Июнь. 2016 год Стамбульский университет. Библиотека
Середина июня – самое жаркое время в жизни каждого студента. У кого-то сессия только начинается, у кого-то она в самом разгаре, но нет ни одного студента, который бы уже «отмучился». У Михримах сессия только началась и ей ещё только предстояло сдать экзамены. Промежуточная аттестация в этом году включала такие предметы, как социология, история искусств, архитектура Древнего мира и ненавистная для Михримах экономика. Если быть совсем честной, Михримах не совсем понимала, для чего будущим искусствоведам нужны знания в сфере экономики, но с учебным планом не поспоришь. У наследницы Султаноглу проблемы были не столько с экономикой-предметом, сколько с кафедрой экономики и высшей математики, а точнее с преподавателем. Старый профессор Йигит Байсал был закоренелым чтителем справедливости и считал, что каждый студент должен лишь «трудом и потом» прокладывать себе дорогу к успеху. Детей же, от рождения купавшихся в роскоши, он презирал и старался всячески указать им на их место в обществе. Но старый консерватор был настолько уважаем и любим профессорско-преподавательским составом, что о его «ссылке» на пенсию и речь не шла. Да, Михримах определенно предстояла нелёгкая сессия. А с ее навязчивым желанием доказать профессору Байсалу, что состояние её отца никаким образом не влияет на её творческие и интеллектуальные способности, ситуация только усложнялась. До экзамена оставалось ещё три дня, а девушка уже во всю силу штудировала всевозможные экономические талмуды и гроссбухи. Безусловно, интернет помог бы решить проблему. Если бы «старый хрыч», как за спиной называли профессора Байсала, не требовал бы знаний подробностей экономической истории именно их университета и именно 60-х годов… Задача усложнялась, и теперь каждый день Михримах встречала в библиотеке кого-либо их своих однокурсников: некоторые объединялись в группы, кто-то учил в одиночку. Михримах была одной из тех студентов, которые предпочитали одиночество во время подготовки к экзамену. День пролетел незаметно. За окном уже начинало смеркаться, и студенты один за одним включали настольные лампы. Расходиться никто не торопился – во время сессии библиотека работала до одиннадцати часов вечера. Михримах, последовав примеру других, также включила лампу. Яркий белый свет осветил старый пожелтевший гроссбух, с которым девушка мучилась уже минут сорок. Человеку с творческим типом мышления тяжело разбираться в цифрах – это она поняла давно. - Не пора ли Вам домой, госпожа Султаноглу? Такими темпами Вы зачахнете быстрее, чем успеете отпраздновать двадцать пять. К столу, за которым Михримах работала, подошел человек. Это был мужчина лет тридцати пяти, среднего роста, с глазами цвета мокрого асфальта. Легкая щетина придавала брутальности, а истинный возраст выдавала лишь лёгкая, недавно появившаяся седина. - Профессор Каратай…- Михримах подняла красные от усталости глаза на преподавателя. Рустем Каратай – профессор Стамбульского университета. Он преподает бухгалтерский учет на факультете экономики и предпринимательства. Мужчина – застарелый холостяк, за плечами которого, как водится, не сложившийся брак, ребёнок, алименты и полное разочарование в женщинах. Впервые он увидел Михримах, когда та только поступила в университет. Она сразу понравилась ему: молодая, чересчур уверенная в себе, красавица с шикарными каштановыми волосами – так он видел её последние четыре года. - Михримах… - Рустем приветственно кивнул, а затем перевел взгляд на стоявший рядом пустой стул. – Позволите присесть? Михримах отстраненно кивнула. Взгляд ее снова был устремлён в старый гроссбух. Профессор неторопливо присел рядом и с интересом взглянул в раскрытую книгу. - Экономическая статистика 60-х? Скажите на милость, для чего Вам такие устаревшие данные? – В голосе Рустема слышалось искреннее непонимание происходящего. От своих студентов он всегда требовал только самую новую информацию, заставляя их изучать иностранные сайты, и тем самым подтягивая их знания английского и немецкого языков. - Старый хрыч…- злобно шикнула Михримах. - Что, простите? - Профессор Байсал. - быстро исправилась девушка. На мгновенье она забыла, что рядом с ней сидит преподаватель. – Он требует от нас экономическую статистику 60-х. А мне необходимо сдать экзамен отлично. - По-моему, ему давно уже пора на пенсию – усмехнулся Рустем. Ему необходимо было разрядить обстановку. - Вы тоже так считаете? – Михримах была удивлена. До этого момента ни один преподаватель не высказывал такого мнения. По крайней мере так она думала. - Я считаю, что студентов необходимо обучать согласно мировым стандартам образования, Михримах. – Профессор ловко выкрутился, превратив провокационный вопрос в абсолютно обычный. – Дело не профессоре Байсале, а в его методике преподавания. С ней я не согласен. - Возможно Вы правы, профессор. – Михримах ответила натянуто, а ее взгляд снова медленно устремился в гроссбух. У нее не было ни малейшего желания продолжать бессмысленный разговор даже с таким приятным человеком, как Рустем Каратай. - Я ничего не понимаю… Рустем впервые увидел Михримах такой: измотанная, неуверенная в себе, один карандаш изгрызен, второй, как огромная шпилька, держит замотанные в крупный пучок волосы. Переживания совсем измотали её. Под большими глазами залегли еще не очень темные, но уже ощутимо заметные круги – виной тому недосып. Французский маникюр на руках уже давно требовал обновления, а привычные высокий каблук и изящные платья были заменены на удобные кроссовки, свободного покроя летние брюки и рубашку Louis Vuitton. Такая она ещё больше привлекала внимание молодого профессора. В такие моменты от дерзости и ребячества не оставалось следа. Вниманию представала молодая женщина – сильная, умеющая справляться со сложностями, которой, как и любой женщине, необходима поддержка и опора в сложное для нее время. - Позвольте взглянуть. Рустем передвинул увесистую книгу в поле своего зрения. Он изучал записи в гроссбухе в течение двадцати минут. Произнесенное после этого «тут все довольно просто» и последовавшее за этим объяснение были для Михримах подарком свыше: она жутко хотела спать, ведь накануне спала всего три часа. Но пообещав себе сегодня разобраться с этой темой до конца, она не могла дать слабину и отложить все до следующего дня. За окном совсем потемнело. Михримах рефлекторно посмотрела на часы. Часы показывали 22:50. - Мне пора идти. – девушка начала быстро собирать свои вещи. – Спасибо Вам большое, профессор. Вы мне очень помогли. Правда. – Михримах впервые за вечер улыбнулась. - Как Вы доберетесь до дома? - В качестве прогулки по утрам я хожу до университета пешком. Сейчас поздно. Скорее всего вызову такси. - Я отвезу Вас, Михримах. Было бы невежливо отправлять Вас одну. Предложение Рустема подвезти Михримах звучало совсем не как предложение. Это было решено и не требовало возражений. Если честно, у Михримах и сил на возражения не осталось.Бебек. Особняк Султаноглу.
Баязид, который в отличие от своей старшей сестры уже заканчивал сдавать экзамены. Последний экзамен завтра, он сделал все, что мог, и теперь дал себе возможность отдохнуть. Сейчас он лежал на кровати в своей комнате, а в руках у него неподвижно застыла книга «451⸰ по Фаренгейту». Его родители искренне задавались вопросом, как в их сыне могут так гармонично сочетаться две так сильно разнящиеся стороны. Он был одновременно стратегом и бунтарем. Любил большие тусовки, и умудрялся учиться отлично. Столько раз нарушал правила, и ни разу не попался. В отличие от Селима, который менял девушек как перчатки, Баязид уже достаточно долгое время состоял в отношениях. Его девушка – Дефне Озйылдыз – училась с ним на одном курсе. Нельзя сказать, что она была из бедной семьи, но училась она по гранту и жила в общежитии, потому что родом была из Бодрума. Баязид так бы и остался лежать неподвижно, если бы экран его смартфона не загорелся. Сообщение было от Дефне (она спрашивала, как он подготовился к экзамену) и от брата Мустафы, известного Стамбульского кардиохирурга. Мустафа предлагал встретиться, ведь они не виделись уже два месяца. Баязид начал собираться так же быстро, как прочитал сообщение на экране. Встречи со старшим братом всегда были для него желанны. Разница в одиннадцать лет и вражда матерей ни коим образом не сказалась на взаимоотношениях двух братьев. Они были похожи невероятно. Даже Махидевран, никогда не одобрявшая общения своих детей с семейством их отца, давно смирилась с присутствием Баязида в их жизни. Через четверть часа Баязид был уже в пути.Центр Стамбула. Квартира Мустафы.
Квартира старшего сына Султаноглу – пентхаус небоскреба в центре Стамбула. Многие бы подумали, что это способ Сулеймана загладить свою вину перед сыном, но Мустафа заработал на эту квартиру сам. Из тех денег, что оставил им с сестрой отец, он не взял ни копейки. Огромные апартаменты в четыре комнаты были обставлены просто и утонченно. Стиль во многом напоминал интерьер его кабинета в клинике: стены выкрашены в теплый пудровый цвет, на окнах плотные тяжелы шторы и легкий струящийся тюль. На полу никаких ковров, а кухня обставлена по последнему слову техники. Очевидно, и здесь не обошлось без его матери Махидевран – любительницы уюта и хранительницы домашнего очага. Баязид позвонил в дверь через 40 минут после того, как Мустафа отправил ему сообщение с предложением встретиться. После выпитой пары коктейлей и легкой беседы Мустафа сказал, что ему надо сказать брату кое чу важное. Он взял телефон и открыл фотографию. С экрана на Баязида смотрела молодая девушка. Она улыбалась. - Кто это? - Ниса… - Ниса? - Эта девушка, на которой я женюсь в следующем месяце. – Мустафа говорил очень спокойно. Было заметно, что это хорошо обдуманное и взвешенное решение. – Ты первый, кому я рассказываю. Отцу я говорить не хочу, ты должен понять… - Конечно, брат. Я тебя поздравляю. – Баязид говори искренне, Мустафа всегда знал это. Братья обнялись.Бебек. Где-то около особняка.
Внедорожник Рустема затормозил в нескольких метрах от входа в особняк Султаноглу. Михримах сказала, что родителям лучше не знать, что её подвозит домой незнакомый мужчина. Рустем, конечно же, согласился с этим. - Я хочу еще раз поблагодарить Вас, профессор. Вы… - Рустем. – Мужчины перебил ее. - Простите? - Профессор я в стенах университета. Мы сейчас не на лекции, и я не Ваш преподаатель, Михримах. Называйте меня по имени. - Рустем…- Михримах произнесла имя медленно и тихо, словно пробуя на вкус. – Спасибо Вам. - Я был рад помочь. Их взгляды встретились на мгновенье. Они смотрели друг на друга изучающе, а потом Михримах, бросив тихое «до свиданья», вышла из машины. Лишь спустя несколько часов она вспомнит, как колотилось ее сердце, когда их глаза встретились. Потом еще очень долго она будет гнать от себя мысли о Рустеме Каратае. Но, не сумев побороть подсознание, она смирится и продолжит жить как обычно. До определенного момента…