Ландини

Вечер. Мама предложила сходить вместе за продуктами в магазин, на что я охотно согласилась. В домах загорается свет, улицы освещают фонарные столбы, у машин включаются фары, чтобы замечать прохожих, месяц поднимается на небо, а солнце уже давно зашло за горизонт. На улице достаточно многолюдно, потому что люди возвращаются с работы или с каких-либо встреч (хотя, если подумать логически, то на встречи в такое время надо только отправляться). Разобравшись с покупками, мы собрались вернуться домой. Мама несла один пакет с продуктами, а я — второй. Вдруг на одной из улиц я увидела вдалеке мою старую учительницу по фортепиано. — Синьора Молинаро, — подошла я к невысокой темноволосой женщине со слегка вьющимися волосами лет пятидесяти, которая, как обычно, была одета в светло-голубую блузу, поверх которой был накинут чёрный жакет в мелкую белую полоску вдоль, такая же по расцветке юбка чуть ниже колен и вечная улыбка на лице. — Здравствуйте. — Раф, здравствуй! — повернулась ко мне учительница. — Как у тебя дела? Как учёба? — Спасибо, всё хорошо. У вас как дела? Что нового в музыкальной школе? — в этот момент я невольно вспомнила, как в последний год обучения в музыкальной школе очень часто прогуливала уроки музыкальной литературы и хора, а вот с фортепиано убегать не хотелось. Пожалуй, это была моя любимая учительница. В Италии музыку изучают лишь в консерваториях*, но я училась в частной школе, где за обучение приходилось платить по 300 евро за год, но родители хотели, чтобы я развивалась в разных направлениях, да и я была рада обучению в музыкальной школе (до шестого класса, потом я уже терпеть её не могла, но понимала, что отучиться последние 2 года необходимо). После окончания обучения в этой школе нам выдают мини-свидетельства и потом, если мы соберёмся идти дальше по стези музыки, то можем просто пересдать экзамены и поступить, куда хотим в этой области. — Всё по-прежнему. Учеников наподобие тебя достаточно. Давно ты не заходила, — не знаю, как описать, но её голос производил на меня будто волшебное воздействие, от чего на душе становилось так тепло и спокойно. — Простите, времени нет, учёба отнимает слишком много сил, — солгала я. На самом деле всё не так. Времени у меня предостаточно, просто нет храбрости, чтобы вновь войти в здание музыкальной школы, где я училась 8 лет. Однажды я пыталась, но у меня не получилось. Я стояла около дверей, в которые входили дети и подростки, но зайти сама так и не смогла. Не знаю, почему. Возможно, мне немного страшно, потому что я боюсь вновь посмотреть в глаза педагогам, которые меня, конечно, любят, но я их так часто подводила, что самой от себя становится противно. Может, когда-нибудь у меня и хватит смелости… — Понимаю. — Здравствуйте, синьора Молинаро, — подошла к нам моя мама. — Добрый вечер, синьора Агнолин. Как поживаете? — вновь улыбнулась учительница. — Спасибо, всё в порядке. А вы как? — улыбнулась в ответ мама. — Всё хорошо. После этого мы ещё минут 5 простояли на перекрёстке и говорили на различные темы, но вскоре учительница сказала, что ей пора домой и начала переходить дорогу. Вдруг резкий гудок автобуса, крик людей, остановка транспорта, брызги крови… автобус переехал синьору Молинаро… насмерть… Я кричала, я плакала — у меня была истерика, я не понимала, что происходит вокруг меня. В глазах помутнело, ноги отказывались держать меня, а толпа людей словно сметала всё на своём пути, чтобы только посмотреть на аварию. Успокоилась я только к ночи, но и тут не сказать, что я была спокойна. Возле моей кровати на столике стоит стакан с водой и упаковка успокоительных таблеток (и да, я знаю, что они вредны для подрастающего организма в большом количестве, но иначе я просто не могла перестать плакать). — Милая, ложись спать, — заглянула ко мне в комнату мама, поцеловала в макушку и, пожелав спокойной ночи, удалилась. Но я не спала в ту ночь. Мысли не покидали мою голову, а в окно вдруг кто-то постучал (учитывая то, что я живу на третьем этаже, это очень странно). Бросив взгляд на окно, я увидела там свою бывшую учительницу по фортепиано: у неё была растрёпанные волосы, красные глаза, длинные когти, которыми она царапала по стеклу. Закричав, что есть силы, я выбежала из квартиры как раз в тот момент, когда это чудовище полетело за мной через комнату…

***

Крик. Я проснулась в своей постели в пять часов утра и обнаружила, что разбудила родителей. Чёрт, что за сны у меня? В мою комнату прошла мама: — Раф, что случилось? — обеспокоенно спросила она, присаживаясь возле меня, а я вся тряслась в страхе, что этот сон может повториться. Дрожь пробирала тело насквозь, а по щекам текли слёзы. Чёрт, я редко так реагирую на сны, но именно этот ввёл меня в истерическое состояние. — Тебе приснился плохой сон? — она обняла меня за плечи и сжала в тёплых объятиях, чтобы я успокоилась. — Да, — заикаясь, ответила я. — Расскажи мне, — тихим голосом продолжила мама. — Нет, прости. Ничего серьёзного, — вытерла слёзы я и попросила маму вернуться в спальню и лечь спать, потому что ей скоро на работу. Я редко плачу, но дома иногда позволяю себе страдать в одиночестве под тихую, медленную музыку, которая только сильнее убивает твоё состояние. Короче, бывают дни, когда хочется 24 часа в сутки плакать в подушку и размышлять над тем, как всё достало, как хочется покоя и уединения. Заснуть этой ночью я больше так и не смогла, поэтому с утра не было желания уничтожить будильник. Посмотрев в зеркало, я увидела перед собой светловолосую девушку с запутавшимися волосами и сними океанами под глазами. Да, лучшее зрелище с утречка пораньше. Приняв душ и умывшись, я вернулась в комнату, переоделась, слегка накрасилась и прошла на кухню, чтобы выпить две кружки крепкого кофе, иначе мне день не прожить. Вновь вернувшись в комнату, я собрала все необходимые предметы для школы (что за дурацкая привычка делать всё в последний момент?!) и покинула квартиру.

***

В школу я особо не торопилась, потому что вышла раньше, чем обычно, и времени у меня было предостаточно. На улице с утра было прохладно: солнце недавно проснулось и стало прогревать землю, лёгкий ветерок слегка развевал волосы. В наушниках у меня играли песни группы Lacuna Coil**, возвращая настроение, испорченное ночным кошмаром. С детства осталась привычка (иногда возвращается снова) ходить по определённым тротуарным плиткам (например, через определённое количество плит или по нужной траектории). Вот именно сейчас я этим и занималась, и пускай на меня прохожие смотрят, как на сумасшедшую. Около меня проходили люди, иногда оглядываясь, проезжали машины, автобусы. Ровно к 7:15 я пришла во двор школы и стала ждать Ури, которая недавно показалась возле лицейского забора. — Привет, — улыбнулась она. — Ты чего так рано сегодня? — Привет. Ночной кошмар сегодня решил испортить мне день, — закатила глаза я, вновь вспоминая как бы в быстром просмотре свой сон. — Рафаэлле Агнолин начали сниться ночные кошмары. Интересно, к чему бы это? — лукаво спросила Ури, глядя на меня. — К дождю, — буркнула я и пошла в лицей, потому что стоять на улице и продолжать этот разговор мне совершенно не хотелось. Нужно срочно забыть этот проклятый сон! Первым уроком у нас сегодня была философия, которую я ненавидела больше жизни. Я искренне надеялась, что синьора Фиоре больше не работает в нашем лицее, но, как только увидела её в кабинете, все мои мечты разрушились. Где-то на десятой минуте урока учительница начала задавать вопросы классу по материалу прошедшего года, чтобы мы смогли восполнить пробелы. — В современной философской литературе формулируются такие проблемы: Как дух соотносится с материей? Существуют ли в глубинах бытия сверхъестественные силы? Конечен или бесконечен мир? В каком направлении развивается Вселенная? Что такое человек и каково его место во всеобщей взаимосвязи явлений мира? Что такое добро и зло? Что есть истина и заблуждение? В каком направлении, по каким законам движется история человечества и в чем ее сокровенный смысл? — продолжала вести урок она. — Исходя из обозначенных проблем философии, можно составить представление об основных функциях философии. Что такое онтологическая функция, Раф? Вот чёрт. Почему опять я? — Формирование у личности целостного представления о мире, о мироздании и его строении. — Гносеологическая функция? — В системе философии личность найдёт знания о чувственном и логическом, интуитивном и эвристическом освоении мира, о способах познания, о критериях истинного и ложного знания. — Я могу привести пример ложного знания: вера в то, что Бога не существует, — обратилась к ученикам синьора Фиоре. — Почему вы считаете, что это ложное знание? — подала голос я, глядя на учительницу. — У тебя есть доказательства того, что это истинное знание? — Доказательств нет и никогда не будет, но это не мешает мне отрицать веру в Бога. Я не могу верить в того, кто спокойно допускает на нашей планете войны, несправедливость, смертельные болезни у невиновных ни в чём людей и подобное. Но сейчас вы навязываете нам своё мнение относительно веры в Бога и атеизма. У вас есть доказательства того, что Он существует? — дьявол, не знаю, почему, но касательно именно этого вопроса я непреклонна. — Дженнифер, аксиологическая функция философии? — перевела тему синьора Фиоре, при этом смерив меня не самым добрым взглядом. Вот такая перепалка с учительницей философии у нас происходит почти на каждом уроке. У нас обеих совершенно противоположное мнение относительно мира и всего, что его касается, поэтому есть поводы для словесных дискуссий. Класс это забавляет, потому что, когда мы начинаем доказывать свои точки зрения, их не спрашивают. Я вновь обратила свой взор на улицу, за пределы лицея. Люди всё ещё торопятся на работу, потому что рабочий день начинается с 8:00, а машины стоят в длинной пробке, которая заканчивается, наверное, вблизи Via Del Bersagliere, не раньше. Вторым уроком у нас была физкультура, которую я проклинала всякий раз, когда вспоминала об этом «важном», лично для меня, уроке. После того, как за 3 минуты я успела переодеться из обычной школьной формы в спортивную, прозвенел звонок на урок. Может, притвориться, что меня нет? Сбежать? Прогулять урок? Сказать, что что-нибудь болит? Нет, это всё уже не прокатит. — Здравствуйте, 12 Б. Сегодня мы будем сдавать с вами нормативы по бегу. Сейчас разминка: быстрым шагом по залу марш! — громко объявила синьора Белтрами, учительница физкультуры, которая давно знает, что к её предмету я отношусь легкомысленно. — А теперь бегом! Так мы бежали друг за другом по залу минут 10, затем пришло время сдачи нормативов. В пару я себе всегда выбирала Ури, потому что с остальными бегать просто-напросто не хотелось. У Делла Косты с физкультурой вообще отличные отношения (не то, что у меня), а я просто зачастую не вижу смысла в этом предмете. Нет, конечно, он есть, но я очень не люблю физкультуру, просто так. Половина нашего класса (в основном, парни) с детства занимаются физкультурой, поэтому этот урок у них самый любимый, однако я к числу таких счастливчиков не отношусь. Можно даже сказать, что я слишком ленива для физкультуры. Не отрицаю. Когда пришла наша очередь с Ури сдавать бег на 200 метров, она, конечно же, прибежала быстрее меня, хотя мой результат с весны улучшился, чему можно было бы и порадоваться, что, собственно говоря, я и сделала. Под конец уроков я сказала подругам, что у меня срочные дела, поэтому лицей они покинули без меня. Не знаю, поверили они мне или нет, так как лгунья из меня никакая, но это уже неважно. Когда я спустилась в холл лицея, там уже был Сульфус, который разговаривал с кем-то по телефону: — Всё! Делай так, как я сказал, иначе сам знаешь, что будет. И Его не приплетай сюда. Сами разберёмся, — прикрикнул он на своего собеседника, но, заметив меня, тут же убрал телефон, отключив звонок. Его тон стал мягче. — Привет. — Привет. Ну что, ещё не передумал? — спросила я, поправляя лямку сумки, которая зачастую благополучно сползала с моего плеча при каждом удобном случае. — Сама подумай: был бы я здесь, если бы мне это было не нужно? — Оʼкей, мистер Очевидность, пошли. Мой дом недалеко отсюда. На улице была отменная погода: яркое солнце, которое с утра ещё слабо светило, сейчас слепит глаза прохожих, а лёгкий ветерок и вовсе исчез. Ученики покидали свои школы/лицеи/университеты, разбегаясь по домам или гуляя в близлежащих парках от места учёбы. — Ты обещал рассказать, на кого собираешься учиться, — напомнила я Сульфусу вчерашний наш разговор. — Я помню. Ты ещё назвала меня шантажистом, — упрекнул он меня. — Я хочу поступить на юриста. А ты? — А я не обещала, что буду рассказывать, — фыркнула я. — Давай угадаю: возрастная психиатрия? — Ты, что, подслушивал? — Ага, и подглядывал, — усмехнулся брюнет. — Ещё я маскируюсь под какого-нибудь твоего одноклассника и посещаю уроки сразу двух классов. — Маньяк. Вот выучишь пару параграфов по химии, тогда я ещё, может быть, и расскажу правду, на кого собралась учиться. — Теперь ты шантажировать меня вздумала? — Что, запрещено? — Осмелишься ли? — его взгляд обрёл некую серьёзность, а голос так звучал, будто это угроза. Даже как-то не по себе стало. — Ладно, сдаюсь, — вздохнула я, пытаясь разрядить какую-то напряжённую обстановку. — На уроке я солгала про возрастную психиатрию, потому что это первое, что пришло мне в голову. Я пока что не решила, на кого пойду учиться. Кстати, а как ты узнал про возрастную психиатрию? — Эйбл Креспи — подруга моей мачехи, которая слишком много говорит о школе и о своих учениках, когда приходит в гости, — картинно закатил глаза Сульфус, видимо, вспоминая недавний приход моей учительницы. Пока мы разговаривали, уже успели дойти до моего дома и зайти в квартиру. Никаких нравоучений читать не хотелось (это из раздела «чтобы родители не спалили»), потому что становиться злой учительницей мне не хотелось. В моём доме были все учебники по химии, начиная с пятого класса, так что идти в библиотеку не пришлось. Достав учебник, где объяснялись азы химии, я прошла из своей комнаты обратно в гостиную. Сульфус уже сидел на диване, взглядом изучая мои «хоромы», а я присела на кресло возле журнального столика. — Ладно, раз уж, судя по твоим словам, с химией всё совсем плохо, начнём с азов, — начала я, открывая первый параграф учебника за пятый класс. — Химия — наука о веществах, их свойствах и превращениях. Определённый вид атомов называют химическим элементом. Из отдельных изолированных атомов состоят такие вещества, как неон, аргон, криптон, гелий… Спустя 3 часа Пока Сульфус разбирался с цепочкой превращений, я успела заснуть в кресле. Видимо, ночной кошмар и репетиторство совсем выбили меня из колеи. Я пыталась не заснуть, но ничего не помогло: пока мы решали задачи по химии я успела выпить пару кружек кофе, попыталась изучать предметы интерьера в гостиной, но все мои попытки оказались тщетны. — Что? Чёрт возьми! Да. Сейчас буду, — шёпотом крикнул Сульфус, после чего моментально покинул квартиру.