Дети атома

      — Кто это? — спросил Алекс при виде Чарльза.       — А это новый член нашей команды, телепат Чарльз Ксавьер, — бодро представил своего спутника Эрик. — Прошу любить и жаловать!       Парни переглянулись. Они, конечно, слышали, что Эрик с Мойрой привезли из своего российского вояжа пленного, но в команде никогда о нём не заговаривали, и Эрик даже не был уверен, знают ли они его имя. Но оказалось, что всё же знают.       — Это что, тот самый?.. — уточнил Шон.       — Да, тот самый, официально заключённый. А на деле — наш человек рядом с Шоу. Всем всё ясно?       Алекс с Шоном снова переглянулись. Чарльз молча стоял рядом, с интересом оглядывая новых напарников. Мойра опустила глаза — происходящее ей было, похоже, не слишком по душе, но она помалкивала, и опровергать Эрика не спешила.       — А где Хэнк? — спросил Эрик, не дожидаясь, пока Саммерс с Кэссиди дозреют до новых вопросов.       — Не знаю, — Шон пожал плечами. — Я его не видел.       Оказалось, что ни Алекс, ни Мойра Маккоя тоже не видели. Все дружно решили, что, вероятно, доктор проспал из-за своей привычки засиживаться по ночам, и будить его тоже отправились всей гурьбой. Но выяснилось, что предположение было неверным. На двери комнаты Маккоя висела записка: «Уехал на авиабазу, захватите ящик, отмеченный Х. Хэнк». Эрик сорвал записку и толкнул дверь.       — Что здесь случилось? — удивилась Мойра.       Мутанты застыли на пороге, поражённо переглядываясь. По комнате Хэнка словно пронеслось торнадо. Все вещи были переломаны и разбросаны как попало. У Эрика в первый момент даже мелькнула мысль, что база снова подверглась локальному налёту, и Хэнка похитили, оставив записку для отвода глаз. Но для простого похищения, даже с дракой, разрушений было слишком много. Похоже, что мебель крушили целенаправленно. Не пострадал только пресловутый ящик — он стоял в дальнем конце комнаты, и на его крышке крест-накрест были налеплены две чёрные полоски клейкой ленты. Поколебавшись, Эрик всё же решился пересечь комнату и поднять крышку. Остальные последовали за ним.       — Нам что, надо это надеть? — спросил Алекс, увидев содержимое ящика.       — Ну, поскольку ни у кого из нас, насколько мне известно, нет мутации, предохраняющей от пуль или перегрузок, — подал голос до сих пор молчавший Чарльз, — то, полагаю, да, нам надо это надеть.       Однако нарядиться в подготовленные Хэнком костюмы из толстой синей кожи с келавровыми вставками, предохраняющими туловище, плечи и частично шею, оказалось не так-то просто. Негнущаяся кожа с трудом пропускала тело внутрь себя, так что всем им пришлось прибегнуть к помощи друг друга, а когда они с грехом пополам натянули предложенные комбинезоны, то выяснилось, что сделать в них широкий шаг, или даже просто поднять руку стало проблематично. Эрик, с его неплохой физической подготовкой, справлялся лучше всех, ему поскрипывающее покрытие хоть и неохотно, но подчинялось. А вот остальным, как он подозревал, придётся туго. Хорошо хоть комбинезоны оказалось подогнаны точно по размеру, не зря Хэнк выспрашивал параметры Эрика и Чарльза заодно.       На авиабазе их встретили как-то странно. Нет, никто и слова не сказал, наоборот, просьбу отвести их в ангар, где стоял суперсамолёт, местный персонал выполнил с такой поспешностью, словно в составе мутантской делегации был по меньшей мере маршал военно-воздушных сил. Но косились при этом так, что Эрик постоянно подмывало проверить, не выросли ли у него рога. Всё стало ясно, когда они наконец увидели Хэнка. Хотя в первый момент Эрик его не узнал — поверить, что вот это обросшее синей шерстью существо и есть их застенчивый доктор Маккой было довольно сложно. Лишь разглядев очки, странно и трогательно смотревшиеся на похожей на львиную морде, Эрик окончательно уверился, что никакой подмены нет.       — Я испытал лекарство против мутации, которое создавал, — объяснил на потрясённые расспросы Хэнк. — Ну и вот…       Эрик с трудом удержался, чтобы не высказать всё, что он думает о нетерпеливых естествоиспытателях, которые не находят иного времени для проверки на себе всяких сомнительных изобретений, кроме как накануне важной операции. Но время и место для ругани явно было не подходящее. Хэнк уже и так достаточно наказан.       — А как твоя сила, Хэнк? — вдруг спросил Ксавьер. — Возросла?       — Да. А откуда вы…       — Ты двигаешься в этом костюме так, словно он тебя не стесняет, в то время как все мы даже ходим с некоторым трудом. Что ж, хотя бы одна положительная сторона в твоём преображении есть — возможно, нам придётся вступить в бой, и твоя повышенная сила и скорость нам будут кстати. А что до остального… Ты не возражаешь, если я позже сам взгляну на то лекарство, над которым ты работал? Я генетик — возможно, у меня появятся соображения, как можно будет его доработать, или, хотя бы, вернуть всё как было.       Голос Чарльза был ровным, он прямо и доброжелательно глядел в глаза Маккою — и Эрик кожей почувствовал, как развеивается повисшее было в ангаре напряжение.       — Да, профессор Ксавьер, — после небольшой произнёс Хэнк. — И спасибо вам.       — Всегда пожалуйста, доктор Маккой, — слегка пожал плечами Чарльз. — Обращайтесь.       — Зато теперь мы точно знаем, как будем тебя звать, — нарочито весело произнёс Алекс. — Зверь!       Хэнк рывком развернулся к нему, и Эрику на секунду показалось, что он сейчас вцепиться мальчишке в глотку. Леншерр даже успел представить, что вот сейчас придётся их растаскивать, и металл на крыльях самолёта дрогнул, реагируя на нервозность своего повелителя. Но Хэнк всё же удержал себя в руках, ограничившись гулким, совершенно звериным рыком. А может, сыграло свою роль то, что Чарльз бесстрашно шагнул вперёд и тронул Маккоя за плечо.       — А вас как будем звать? — спросил у Ксавьера неугомонный Алекс.       — В смысле?       — В смысле, у нас всех есть псевдонимы. А вы у нас кто, профессор?       — Да.       — Значит, будете Профессор Икс.       — Почему Икс?       — Во-первых, потому что вы — Ксавьер. А во-вторых — уж больно вы таинственный!       Позже Эрик обнаружил, что весь этот крайне насыщенный событиями день сохранился в его памяти урывками, отдельными эпизодами. Так весь путь до Кубы из неё попросту выпал, и первое, что Эрик смог вспомнить — это пролёт над выстроившимся друг против друга флотами. И как Чарльз, терзавший висок подушечками обтянутых перчаткой пальцев, сообщил, что корабль, везущий ракеты, не повернёт обратно, потому что весь его экипаж перебит, и теперь им управляет Азазель.       — Так заставь его развернуться! Ты же можешь.       — Могу, но не в данном случае. У Азазеля иммунитет против принуждения.       — Иммунитет?       — Да, должно быть, особенность его мутации, — Чарльз вздохнул и снова потянулся к виску. — Попробуем иначе.       Он прикрыл глаза. А секунду спустя из кабины раздался тревожный звон, сидевший за штурвалом Хэнк зарычал, и самолёт сделал «бочку», уворачиваясь от чего-то, пронёсшегося мимо борта. А ещё миг спустя русский корабль с ракетами взорвался.       — В следующий раз предупреждайте, профессор! — крикнул из кабины Хэнк.       — Извини, — отозвался Чарльз и оглядел остальных. — Всё в порядке?       — Да, — выдохнул Кэссиди, хотя, судя по виду, мальчишку вот-вот могло стошнить.       Впрочем, чуть позже именно Шон вызвался найти прячущуюся в глубинах подлодку, когда оказалось, что телепатия для этого бесполезна — Чарльз вышел на контакт со своей сестрой, сообщившей ему планы Себастьяна скопить в себе и выпустить наружу энергию реактора, но всё, что он мог сказать по поводу её местоположения, это то, что она где недалеко. Сонара на самолёте не было, и именно Баньши, выпорхнувший на своих полосатых крыльях из брюха самолёта и плюхнувшийся в воду, сумел с помощью звуковых волн нащупать точные координаты и передать их Ксавьеру. А дальше было самолётное шасси, неудобное, но дающее достаточно опоры, бьющий в лицо ветер, и голос Чарльза в голове: «Помни, Эрик, точка между злостью и умиротворением». И появившийся под поверхностью воды вытянутый силуэт. Сам фигея от собственной крутости, Эрик тащил подлодку вверх, и она, вспенив волны, поднялась над волнами, рассыпая беспомощно вращающимся винтом сверкающий шлейф брызг. Вот она — проверка его силы, думал Эрик, когда, дрожа от напряжения, удерживал субмарину рядом с направившимся к береговой линии самолётом. Он мечтал о подлинном испытании для себя, о том, чтобы узнать, как далеко простираются его возможности. Но настоящее испытание возможно лишь в настоящем деле. И это было его звёздный час.       Конечно, всё прошло не просто, и не гладко — «гладко» на операциях вообще ничего не бывает. Обитатели субмарины не собирались сдаваться так просто. До берега оставалось всего ничего, когда люк в корпусе хвостом вперёд плывущей в воздухе подлодки распахнулся, и из неё вылез черноволосый мужчина в пижонском бледно-лиловом костюме. Огляделся по сторонам, посмотрел на самолёт в нескольких метрах от себя, и на мгновение их с Эриком глаза встретились. А потом мужчина раскинул руки и закрутился вокруг себя, словно в танце. И воздух вокруг него закрутился тоже. Растущий на глазах смерч вознёсся над подводной лодкой, оторвался от неё и, превращаясь в полноценное торнадо, двинулся в сторону самолёта.       — Руку! — заорал над головой Эрика Чарльз.       — Держитесь! — рыкнул в наушниках Хэнк. — Немного потрясёт.       Самолёт завертело, отрывая куски от обшивки. Хэнк крутанул штурвал, когда они едва не столкнулись с так и не прекратившим вращение винтом субмарины. Тряхануло ещё раз, и Эрик всё-таки выпустил добычу, будучи вынужденным вцепиться в шасси обеими руками. Подлодка полетела вниз, и с грохотом упала в полосу прибоя. Её подбросило, перевернуло, и она покатилась дальше по прибрежному песку через весь пляж, вздымая песчаные облака, влетела в негустые пальмовые заросли, сминая высокие деревья как травинки, и наконец замерла, лёжа на брюхе с креном вбок. А самолёт продолжало крутить.       — Эрик, дай руку! — ещё раз крикнул Чарльз, протягивая ладонь.       Одно крыло оторвалось, и из этого места вырвались языки пламени. Хэнк делал всё возможное, чтобы удержаться в воздухе, но мог он немного. Эрик ухватился за руку Чарльза и повис, цепляясь за ладонь Ксавьера и за край люка, когда его оторвало от шасси. К счастью, Чарльз успел втянуть его внутрь за мгновение до того, как самолёт грохнулся на всё тот же пляж. Телепата швырнуло на пол, Эрик кинулся к нему, упал поперёк и прилип к металлическим плитам пола этакой предохраняющей скобой. Сквозь грохот слышно было, как рычит в рубке Хэнк, и кричат остальные. Самолёт, как и ранее подлодка, несколько раз перекувырнулся и застыл выпущенными шасси кверху. Эрик отлип от ставшего потолком пола и плавно опустился вниз, по-прежнему удерживая на себе охнувшего Чарльза.       Некоторое время на пляже было тихо. Только чадили лежавшие в сотне метров друг от друга самолёт и лодка, и два столба густого чёрного дыма были отлично видны с кораблей на море. Песчаные тучи осели, лежали сломанные и примятые пальмы, отмечая путь развалившегося пополам воздушного судна, и куда лучше сохранившегося подводного.       — Мойра? — Эрик поднялся на ноги и шагнул к повисшей на ремнях вниз головой женщине. — Ты цела?       — Со мной всё хорошо! — выдохнула та, когда Эрик расстегнул на ней ремни, и помог встать на ноги. Алекс с Хэнком отстегнулись и слезли с кресел самостоятельно. Чарльз наклонился к иллюминатору, и Эрик последовал его примеру.       Сквозь забрызганные и заляпанные песком стёкла была отлично видна субмарина Шмидта, судя по надписи борту, носившая то же название, что и его почившая яхта. И перед ней молчаливым вызовом выстроились трое: Янош Квестед в своём щёгольском костюме, Азазель с не то длинным ножом, не то коротким мечом в руке, и Анхель, уже расправившая свои стрекозиные крылья. Словно и не они только что свалились с высоты нескольких десятков метров в огромной стальной коробке.       — Времени мало! — крикнула Мойра. — Счётчик Гейгера словно взбесился!       — Свяжись с военными! — распорядился Эрик. — Пусть оба флота немедленно покинут эту зону.       — Вам надо попасть внутрь, — сказал Чарльз. — Эрик, тебе придётся разрушить зеркальное покрытие кабины реактора, и если на Себастьяне будет шлем, снять его. Тогда я смогу его удержать. Внутри ещё есть Рейвен, но она не будет тебе препятствовать, я её предупредил.       — Ясно, — Эрик оторвался от окна и решительно выскочил наружу сквозь дыру в корпусе.       — Удачи! — крикнул Чарльз ему вслед и взялся за висок. Хэнк с Алексом последовали за Эриком.       Воздух снаружи был пропитан неприятно пахнущим дымом. Вокруг валялись зелёные ветки, торчали переломанные стволы пальм. Три мутанта выстроились против трёх мутантов, и Ангел, едва увидев противников, взмыла в воздух. Янош поднял руки, закручивая сразу два мини-вихря, но Алекс тут же стрельнул в него плазмой из своего круга на груди. Ослабленный заряд всего лишь впечатал крякнувшего Квестеда в обшивку подлодки, но вихри, так и не успев набрать силу, исчезли. А в следующий миг Зверь развернулся, блокируя удар возникшего за их спинами Азазеля. Орудуя длинным клинком в правой и коротким в левой, краснокожий мутант ухитрился одновременно обвить хвостом шею увернувшегося от стали Алекса. И тут же куда-то телепортировался, увлекая обоих противников с собой.       Гадать, что с ними теперь будет, было некогда. Анхель, не тратя времени на бегом бросившегося к субмарине Эрика, унеслась куда-то в сторону моря, видимо, решив, что уже пришедшегося в себя Яноша окажется достаточно. Зря она так решила — Эрик на бегу вытянул руку, и кусок обшивки вырвался из бока подлодки, попутно приложив Квестеда по спине. Янош рухнул, бронированная плита с неровными краями рухнула на него сверху, Эрик, не сбавляя шага, пробежался по ней и нырнул внутрь лодки. На том бой для Яноша бесславно и завершился.       «Эрик, — мысленно передал остававшийся внутри самолёта Чарльз, — иди в центр корабля».       Леншерр огляделся. Помещение, куда он попал, явно было рубкой управления. Мерцали красные тревожные лампочки, приборы и проводка кое-где плевались искрами. В конце была дверь, и Эрик дёрнулся, чуть не приведя в действие свою силу, когда эта дверь вдруг открылась.       — Ищешь реактор? — на пороге стояла миловидная блондинка в чёрных брюках и короткой курточке, из-под которой выглядывала блузка с низким вырезом. — Иди, я его отключу.       Она отошла от двери, пропуская его, и потянула за рукоятку на боковом пульте. Эрик едва не спросил, что мешало сделать это раньше, но удержался. За дверью оказалась роскошно обставленная каюта, больше напоминающая гостиную в каком-нибудь особняке. Диваны, картины, безделушки, телевизор, книги на полках, бар в выгнутой стене… Сейчас, впрочем, большая часть бутылок и бокалов превратилась в осколки, не смотря на пушистый белый ковёр на полу. В воздухе повис острый и яркий запах дорого спиртного.       — На письменном столе у дальней стены шкатулка, а в ней кнопка, — девица снова возникла на пороге. — Нажми, и попадёшь прямиком к Себастьяну. Кстати, ты — Эрик?       — Да. А ты — Рейвен?       — Она самая, — блондинка улыбнулась. — Выйду наружу, посмотрю, не нужна ли помощь кому-то из ваших.       Волна изменений пробежала по её телу, и Эрик открыл рот, хотя и был подготовлен рассказами Чарльза. Секунда — и вот перед ним стоит не сексапильная девушка, а точная копия Шмидта-Шоу собственной персоной. И к тому же со шлемом на голове. Рейвен ещё раз улыбнулась ему чужими губами и исчезла.       Эрик тряхнул головой, собираясь, и двинулся в указанном направлении, но кнопка не понадобилась. Дальняя стена раскрылась сама. Средняя её секция с едва слышным шорохом треснула по горизонтали и разъехалась вверх и вниз, открыв залитое неживым синим светом помещение со стенами из зеркал. И если пол в каюте был накренён, отражая общий крен подлодки, то зеркальная комната стояла совершенно ровно, словно была подвешена внутри корпуса так, чтобы всегда сохранять одно и то же положение.       — Мистер Леншерр! — произнёс стоящий посреди зеркальной комнаты Шмид. — Какой приятный сюрприз!       Медленно, словно ступая по подтаявшему льду, Эрик двинулся к нему. Стоило ему перешагнуть порог, как внешняя дверь сомкнулась за ним, а мигом позже сошлись и внутренние плиты, такие же зеркальные, как стены вокруг. И ощущение присутствия Чарльза в голове исчезло. Эрик остановился в шаге от Клауса Шмидта, впервые оказавшись со своим врагом лицом к лицу. Во все стороны выстроились бесконечные ряды их отражений.       «Зачем ему этот шлем, если он думает, что Чарльз в плену, и вообще на его стороне? — невольно подумалось Эрику. — Или он знает, что Чарльз здесь, с нами? Или это просто на всякий случай, а вдруг мы нашли ещё одного телепата?»       — Можно вас спросить? — мягким, вкрадчивым тоном заговорил Шмидт — Почему вы все сейчас здесь? Зачем сражаться на стороне людей, которые начнут преследовать нас из-за того, что мы не такие, как они?       Эрик размахнулся и ударил его кулаком в лицо. Голова не попытавшегося увернуться Себастьяна откинулась назад и словно размазалась в пространстве. Так вот, значит, на что это похоже — поглощение энергии телом мутанта… А Шоу медленно выпрямился — и улыбнулся. Поднял руку, легко коснулся пальцем лба Эрика… По его руке словно бы прошла стремительная волна, и когда она достигла Леншерра, того оторвало от пола и с силой швырнуло в стену. Раздался звон, Эрик вскрикнул и растянулся на полу, чувствуя себя так, словно его долбануло кувалдой.       «Эрик!!! — тут же раздался в его гудящей голове далёкий, но радостный голос Чарльза. — Эрик, получается! Продолжай!»       Эрик поднял голову. Стекло в том месте, куда ударило его тело, раскололось, и в центре паутины трещин чернел маленький промежуток от выпавшего кусочка.       — Всё, что я делаю, я делаю ради нас, — Шоу шагнул к нему, продолжая говорить таким тоном, словно не запустил только что собеседника через полкомнаты. — Нас всех. Мы вынуждены прятать нашу силу, таиться, как преступники — хотя мы сильнее их всех. И за это они нас возненавидят. Я лишь хочу освободить нас от рабства, дать нам то место, которого мы заслуживаем.       Эрик с несколько преувеличенным трудом поднялся на четвереньки. Шоу протянул руку, беря его за подбородок, Эрик дёрнул головой, уходя от прикосновения… однако небрежное движение кисти — и он отправился в ещё один полёт в противоположную стену. На этот раз стекло разбилось напрочь, вопль Эрика смешался со звоном осыпавших его осколков, было больно… Но боль и прочие неудобства можно было перетерпеть. Главное, что голос Чарльза в голове стал сильнее и чётче:       «Получается! Но я пока не в могу проникнуть в его мозг».       — Вы были достойным врагом, — не унимался Шоу, пока Эрик медленно поднимался с пола. — И я признаю это. Но зачем длить нашу бессмысленную вражду? Вам не победить — но мы можем стать победителями вместе.       Эрик махнул рукой, приводя в движение металлические детали, прятавшиеся за зеркальными стенами. Сверху в дожде осколков посыпались трубы и какие-то обломки, заставившие Шоу пригнуться — Эрик не столько пытался достать врага, сколько разрушал эти проклятые зеркала. Падавшие обломки задевали Шоу, тот размазывался в пространстве, но чем больше энергии было в ударах, тем легче она поглощалась.       — Вы очень сильны, — заткнуть его оказалось невозможно, прав был Чарльз. — Так представьте себе, каких вершин мы сможем достичь, если объединимся. Мы, мутанты, сражающиеся рука об руку — как братья!       Эрик напрягся, посылая на него то, что попадало сверху, но обломки облетали Себастьяна, и даже сила Эрика была не в силах пробить окружавший его энергетический купол. Эрик вытянул руки, заставляя двигаться разделившую их полосу металла, застрявшую на уровне груди человека. Шоу шагнул к нему, сметая то, что лежало у него на пути, и две силы встретились. Себастьян лишь легонько коснулся металлической полосы, — и крякнувший от натуги Эрик был вынужден податься назад. Его прижало к стене, улыбнувшийся шире Себастьян чуть усилил нажим — и защита Эрика сломалась. Металл пригвоздил его к стене, полностью сковав движения. За спиной Шоу что-то горело, отравляя воздух противно пахнущим дымом, видимо, от замкнувшей проводки, но они оба ни на что не обращали на внимания.       Металл давил на грудь, мешая дышать, оказавшаяся за спиной труба впивалась в плечо. Эрика трясло, саднила содранная на лбу кожа. Шоу протянул руку и нажал ладонью ему на затылок, заставив наклонить голову вперёд.       — Я не хочу причинять вам вред, — его лицо было совсем близко. — Никому из вас. Я хочу вам помочь. Наступает наше время. Наша эпоха. Мы — будущее человеческой расы. Вы и я… Этот мир может стать нашим.       Эрик опустил взгляд вниз, чтобы не смотреть в эти внимательные, выжидающие глаза. Его заливал пот, и в тех местах, где выступила кровь, изрядно щипало.       — Может, ты в чём-то и прав, — выдавил он. — Может, кто-то из людей и начнёт нас ненавидеть… — «Но не все», мысленно добавил он, вспомнив Мойру. — И я бы, может, даже поверил тебе… Если бы не успел убедиться, что жизни мутантов для тебя тоже мало что значат…       Лицо Шмидта было совсем близко — так что Эрик во всех подробностях мог бы разглядеть и морщинки вокруг глаз, и зубы, влажно поблёскивающие из-под тонких губ, и даже поры на коже… Но Эрик посмотрел на шлем. На этот нелепый шлем с опускающейся на нос стрелкой, сделанный почти целиком из металла.       — Давай, Чарльз!       Шоу с резким выдохом развернулся, панически дёрнувшись за рывком соскочившей с головы защитой — да так и застыл, скованный волей Ксавьера, на полушаге и с вытянутой рукой. Прижимавшая Эрика металлическая полоса с грохотом упала, и Эрик отошёл от стены. Обошёл застывшего Шоу, перешагивая через обломки, и остановился напротив, глядя то на него, то на шлем, так и висевший в воздухе. Потом поднял руку ладонью вверх, и шлем плавно опустился в подставленную ладонь.       — Но даже если бы я тебе и поверил — это не имеет никакого значения. Ты — опасный безумец, Шмидт, опасный для всех, а значит, ты должен умереть. И, если ты меня слышишь… — Эрик наклонил голову, заглядывая в глаза окаменевшему мутанту. — Надеюсь, ты помнишь двоих детей — юного телепата, по твоей милости оставшегося сиротой, и его названную сестру. Просто знай, что-то, что я сделаю — я сделаю и ради них тоже.       Всё так же неподвижного Шмидта пробила крупная дрожь. Слышит — с удовлетворением подумал Эрик. Толстый кабель с разлохмаченным концом обвился вокруг шеи Шоу — и принялся с неторопливостью удава сжимать свои кольца. Эрик заставил себя не отводить взгляд, когда лицо Шмидта побагровело, когда его глаза полезли из орбит, и хрип сорвался с посиневших губ… И когда кабель наконец разжался, на пол рухнуло тело — мёртвое и совершенно безобидное.       Кусок обшивки на боку субмарины со скрежетом разошёлся лепестками, и из открывшейся дыры медленно выплыло тело. Спиралью обвившиеся вокруг рук Шмидта металлические полосы поддерживали его в воздухе, давая всем, собравшимся на пляже возможность как следует его разглядеть. Шагнув к краю дыры, которую он нарочно сделал повыше, Эрик огляделся. Слава богу, все были здесь — и друзья, и враги. Его «мутантский отряд» стоял в обнимку, поддерживая друг друга, но, кажется, все были целы. Троица сторонников Шоу и вовсе, похоже, не пострадала. Целы были и выбежавшие из самолёта Чарльз с Мойрой. Чарльз выглядел бледным, между его бровями залегла глубокая морщинка, но в целом он казался спокойным и сосредоточенным. Стоявшая у самого бока субмарины и потому поначалу незамеченная Эриком Рейвен, уже в своём натуральном синем обличье, бросилась ему навстречу, и они обнялись. После чего, не размыкая объятий, обернулись к телу Шмидта.       — Война окончена! — громко, во всю силу своих лёгких, объявил Эрик. Тело рухнуло на пляж, Ангел и парни его отряда отпрянули, хотя стояли довольно далеко. Возникла заминка, первым к телу подошёл Азазель, всё ещё сжимавший в руках свои ножи. Посмотрел на Шмидта — и отошёл. Следующими к трупу своего приёмного отца приблизились Чарльз с Рейвен. Эти смотрели на него дольше. Ничего не делали, не говорили, даже не двигались — просто смотрели.       Эрик развёл руки — и, оттолкнувшись своей силой от металлических плит обшивки, плавно спланировал на пляж. Эту способность — летать, когда вокруг достаточно металла, чтобы дать его силе опору — он открыл в себе совсем недавно, и вот возник повод ей воспользоваться. Позёр сказал критически настроенный голос в глубине души, но Эрик от него отмахнулся. Ему нужно было любой ценой предотвратить новую стычку, а для этого все средства хороши. И если театральные эффекты помогут сосредоточить на нём внимание — да здравствуют театральные эффекты!       — Война окончена! — повторил он, коснувшись подошвами песка. — Нам больше не из-за чего враждовать. Мы все — мутанты, мы все — братья и сёстры!       Мелькнула мысль, что сейчас он говорит совсем как Шмидт, но Эрик прогнал и её тоже. Что же теперь, отказываться от хороших слов только потому, что негодяй успел использовать их раньше?       — Мы не должны враждовать между собой, мы должны помогать и поддерживать друг друга. Всегда найдутся те, кто возненавидят нас только за то, что мы не такие, как они. И мы всегда должны быть готовы придти друг другу на помощь!       — И сделать это придётся прямо сейчас, — неожиданно вмешался Чарльз, который уже отвернулся от трупа и напряжённо смотрел куда-то в сторону моря. — Эрик, ты ничего не чувствуешь? Посмотри туда.       Эрик, уже набиравший в грудь воздуха, чтобы сказать, что совершившие ошибки не должны в них упорствовать, едва не поперхнулся, но решил всё же последовать совету, тем более что пальцы Чарльза были выразительно прижаты к виску. Что-то он учуял, и Леншерр посмотрел в указанную сторону.       Сперва он не понял, что встревожило телепата. Но потом сила Эрика, взмыв над волнами, легко преодолела расстояние от берега до кораблей, которые сейчас выстраивались в одну линию напротив пляжа, так что было не понять, где кончается один флот, и начинается другой. И Эрик почувствовал его — скрежет работающих механизмов, трение деталей, когда корабельные стволы — все стволы, как один — разворачивались в сторону берега. И их сторону. Десятки и сотни снарядов готовились устремиться к цели, и Эрик кожей почувствовал, что цель находятся здесь, в небольшой бухте, где всё ещё дымились обломки самолёта и субмарины.       — Можешь их остановить? — спросил Эрик. Мелькнуло воспоминание — Ксавьер закрывает глаза, и русские сами бьют по своему вышедшему из-под контроля кораблю, предотвращая самое худшее…       Но Чарльз лишь покачал головой.       — Слишком многих придётся останавливать. Приказ уже отдан, и его услышали. Все артиллерийские расчеты на всех кораблях.       Эрик оглянулся на стоявшую в нескольких шагах от них Мойру. Та поняла его без слов и бегом кинулась к остаткам самолёта.       — Слишком поздно, — пробормотал Чарльз.       Эрик и сам понимал, что поздно. Приговор уже вынесен, и обжалованию не подлежит. Сквозь корпус самолёта доносился приглушённый голос Мактаггерт, кричавшей в оглохший эфир. Эрик кинул взгляд на Азазеля. Краснокожий мутант умел телепортироваться и телепортировать других. Но захочет ли он помочь тем, с кем дрался всего несколько минут назад? На уговоры времени не осталось…       В море загрохотало, и борта кораблей расцвели дымами. Снаряды взмывали вверх, чтобы, сделав красивую дугу, приземлиться на пляже. Отсюда они походили на рой вспугнутой мошкары, только вот за каждым из них тянулся дымный хвост. Позади кто-то охнул, но Эрик не стал оглядываться.       Ты полагал, что испытанием твоей силы станет извлечение со дна морского подлодки? — думал он, глядя на приближающуюся смерть. Нет, подлинное твоё испытание — здесь и сейчас. Ракеты были всё ближе, Эрик и не предполагал, что сумеет разглядеть их так чётко. И когда уже казалось, что огненный шторм вот-вот обрушится на пляж, Эрик вскинул руку.       Это было похоже на падение чего-то тяжёлого в мягкий батут. Мощный удар, натяжение — и спружинивание силы, гасящей чужое движение. Эрик знал, что должен остановить их всё, потому что если хоть одна ракета достигнет цели — им хватит. А потому он не стал разделять этот рой, и вылавливать смертоносные подарки по одному. Он представил его себе единым целым — и поймал их все, как единое целое.       И они остановились.       Сотни ракет зависли в каких-то десятках метров над пляжем. Их можно было разглядеть: короткие и длинные, толстые и тонкие, сверкающие металлом корпуса, хвостовые оперения. Пламя ещё извергалось из сопел, но быстро гасло, и стальной рой стал казаться странно безобидным. Уложи их все рядком прямо здесь, на пляже, и… Нет, слишком рискованно. Лучше всё же взорвать, но так, чтобы никому не причинить вреда. Эрик повернул руку, совершая ладонью круговое движение, и все ракеты тоже завращались, разворачивая носы в сторону моря. Надо же, я и это могу — отстранённо сказал кто-то в голове Эрика. Но на удивление не осталось ни сил, ни желания. Просто у него в руках была огромная, смертоносная мощь — и нужно было избавиться от неё как можно скорее. Вот и всё.       Ракеты рванули в небо. Часть из них взрывалась прямо в верхней точке траектории, другая часть сыпалась в воду, и разрывалась уже под её поверхностью. Взорвать их все в воздухе, или все в воде, Эрик не решился, опасаясь слишком мощной ударной волны. Пришлось делить на части, и избавляться от них по очереди. Но в любом случае, фейерверк вышел знатным. И вот прогремел последний взрыв, и осталась лишь тишина. Корабли по-прежнему стояли напротив берега, и Эрик безо всякой телепатии чувствовал повисшее над ними потрясённое молчание.       Чей-то вздох прервал тишину. Эрик обернулся и увидел в двух шагах от себя Мойру.       — Я сперва подумала, что ты хочешь их потопить, — едва слышно проговорила она.       — Может и стоило бы парочку, — Чарльз скривился. — Для острастки.       — Едва ли в этом есть необходимость, — сказал Эрик. — Готов поспорить, что повторить они не решатся.       — И выиграешь, — Чарльз прищурился. Потом поднял руку и прижал пальцы к виску.       — Уходите, — чётким и ясным голосом произнёс он, и Эрик понял, что эти слова предназначены отнюдь не тем, кто сейчас стоит рядом. — Уходите, и передайте тем, кто вас послал: мы вам не враги, но мы будем защищать себя. Вы видели, на что мы способны, и это, поверьте, лишь малая часть той силы, что мы можем обрушить на тех, кто попытается нам угрожать. Мир или война — решать вам.       Он опустил руку и обернулся, отыскивая глазами бывших соратников Шмидта.       — Вас это тоже касается, — сказал он. — Вы можете уйти, и можете остаться. Но если останетесь, вы должны помнить, кто теперь отдаёт приказы.       Азазель, Квестед и Ангел переглянулись. И, видимо, пришли к согласию без слов, потому что всё так же молча двинулись к Ксавьеру и остановились рядом с ним и подошедшей раньше них Рейвен.       — А вы? — Чарльз повернулся к Эрику. — Приглашаю вас всех в гости.       — Спасибо, — Эрик улыбнулся. — Но мне ещё надо отчитаться перед моим начальством. Да и тебе, кстати, тоже — пусть ты уже сделал для ЦРУ всё, что обещал, но хотя бы отчёт от тебя они должны получить.       — Чем же одно мешает другому? Нам всё равно придётся возвращаться в Америку, а с телепортёром это сделать проще и быстрее. Отдохнёте, подлечитесь, а потом отправимся с докладами — в ЦРУ, в Израиль, куда понадобится.       Предложение было не лишено смысла. Эрик повернулся к своей команде и кивнул. Троица юных мутантов, хромая и поддерживая друг друга, двинулась к ним.       — Мойра, ты с нами?       — Разумеется, — отозвалась та. — Не оставаться же мне здесь в одиночестве.       — Азазель перенесёт всех, — уверенно сказал Чарльз, опередив вопрос Эрика. Леншерр посмотрел на краснокожего мутанта, и тот согласно кивнул.       — Что будешь делать? — спросил Эрик. — Теперь, когда Шоу нет…       Чарльз на мгновение задумался, потом пожал плечами и чуть смущённо улыбнулся:       — Не знаю. Я как-то… никогда не загадывал дальше его смерти.       — Что ж, теперь у тебя будет возможность подумать.       — Это верно. А ты? Продолжишь свою… охоту?       Теперь настал черёд Эрика пожать плечами.       — Мне тоже надо подумать. Осознать, чем я стал, поразмыслить о месте мутантов в этом мире. Теперь, когда о нас знают, что-то, безусловно, должно измениться. Начальство обещало мне отпуск, вот и займусь на досуге.       — Что ж, удачи. И, если что — я буду рад тебе помочь.       — Буду иметь в виду. И, если что — я тебе тоже.       Ребята из мутантского отряда наконец доковыляли до них, и Чарльз, подавая пример, протянул одну руку Эрику, а вторую — Рейвен. Та взялась за ладонь Азазеля, к которому с другой стороны уже пристроились Янош с Анхель. Эрик подал руку Мойре, та протянула свободную ладонь Зверю, замыкая цепь. И в следующий миг они уже провалились куда-то на изнанку мира, оставив после себя лишь следы на песке, которые тут же начал заносить наполненный дымной горечью ветер.