Побочные эффекты

Иногда Ник и вовсе не оповещает о своем прибытии предварительным звонком. Просто возникает на пороге, и тогда Монро понимает: хороших новостей не жди. По крайней мере, в этот раз зигзагами он не бегает; напротив, медленно плетется за хозяином дома на кухню, послушно опускается на стул. По традиции принимает стакан с водой из рук Розали, односложно отвечает на расспросы и упорно молчит о цели своего визита. Час уже более, чем поздний, и что-то подсказывает Монро, что предстоящий разговор исключает наличие Розали. Зато включает что-нибудь покрепче воды в качестве напитка. Приходится влить в Ника две стопки коньяка, чтобы он наконец ожил и начал говорить. — Диана — эмпат, — сообщает он ровным голосом, заставляя Монро невольно нахмуриться. Честно говоря, разговора он ожидал несколько иного. — Ох, елки… Как ты узнал? — Мы с ней поговорили. Вроде как. Я заново перечитал записи, пронаблюдал за ней. У меня нет неопровержимых доказательств, но я уверен, что прав. — Окей, — продолжает Монро, — Что Адалинда об этом думает? По выражению лица Ника напрашивается вывод, что мама не в курсе талантов собственного чада. — Погоди, она не знает? Ник коротко кивает. — А ты почему так уверен? Гримм неосознанно прижимает руку к груди, глядя в пустоту. — Я знаю, что эмпатия работает на многих уровнях. Например, ведьмы могут воздействовать на людей, вызывая у них определенные желания и эмоции. Но это не предел. Она чувствует чужие эмоции. Не знаю, на всех ли это распространяется, но со мной она точно на одной волне. — Почему именно с тобой? — Не знаю. Понятно, что у нее связь с Адалиндой. Возможно, из-за того, что я когда-то отнял у Адалинды силу, со мной она тоже связана. А может быть, меня легко читать. — В теории, возможно, — неохотно соглашается Монро. — Наверняка, конечно, не проверишь… Хотя откуда мне знать, это лучше спросить у Адалинды. Почему ты ей не рассказал? — Хотел убедиться для начала. — И давно убедился? Ответ поступает без промедления: — Когда Джульетта уехала. Монро вздыхает, откидываясь на спинку стула. — Чувак, это было несколько недель назад. Шаг со стороны Джульетты был предсказуемый. Слишком много тягостных воспоминаний сложилось у нее с этим городом. Монро ее полностью поддерживал, разве что чемоданы не запаковал собственноручно; раз сто повторил, что так будет лучше для всех. На деле лучше это было для нее. По крайней мере, в телефонной трубке голос ее звучал достаточно бодро, чтобы успокоить его нервы. — Ну ладно, допустим Диана — эмпат, — соглашается наконец Потрошитель, переводя тему. — Это хорошая новость или плохая? — Нормальная, — Ник нервно дергает плечом. — Нет, — возражает хозяин дома. — Нормальные новости подождали бы до утра, так что выкладывай. Что такое Диана тебе сказала? — пытается нащупать он нить истины. Ник виновато отводит взгляд, отворачивается, но он успевает заметить подозрительный блеск в его глазах. — Что-то про Джульетту, — заключает Монро безапелляционно. — Ник, тут и эмпатом не надо быть. Ты буквально на глазах таешь, с тех пор, как она уехала. Только не говори, что передумал, решил ее вернуть и все такое. — Нет, — прерывает Гримм. — Все совсем не так. — А как? Мне-то можешь сказать, раз поднял меня посреди ночи. — Да не знаю я! — Ник часто моргает, сам озадаченный внезапным всплеском эмоций. — Это все плохо вышло… — продолжает он более спокойно. — Она всегда была рядом, поддерживала меня, а я протащил ее через ад и бросил. — Ну знаешь, ты не можешь нести ответственность за все, что происходит вокруг тебя. Джульетта сама приняла решение быть частью твоей жизни, какой бы ненормальной эта жизнь ни была. — Да, но когда все покатилось к черту, я не спас ее. Она была единственным человеком, которого я должен был спасти, а я не смог. Она превратилась в одно из тех чудовищ, которым я сношу головы. Как это вообще случилось? — Ну… — Монро зависает на полуслове, неуверенный стоит ли напоминать о последовательности событий, которые привели к роковому исходу. — Точнее, я-то помню, как это случилось, но… как я это допустил? — Что тут поделаешь, — сокрушается собеседник. — Главное, что все это позади. К счастью, она это пережила. — А я, похоже, нет, — подытоживает Ник, сжимая опустевшую стопку. Монро вздыхает, мысленно прокручивая их разговор до самого начала, и вздыхает снова: — Ох, Ник… Он ловит себя на мысли, что говорит точь-в-точь как жена; наполняет стопку, которую собеседник до сих пор держит в руках, и себе добавляет тоже. — Она по прежнему говорит, что ты мертвый? — Уже нет. Неважно, — отмахивается Ник. — Главное, теперь мы знаем, что я не буду убивать никаких детей, — выдает он менее мрачный аргумент. — Так, что все в порядке. Я в порядке. — За это я выпью, — соглашается Монро. — Что будешь с ней делать? — С Дианой? А что я могу сделать? Постараюсь быть хорошим родителем. Конечно, если она не убьет меня, когда я сделаю предложение ее маме. От неожиданности Потрошитель опускает стопку, так и не донеся ее до рта. — Ты это серьезно? — А что? Даже если она испепелит меня взглядом, как только я достану обручальное кольцо, хуже чем в прошлый раз точно не будет. Так что я рискну. Несмотря на мрачные умозаключения, улыбка у Ника такая искренняя и глупая, что Монро гадает: либо Гримм основательно захмелел, либо окончательно влюбился. Впрочем, одно не исключает другого. Может, коньяк на голодный желудок был не самой лучшей идеей, зато после бодрой череды стопок Ник как под микроскопом. Даже если горести и печали нависают над ним химерами — пустяки, он таких химер голыми руками разделывает по долгу службы. Конечно, Гримм не то, что бы неуязвимый и непробиваемый, напротив: он многое принимает близко к сердцу, а сердце не всегда выдерживает. Но Гримм упрямый. Куда упрямее, чем обстоятельства. — Ладно, нормально все будет, — заключает Потрошитель, пряча бутылку от греха подальше. — Точнее, нормально-то как раз ничего не будет, подумать только, Гримм и Ведьма… — Подумать только, Потрошитель и Рыжехвост. — Вот я и говорю, нормально не будет. Но! Вы любите друг друга, и вы со всем справитесь. Ник удовлетворенно кивает в знак согласия. — Спасибо, Монро. Пожалуй, мне было важно это услышать. — Всегда пожалуйста. По крайней мере, если сердце болит, значит оно бьется. Это не может быть плохой новостью.