Красавец и далеко не красавица.

      С того дня мои дни стали наполнены бесконечными диалогами, иногда мне казалось, что я сошел с ума и веду беседы сам с собой, и именно в этом заключалась кара топазового цветка.       Некоторые вещи стали у нас ритуальными, например, она не заглядывала через зеркало ко мне в комнату до тех пор, пока я не поздороваюсь. Приветствие означало, что я уже умыт, одет, причесан и в приличном виде. Конечно, это была только договоренность, которую она не обязана была соблюдать, но я ей верил. Более того, я начал чувствовать, смотрит она на меня или нет.       Мы разговаривали обо всем на свете. Я рассказывал ей про различные виды оружия, о техниках боя, и даже провел ей обзорную экскурсию по ее же оружейной. Специально для этого служки притащили в подвал одно из зеркал, через которое она могла смотреть. Рассказывал про детские годы и свои приключения, про Криля и его науку, про отца, Крона и наш дом. Она мне рассказывала о чудесах местного леса, о невероятных животных, которые в нем обитают, пересказывала историю разных стран, я обнаружил, что я совершенный профан в данном вопросе. Мы беседовали даже за столом и обсуждали наши впечатления о разных блюдах, проводили дегустации изысканных вин и сыров.       Затем она провела для меня экскурсию по своему замку. Я ходил по его коридорам и залам и говорил, что вижу, а она рассказывала о создании того или иного шедевра. Теперь я смог бы с уверенностью рассуждать на тему живописи, скульптуры или архитектуры.       Кроме того, я ежедневно занимался с моим фламбергом, по указанию госпожи тренировочная площадка была полностью перестроена. Она приняла форму квадрата, по ее площади были хаотично расставлены чучела, сначала соломенные, затем с песком, а в самом конце на песчаных кукол были надеты настоящие доспехи. Я уже мог наносить режущие и колющие удары мечом, проблема была в том, что из-за волнистого лезвия хрупкость его возрастала, и для того, чтобы меч не разлетелся на куски при ударе о доспехи, нужно, чтобы удары были гибкие, и мечник мог легко менять угол удара в любой момент. А для этого требовались сильные запястья. Сейчас я мог наносить только прямые рубящие удары, которые не подходят для работы с фламбергом. Проще тогда было взять простой двуручник с обычным лезвием.       Сначала я чувствовал недовольство меча свои новым владельцем, он явно хотел попасть в сильные руки опытного воина, а не тощие ручонки эльфа-юнца, но постепенно с каждой новой тренировкой я ощущал и его растущее уважение ко мне. Фламберг словно понимал, что я неплохой воин, только мне больше подходит другое оружие, и ради обладания именно таким мечом я переучиваюсь.       Спустя несколько дней пришел ответ от Криля, я даже зачитал госпоже его письмо, она посмеялась вместе со мной над его шутками. Криль вволю поиздевался над моим "несчастным" положением, предложил заменить меня на пару-тройку лет заточения, но самое главное, он рассказал о реакции отца. По его словам, все выглядело примерно так: "Утром, когда отец узнал о твоем трусливом побеге, он разбил тумбочку у себя в комнате, в очередной раз выгнал Крона за то, что тот не предотвратил, наорал на меня, такого же идиота, как и младший братик. Через пару часов он успокоился, извинился перед Кроном, сказал, что ты всегда нарывался на разные неприятности, и этот случай еще не самый худший, по крайней мере, кормить тебя будут отменно до самой смерти. К вечеру отец напился вусмерть, попытался оседлать свою Красотку, чтобы поскакать за тобой, но тут уже вмешались мы с Кроном."       Однажды, когда госпожа в очередной раз рассказывала мне о животных местного леса, я мечтательно сказал: - Эх, хотелось бы мне поохотиться здесь! Может быть, даже удалось бы сразиться с волкодлаком. - Неужели тебе так нужно это? В замке ты в безопасности, и убивать нет никакой нужды. - Госпожа, я обучаюсь воинскому искусству вот уже много лет, но могу тебе сказать, что при найме преимущество будут иметь не такие умельцы, как я, а пусть и менее обученные, но прошедшие хотя бы один бой люди. Пока я не пройду через боевое крещение, нет понимания, как именно я себя поведу при опасности. - Но ты же не убежишь со страху? - Не в этом дело. При попадании в опасную ситуацию восемьдесят процентов людей (или эльфов) впадают в ступор. От шока на несколько секунд они замирают. Это жертвы. Ни личная храбрость, ни обученность тут не играют никакой роли, если, конечно, в них специально не вбивают на уровне рефлексов как нужно реагировать. Но даже в этом случае, если ситуация будет отличаться от той, к которой они готовились, первая реакция будет именно таковой. Ко второму типу относятся оставшиеся двадцать процентов - хищники. В момент опасности они, наоборот, активизируются, действуют быстрее и лучше, чем обычно. И к сожалению, заранее сложно предугадать, к какому именно типу относится человек. - Но ты же не испугался волкодлаков, когда ехал в мой замок? - взволнованно спросила она. - Нет, не испугался, но я знал, что они появятся и был готов к этому. Так как я не знаю, как я поведу себя при опасности, я стараюсь подготовиться. Меня специально обучали реагировать на разные типы угроз, но, как я уже сказал, все варианты не продумаешь... - Я понимаю, - медленно протянула девушка, - но мне кажется, что убивать живых существ только ради тренировки неправильно. - Я согласен с вами, - радостно ответил я.- Поэтому я предлагаю прогуляться по лесу, посмотреть на его красоты, понюхать цветочки, а уж если на меня кто-то нападет, то тогда я буду вынужден защитить свою жизнь, верно? - Пожалуй...- неуверенно сказала она, - но я бы не хотела, чтобы ты рисковал своей жизнью. - Госпожа, вы относитесь ко мне неправильно. С того момента, как вы спасли моего отца, его жизнь принадлежит вам, а раз я его заменил, то уже моя жизнь - ваша. Вы по милости своей осыпаете меня подарками, - тут я поладил рукоять фламберга, - тогда как по сути я ваш слуга. Стоит вам приказать мне все, что угодно, и я выполню ваш приказ. - Любой-любой? - Да, любой, который будет мне по силам. Вы можете приказать мне забыть о мечах и сражениях, и я выполню его. Только тогда вы не сможете заставить меня быть счастливым, увы, это выполнить гораздо сложнее. - Но я не хочу... Не хочу, чтобы вы были мне слугой, - горячо возразила девушка. - Это радует, ведь из меня получился бы слишком говорливый подчиненный. А здесь такое запрещено, - тон у меня был шутливый, но я говорил искренне. И я был уверен, что она это понимала.       Другой серьезный разговор состоялся у нас в библиотеке. Я не большой любитель читать, но здесь были собраны поистине уникальные книги, в том числе и такие, за которые Криль бы продался в рабство на всю оставшуюся жизнь, да еще бы и меня заодно продал. Я же пытался найти информацию по драгоценным цветкам, в том числе и по топазовому гиацинту. Но чаще всего я читал что-нибудь вслух, чтобы моя госпожа могла послушать.       Когда выбирал книги я, то мы читали исторические романы, жизнеописания всяких знаменитых дядек, научные труды, от которых у меня выворачивало челюсть, так хотелось зевать. Когда выбирала она, то это были описания различных военных операций, книги об оружии, стратегии и тактике, а также философские труды на тему становления личности, закаливания духа и тому подобного. Я думаю, что мы, не сговариваясь, старались подобрать литературу так, чтобы было интересно другому. Меня это и волновало, и забавляло одновременно.       Как-то я долго не мог подобрать себе книгу, пошел уже по второму кругу, обыскивая полки. Я был уверен, что в доме, где есть такая редкость, как цветок, должна быть и литература о нем, но почему-то никак не находил даже книги хоть с малейшим упоминанием о драгоценных цветах.       Устав ждать, она наконец сказала: - Я убрала всю информацию о каменных цветах из библиотеки. Ты можешь не искать. - Ээ, почему? - я так удивился, что даже не смутился, что попался. - Я не понимаю, - с негодованием воскликнула она, - почему все так жаждут обладать ими. Неужели ты думаешь, что это настолько прекрасно? Что от цветка решатся все твои проблемы? Или ты не знаешь об их отрицательных свойствах? - Конечно, я знаю не так много, - спокойно ответил я, - ведь информацию о цветках и их свойствах почти не достать. По сути, есть только одно более-менее нормальное описание алмазного лотоса, и только потому, что он принадлежит королевской семье. Но то, что мне удалось найти, дает мне надежду, что я смогу с помощью них решить свою проблему. - Фламберг? - еле слышно спросила она. - Да, фламберг. Я думаю, что должен быть цветок, который наделит меня достаточной силой. - А ты не думал, что он может забрать у тебя? - Думал. Много раз. Я перебрал сотни вариантов. В одном я уверен - все минусы коснутся только владельца цветка и не затронут людей, окружающих его. Кроме того, они не меняют характер и личность владельца. А значит, любой недостаток меня устроит, только если это не боязнь крови или что-то подобное. - И ты хотел бы забрать цветок себе?       Я вскочил, осознав, как мог воспринять мои слова настоящий владелец цветка: - Нет, не думай, что я когда-нибудь попытаюсь без твоего разрешения даже увидеть гиацинт! Я просто... я давно мечтал о возможности найти такой цветок или получить его от прежнего владельца, если тот захочет избавиться от него, ведь далеко не все хотят обладать им. И здесь у меня впервые появилась возможность узнать об этих цветках побольше. Но я не сделаю ничего, что бы могло тебя расстроить! Прости меня, если напугал тебя!       Она тихо рассмеялась, но смех ее прозвучал очень печально. - Прошу тебя, проследуй за мипутом.       Спустя несколько секунд в дверь постучали, и в библиотеку вошел один из служек, с поклоном пригласивший меня следовать за ним. Мы прошли несколько коридоров и поднялись в башню. Я уже догадался, куда он меня вел, но сохранял молчание.       Комната в башне была незаперта. Мипут открыл передо мной дверь, а сам остался снаружи.       В центре комнаты стоял стеклянный столик, на котором в вазе стоял он - топазовый гиацинт. Изящный, нежно-голубой, пронизанный солнечными лучами и сияющий тысячами искр, он был словно соткан из тумана и света. Тончайшие лепестки создавали легкую дымку вокруг насыщенной синевы центра цветка.       Если бы я был более романтичным или увлекающимся искусством, я бы не смог удержаться от того, чтобы потрогать его, настолько он казался несуществующим чудом, видением. Я прекрасно понимал отца, почему тот забыл об опасности драгоценных цветков.       Госпожа еще подождала несколько секунд, а потом сказала: - Ты не хочешь его потрогать? - Спасибо огромное, но я воздержусь. Он прекрасен, госпожа, и я понимаю, почему эти цветы не выставляются на всеобщее обозрение. Редкий человек сможет удержаться от того, чтобы не коснуться его. - Но ты удержался... - Я слишком груб и не чувствителен к красотам.       Она рассмеялась, наконец, разрушив тягостную атмосферу. Кажется, я сделал или сказал то, что смогло убедить ее в моей искренности и хороших намерениях. - Брин, я так рада, что ты приехал в мой замок, пусть и не по своей воле.