядела она примерно так же аккуратно, как и первая, которую уже пришлось увидеть. Аккуратные черты ухоженного чуть ли не до блеска черты лица, ясный взгляд, губы, вытянутые в ровную линию спокойствия. Сама покорность. Молчаливая и непоколебимая. Интересно, что творилось в голове у них обеих.       Про свою голову Ада точно знала: бардак в ней стоял такой, что осталось только кивнуть, даже толком не подумав. Что ж. Библиотека, так библиотека. Библиотека — это не служба. Не служба, значит, хорошо. Может, там можно будет за что-нибудь уцепиться. И какая ещё, к чёрту, «соня»? Ты нормально общаться умеешь? Озвучивать это Ада не стала при всём неуважении к такому поведению. Доев последние ложки со смелости налитого супа, она встала из-за стола и, прихватив с собой тарелку с ложкой, отправилась её мыть. Благо успела подметить этот обычай, пока тут сидела. За свою вполне сойдёт.       После этого трое направились в библиотеку. Коридор всё так же покорно вёл только по одному-единственному пути. Хотелось с ним поэкспериментировать, только вот народу везде было слишком уж много. Не то чтобы это была вездесущая толпа, но любопытных глаз хватало. Ада не решалась.       «Морган, — подумала она, уже в библиотеке прочитав кажущийся фэнтезийным заголовок одной из книг, — если бы ты знал».       Книга за книгой — все были, неудивительно, на церковную тематику — прошёл день, и Аде уже начало казаться, что она отсюда уже никогда не выберется.       Зачем он её сюда засунул? Что это за место, почему тут такой странный коридор? Никто ведь на этот вопрос не ответит.       Те две послушницы за весь день и горы непочатой работы не произнесли ни слова. Конечно, можно было бы это списать на то, что они знакомы меньше одного дня, но Ада не услышала, чтобы они сказали хоть что-нибудь друг другу. Странные, разве это запрещено? Вроде бы нет. Если тут все такие, то тем более она никогда ничего не узнает. На самом деле общаться с ними и не тянуло. Молчание — золото.       Вместе с приблизившимся вечером наступило время и для вечерней молитвы. И тут сердце опять начало потихоньку замедляться. Не хотелось идти в этот зал, занимать своё место, складывать руки. Это точно сулило нечто нехорошее.       В витражи стучались частички розовеющего неба. Выглядело неимоверно красиво, но душу продолжал оплетать страх. Что же будет дальше?       В этот раз всё произошло как-то быстрее. Может, потому что теперь она не засматривалась на внутреннее убранство, а может, потому что задумалась. Привычный поток нескончаемых мыслей всегда так неожиданно захватывал в свою пучину, а потом выплёвывал на берег обратно, что Ада этого уже не замечала.       Если после чтения все пойдут спать, то она будет верить в то, что проснётся у себя дома. Неважно, насколько эта мысль бредовая.       Кончики пальцев стало ощутимо покалывать. Кажется, руки устали находиться в таком положении. Ада их прекрасно понимала, она тоже ничего из этого не хотела. Понятное дело. Губы шептали что-то невнятное, глаза изучали плечи послушницы в переднем ряду. Внезапно боль стала слишком ощутимой, слишком давящей и обжигающей. Когда взгляд скользнул вниз, ему открылась ужасная картина: кожу начало разъедать. Девушка попробовала разъединить замок, но ничего не вышло. Сердце бешено забилось. Не могло произойти так, что в этот раз это случится именно с ней, нет-нет-нет! Что за хрень?! Перешедший на следующий слой процесс столкнул слезу с века — слишком невыносимо. Слишком… Слишком.       Голова стала какой-то тяжёлой, Ада это заметила не сразу. А когда заметила, то увидела, что и алтарь впереди начал расплываться. Ощущения были незнакомыми, оттого и немного пугающими. А вместе с невыносимой болью в руках — ещё большее пугающими. Нужно дальше продолжать изображать знание текста молитвы во всей красе, плевать на всё остальное. Она должна держаться, к тому же ладони ей никак не расцепить. Спина девушки впереди стала какой-то серой, но уже никак не чёрной, какой виделась раньше. Глаза заволокло полупрозрачной плёнкой, однако соображать уже было сложно. Машинальное встряхивание головой не помогло. Собственно, оно только усугубило ситуацию. Ада, медленно переступавшая с ноги на ногу, вдруг ощутила на своём плече чью-то руку. Заторможенно повернулась к её обладателю и поджала дёрнувшуюся губу. Ну всё. За белыми мошками виднелся осуждающий взгляд монахини, которая без лишних слов дёрнула за плечо, а затем и за мантию — под конец дня появилось предположение, что это называется именно так. В этом дурдоме ей толком никто ничего не объяснил. Всё это место стало ещё с утренней молитвы обходить её стороной, словно прокажённую. Они что-то увидели в тот момент. И ясно, что.       За темнеющей картинкой она услышала непонятный, но очень громкий бьющийся шорох. Хватка на плече ослабла. Ада упала.       Когда она медленно открыла глаза, то машинально застонала. В голову с новой силой ударила боль, координация была катастрофически нарушена, а кисти всё ещё чем-то разрывало и резало. Эффект от той чёртовой молитвы продолжался. Как здорово-то. Погодите-ка. Это… это же уже немного не та боль. Девушка подняла свою руку и всмотрелась в ладонь. Оголённая кость медленно обрастала новыми тканями. Выглядело это безобразно. Опять какие-то чудеса. Только вот чьи. Ещё и такие неприятные. Полезные, но неприятные. Девушка поморщила нос, резко выдохнув через ноздри.       Мозг уловил запах прогретого дерева. Ада подозрительно осмотрелась. Она находилась на некоем чердаке. Единственным источником света был витраж. Этого стало достаточно, чтобы понять, где она очнулась. Отлично, теперь есть ещё и монастырский чердак, на котором она, кстати, была не одна. Только заметила. Теперь всё ясно.       — Ты, — только и смогла сказать. Стоило подняться на ноги — и начался квест по удержанию равновесия. Силы надо экономить. Особенно когда есть вероятность, что это существо сможет выкинуть ещё какой-нибудь фокус.       Рядом, скрестив руки на груди, подпирал стену Велиус.       — Так ты разговариваешь с тем, кто тебе помог?       «Я так разговариваю с тем, кто сперва запихнул меня сюда», — очень хотелось сказать. Ада пока думала. Стоило начать с того, что фраза была слишком уж длинной. И на этом пока закончить.       — Я их остановил, — добавил ангел, отвечая на возможный вопрос. Его взгляд уже не выглядел таким холодным, но оставался по-прежнему строгим. Да даже если бы он был добрым, то доверия всё равно бы не вызывал.       Ада изогнула одну бровь. В груди заворочался противоречивый наивный ком. Если бы не он, она бы, может, сейчас лежала без лица и шеи в каком-нибудь лазарете. Но нахрена её было вообще сюда засовывать, раз жалко? Да и жалко ли.       — Почему ты меня лечишь? — произнесла она и следом сделала короткий вдох. — Зачем спасаешь? Я же их этих… — Как бы их назвать-то.       — Из тёмных? — Он поднял взгляд с её рук.       — Да, — твёрдо ответила девушка. — Мы на разных берегах.       — Потому что в каждой тьме есть свой свет. — Велиус покачал головой, снова обращая внимательный взор на ладони Ады. Те уже успели почти затянуться. И более болезненно, чем если бы они были обработаны кашицей из адских трав. Неудивительно. Магия-то была применена светлая наверняка, какая же иначе. — На каждого чёрта — по ангелу.       — Да прям?       Аде эта его фраза не особо понравилась. Звучало как переманивание. Наверное, оно и было. Морган ведь говорил про вербовку. Теперь вспомнила. В выздоровевшие руки притёк разряд энергии. Да, они по-прежнему ныли, а теперь ныли ещё больше из-за ангельского воздействия на облепившую их ментальную «сажу», которую, может, местами и разъело тогда вместе с кожей, но Ада поняла, что ей захотелось пойти на радикальные меры. Мало ли что — ещё вылечит и оставит тут снова гореть. Ага, разбежался. Чёрта с два.       — Верни меня домой. Я не хочу этого делать. — Она, неуклюже шагнув в сторону, направила на ангела одну ладонь, придерживаемую второй. Как бы дрожать не начали, — потому что ты значим для Моргана.       Его взгляд смутился, разочарованно так и твердя опять: «Так ты платишь за помощь?»       Чёрт возьми, ей сожгло руки. Она хотела домой. Ради этого дома она может сжечь их снова — анимии у Моргана много. А ей нужно будет совсем чуть-чуть для восстановления.       — Твой путь тернист. И я не желаю тебе зла. — Велиус надменно склонил голову вбок, медленно и лениво очерчивая своими медовыми глазами руки Ады и плавно переползая с её плеча и шеи на лицо.       — Зачем ты меня сюда перенес? — не отступала девушка.       — Велено. Велено ровно так же, как и было велено Моргану присматривать за тобой. — Он выдержал паузу и с интересом спросил: — Ты действительно думаешь, что сможешь ранить ангела? — Высокомерный до жути взгляд. Вот и Магнето нашёлся.       Конечно, она пока не может вызывать огонь по своему желанию. Но отчего-то захотелось поверить в это хоть на секунду. Ада, честно, уже горела желанием врезать по этому ясному лицу. Не магией, так простым кулаком. Обезображенная послушница застыла в мыслях, крепко хватаясь за них, как за рукав монахини, тащившей её к невыносимой боли. Даже не разъеденных собственных рук, а этого лица было достаточно, чтобы башню сорвало в крайность.       Перенёс черт-те куда, ещё и клятва по пизде пойдёт. Тут она тоже виновата. Но, чёрт возьми, сейчас Велиус — наверное, единственный, кто может вернуть её обратно из этого кошмара. В глубине души не хотелось снова прожигать руки до костей. Можно было ведь найти и другой выход. Без сомнений, тут должна была быть какая-нибудь лазейка. И надо было пожить тут чуть дольше, пройти через все муки, но всё же сбежать самой. Только вот… Она уже посмотрела ему в глаза и поговорила с ним от всей своей грязной души нараспашку. Сгорел сарай, гори и хата.       — Если велено, почему ты сейчас-то прилетел? Зачем спас?       Велиус спокойно молчал. Странный тип. Он явно отличался от Моргана своей неприступностью. Ледяной просто.       — Зачем спас? — повторил он и задумался. У него всегда будет такое наигранное лицо? — Я тебе так скажу: не сдуру. А от Рая тебе всё равно не уйти. — И снова он сделал резкий выпад вперёд — Ада с отходящей головой среагировала на него ещё медленнее, чем в прошлый раз, который, казалось, был так давно. Ладонь ангела коснулась лба, и девушка вновь куда-то полетела, оставшись без ответа. Видимо, тот лежал на поверхности: кнут и пряник.       «Странные у вас меры. Я служу не тем, обряд уже проведён, алло!» — хотелось сказать — чётко и ясно проговорить прямо в лицо — ему, но…       Придя в себя, Ада быстро сообразила, что стоит посреди торговых рядов. Руки с увесистым пакетом ослабли лишь на миг, после чего снова в него вцепились. Разум быстро приобрёл ясность. Ангела уже и след простыл.       Одна рука держала в руке пакет и старалась не ссохнуться, а вторая, едва-едва попадая по нужным кнопкам телефона, звонила Моргану. Девушка быстрым шагом удалялась с ярмарки. Всё тело хотело броситься в дрожь. Вновь пришедшая свобода его не останавливала.       Не хотелось думать о том, почему Велиус вернул её. Вообще не хотелось.       — Ада? — прозвучало на том конце провода.       — Я сейчас к тебе приду. — Она смотрела на асфальт перед собой.       — Да, я жду тебя, как и договаривались, — прозвучал всё такой же спокойный ответ.       Точно. Они весь сегодня должны были заниматься новым видом магии. Ноющие и травмированные руки никогда не считались за помеху, что ж. Ада так или иначе хотела бы попробовать сделать это сегодня.       — Что произошло? — Произошёл полный кошмар. Кажется, Морган заметил её чрезмерно долгое молчание.       — Чертовщина наоборот, — только и смогла выпалить девушка на последнем дыхании быстрого шага. Не будет же она при нем материться. Даже после всего. Не-а.       От накативших эмоций захотелось скулить. Сложно было разобраться, плакать хотелось или радоваться. Этот кавардак в голове мог, наверное, успокоить только сон. Или Морган. Он наверняка должен знать, что это было.