***
— Вы играли в Го? — мужчина удивленно отставил чашку с чаем и посмотрел на девушку. Его очки в тонкой оправе поблескивали на солнце. Минчжу многозначительно посмотрела на брата. — Я знаю, как ты любишь эту игру, — Миншань был единственным человеком (до капитана Кучики), кто мог вот так просто присоединиться к игре сестры и даже попытаться выиграть. Он внимательно рассматривал каждую черточку на лице девушки, которое уже несколько лет не менялось. — А-Шань… — Минчжу вздохнула, — просто… он захотел присоединиться, — девушка отвела взгляд. — Смотри, и облака расстанутся, показывая лунный свет, — молодой мужчина внимательно следил за реакцией старшей сестры. Миншань был вторым из близнецов: он и Цзюн были самыми близкими её людьми. Порой казалось, что они знают свою сестру едва ли не лучше, чем она себя. — Шань-гэ, прошло уже десять лет, — она вздохнула, — Юшенг, он… — Не был достоин твоей любви, — как отрезал сказал Миншань и нахмурился, строго взглянув на сестру, — ты на всё закрывала глаза, цзе-цзе. — Я знаю, но он обещал, и… — брат не дал ей договорить: мягко взял ее ладонь в свои руки. Минчжу замолчала. — Нет. Выбрав одну женщину, мужчина будет ей верен. Найдя своего человека, разве ты пойдёшь утешаться к другому? — холодный зимний ветер поднял легкие снежинки в воздух, закружив их в танце над прудом. — Одна улыбка может стереть миллион забот, — тёплая большая ладонь дотронулась до щеки девушки. И Минчжу улыбнулась. Так, словно бы ничего не произошло, будто бы она была до сих пор в полном порядке. Она прикрыла глаза, накрывая мужскую ладонь своею. Так тепло и уютно было, брат как всегда знал, какие подобрать слова. Немного хотелось плакать. — Запомни, ты никогда не сможешь вырваться из пещеры, не подвинув камень, закрывающий выход. Прошлое — это история… В твоём настоящем появился муж и люди, которые хотят быть рядом, — Миншань провёл большим пальцем по ее аккуратным бровям, — дай себе шанс. Ветер украдкой скользил по еще не замёрзшей волной глади, когда где-то в глубине души Минчжу было принято одно решение. Тяжелое и сложное, но необходимое, чтобы жить дальше. Она вспомнила горячий бульон и тёплые руки. Строгое лицо, но на мгновения глубокий и бархатный мужской голос. Значит пора. Пора отправляться в путь.***
Первые снежинки кружились в воздухе. Минчжу прошла по камням в саду, бережно переступая с одного выступа на другой. Сняв и отряхнув обувь, девушка зашла в свою комнату, находящуюся дальше прочих. Быть в дали от всего так спокойно. Поворошив не остывшие угли в камине, Минчжу поставила чайник и заварила один из любимых напитков. Вид пустующего сада навивал грусть или просто неопределённость. Распустив пучок, Минчжу стала бережно расчесывать свои длинные волосы, разделяя каждую прядь. Длинной чёрной рекой они струились на пол. «Камень, закрывающий вход в пещеру…» — девушка закрыла глаза. Она увидела лица своих товарищей, навсегда отпечатавшихся в ее памяти. Каждого она помнила, о каждом скорбела, в память о каждом зажигала ладан каждый год. Слышала их смех и подбадривающие слова последней оперативной группы. — Знаешь, я всегда любовался твоими волосами, Мин-Мин, — как наяву она услышала голос мужчины, которого не могла зыбать. Его образ сильного и такого нежного, всегда улыбающегося большого мишки. В его руках она чувствовала себя хрупкой и слабой, и от этого сердце пело. — Знаю, — шепотом отвечала девушка, не желая отпускать такое сладкое видение. Светлое с мужественными чертами лицо, такое родное. — Я счастлив, что ты вышла замуж… Поэтому, прошу отпусти меня, Мин-Мин… — его рука коснулась волос девушки, растворяясь в холодном ветре морозного дня. Минчжу закрыла глаза руками и заплакала. Тихо. Слёзы стекали по ее щекам, падая на одежду. Глубокий вдох. Девушка вытащила танто из ножен. Блеснуло лезвие. Проливным дождем падали чёрные локоны на пол. Минчжу взглянула на своё отражение в зеркале. Рваные концы и две длинные пряди у висков — некогда предмет ее гордости. Тонкие пальцы аккуратно перехватили волосы. Коротко срезанные прядки ринулись на пол. Молодая женщина вдохнула полной грудью воздух, наполняя легкие. Что-то тяжелое упало с души. Огромный валун приоткрыл проход, и свет стал медленно заливать пещеру. — Спасибо… — она услышала шёпот десятка голосов, увидела улыбку сквозь подступающие к горлу слезы. И улыбнулась в ответ. Впервые за десять лет это была спокойная и тихая ночь, медленно спустившаяся на Сейрейтей. Впервые за десять лет было так легко уснуть…***
Недели пролетели как мгновение в суете домашних дел и тренировках отряда. Тем временем Корпус Кидо находился под не очень чутким руководством старика Мо, который слишком многое разрешал подопечным. Одновременно суету и порядок быстро навел бывший капитан, одним ранним утром, заявившийся в бараки Корпуса Кидо. Пыльные рукописи были снова уложены по полкам, а заброшенный кабинет и бараки блестели чистотой. Тренировки были возобновлены, а тренировочные справочники переписаны. — Мин-Мин, ого, ты ли это? — из-за ширмы послышался звонкий голос, одной темнокожей особы. — Субира, здравствуй. Ты не видела папки с отчетами прошлых пяти лет, я точно помню, что их убирала в стеллаж, — Минчжу стояла на невысокой табуретке, просматривая полки. Классическая форма шинигами была сменена на хакама другого кроя в тонкую, белую, вертикальную полоску, в которые была заправлена широко запахнутая чёрная рубаха со стоячим воротом и мелкой вышивкой чёрными шелковыми нитями. Одежда сидела на Минчжу как влитая и, будучи не только удобной, она еще и выгодно подчеркивала ее фигуру. На бедре была перевязь с мечом. Субира оглядела подругу и начальницу в одном лице. — Кучики-тайчо оценит как мужчина, но как капитан — вряд ли. Я слышала он никому спуску не даёт, — Субира подошла чуть ближе. — Это допустимые послабления в дресс-коде для капитанов, пусть и даже бывших, — Минчжу закрыла пыльную книгу, — Суби, сходишь со мной- девушка заправила за ухо прядь выбивающихся коротких волос, — надо привести это в порядок.***
Минчжу была в разгаре разбора многочисленной документации, связанной и с делами отряда, и с домашними, когда Михана, работавшая напротив, протянула ей на подписание очередной отчет. — Широгане-сан, хороший отчет, но вы продолжаете делать ошибки в этих двух формах. Ознакомьтесь завтра перед дежурством с уставом чуть внимательнее, — корректировки Минчжу сегодня были мягче чем обычно, — и еще, — она подняла глаза от бумаг на третьего офицера, — Есть ли какие-нибудь вести о капитане и лейтенанте? Может они что-то передавали вам? — полное незнание происходящего очень тревожило женщину. — Нет, Кучики-сан, ничего не было, кроме прямого отчета главнокомандующему о том, что источник проблем всё еще не устранён, — блондинка поправила очки и чуть всмотрелась в задумчивое лицо офицера. — Что ж, тогда ладно, — Минчжу снова уставилась в отчеты, как внезапно раздался стук в дверь. — Входите, — Михана поднялась открыть дверь, где стояло несколько офицеров. — Офицер Кучики, это к вам, — третий офицер улыбнулась и вернулась за стол лейтенанта. Минчжу оторвалась от своей рутинной писанины и взглянула на пришедших. — Кучики-сан, а вы не могли бы потренировать с нами Бакудо №73? Мы с ребятами посоветовались, и решили, что капитан и лейтенант будут нами горды, если к их прибытию мы сможем показать лучший результат, — повисла тишина. Мин осмотрела офицеров с ног до головы, уже прикидывая в уме, сколько потребуется времени и какой подход к тренировкам будет уместней. — Разумеется. Рассчитываю на вас, — спокойный голос и аккуратная улыбка девушки очень ее украшали. Она поднялась из-за стола и направилась вместе с офицерами на плац.***
Холодные вечера сменяли друг друга. Завернувшись в меховую накидку, Минчжу прошла в небольшую комнатку, отведённую для молитв. Маленькая статуя Будды, подаренная ее матерью, стояла на пьедестале, где были разложены подношения. Женщина прошла внутрь и зажгла благовония. Минчжу встала коленями на подушечку для молитв и прикрыла глаза. Ее тонкие и аккуратные пальцы перебирали нефритовые чётки, а губы шептали сутру. Она старалась успокоить душу и угомонить мысли. — Минчжу-сан, — послышался вкрадчивый голос Рукии, — ужин уже накрыли… — Спасибо, — не отрываясь от молитв ответила Мин и открыла глаза, — Рукия-сан, скажите пожалуйста, капитан Кучики ничего вам не присылал? Может лейтенант Абараи сказал, как у них дела? — в ее спокойном и вежливом голосе была слышна едва различимая тревога. — Нет, брат ничего говорил. Ренджи тоже. Минчжу вздохнула и отложила четки, вставая. — Вместе с капитаном ушёл на задание и мой младший брат Цзюн. Сейчас он возглавляет корпус Кидо вместо меня, — Минчжу замолкла, неуверенная как продолжить, присоединившись к Рукии на пути в обеденный зал. Чуть погодя, она продолжила: — А-Шань и А-Цзюн всегда ходили за мной хвостиком, когда были малышами. Матушка всегда смеялась, называя меня лисой с двумя хвостами. Но после той страшной ночи, когда погибли мои подчиненные, я прочувствовала вкус потери сполна, — глаза девушки потемнели, а на лице отразилась глубокая печаль. Что-то внутри руки сжалось, глядя на эту женщину: чувствующую себя здесь чужой, тоскующую и горюющую. Ей хотелось бы помочь ей как-то, но девушка плохо представляла чем. — Тебе, вероятно, мои переживания кажутся чрезмерными, но я не могу ничего с этим поделать. — Минчжу-сан, я тоже переживаю за старшего брата, когда он уходит на долгие и сложные миссии. И за Ренджи, и за Ичиго тоже: они мне все дороги. Ваши переживания вполне оправданны, но я предлагаю отвлечься и съесть вкусный ужин, который, возможно, немного вас порадует. А потом я бы с удовольствием составила вам компанию, — она улыбнулась. Ярко, нежно, и комната словно наполнилась светом. Минчжу с удовольствием согласилась, чувствуя разливающееся в груди тепло от чужой заботы и внимания. Поужинав, они устроились в гостиной, где, после непродолжительной беседы, с подачи Рукии перешли на «ты». Разговоры в тот вечер велись о семье: Минчжу делилась своими воспоминаниями о младших братьях и собственном детстве, а Рукия её внимательно слушала. В ответ рассказав, о своей жизни в Руконгае с чудесной старшей сестрой. Немного рассказала и о Бьякуе: оказывается, он всегда был таким, каким его сейчас видела Минчжу. В комнате стало теплее, или так казалось, когда девушки улыбались чаще, чем придавались печальным воспоминаниям.***
Минчжу сидела за столиком в закусочной, рассматривая салфетки в ожидании заказа, когда, громко хлопнув дверью, в зал влетела одна очень небезызвестная особа. Вошедшая девушка, откинув копну курчавых волос, ярким вихрем метнулась к столику Минчжу и, оперевшись обеими руками о столешницу, приблизилась к подруге, едва не столкнувшись с ней при этом лбами. — Эй, красотка! Я слышала, что ты натаскиваешь шестой корпус! Какая муха тебя укусила? — Субира, ты слишком близко, — Минчжу чуть откинулась назад, нахмурившись, а её щеки немного подрумянились. — Да, ладно! Я просто очень рада, что я вижу нашу Мин-Мин, а не этого живого мертвеца не первой свежести, — мулатка довольно достоверно сопроводила свои слова пантомимой на вышеупомянутого мертвеца. Минчжу чуть слышно хихикнула. — Кстати, уже вторая неделя закончилась, как твой муженёк ушёл на задание, — Субира наконец села за стол и заговорила тише, переставая привлекать к себе излишнее внимание остальных посетителей. Но унять свое сомнительное чувство юмора было слишком сложно для Субиры, — может он от тебя сбежал? Слишком много общался с Цзюном, надышался его флюдаими бабника, и всё… Пиши пропало: нашел себе какую-то фигуристую живую красотку… Минчжу с осуждением посмотрела на подругу, язвительно приподняв одну бровь, а та, тем временем продолжала фантазировать вслух: — И сидит он сейчас с Цзюном, шампанское рекой… — Как жаль, что они Сюхея с собой не взяли. Может быть хоть тогда бы начал обращать внимание на женщин, — отрезала спокойным тоном Мин, которой надоел этот театр абсурда и Субира, которая никак не могла угомонить свою неуемную фантазию. Реакция на сказанное не заставила себя долго ждать. — Мин-Мин! — возмущенно воскликнула Субира, с безысходным видом пряча лицо в ладони, — Я шутила, а ты по больному… — Ладно-ладно, прости. Была неправа. А что, он опять тебя игнорирует? — Минчжу убрала руки подруги от лица. — Угу. Мне кажется, он меня вообще как женщину не воспринимает. Коллега, сестра, друг, чтобы пожаловаться на жизнь, — да, но стоит чуть намекнуть — и его след простыл. — Может давить на него тогда не будешь? Знаю я твои намёки. — Ты бессердечная… вот твой муж и сбежал, — буркнула Субира в надежде оставить последнее слово за собой. Но их прервал новый посетитель, бесцеремонно плюхнувшийся на соседний стул. — А-Шань? — Минчжу подняла глаза на брата, — Что-то произошло? — Новости, цзе-цзе, — взгляд его блеснул поверх позолоченной оправы очков, — капитаны шестого и десятого отряда возвращаются сегодня. Цзюн тоже. Я его встречу… — Благодарю за известия, но мне пора, — Минчжу сообщила это подозрительно (для всех присутствующих за столиком) безучастно и, одним глотком осушив остатки пиалы с чаем, вышла из-за стола. Миншань проводил сестру задумчивым взглядом. — Она опять не заплатила! — опомнившись воскликнула Субира, когда за спиной Минчжу захлопнулась дверь. — Шань-гэгэ, Мин-Мин сегодня сама себя превзошла в своей бессердечности… Субира явно нашла себе новую жертву, дабы поворчать на подругу. — Обычная, — молодой мужчина пожал плечами, а потом ласково улыбнулся Субире, — А касательно твоих душевных терзаний: просто дай ему время. Ты яркая и очень красивая, всё будет хорошо, — для пущей убедительности своего обещания, Миншань обаятельно подмигнул и ласково щелкнул собеседницу по носу, чем сразу же улучшил ее настроение. — А теперь мне, видимо, стоит заплатить за тебя и за сестрицу, — вздохнул он, доставая кошелёк.***
Минчжу пришла домой значительно раньше планируемого времени. Поместье Кучики выглядело пустым: Рукия ещё не вернулась, а слуги выполняли свои обязанности почти незримо. Молодая женщина прошла в комнаты и, увидев себя в отражении зеркала, остановилась. Было очень непривычно, Минчжу провела рукой по волосам. Некогда длинные иссиня-чёрные локоны стали намного короче и, казалось, приобрели тёплый оттенок. Теперь их было не возможно собрать даже в крошечный хвостик, но было так легко, словно вместе с отрезанными волосами ушла часть тяготивших ее воспоминаний и мыслей. Девушка улыбнулась новой себе в зеркале. Такой она себе нравилась больше. «Мин-эр, » — Минчжу вспомнила недавний разговор, — «Твой муж не любит тебя сейчас, но ты можешь стать для него опорой. Каким бы сильным он ни был», — Минчжу отчетливо слышала голос матери в своей голове, — «он нуждается в женской поддержке и нежности. Отпусти боль, направь её в заботу и внимание, и ты увидишь, как из косточки зацветёт персиковое дерево.» Минчжу закрыла глаза, пока последний луч солнца, скользивший по её щеке не исчез за горизонт. Вздох. За ширмой послышались аккуратные шаги. — Госпожа! Господин Бьякуя вернулся! — возвестила одна из служанок, низко склонившись в поклоне. — Спасибо, Аямэ-чан, — Минчжу улыбнулась краешком губ. Девушка вышла навстречу торопливыми шагами. Ее белые шелковые юбки развевались от быстрого шага. Ещё мгновение, и она стояла подле мужа. — Добро пожаловать домой, — Минчжу стала осматривать мужа, чуть касаясь его одежды, не дожидаясь ответной реакции, — Хорошо, что вы вернулись в целости и невредимости, — в своей спокойной манере девушка подняла глаза на супруга. Его лицо не дернула ни одна эмоция. Бьякуя Кучики молча смотрел на жену, переводя взгляд с её щёк на волосы. Плечи. Тонкий шёлк платья. Пальцы, касающиеся его формы. — Мисаки, Мамору! Приготовьте ванну господину и чистые одежды! Утомару-сан, я хочу проверить закуски, — Минчжу быстро развернулась и пошла в направлении поместья. Её короткие волосы ворошил ветер, а необычный крой платья, совершенно не похожий на кимоно, подчеркивал стройность.***
Бьякуя вышел после ванны, накинув на плечи кимоно, и проследовал в свою комнату. В голове был образ новой жены. Она изменилась. Короткая мальчишеская стрижка почему-то делала девушку более женственной. Полупрозрачные шелка и яркая вышивка. Мужчина старался ухватить больше деталей, однако всё это было не так важно. Даже смотрела она как-то иначе, или ему показалось. Мужчина отодвинул сёдзи и увидел супругу, которая застилала постель. — Не могу доверять такое слугам, — девушка встала, — как ванна? — Спасибо, хорошо, — мужчина прошёл и сел на футон. — Могу я осмотреть тебя? — Минчжу села рядом на пол. — Я в порядке. — Это была не просьба, — она сделала движение ладонью, тонко намекая, что верхнюю часть лучше снять. Спорить сейчас мужчина не хотел. Пусть делает что хочет. Минчжу села сзади, где было больше всего синяков, ссадин и порезов. — Капитан, могу я подвязать ваши волосы? — голос был спокойным, но лишь слегка дрожал. — В этом нет необходимости… — Прошу, — девушка перешла по полушёпот, — мне это очень надо… Бьякуя достал из рукава ленту, которую использовал, когда принимал ванну. Ее тихое «спасибо» коснулось его уха. Прохладные женские пальчики дотронулись до его головы. Меж прядей — что за чувство? От него мурашки по коже. Ещё раз, и ещё, прядь за прядью, девушка сплетала косу, так бережно и мягко касаясь темных густых волос. Бьякуя старался зацепиться за что-то взглядом, лишь бы сбросить это странное медовое чувство в груди, когда случайно увидел отражение супруги в прикроватном бронзовом зеркале. Легкая улыбка и слезы, которые скатывались по ее щеке. Мужчина замер, разглядывая каждую черточку девушки. Она повязала ленту. Вытерла слёзы со щёк. Чуть потерев пальцы, Минчжу стала использовать исцеляющее бакудо. Вкрадчивыми и легкими движениями, она дотронулась до его спины. Мягко и нежно она двигалась от одной зарапины к другой. — Капитан, тут… — девушка костяшками уперлась в спину и сделала несколько резких движений. Щелкнули позвонки. Быстрыми наступательными движениями согнутых пальцев, Минчжу прошлась по обе стороны позвоночника. Ее тёплые ладони опустились на плечи и несколько раз промяли твердые мышцы плеч. Мужчина сделал резкий выдох. — За массаж придётся доплачивать? — Бьякуя посмотрел на жену через плечо. Минчжу заметила улыбку в его глазах. — Ох нет, Кучики-тайчо, вам невероятно повезло. Сегодня уникальный день, — девушка с силой стала проминать мужу руки, расслабляя каждую мышцу, — массаж в подарок за спасение мира. Мужчина тихо усмехнулся, вновь посмотрел в зеркало и увидел как на губах Минчжу расцвела едва заметная печальная и нежная улыбка, когда девушка осмотрела уже залеченную спину. Легким движением она помогла вновь накинуть на плечи кимоно. — Доброй ночи, капитан, — Минчжу встала и, поправив платье, направилась к выходу из комнаты. — Минчжу-сан, — послышался мужской голос, — спасибо. Доброй ночи. Комнату окутала уютная темнота зимней ночи, стоило погасить свет; но отныне в двух сердцах стало чуточку светлей. Её ладони пахли кедром и мускусом и чем-то ещё, таким приятным. А его кожа всё ещё не могла отпустить тепло прикосновений женских рук.