Ландини

Я ушёл от Раф не потому, что больше не хотел копаться в своём прошлом — хотя и это тоже — а потому, что меня ждали дела. Не скажу, что эти дела важнее, чем она, но Раф меня хотя бы не убьёт, а вот за невыполнение своих обязанностей я могу пострадать физически, так что, спасибо, нет, лучше я поработаю, а потом посмотрим, что будет. Я прекрасно осознаю свою вину во всём происходящем. Подвергать опасности Раф я никак не хотел, да кто же знал, что дойдёт до такого? Конечно, Джейк не перестанет следить за ней, поэтому я постараюсь всегда находиться рядом с Агнолин, но не факт, что всё получится. Я корил себя за то, что она из-за меня страдает. Хочется пустить пулю себе в висок. Какой чёрт дёрнул меня тогда всё-таки подойти к ней в парке? Где-то год назад, когда истории о выдающихся способностях одной одиннадцатиклассницы в области химии разлетелись на весь лицей, я всё-таки решил узнать, что из себя представляет эта девушка. Тогда я руководствовался чистым интересом, потому что редко встречаются такие люди. В моих представлениях это была какая-нибудь тихая девушка-ботаник с очками и предвзятым взглядом на окружающих. В общем, стереотипы надо гнать в шею, вот честно. Когда же я на самом деле увидел Рафаэллу Агнолин, то я был, мягко говоря, удивлён, потому что вместо какой-нибудь зубрилки моему взору предстала девушка приятной внешности с длинными светлыми волосами, голубыми глазами, но всегда одетая сплошь в чёрное. На гота она не была похожа, поэтому, скорее всего, ей просто нравится чёрный цвет. Незадолго до этого я и связался с наркоторговлей. Отец, который вечно доставал меня своими придирками и нравоучениями (хотя, ему ли меня учить), вечная охрана, которая должна была следить за мной ежесекундно, братец, с которым отношения у нас нейтральные, и никаких воспоминаний о матери. У меня нет даже её фотографии, я не знаю, как она выглядела, что из себя представляла, кем была. Ничего. Риккардо скрыл от меня всю информацию, которая была, если не уничтожил, чего я тоже не исключаю. В такой обстановке жить было трудно, приходилось выживать, спорить, отстаивать своё мнение. Я пошёл против той системы, которую установил мой отец. Однажды я, будучи пьяным, ввязался в какую-то драку (даже причины не помню), но даже в нетрезвом состоянии мой мозг вполне адекватно воспринимает происходящее вокруг, поэтому справиться с несколькими амбалами не составило особого труда (я часто участвовал в боях без правил, поэтому навыки в драках у меня всё-таки были). После того, как я прислонился к холодной стене одного из каменных зданий на проспекте, чтобы закурить, ко мне подошёл мужчина лет тридцати и предложил работу. Сначала мне показалось, что это чей-то розыгрыш, но потом я понял, что это правда. Мысленно несколько раз прокрутив ситуацию в голове, я решил согласиться на его предложение, потому что это была моя — на тот момент — единственная возможность вырваться из-под контроля отца. Спустя пару месяцев работы я ощутил вкус к жизни. До меня дошло, что жизнь на самом деле не так ужасна, как мне казалось несколько месяцев назад, в этой жизнь нам всем есть, чем дорожить. Да и просто наслаждаться жизнью — это уже немало. Меня обучили некоторым приёмам в драках, потом я уже тренировался сам для себя в свободное от учёбы и работы время. Также и выдали оружие, которое зачастую всегда при мне, потому что в свете последних событий нужно быть осторожным. Конечно, поначалу было трудно свыкнуться с мыслью о том, что я помогаю одним людям убивать других людей, но потом я осознал весь смысл этого. Мы не заставляем людей покупать наркотики, мы не тащим их силой в эти притоны, чтобы они там обкуривались и напивались до бессознательного состояния. Они сами приходят сюда. Значит, особой моей вины здесь нет, так что совесть пока что молчала. Все были удивлены тому, как меня радушно принял начальник всей этой организации, Майк Адамс, американец, поэтому изначально компаньонов у меня особо и не было. Я чувствовал на себе презрительные взгляды остальных, которые, если бы могли, убили бы меня на месте. Работа — работой, а лицей никто не отменял, потому что это было бы слишком уж безрассудно с моей стороны, из-за этого уроки я старался не пропускать, хотя иногда приходилось в экстренных случаях. В лицее я часто встречал Раф вместе с её подругой, Ури, по-моему. Не знаю, почему всё так обернулось, у меня складывалось впечатление, будто я помешался на этой блондинке, которая никогда и не смотрела в мою сторону. Хотя, если заметить, то она вообще мало, с кем общается, так что можно не списывать это на свой счёт. Вскоре я начал общаться с Рэниро Калдеронэ, которого с детства готовили к работе в сфере наркобизнеса, потому что его отец был другом и единомышленником Майка, однако по карьерной лестнице, если можно так сказать, я выше него. Вообще, Рэн — это молодой человек с тёмно-каштановыми. коротко постриженными волосами и серыми глазами. Когда случаются какие-либо неприятности, он звонит мне и сообщает все подробности, потому что является одним из самых приближённых людей Адамса (мне всё равно недостаточно доверяют), а потом при определённых обстоятельствах заезжает за мной на своей чёрной Honda Accord 9. Пожалуй, Рэн — мой единственный друг, которому действительно можно доверять. Пятнадцатого сентября на линейке я старался держаться подальше от класса, потому что их общество меня ничем не привлекало, да и я был им не особо нужен. Такие одноклассники даром не нужны: половина живёт за счёт родителей, напивается в наших барах, наркоманит, постоянно отмазывается от полиции деньгами, а другая половина усердно учится, потому что желает чего-то добиться в области юриспруденции. Мне не надо ни первого, ни второго. Я никогда не видел себя юристом и никогда не хотел там работать, потому что вечные посиделки в офисе не для меня. Тем более в офисе моего отца. Моё тихое пребывание в сторонке от 13 А нарушила проносившаяся мимо девушка, которая так «удачно» наступила мне каблуком на ногу. Подняв голову, я увидел, что это была Раф. Она быстро извинилась, даже не глядя на меня, и продолжила свой путь к 12 Б классу. Наверное, именно тогда во мне сработал спусковой крючок. Перед началом последнего учебного года отец начал упрекать меня в том, что я учусь только по одному направлению и совсем не разбираюсь в физике, химии, биологии и подобном. Спор о том, что будущему юристу эти знания ни к чему, ничего не решил, поэтому я сдался, сказав, что продолжу изучать эти науки. Именно тогда в моей голове промелькнула идея о том, чтобы попросить Раф помочь мне с химией. Также я посчитал это неплохим предлогом, чтобы узнать её получше и, возможно, разобраться в том, почему мне хочется её узнать. Проследив спустя несколько дней за Агнолин и её подругами, я прибыл в парк Джусти. Дождавшись, пока окружение этих девушек и разговоры достанут Раф, я всё-таки познакомился с ней и уговорил помочь мне с химией. Не скажу, что она была удивлена, а, скорее, немного огорчена. Не знаю, в чём причина, но почему-то это было связано с химией. Когда я в первый раз оказался дома у Раф, то был удивлён тому, насколько уютная там была обстановка для обычного человека, для семьи: пара семейных фотографий, небольшая кухня, светлая гостиная и всё остальное. В комнату Раф я не проходил, хотя и так знал, что там. Пока я решал эту треклятую задачу, блондинка заснула, сидя в кресле. Мне не хотелось её будить, поэтому я попытался поскорее покончить с химией и тихо уйти, чтобы не мешать, однако телефонный звонок Рэна нарушил все мои планы о спокойствии. Он сообщил, что один из наших притонов на окраине города, за которыми Майк приказал мне следить, подожгли. Было нетрудно догадаться, что это дело рук людей Джейка, но как он посмел тронуть имущество Адамса, мне не понять, потому что уж кому-кому, а ему переходить дорогу я не стал бы хотя бы в целях самозащиты. Судя по словам Рэна, который связан с этим всем очень давно, эта игра в «холодную войну» между Майком и Джейком длится уже несколько лет, но в прямое наступление никто из них пока не переходит, потому что нет подходящих причин. Кажется, теперь причины появились. Я был в бешенстве, потому что в первую очередь полетит моя голова за то, что я не уследил за этим заведением. Откупиться от полиции, которая не понаслышке знала о нашей деятельности, не составило труда, а вот с репортёрами было сложнее. Ладно бы каждый раз были одни и те же, было бы проще, а тут всегда разных посылают. Впрочем, это всё дело времени. Мне пришлось на скорую руку дописать ответ в задаче, чтобы Раф ничего не заподозрила, после чего я выбежал из её дома и дождался Рэна, который заехал за мной. На самом деле, я терпеть не могу химию как таковую, хоть и начал разбираться в ней благодаря репетиторству Раф. Конечно, поначалу я замечал, что она не рада такому роду деятельности, но потом что-то изменилось. Не знаю, что именно, но уже в последующие разы, когда я приходил к ней домой и мы изучали химию, она была в прекрасном расположении духа. Во время обеденной перемены мне написал сообщение Рэн и сказал, что подъедет к моему лицею, потому что у него есть какая-то очень важная информация по поводу Джейка, я быстро покинул столовую и в холле стал дожидаться, пока машина друга мелькнёт на проспекте. После бессонной ночи учиться было трудно, ибо все мои мысли занимал этот поджог Джейка, который словно предупреждал нас о чём-то. Было только непонятно, что послужило для него толчком к действиям. Пока я ждал Рэна, мысленно обдумывая сложившуюся ситуацию, ко мне подошла Раф, чтобы извиниться за то, что заснула, да и с явным настроем узнать о происходящем. Пришлось немного в грубой форме сказать ей, чтобы она вернулась в столовую, потому что втягивать её во все эти дела я не хотел. Когда друг приехал, мы поехали в штаб. Оказалось, что это только начало наших проблем. Я даже не знал, что такое маленькое недоразумение сможет повлечь за собой такие последствия. Однако мои нервы быстро сдали, поэтому мы с Раф забили на химию и стали просто проводить время вместе, а я часто ловил себя на мысли, что со мной что-то не так. Любовь ли это? Симпатия? Я не знал. Я просто нуждался в общении с ней. Я ей никогда не лгал. Не договаривал, да, но не лгал. Мне нужно было видеть её хотя бы один раз в день, хотя бы издалека. Во время прогулок с Раф я мог хотя бы ненадолго отвлечься от всех этих проблем, которые на меня свалились, почувствовать себя в некоторой степени относительно счастливым человеком. Наши отношения с братом были всегда приятельскими. Я не могу назвать нас друзьями, потому что мы мало, что знаем друг о друге. По крайней мере, я раньше так считал. В последние наши встречи Эндрю пытался дознаться, где я живу, и что это были за сомнительные компании, на которых ругается отец каждый день, считая, что именно они испортили меня. Недавно, когда я проверял камеры видеонаблюдения, чтобы узнать о том, кто устроил поджог, я наткнулся на запись одного из дней, где увидел возле притона Эндрю. Создавалось впечатление, будто он искал кого-то, и этим кем-то, скорее всего, являюсь я. Я не знаю, что известно моему брату, но надо бы как-то намекнуть ему, чтобы он не лез в мои дела. Себе дороже. Когда около одиннадцати часов ночи на всю комнату раздался телефонный звонок, я был немного удивлён и обеспокоен, увидев имя абонента, звонившего мне, потому что она вообще редко звонила, не говоря уже о таких поздних звонках. Ответив, я услышал, что Раф напугана, но старается не показывать этого, скрывая всё под злостью. Хотя да, на меня есть, за что злиться. Узнав о причине её звонка, я сказал ей сидеть дома и не ходить в лицей в ближайшее время, потому что мне нужно было кое с кем разобраться. Услышав тихие всхлипывания по ту сторону телефона, я был готов застрелиться. Серьёзно. Я не могу себе простить того, что Раф может пострадать из-за меня. Забив на все принципы, я направился к ней домой, чтобы она хоть немного успокоилась. После этого я направился в штаб, где и провёл остаток ночи, потому что мне нужно было договориться о встрече с Джейком и его шестёрками, а без помощи Майка тут было не обойтись. Посвящать его в суть проблемы я не стал, да и он знал, что я так просто ничего не делаю. Встреча с Джейком прошла не столь гладко, как хотелось бы, но хотя бы по поводу возмещения ущерба за притон мы договорились без проблем. Вернее, я просто констатировал факт его вины и грядущих проблем с Майком, если всё не будет улажено в кротчайшие сроки. Труднее дело обстояло с Раф. Джейк напрочь отказывался прекращать слежку и запугивания, потому что, как он выразился, он и сам заметил изменения в моём поведении, а вскоре ему доложили о том, что мы с Раф часто гуляем вместе, вот он и сделал свои выводы касательно этого. Хотя бы звонков и всяких сообщений точно не будет, потому что в наших отношениях снова период «холодной войны». Стало немного легче, но впереди меня ждала более трудная задача: рассказать всю правду Раф. Не всю, но хотя бы её часть. Это было настоящим испытанием для меня, потому что я понимал, что говорить об этом будет сложно, да и объяснить свою позицию в этой ситуации достаточно проблематично, однако реакция Раф меня несколько озадачила. Она не была излишне удивлена или не испытывала отвращения ко мне после всего рассказанного. Не знаю, почему. Я не умею успокаивать людей или что-то подобное, но всё-таки я счёл это подходящим моментом, чтобы намекнуть о своих чувствах, потому что дальше скрывать было бессмысленно. Ещё после того вечера, как она позвонила мне, я окончательно разобрался в себе. Я люблю её. Я нуждаюсь в ней. Я не хочу, чтобы она отталкивала меня, но я был готов и к такому исходу. Мне не интересно, как бы всё сложилось, если бы я, например, не связался с чёрным бизнесом, или если бы просто не познакомился с Раф. Факт остаётся фактом: то, что случилось, не исправить. Нужно думать о том, что мне делать дальше, и как защитить её.