Старый новый мир

Эбби сосредоточенно вела машину, не сводя взгляда покрасневших глаз с дорожного полотна. Коннор молчал, уткнувшись лицом в боковое стекло и ей не хотелось лишний раз тревожить его пустыми разговорами. К тому же, после всего произошедшего, она была не уверена в том, что сможет подобрать правильные слова. Она не понимала его поступка, не принимала его. В отношении Хелен, в очередной раз вклинившейся в их растрепанные судьбы, Эбби испытывала лишь злость. Жажду отмщения за то, что по ее вине один из самых прекрасных и талантливых людей на планете уже никогда не насладится прелестями жизни. Не вернется к тем, что так отчаянно старались его отыскать. Никогда не услышит и не ответит на признания, с которыми они с Клаудией затянули столь непростительно. От этого диссонанса мечты и реальности, горечи от несбывшихся надежд хотелось рвать и метать, подобно ее подопечным, ослепленным страхом от потери привычной среды обитания. Коннор же, словно одурманенный этой сумасшедшей, позабыл обо всем на свете. Променял память о своем учителе на жалкий кусочек пластика, который отнюдь не гарантировал успеха их с Сарой сомнительному предприятию. И это выводило из себя. Отметки километража проносились на счетчике, приближая их к дому профессора. Нет, отныне лишь к их дому. И на этой ранящей мысли, словно бы противоречащей всем основам мироздания, она всхлипнула. Печаль, гонимая столь усердно, вновь выдвинулась на первый план, застилая взор слезами. - Эбби… - Прости, Коннор. Все хорошо, я в по… в порядке. Однако вопреки сказанному Эбби всхлипнула лишь еще горше и резко повернула руль, уводя машину в сторону. Подальше от дороги и дополнительных проблем. Заглушив мотор, уткнулась лицом в сложенные на руле руки, давая волю рыданиям. Всхлипывая все громче и отчаянней, выплескивая все накопившееся горе. Ведь она поверила, она действительно поверила в то, что ошибалась. Что все это можно исправить волшебным нажатием на «пульте аномалий», что в режиме строжайшей секретности конструировал Коннор. Что порядок, который она старательно поддерживала в доме профессора, для него и предназначался. О чем Эбби и сможет сообщить Каттеру лично, однажды передав ключи законному владельцу. Или, быть может, вручив их с многозначительной улыбкой стремительно расцветшей Клаудии. Как же больно было осознавать, что все это было не более чем бесплотной надеждой. Коннор опустил ладони ей на плечи, слегка поглаживая их. Не прерывая, но давая понять, что он рядом. Упрямый, безумный. Такой трогательный и любимый. Ему, никогда не теряющему веры, было проще. По крайней мере, она себя в этом убеждала именно в этом. - Что-то я совсем расклеилась. – Шумно высморкавшись в предложенный платок, пробормотала Мейтленд некоторое время спустя. – Прости. - Все в порядке. Я понимаю. И ведь и вправду понимал, даже не разделяя ее сомнений, отчего Эбби привычно захлестнуло волной нежности. Когда-то давно, как теперь казалось, такая же зареванная, с размазанным макияжем, она показалось на пороге дома профессора. Его дома. И Темпл, радушно встретивший на пороге, просто отошел в сторону, освобождая ей путь. Как она попала сюда, Мейтленд помнила смутно. Ведь поначалу в ее мыслях совсем не было места Коннору. Спокойствия ее при расставании хватило ровно до порога, после чего Эбби прижалась спиной к двери, давясь рыданиями. Проклиная себя за это и все же отчаянно желая, чтобы Стивен выскочил за нею следом, отругав за безрассудство. За вспыльчивый нрав. За глупость. Да за что угодно! Остановил ее, уже на все согласную, увлекая назад в их дом. Покинув здание, глотая слезы, она и не догадывалась, что Стивен и впрямь сделал этот шаг, стремясь догнать ее. И остановился лишь у самой двери, не в силах притронуться к ручке увенчанной следами руки, мокрой от слез. После десятка миль, проведенных за бесцельным метанием по спящему Лондону, она оказалась под тускло светящимися окнами дома профессора. И Коннор встретил ее заспанным взглядом да настежь распахнутой дверью. Ничего не спросил, глядя на то, как неловко она спускает сумку с плеча и стряхивает с волос первые дождинки. Вручив теплый плед, закутал ее, насквозь промерзшую и дрожащую. Подхватил чемодан, подхватил ее под руку, буквально втаскивая внутрь здания. И что-то смешно забормотал про чай и беспорядок, провожая в спальню, заботливо протопленную для удобства Рекса. И даже вправду смастерил недурной ромашковый чай, от волнения пару раз опрокинув чашку на пути к ее новой комнате. Именно тогда, кутаясь в плед и всхлипывая в жмущуюся к ней тушку Рекса, Эбби в первый раз с момента как покинула квартиру Стивена, ощутила что-то отдаленно напоминающее покой и умиротворение. И после, коротая, как и прежде с нею часы досуга, он не спрашивал ни о чем, опасаясь разбередить душу. Такой заботливый и славный. Такой неподдельно искренний в своей едва скрываемой любви. Вот и сейчас он утешал ее, не смотря на тот факт, что вопреки всему сказанному, был раздавлен не меньше. Чтобы ни принесло им будущее, на данный момент факт оставался фактом – Каттер был мертв, и с этим им всем предстояло жить. И, прекрасно сознавая это, Коннор, до последнего верный своим убеждениям, просто взял и сделал то, что считал единственно верным, наплевав на все дводы разума, увещевания Лестера и возможные последствия. Как и тогда, без вопросов протянув ей, продрогшей и сломленной, теплый плед. И теперь был ее черед поверить ему, в него. Без лишних сомнений. Пусть то, что он отпустил Хелен, и вызывало у нее массу вопросов. Эбби вымученно улыбнулась, накрыв ладонью его руку. - Прости. Я в тебя верю, Коннор, правда. Ты все сделал правильно. Расскажешь мне о своем плане еще раз? Ответом ей была его смущенная, такая темпловская улыбка, что снова защипало глаза. И предвосхищая его реакцию, Эбби подалась вперед, коснувшись мокрыми от слез губами его губ. Без слов прося позволения любить так, как она умела, оставаясь не идеальной и в этой роли, но самой собой. И Коннор притянул ее ближе, зарываясь пальцами в спутавшиеся светлые прядки, разметавшиеся по плечам. Сейчас он дремал, тревожно разметавшись по кровати и что-то бормоча сквозь сон. Эбби, к которой упорно не шел сон, улыбнулась и ласковым движением смахнула со лба непослушную темную прядку. Прижалась крепче, стараясь в то же время не потревожить его и без того беспокойное забытье. И смотрела, смотрела еще долго, с удивлением открывая для себя в этом мальчишке все новые черты, что удивляли и привлекали ее одновременно, пока утреннюю тишину не разорвал протяжный, тревожный телефонный звонок.