***
Кучики Бьякуя шёл по ещё пустынным улицам Сейретея, размышляя то о работе, то о камнях на доске. Несколько кварталов пешком должны были его успокоить, привести мысли в порядок, но по какой-то неизвестной причине было тревожно. Путешествие в мир живых и наведение там порядка для него было в порядке вещей, тем более приказ генерала не мог спуститься просто так. Не давали покоя белые камни. Осторожные, но основательные ходы. Тонкие аккуратные пальцы, касавшиеся края доски. Минчжу часто выпадала из реальности, хотя и старалась делать вид, что всё в порядке. Полностью разбитая, не живая. Мужчина выдохнул. Он навёл справки в архиве, пытаясь разузнать о ее прошлом, но тщетно. Большая часть записей была под грифом «секретно», а те, что были в общем доступе не сильно прояснили ситуацию. Имён в тех документах не было, лишь сухая статистика: «Тяжелые ранения получили: Командир корпуса, Гранд Мастер и лейтенант. Полное уничтожение оперативной группы Корпуса Кидо. Потери: 25 человек.» «Значит она была в корпусе Кидо», — Бьякуя остановился, — «Теперь всё более менее понятно с её боевыми навыками. Однако, почему же она покинула отряд?..» Мужчина вспоминал диалог, самый длинный с новоиспеченной супругой за всё время их общения. Её голос тогда сильно изменился. Тонкий и такой вкрадчивый. Женщина говорила о том, что это она виновата в смерти своих подчинённых, что ранения не позволили ей защитить свой отряд. Бьякуя прекрасно понимал, что скорее всего Минчжу тогда ослушалась приказа, проявила вопиющее неповиновение в адрес командования, но также он догадывался о причинах подобного поведения: гиперответственность и чрезмерная привязанность к отряду. Когда подчиненные становятся почти что семьей. Она потеряла не просто возлюбленного, она потеряла свою вторую семью. Восполнить потерю такого масштаба… Кучики сделал несколько шагов по припорошеной снегом улице. Иней, чистый и свежий покрывал землю. «Может оставить её в покое? Я совершенно не понимаю, что с ней такой делать», — промелькнуло у мужчины, но он тут же отбросил эту мысль. Вспомнил, как ему этот «душевный покой», напоминающий скорее удушающее одиночество, совершенно не помог. Его вытащила Рукия, так напоминающая Хисану. Забота о ней, внимание к ней — вернуло ему вкус к жизни. Сейчас в его доме живет женщина, совершенно опустошенная, о которой он не знает ровным счетом ничего: какой она была, какой стала, какой может быть. Лишь иногда проглядывающие, как лучи сквозь пасмурно небо, улыбки. И она действительно прелестна, когда отвлекается, когда пытается улыбаться, когда разговаривает без официальности. Холодный и хриплый голос преображался в те короткие моменты. Тонкий и мелодичный, словно это говорил совершенно другой человек. Странная, чужая, далёкая, и такая похожая история… Капитан шестого отряда дошел до площади, где ему должны были открыть Сенкаймон, на автомате поприветствовал уже пришедших. — Кучики-тайчо, доброе утро, — Ренджи осторожно подошёл к задумчивому мужчине, предварительно откашлявшись, — у нас тут пополнение в рядах. Вот, — лейтенант протянул листок с распоряжением генерала. Бьякуя бегло просмотрел постановление: «…С капитанами шестого и десятого отряда проследует координатор Кидо Корпуса, исполняющий обязанности капитана, для восстановления барьеров и врат между мирами…» Это еще кто? От чтения капитана отвлек звонкий мужской голос: — Тоба Цзюн, командующий Корпуса Кидо, — темноволосый юноша склонился в уважительном поклоне. Высокий, с красивой, складной фигурой, он напоминал статую из белого нефрита, а в чертах его лица прослеживалось нечто знакомое. Молодой мужчина слегка улыбнулся и прикрылся веером с искусной золотой росписью. — Приветствую вас, — Ренджи кивнул в знак почтения, на что получил в ответ широкую улыбку. — А, так это вы, Абараи-фукутайчо, сочувствую вам, — он вновь прикрылся веером, сказав последнюю фразу куда-то в сторону. — Э? Чего? — Ренджи вопросительно посмотрел на парня. — Не сладко вам, — Цзюн опустил руку на плечо Абараи, — однако спасибо. Сестрица хотя бы разговаривать начала. Часто о вас рассказывает… — договорить ему не дали, дежурный шинигами у Сенкаймона сделал ему знак, что все собрались, — Имису-сан, открываем проход, все собрались, — парень быстро отвернулся, не дав ни капитану, ни лейтенанту выдать реакцию на свои слова, быстро сменив тему. Ворота открылись, и вся группа проследовала в мир людей.***
— Эй, Цзюн, то есть, Тоба-тайчо, — Ренджи догнал юношу. — Ой, нет, — отозвался юноша, — Я — первый офицер, не капиан. Капитана сейчас нет в корпусе. Повисло молчание. — И давно его нет? — капитан Хитсугая с довольно серьёзным видом возник рядом. — Цзе-Цзе лет десять уже не присутствует на посту, — юноша пожал плечами. — Вы своего капитана так панибратски зовете прозвищем… — осуждающий взгляд мальчишки уперся в командующего. — Доверительные отношения, — Цзюн кивнул и подметил, что они уже на месте. Рабочие моменты затянули командиров отрядов, которые столкнулись с разрушенными барьерами. Словно выжранные дыры зияли сквозь силовые поля. — Они появились пару дней назад, — рыжий исполняющий обязанности шинигами появился с мечом на перевес. — Кого это нелегкая принесла, — Абарая Ренджи добродушно оскалился. — И тебе не хворать! О, Бьякуя и Тоширо! Здорова! — Ичиго был в своей привычной манере без малейшей толики стеснения. — Хитсугая-тайчо, — для проформы процедил Тоширо и вздохнул. — Да-да, — Ичиго отмахнулся, все же они были друзьями уже много лет. Это был странный вид пустых. Те, которые были очень внушительных размеров, не отличались мобильностью, но словно подчинялись единому разуму. Разрушить таких «гигантов» можно было только изнутри, атакам извне они не поддавались. Длинные звенящие цепи окутывали районы города, как паутина без конца и края. Рубить их было бесполезно, надо было найти источник. Оперативные группы шинигами действовали очень осторожно, капитаны вели переговоры и пытались прийти к решению вопроса. — У меня словно дежавю, — Цзюн раскрыл веер и посмотрел вниз на опутанный город. — Вы уже с подобным сталкивались? — Хитсугая внимательно посмотрел на юношу. — Было дело. Нас тогда капитан спас с лейтенантом — вовремя подоспели --, однако потом это всё равно плохо кончилось, — он отвернулся и, резко сложив веер, шумно выдохнул. Бьякуя всматривался в даль и сквозь вереницу мыслей услышал решительный голос: «Возьмите людей и ведите их на восток, а я их поведу на запад…» — это был пронзительный и яркий голос женщины, которой не было рядом. Бьякуя вздрогнул. Почему он вспомнил о ней? Сейчас он на работе, и к делу она совершенно не относится. «Мне нет смысла присутствовать на тренировках…» — снова её голос. Офицер никогда не присутствующий, но ясно видящий. Мужчина усмехнулся. — Чай без явного запаха и вкуса, да, генерал? — он сказал это шепотом, самому себе. Всегда смотреть на ситуацию под другим углом, всегда быть выше противника или там, где не заметно, но прекрасно видно. Эффектное появление. Новый взгляд на прежние вещи. Это так виртуозно делала она в каждом своём естественном движении, но так ей этого не хватало, когда речь касалась ее самой. Он попробует ещё раз. Вытащить человека из бездны отчаяния очень сложно, если он сам не хочет. А она хочет?***
Две недели в компании Куросаки пролетели быстро, однако пришлось потрудиться над этими пустыми, которые отказывались сдаваться. И почему-то Бьякую не покидало ощущение, что это затишье перед настоящей бурей. Что эти пустые скорее были какой-то странной проверкой, неким экспериментом, нежели чем основными действующими лицами. Но ещё больше его напрягало усиленное молчание Командира корпуса Кидо. Слишком напряженный, он всё время что-то записывал. Капитаны шестого и десятого отряда возвращались в Сообщество Душ с выполненной миссией. — Было интересно с вами работать, Кучики-тайчо, Хитсугая-тайчо, Абараи-фукутайчо — командир корпуса Кидо открыл Сенкаймон и собирался уже ступить и исчезнуть, когда услышал голос. — Тоба-соши, Минчжу-сан использовала раньше сюнпо? — вдруг спросил Бьякуя, не изменившись в лице. — Да, цзе-цзе прекрасно владеет сюнпо, но не любит его. Ей больше нравится теневое бакудо номер семьдесят четыре. И да, Кучики-тайчо, цзэ-цзэ она… хороший и добрый человек. Позаботьтесь о ней, пожалуйста, — Цзюн улыбнулся так, как в минуты забывчивости делала Минчжу и исчез, растворившись с представителями корпуса Кидо за порогом Сенкаймона. — Цзэ-цзэ? Он же называет так капитана? При чем тут Минчжу-сан? — Ренджи рассуждал в слух. — Абараи-фукутайчо, — послышался голос одного из офицеров, — Цзэ-цзэ — это обращение к старшей сестре на китайском. — Вот как. Я, конечно, сразу догадался, что они родственники, но почему Минчжу-сан скрыла, что когда-то была капитаном...