Мимолетные

Такое время от времени случалось — что Гарик ни с того ни с сего просыпался среди ночи, чувствуя, как его грудь сковывает толстый слой льда. Фантомные боли, говорили врачи из мира, ничего не смыслящего в волшебстве. Говорили — и были правы, потому что именно так все и было. Гарик чувствовал боль от того, чего нет. Такое время от времени случалось — и в эти моменты ему предельно важно было увидеть рядом с собой рыжую макушку, которая кажется тёмной-тёмной, ведь в комнату не проникает даже лунный свет. Ему предельно важно было слушать и слышать, как она дышит у него на плече, чувствовать, что его немного щекочут пряди её волос, что она такая тёплая и родная, что ему жарко оттого, как близко она прижимается и что они оба готовы это терпеть, лишь бы на кончиках пальцев все так же оставался разряд тока, чтобы это ощущение проникало прямо в кровь и по венам разбегалось по всему телу. Гарик чувствует, как Мила беспокойно спит у него на груди — то перекатываясь на другой бок и почти уползая, то прижимаясь грудью к его груди и ему стоит огромных усилий не опрокинуть её в этот момент на одеяла и не взять. Потому что ему и самому нравится это чувство — легкое безумие, когда её губы накрывают его. Потому что он готов растянуть на вечность те мгновения, когда она улыбается, а серые глаза светятся чем-то настолько тёплым, что растопят не то что фантомный лёд — целый айсберг. Потому что она так доверчиво прижимается к нему, и это чувство не поддаётся описанию. Потому что сколь бы ни был велик его словарный запас, простые сочетания букв не передадут и сотой доли того, в чем ему нестерпимо хочется признаться, того, чем жизненно необходимо поделиться. Потому что вместо тысяч слов, сотен предложений и десятков тетрадных листов будет всего один короткий поцелуй в макушку, после которого она улыбнётся сквозь сон и ещё сильнее прильнёт к нему. А он будет чувствовать, что ради этого готов просыпаться каждую ночь. Просто чтобы легонько целовать её, чтобы она обнимала его за шею и чтобы витающая в воздухе любовь была почти осязаемой. Пусть даже она спит и ничего из этого не узнает.