Titanium

|Таймлайн – четвёртая книга.| Четвёртый курс, пожалуй, занимал почётное первое место по уровню сложности среди пережитых лет обучения в Хогвартсе. Имя Гарри попало в кубок каким-то невозможным, невероятным способом, а сам он едва не потерял лучшего друга, вдруг гениально решившего поссориться на пустом месте, – и это не считая непосредственно заданий Турнира, которые назвать лёгкими можно было разве что под немаленькую бутылочку медовухи, да и то – с трудом. Гарри Поттер вообще не особо был склонен к тому, чтобы жалеть себя (это скорее по части Малфоя, «едва не лишившегося руки» после укуса (царапины) Клювокрыла), но в тот вечер отчаяние начало захлёстывать его – до второго тура оставалось меньше восьми часов, а у него не было ни одной грёбанной идеи, как продержаться под водой шестьдесят чёртовых минут. Силы – физические, моральные и магические – уже были на исходе, и Гарри чувствовал, что очень близок к срыву и истерике в духе «оставьте меня в покое и участвуйте сами в своём идиотском Турнире». К сожалению, истерика была для него непозволительной роскошью, так что Поттер оставался сидеть в библиотеке вторые сутки подряд, забывая поесть и поспать, а лишь усердно вчитываясь в пляшущие строчки на пожелтевших страницах огромных старых талмудов, которые ему один за другим заботливо подсовывала Гермиона. Буквы давно начали расплываться, а глаза покраснели и слезились – организм, находящийся где-то на границе «подросткового» и «детского» отчаянно требовал отдыха, но Поттер продолжал изнурять себя с поистине ослиным упрямством. Желание добиться результата, достать ответ, решение сложной задачки хоть из-под земли заставляло его оставаться на месте и не позволять себе прикрыть глаза даже на мгновение. Потому мелодичный голос, прозвучавший над самым ухом, показался сначала каким-то миражом. - Жабросли. Гарри медленно поднял голову и попытался сфокусировать взгляд на говорившей. Ею оказалась никто иная, как Панси Паркинсон – лучшая подруга Драко Малфоя и самая вероятная кандидатка на пост Префекта факультета змей. - Прости? Паркинсон закатила глаза и, воровато оглянувшись, прошептала ещё раз: - Жабросли, Поттер. С ними ты сможешь дышать под водой около полутора часов. Гарри моргнул несколько раз, пытаясь осмыслить услышанное, и только открыл рот в желании что-то уточнить, как оказалось, что слизеринки след простыл. Она не стояла перед ним, как всего секунду назад, её не нашлось за соседним стеллажом с книгами, и мадам Пинс, сочувственно на него глянув, проскрипела «мисс Паркинсон не заходила в библиотеку последние несколько дней, мистер Поттер». Гарри, наверное, стоило бы решить, что Панси и впрямь была миражом, плодом его утомлённого воображения, но только едва ощутимый аромат её духов всё ещё витал в воздухе совсем рядом. К его удивлению в просто справочнике ботаники нашлась вполне внятная статья на тему этих самых жаброслей, а Добби заверил его, что достать (свистнуть) их не оставит ему особого труда. *** Поверить в то, что это сработало, было, пожалуй, самым сложным. Более того – ему удалось спасти двух пленников разом и взять второе место – это казалось чем-то запредельным, абсолютно невозможным, но, тем не менее, вполне реальным – оглушающий свист болельщиков и недовольные ворчания Игоря Каркарова до сих пор эхом отдавались в его ушах. - Твоё идиотское благородство, Поттер, однажды сведёт тебя в могилу. Гарри подпрыгнул и огляделся по сторонам. В пустом полутёмном коридоре кроме него самого обнаружилась только всё та же Панси Паркинсон, буквально испарившаяся в прошлый раз. - О чём ты? - Ты оставил свой мозг у гриндилоу, Поттер? Второе место! - Почему ты мне помогла, Панси? – перебил её Гарри, пытливо глядя в её скрытые темнотой зеленовато-карие глаза. - Я сделала ставку. И я не привыкла проигрывать. - Но почему ты поставила на меня? Почему не на Седрика? - Если бы в Малфое было чуть поменьше гонора и зависти, он бы тоже поставил на тебя, - нехотя произнесла слизеринка, - твоё умение выбираться из всего того дерьма, что случается в твоей жизни неоспоримо и очевидно. Хоть и удивительно. Она вновь растворилась в воздухе прежде, чем Гарри успел что-то сказать в ответ на её внезапное откровение – если бы он не знал наверняка, что это невозможно, непременно бы решил, что она аппарировала. Впрочем, её умение исчезать было лишь одной из огромного числа таинственных странностей, лёгким шифоном окружавших фигуру Панси Паркинсон и привлекших теперь внимание Гарри Поттера.