Beyond the Dark Portal

— Не свисти — денег не будет. Туралион увернулся от подзатыльника, и грозящая рука лишь взъерошила волосы на затылке. Впрочем (при всём уважении к Кадгару), каким подзатыльником он мог одарить? Его ладошкам было далеко до лапищ наставника Брадли, которого Туралион порой вспоминал с ужасом и благодарностью. Ну, нет у магов подобной силы, ни к чему она им. — Каких денег? — со смехом отозвался Туралион. — Кому вообще нужны деньги в этих пустошах? Благодарение Свету, они уже могли шутить на эту тему. — И вообще, что за суеверия, — пробормотал он, поворачиваясь к сидящему по правую руку магу. — Я-то думал, вы, маги, учёный люд и выше подобного бреда. — Я похож на учёного? — мрачно пробормотал Кадгар. — Где мой кабинет? Где моя чернильница? Где мои книги? Чумазый, худой, обросший и в ободранных тряпках — нет, не тянул Кадгар на учёного. Побродяжка бездомный. Как и все они. Кроме эльфийского следопыта, конечно. Она всегда была прекрасной, по скромному мнению Туралиона. — Оставь человека в покое, — лениво отозвалась Аллерия слева. — Хочет свистеть, пусть свистит. Хоть не ноет, как ты. — Я не ною! — запротестовал Кадгар возмущённо. Туралион и Аллерия рассмеялись хором, смачно расхохотался Курдран, Данат фыркнул с той стороны костра. — Смейтесь-смейтесь над своим единственным магом, — пригрозил Кадгар, — и останетесь вообще без огня! Конечно, что тут можно было жечь? Костёр горел почти на одном честном слове (волшебном, благодаря Кадгару), не трещал, отбрасывал холодноватые лиловые блики, но светил и грел. И то хорошо. А жалкая колючая трава, подброшенная в огонь, нещадно дымила и воняла, но хотя бы отгоняла злобную кусачую мошку. Они сначала обрадовались: если есть насекомые, значит, должны быть и более крупные животные, которых этим насекомым можно жалить, но пока что не встретили ничего живого и годного в пищу. На наколдованных хлебе и воде долго не протянешь. А вот мошка нещадно накинулась на новую, необычную, но, как оказалось, вполне съедобную добычу. К бесконечному изумлению, огорчению и раздражению Кадгара. Магия всегда спасала его от подобных мелких неудобств дома, но эта мошка оказалась нечувствительна к любому заклинанию и воздействию, и кусала его нещадно. И Кадгар (опять-таки, при всём глубоком уважении к верному другу)… ныл. Что за человек! Толпы орков не заставят его отступить, Смертокрыл встанет на пути — маг даже не моргнёт, но нашлите на него мелкую кусачую заразу — и это выше его сил и пределов терпения! Туралион потянулся, обнял ворчащего мага за плечи, и привлёк к себе. Другой рукой нащупал пальчики Аллерии и легонько сжал. Как же он был благодарен Свету за этих двоих, за всех, собравшихся у этого костра! Что бы он делал один? — Спой нам, — попросил он любимую. — Раз уж свистеть мне запрещают. Кадгар легонько пихнул его в бок, но вырываться не стал. Замерз, бедолага. Аллерия не стала заставлять себя упрашивать, и вскоре её высокий чистый голос понес чарующие слова старой эльфийской песни над пустыми холмами Полуострова Адского Пламени.