Помни о смерти/ Все люди смертны

7 мая.       Тоширо, благодаря неоднократным и порой длительным миссиям в городе Каракура, полагал, что очень хорошо знает эту местность. Однако та часть города, куда привел их Намикава, была ему неизвестна. Это была довольно узкая, длинная улица, по обе стороны которой располагались огромные дома — скорее даже особняки, а на некоторых участках даже настоящие замки. Капитан был немало удивлен открывавшимися ему архитектурными излишествами, но не успевал оглядываться по сторонам из-за бодрого темпа, который в самом начале пути задал Намикава. Карин тоже не тратила времени на обзор: наверняка она была здесь не в первый раз. К тому же, она была очень занята тем, что выпытывала у Намикавы подробности того, как он собирается возвращать ей силы шинигами. Ее одноклассник лишь загадочно улыбался и отмахивался, явно не собираясь раскрывать карты раньше времени. Все это настораживало капитана не меньше, чем невероятная для обычного человека осведомленность о том, что знать людям не полагалось. Ощущение ловушки и подвоха его не покидало, но о том, чтобы оставить Карин наедине с этим типом, и речи быть не могло. А в том, что никакие силы добра и зла не сумеют остановить Куросаки, если есть хотя бы минимальный шанс вернуть ее силы, сомнений не было — стоило лишь заглянуть в ее горящие глаза. «В конце концов, если там засада, я всегда сумею схватить Куросаки и слинять. Главное — быть начеку», — успокаивал себя капитан. Карин же, казалось, даже не задумывалась о таком повороте событий: надежда на скорое возвращение сил окрылила ее настолько, что она словно летела по знакомому ей пути, забыв про усталость, так, что парни едва за ней поспевали. Хитцугая подумал, что, когда они вернутся домой, не лишним будет напомнить Куросаки о том, что времена сейчас беспокойные, и доверять всяким странным типам лишь потому, что она учится с ним в одном классе — это верх безответственности.       Карин, которая давно уже обогнала их на добрый десяток метров, резко остановилась у высокой, с два человеческих роста, кованой ограды, и с возмущением посмотрела на парней — мол, быстрее, хватит копаться. Это было практически в самом конце улицы: через один дом начинался темный и, по всей видимости, весьма неухоженный лес. За оградой Тоширо разглядел мрачный особняк в викторианском стиле. Дом, как и его хозяин, абсолютно не внушал ему доверия. Тоширо все больше и больше злился на Карин за то, что она, судя по всему, опять оказалась втянутой в какую-то темную историю.       - Да хватит копаться! — прикрикнула девушка на Намикаву. Парень в это время рылся по карманам в поисках ключей.       - Карин, — укоризненно сказал он, отыскав нужный ключ и распахивая перед гостями калитку, — ты уверена, что стоит так спешить?       - В смысле? — переспросила девушка, влетая на территорию дома и быстрым шагом спеша по вымощенной серым камнем тропинке к входу.       - Не хотелось бы обманывать твои ожидания. Мы не в мир радуги и единорогов попадем. Процедура будет весьма болезненная, — предупредил ее Намикава.       - Плевать, — махнула рукой Карин. — Мне нужны эти силы, понимаешь?       У Тоширо промелькнула мысль, что Карин — это просто вылитый Ичиго, только в женском обличье. То же упрямое выражение на лице, упорство, граничащее с безрассудством, ну и, конечно, готовность к любым трудностям.       - Я-то понимаю, — ответил Намикава, поднимаясь по ступенькам и подходя к входной двери. — Просто предупреждаю. Ты посмотри на капитана Хитцугаю — он явно ведет себя гораздо умнее, чем ты. Обрати внимание: он пристально наблюдает за каждым моим действием, напряжен, как тетива натянутого лука, не доверяет моим словам ни на грош и в любую секунду готов дать бой. Впрочем, иного я и не ожидал от капитана Готея. А тебе нельзя быть такой безалаберной. Я ведь прав? — обратился брюнет к капитану.       Тоширо решил никак не отвечать на этот сомнительный комплимент. Тем более, возразить ему было нечего. Хотя, стоило признать, что прямота этого парня заслуживала восхищения, если бы не одно «но» — он был подозрителен, нагл и, несомненно, опасен.       Карин, в свою очередь, немало удивилась.       - Я в людях никогда не ошибаюсь, — безапелляционно заявила она. — Ты никогда не подведешь меня, Намикава. А ты, Тоширо, — она взяла капитана за руку и посмотрела ему прямо в глаза, улыбаясь, — ты спасешь меня от любой опасности — в этом мы уже не раз убедились.       То ли ее улыбка, то ли тот факт, что Карин, не стесняясь Намикавы, взяла его, Тоширо, за руку, — это сумело немного смягчить капитана. Он наконец решил плыть по течению, и потому лишь вздохнул и легонько подтолкнул Куросаки ко входу.       - Чувствуйте себя как дома, — Намикава широко распахнул перед гостями дверь своего дома.       Все трое оказались в огромной прихожей. Несмотря на мрачный, словно сошедший из фильма ужасов, внешний вид особняка, внутри было на редкость светло: огромный холл (можно в футбол играть) был выдержан в светлых тонах. Это настолько отличалось от того, что ожидал увидеть Хицугая (он-то готовился увидеть исключительно мрачный интерьер), что он удивленно хмыкнул. Хозяин дома понял его правильно.       - Понимаю ваше удивление, капитан. Это, — обвел он руками помещение, — дизайнерское решение моей матери.       - А пожрать есть что? — бесцеремонно спросила Карин, скидывая кеды.       - Сейчас узнаем. Иошихиро! — громко позвал брюнет. — У нас гости!       Тоширо не успел скинуть кроссовки, как перед ними появился мужчина средних лет в смокинге. Он тут же почтительно склонился в поклоне.       - Молодой господин. Госпожа Карин… — по очереди отвесил он поклоны сначала Намикаве, затем Куросаки.       - Это капитан Хитцугая, Иошихиро, — представил гостя Намикава.       - Добро пожаловать, — склонился в очередном поклоне мужчина.       - Наш дворецкий, — небрежно пояснил хозяин дома. — Возьми мяч. И да, госпожа Карин поинтересовалась, есть ли у нас что-нибудь… эээ… пожрать.       Мужчина улыбнулся. Улыбка у него довольно приятная, машинально отметил Тоширо. Черные волосы едва тронуты сединой, но лицо испещрено морщинами — сложно угадать, сколько ему лет, тридцать или все пятьдесят. Одно оставалось несомненным — духовная сила у этого мужчины явно выше, чем у обычного человека. Такой и Пустого увидит, и, пожалуй, сумеет понять, что гость его господина не просто обычный человек.       - Госпожа Карин, Томоко как раз испекла ваши любимые булочки, — улыбнулся дворецкий.       - С абрикосами? — облизнулась Куросаки.       - И с малиной.       - Супер! — воскликнула она. — Неси! Тоширо, эти булочки — отпад!       - Только помойте руки, госпожа Карин, — мягко попросил мужчина.       - Само собой. Пошли, Тоширо! — и, не успел капитан вставить хоть слово, как Куросаки уже потащила его влево. Как оказалось, в ванную.       - А ты тут, я смотрю, ориентируешься, как дома, — ехидно отметил капитан, пока Куросаки старательно мыла руки.       - А что такого? — удивилась Карин. — Ты же сам знаешь, что всем мои друзья женского пола — это либо шинигами, либо Юзу. Так сложилось, что в круге моего общения в основном лица мужского пола, — девушка выключила воду и принялась вытирать руки.       - Для дружбы обязательно ходить к нему домой? — язвительно спросил Тоширо, вслед за девушкой приступая к мытью рук.       Карин пожала плечами.       - У Пинты дом маленький, а семья большая, к нему мы не ходим. У Донни младшая сестра, которая не даст посидеть спокойно. Рехей делит комнату пополам со старшим братом, а у Усаки вечный ремонт, сколько я его помню. У меня, сам знаешь, какой дурдом, да и больница под боком… Отец вечно дергает, если я дома, помочь ему с пациентами. А у Намикавы места хватает всем, холодильник всегда полон, а родители, даже если они здесь, в другом крыле дома обитают. Ну шикарные же условия?       Хитцугаю доводы Куросаки не убедили. Он выключил кран и взял полотенце.       - К тому же, — продолжила Куросаки, — когда мне нужно было оставить дом в распоряжении Юзу и Дзинты на ночь — ну, ты же понимаешь, да? — мне и податься было некуда, кроме как сюда.       Хитцугая едва не выронил полотенце.       - Ты что, тут ночевала? — угрожающе прорычал он.       - Эй, ты чего? — от неожиданности Карин попятилась. — Хватит, тут и так уже стало прохладно… А что такого?       - Она еще спрашивает! — возмутился капитан. — Ночует Менос знает где…       - У друга! — поправила его девушка.       - «У друга!» — передразнил ее парень. — Знаем мы таких друзей…       Карин с непониманием смотрела на Хитцугаю. Затем в ее голове словно что-то щелкнуло — и вот она уже совсем по-другому смотрит на него. На лице девушки появилась ехидная улыбка.       - Ты что, ревнуешь? — вкрадчиво спросила она.       - Вот еще, — буркнул Тоширо, чувствуя, как его лицо заливает краска.       - Точно-точно, — с довольным видом кивнула Карин. — Ну ты дурак!       - Я дурак? — оскорбился капитан. — Просто ты безответственно себя ведешь. Ночевать у парня — это недопустимо для приличной девушки!       - Да успокойся ты, — примирительно улыбнулась Карин. — Тут дом огромный, и отдельная гостевая комната была у меня всякий раз. Намикава, конечно, зараза, и я понимаю, почему ты воспринял его в штыки — он остр на язык и не всегда может вовремя остановиться. А еще знает слишком много о других, но тщательно охраняет свои тайны. Но он верный друг, понимаешь?       Тоширо покачал головой.       - Ты наивна.       Карин лишь фыркнула.       - Я просто хорошо разбираюсь в людях.       - Скоро мы узнаем, насколько, — пробормотал Хитцугая. — Не знаю, что у вас за дружба, но я этому типу не доверяю, и тебе не советую. И не говори потом, что я тебя не предупреждал.

***

      Небольшая комната на втором этаже, куда сразу после мыться рук привел их Намикава («Даже не перекусив!», — возмущалась Карин), не была перегружена обстановкой. Стеллаж с книгами, небольшой изящный письменный стол с рядом стоящим стулом, кресло и диван с одним подлокотником, который Карин тут же обозвала «ложем куртизанки».       - Ну, или ложе для сеансов психотерапии, — подумав, выдала девушка еще один вариант.       - Располагайся, — кивнул Намикава на «ложе». — А вы, капитан, присядьте сюда, — указал он на кресло. Карин послушно заняла свое место, Тоширо, поколебавшись секунду, последовал ее примеру. Сам хозяин расположился за столиком. Протянув руку, он взял мундштук, лежавший на столике. Изящным жестом раскрыв портсигар, располагавшийся тут же, он пробежался пальцами по сигаретам и выбрал одну из них.       - Хочу сразу предупредить вас кое о чем, — сказал Намикава, ловко приладив сигарету к мундштуку. — То, чем мы сейчас с вами будем заниматься, — это довольно опасная затея. Поэтому все — подчеркиваю, абсолютно все мои приказы должны быть в точности исполнены, причем мгновенно.       Куросаки согласно кивнула, а вот Хитцугае это не понравилось.       - Но… — начал было он.       - Все, — безапелляционно заявил хозяин дома. — Если я говорю, что надо прекратить — мы прекращаем. Если я прикажу вам выйти из комнаты, капитан, — вы это делаете в ту же секунду.       - Не согласен, — холодно заявил Тоширо. — Ты верно подметил, Намикава, — я тебе не доверяю. И рисковать ее жизнью я не намерен.       - Я тоже не намерен этого делать, — пожал плечами брюнет. — Но только в условиях полнейшего подчинения моим правилам Карин после попытки вернуть ей ее силы останется цела и невредима. Вы думаете, что Готей сможет вернуть ей потерянные силы шинигами? При всем уважении к вашим научным достижениям, есть вещи, где наука бессильна. И это как раз такой случай. Только я могу вернуть ей ее силы.       - Тоширо, — негромко попросила Куросаки. — Соглашайся. Другого шанса не будет.       - Ты что, не понимаешь? По-твоему, твои силы стоят твоей жизни? — резко ответил ей капитан.       - Без моих сил мне крышка, — тихо ответила девушка. — Может не сегодня, но рано или поздно… Ты же сам все понимаешь.       - Она права, капитан, — вмешался Намикава. — Она недолго продержится, если не сможет себя защитить. Враг у вас действительно могущественный, можете мне поверить.       - Думаешь, я не смогу тебя уберечь? — продолжал спор Хитцугая. Нет, логика девушки была ему понятна. На месте Куросаки он бы тоже рискнул, не задумываясь. Вот только свою жизнь он ценил гораздо меньше, чем ее.       - Сейчас, возможно, и сможете, — ответил вместо Карин Намикава. — А если вдруг вас не станет? Не станет ее брата и всех тех, кто готов ее защитить? Что тогда?       Тоширо замялся, подыскивая ответ.       - Вам не меня нужно бояться, — отрезал хозяин дома. — Если я пойму, что не справляюсь, и Карин грозит опасность, я тут же все прекращаю — вы не один печетесь о ее благополучии. Клянусь, что Куросаки после сегодняшнего не пострадает. Врать не буду — процедура болезненная, но жизни не угрожает. По рукам?       Больше всего Тоширо хотелось съездить по роже этому типу и, забрав Карин, поискать другой способ возвращения сил. Если он существовал. Беспокойство и недоверие к этой затее его не покидали, но, увидев умоляющий взгляд Куросаки — черт, и почему она так верит этому человеку? — капитан машинально кивнул.       - Вы уйдете, если я прикажу?       - Да, — неохотно пообещал Тоширо.       - Вы удержите ее, если я скажу? Заломаете ей руки? Примените силу?       - Что? — возмутился Хитцугая.       - Для ее же блага, — отрезал Намикава.       Тоширо колебался. Черт, во что его втянули на этот раз?       - Капитан? — мягко спросил брюнет.       - Хорошо, — выдохнул Тоширо. — Даю слово.       Намикава удовлетворенно кивнул.       - Этого достаточно. Я вам верю.       - А я тебе нет, — огрызнулся Тоширо. — Лучше бы тебе помнить, что после всего этого Карин должна остаться невредимой.       - Я помню, — серьезно ответил хозяин дома. — Повторю еще раз: не только вы печетесь о ее благополучии. Запомните это, пожалуйста, — не люблю повторять одно и то же несколько раз.       - Тебе-то какое дело? — спросил Хитцугая. — Твое чрезмерное участие в ее судьбе настораживает.       - А вам? — не замедлил с ответом Намикава. — Вам-то какое дело до судьбы временно исполняющей обязанности шинигами в Каракуре?       «Я люблю ее, чертов ты тип».       - Тебя это не касается, — буркнул Тоширо.       - То же самое могу ответить и я, — удовлетворенно кивнул Намикава.       - Формальности соблюдены? — вмешалась в разговор Карин. — Вы про меня не забыли?       - Ни в коем случае, — с серьезным видом заверил ее хозяин дома. — Но еще кое-что, что касается вас обоих: когда я работаю, мне не мешать. Никаких комментариев, вопросов и телодвижений без моего разрешения. Это понятно?       - Более чем, — заверила его девушка. — Можно начинать?       - Еще одно! — жестом попросил ее замолчать Намикава. — Если вдруг я теряю сознание, или у меня начинаются судороги, вы, капитан, тут же хватаете Карин и выносите ее на улицу. Зовете Иошихиро — он приведет меня в чувство. Понятно?       - Понятно, — кивнул Тоширо.       - Чудесно. Вот теперь мы начинаем, — Намикава щелкнул зажигалкой и с наслаждением закурил. — Сначала мне необходимо настроиться. Вы можете почувствовать легкое головокружение, но оно скоро пройдет.       Настраивался он долго. За первой выкуренной сигаретой последовала вторая, а за ней и третья. Как Тоширо и подозревал, это были необычные сигареты — настораживал их странный зеленый цвет. Комнату заволокло густым белым дымом, который почему-то стремился не вверх, а вниз, к полу. Намикава сидел в довольно странной позе, раскинув ноги и руки, лишь иногда двигая левой рукой, чтобы сделать очередную затяжку, откинув голову назад и бессмысленно уставившись в потолок. Обещанного головокружения не было, однако Тоширо на всякий случай старался глубоко не вдыхать дым, который уже достиг того места, где он сидел, и лишний раз не шевелиться. Он внимательно наблюдал за действиями хозяина дома. Карин тоже сидела тихо, как мышь, едва дыша. В комнате запахло какими-то травами и еще чем-то приторно-сладким.       - Карин. — Хозяин дома заговорил так внезапно, что девушка вздрогнула от неожиданности. — Ты пыталась связаться со своим занпакто после того, как потеряла силы? — Голос Намикавы звучал глухо, словно из подвала.       - Да, — хриплым голосом ответила Куросаки. — Много раз.       - И?       - Я не могу попасть в свой внутренний мир, — ответила она. — Какая-то ерунда выходит… Теперь при попытках попасть туда, я со всех сторон лишь натыкаюсь на толстую каменную стену.       - Ты слышишь свой меч? — все тем же потусторонним голосом спросил Намикава.       - Да. Правда, с большим трудом.       - Что он говорит?       - Это… это она, — с трудом выговорила Карин. — Ее еле слышно. И она плачет. — Последняя фраза далась девушке с особенным трудом — видимо, страдания своего меча Куросаки воспринимала как свои собственные.       - Камень не пробить… — бормотал Намикава. — Толстая каменная стена… Инструмент… Но какой?.. — Тоширо, как ни напрягал он слух, с трудом различал слова, произносимые парнем.       Бормотание хозяина дома постепенно сошло на нет, и он снова надолго замолчал. Он больше не курил — казалось, он погрузился в транс, и лишь губы его беззвучно шевелились.       - Встань, Куросаки, — внезапно попросил Намикава своим прежним голосом. Сам он тоже встал на ноги и, слегка покачиваясь, подошел к девушке.       Карин послушно встала.       - Слушай, — с усилием выговорил брюнет. По всей видимости, стоять ему было тяжело, и Карин, встав слева, поддержала его под руку. Увидев это, Тоширо также встал и, жестом попросив Карин отойти в сторону, сам помог брюнету устоять на ногах.       - Благодарю, — слабо улыбнулся хозяин дома. — Карин, я придумал, что нужно делать.       - Ну… молодец, — осторожно сказала девушка.       - Но это будет сложно.       - Это я уже слышала, — поморщилась Куросаки.       - И больно.       - А кому сейчас легко? — пожала она плечами. — Не тяни, право слово, надоел.       - Ладно. Тогда раздевайся и ложись на спину.       - Чего? — у Куросаки отвисла челюсть. Тоширо с трудом подавил желание стряхнуть руку брюнета со своих плеч и дать ему поприветствовать носом ковер.       - В смысле майку снимай, — устало уточнил Намикава. Говорить ему было явно нелегко. Сейчас он выглядел так, словно болел долгое время: черты лица стали более острыми, само лицо приобрело болезненный желтый оттенок, но самая страшная метаморфоза произошла из глазами: из бледно-голубых они превратились в черные. Радужка сливалась со зрачком, и смотреть в эти глаза было по-настоящему жутко — по крайней мере, Куросаки избегала смотреть своему другу в глаза. Тоширо лишь оставалось радоваться тому, что ему приходилось в своей жизни видеть вещи и пострашнее.       - Поторопись, — попросил Намикава. — У нас мало времени.       Куросаки не заставила просить себя еще раз. Она быстро скинула майку, оставшись лишь в спортивном топе и джинсах. Тоширо бросил предупреждающий взгляд на Намикаву, но у того, судя по всему, вид Карин не вызвал каких-то особенных эмоций — по крайней мере, в этом его состоянии.       - На спину, — слабым голосом приказал брюнет. — Живее. — Карин поспешно выполнила приказ.       - Посадите меня с ней рядом, — обратился Намикава к Тоширо, и капитан, секунду поколебавшись, усадил его рядом с Карин. — Капитан, шкаф… верхняя полка, за большой серой книгой длинный сверток…       Тоширо направился в указанное место. Действительно, отодвинув большой серый том, за ним Хитцугая увидел длинный тонкий сверток, обернутый коричневой бумагой. На ощупь он был твердым. Капитан вручил сверток Намикаве, и тот неловко сорвал бумагу дрожащими пальцами. За слоем бумаги скрывался футляр. Парень раскрыл его, и Тоширо, увидев его содержимое, вопросительно приподнял брови. Внутри, на бархатной подкладке, лежали три длинные, тонкие и, судя по всему, невероятно острые иглы с утолщением на противоположном острому конце. На каждом из утолщений была вмятина в виде воронки.       - Карин, — через силу выговорил Намикава. — Сейчас мне будет важно поддерживать с тобой связь. — Разговаривая с девушкой, он положил ей руку на живот и принялся ощупывать его своими длинными пальцами. Судя по всему, давил он ощутимо и даже больно, но Куросаки не сказала ни слова. Тоширо поморщился — смотреть ему на это было неприятно по многим причинам.       - Только так я смогу проникнуть в твой мир и изменить его так, чтобы ты добралась до своего меча. Сделаешь это, разрушишь камену стену — вернешь силы шинигами. Поняла?       - Да, — ответила Карин. — То есть не совсем, если честно.       - Поймешь, — пообещал Намикава. — Слушай мои указания, и исполняй все в точности. Времени будет мало.       Карин в этот раз не ответила, лишь кивком дав понять, что она все поняла.       - А связь мы с тобой будем поддерживать через кровь, — держа одну руку на животе девушки, другой рукой Намикава достал первую иглу.       - Ты проткнуть ее вздумал? — не выдержал Тоширо. Он схватил брюнета за руку. — Идиот, она же не бабочка!       - Вы обещали не вмешиваться, капитан! — Намикава неожиданно резко высвободил руку с иглой. — Либо заткнитесь, либо выходите вон. Ну?       - Остаюсь, — нехотя ответил Тоширо. Беспокойство за Карин, кажется, достигло своего апогея. — Но если с ней что-нибудь…       - Прости, Карин, но я должен буду воткнуть три иглы в точки с наибольшей концентрацией духовной силы, где поток ее плотный. Через эти иглы я смогу контактировать с твоей духовной силой. Это нужно для того, чтобы я смог добраться до твоего внутреннего мира. Потерпишь?       - А у меня есть выход? — нервно засмеялась Карин. Намикава, кажется, уловил эту нервозность.       - Капитан, — позвал он. — Возьмите ее за руку — ей будет проще, если вы будете рядом.       Этот приказ Хитцугая выполнил незамедлительно. Он встал на колени и взял правую руку Карин (рука ее слегка дрожала) и, наплевав на тайны, поцеловал ее в лоб.       - Не бойся. Скоро все закончится, — прошептал он ей.       - Я не боюсь, — Куросаки нашла в себе силы улыбнуться. — Воспринимаю это как новый опыт.       Хитцугая не смотрел на действия Намикавы — он предпочел не отводить взгляда от лица Куросаки. Карин же, в ожидании боли, предпочла закрыть глаза. По тому, как дрогнула ладони девушки в его ладони, Тоширо понял, что Намикава начал втыкать свои иглы. Во второй раз Куросаки зашипела от боли, а в третий раз не удержалась и вскрикнула.       - Тише, тише… — растерянно бормотал Тоширо, гладя ее по голове. — Уже все, ты молодец… — Капитан неожиданно для себя оказался в абсолютно новой ситуации — как утешить ее, испытывающую боль, он понятия не имел. Он бормотал какие-то ничего не значащие слова, сжимая руку любимой девушки, нежно перебирал ее волосы, и, казалось, сам был готов запаниковать — ведь никогда ранее он не чувствовал себя таким бесполезным и беспомощным. Как бы все было просто, если бы он мог перенести эту боль вместо нее!..       Намикава лишь нервно рассмеялся, услышав слова капитана.       - Все? Это только начало, — заявил он, касаясь пальцами утолщения одной из игл. — Дальше будет еще хуже.       - А обезболить как-нибудь нельзя? — возмутился Тоширо, снова нарушая запрет на тишину.       - Нет, — спокойно ответил брюнет, глядя на Карин, которая тяжело дышала. — Ей должно быть больно, понимаете? Так работает моя магия — если мы хотим что-то получить, мы должны за это заплатить. Чем ценнее награда, тем выше цена. Ее боль, ее духовная сила и кровь — только так я могу установить прочную связь с ее внутренним миром.       - Варварские у тебя методы, — смерил Хитцугая брюнета далеким от дружелюбия взглядом.       - Как умею… Она мне еще спасибо скажет, — заверил хозяин дома.       - Значит, тебе нужно, чтобы кто-то испытывал боль… — Тоширо задумался. — А я могу быть вместо нее?       Хозяин дома растянул свои губы в неприятной улыбке.       - Как благородно… Но мы с Карин должны сделать это вместе — только она и я. Мы же не вам возвращаем силы. С вас достаточно и того, что вы наблюдаете.       Хитцугае оставалось лишь поморщиться. Только она и я, видите ли. Хотя… если он вернет Куросаки силы, и вправду ведь, придется еще и спасибо ему говорить. Но вдруг… Тоширо внезапно отчетливо осознал, что невозможно установить, чего на самом деле добивается Намикава. Возвращает силы, или же, например, увеличивает за счет Карин свою мощь?       - Не отвлекаемся, капитан, — прервал его размышления хозяин дома. — Ненавидеть меня будете позже. Сейчас у вас нет выхода, кроме как довериться мне — обратной дороги нет. Карин поверила мне, а вам, как мне кажется, стоило бы доверять ее решению.       - Ты что, мысли читаешь? — окончательно разозлился капитан.       Намикава хотел ответить, но их прервал слабый стон. Куросаки приоткрыла глаза и посмотрела на парней.       - Вы не забыли, зачем тут собрались? — голос ее был слаб, но Тоширо с облегчением услышал в нем знакомые, уже почти родные нотки сарказма. — Я вам не мешаю? Вообще-то я тут кровью истекаю, пока вы спорите, смею напомнить…       - И то верно, — спохватился Намикава. — Перемирие?       - Только ради нее, — нехотя согласился Тоширо.       - Большего и не прошу, — согласился хозяин дома. — Помните, что я говорил про ту ситуацию, если придется ее отсюда выносить?       Тоширо кивнул.       - Иглы выдернуть сразу же, — предупредил брюнет. — Быстро и резко.       - Понял, — коротко ответил капитан. Несмотря на раздражение, которое вызывал в нем Намикава, в одном этот тип был прав: если он, Тоширо, действительно любит Карин, он должен доверять ее решению. Она решила довериться своему другу — значит, имела на то основания. Все-таки Куросаки не была дурой.       - И больше меня не прерывать, или выйдете вон, — в последний раз предупредил брюнет. — Что бы вы здесь не увидели, — Тоширо в очередной раз кивнул. Он наконец смирился со всей этой ситуацией.       - Наконец-то, — выдохнул Намикава. — Можно работать.       Живот Куросаки был весь в ее собственной крови. Хитцугая заметил, что, несмотря на то, что раны от игл были совсем мелкими (настолько тонким были концы игл), кровь текла ручьем, и кровотечение даже не думало останавливаться. Крови было столько, что она уже начала стекать с тела Куросаки, пропитывая диван.       - Иглы смазаны специальным веществом со свойством антикоагулянтов, — ответил Намикава на немой вопрос капитана. — Ага, готово!       Брови Тоширо от изумления поползли вверх: он увидел, что, вопреки всем законам физики и здравого смысла, кровь не только стекала вниз. Толстые концы игл смотрели в потолок, а воронки, расположенные на утолщении, каким-то образом наполнились кровью. Но по-настоящему Тоширо подвергло в шок то, что сделал Намикава после: он быстро наклонился над каждой из игл, поочередно выпивая кровь из каждой из них.       - Капитан, помоги мне перебраться в кресло! — потребовал Намикава. Из угла его рта стекала струйка крови.       Напомнив себе лишний раз о долге и данном обещании, Тоширо выпустил руку Карин и, с трудом преодолевая отвращение, помог брюнету встать с дивана, а затем добраться до кресла.       - Сигарету, — слабым голосом потребовал Намикава. Тоширо покорно вручил ему требуемое и помог закурить. Сделав затяжку, парень с наслаждением откинулся в кресле. Он выглядел донельзя довольным и расслабленным, даже румянец заиграл на его желтом, истощенном от, вероятнее всего, применения запретной магии, лице. «Словно сытый вампир», — пришло на ум точное сравнение Хитцугае.       - Капитан, — подал голос Намикава. — Сейчас главная ваша задача — это проконтролировать, чтобы она лежала строго на спине. Она может биться, кричать, но ваша задача — удержать ее на месте. Запомните — нельзя менять положение игл. Сейчас они — своеобразный мост между мной и Карин, точка концентрации ее и моих сил, и обращаться с ними нужно крайне аккуратно. Если хотя бы одна из них сместится, в лучшем случае я потеряю связь с ней и с ее внутренним миром, в худшем — возвращать силы шинигами уже будет некому. Вы сможете это сделать?       - Смогу, — подтвердил Тоширо. Хотя перспектива применять к Карин силу его нисколько не прельщала, иного выхода, если верить Намикаве, не было.       - Отлично, — слегка улыбнулся парень. — И последнее, — он с трудом протянул руку за острым ножом, который лежал на столике, возле портсигара. — Будьте добры, порежьте мою руку, чуть ниже внутреннего сгиба локтя. Я буду крайне признателен, если вы сделаете это аккуратно, и моя рука останется при мне, — хозяин дома посмотрел на капитана в упор своими страшными черными глазами. Хитцугая привычно пропустил мимо ушей очередное едкое замечание Намикавы. Без единого комментария он взял нож и, вытянув руку парня, без малейших колебаний полоснул его лезвием ножа точно в том месте, о котором тот говорил. Сделал он это ловко и аккуратно — такая рана быстро заживет, и следа не останется. Хитцугая вернулся Карин и сел рядом с ней на диван. Куросаки все это время молчала: видимо, говорить ей было сложно. Она побледнела (немудрено, с такой потерей крови), лоб ее покрылся испариной, дыхание было неритмичным. Но она была в сознании: веки ее дрогнули, когда Тоширо взял ее за руку, и ладонь девушки слегка сжалась в ответ на его прикосновение.       - Я рядом, — прошептал капитан, наклонившись над ней и нежно проводя рукой по ее лицу. — Все хорошо.       Губы девушки дрогнули.       - Со мной можно не разговаривать, словно на смертном одре, — еле слышно прошептала она. Бодрилась, очевидно. Тоширо ценил в ней это желание оставаться сильной до самого конца. Он понимал, что такое беспомощное положение ранит ее гордость. И, пожалуй, был рад тому, что именно он поддерживает ее в эту трудную минуту. Как бы то ни было, такие моменты не могут не сблизить двух любящих друг друга людей еще сильнее.       Краем глаза капитан увидел, что Намикава припал губами к ране на своей руке, и теперь, вне всякого сомнения, пьет свою собственную кровь. Взгляд его при этом становился все безумнее. Затем Намикава резко откинулся назад в кресле и замер. Одновременно с ним замерла и Карин: ее дыхание стало ровнее, но рука бессильно повисла в ладони Тоширо.       - Карин, — голос Намикавы был глухим и далеким, словно он говорил из глубокого колодца — Тоширо еле разбирал слова. — Попробуй еще раз попасть в свой мир. Что ты видишь?       - Стены, — голос Куросаки был теперь таким же глухим и далеким, как у Намикавы. Словно они говорили друг с другом на другой частоте, а Хитцугая лишь был невольным свидетелем их разговора.       - Что-то изменилось?       - О да, — пробормотала девушка. — Стены теперь ледяные!       - Вот как… — Намикава издал нервный смешок. — Признаться, я хотел сделать бумагу… Что у тебя в руках?       - Кинжал, — в голосе Карин слышалось изумление.       - Могло быть и хуже… Ты должна разрушить стену и добраться до своего меча.       Куросаки с трудом приоткрыла глаза.       - Ты издеваешься, Намикава? Как я это сделаю?       - Не пытайся выйти из транса, — резко оборвал ее парень. — И не теряй связи со своим внутренним миром. Увы, большего сделать я не смог…. Кинжалом. Руками. Зубами. Как хочешь, но ты должна разрушить стену между тобой и занпакто, — если голос девушки приобрел более-менее привычное звучание, слова Намикавы все еще звучали, словно из другого мира. — Я сделал, что мог, как мог, ослабил преграду между тобой и твоим мечом… Остальное за тобой.       Карин вздохнула, собираясь с силами. Затем она снова закрыла глаза и сосредоточилась.       - Я не смогу долго вмешиваться в твой мир и превращать каменную стену в лед, — еле слышно пробормотал хозяин дома. — Поторопись.       - Я стараюсь, — мышцы Карин напряглись. — Черт, тут стена толщиной в пару метров, не иначе!       - Проговаривай каждый свой шаг, — потребовал брюнет. — Это помогает мне поддерживать нашу связь.       Куросаки заговорила. Ее голос снова сделался потусторонним и глухим. Как понял Тоширо, именно так он звучал из «того» мира — внутреннего мира Карин. Капитан вдруг с изумлением почувствовал, как рука Куросаки становится все холоднее и холоднее. В какой-то момент ему показалось, что он держит кусок льда. Вне всяких сомнений, он бы не выдержал такого холода и выпустил ее руку, если бы сам не обладал способностью к контролю надо льдом.       - Лед медленно, но поддается, — через несколько минут монотонно забормотала Куросаки. При этом ее мышцы напрягались так, что Тоширо казалось, что он держит в своих руках не руку девушки, а камень. — Я пытаюсь пробить ее кинжалом и помогаю себе руками. Лед тает от моих прикосновений. Черт! Как же холодно…       - Быстрее! — властно потребовал Намикава. Было видно, что ему действительно нелегко поддерживать связь с внутренним миром девушки, и он не ради своей прихоти ее торопит. Румянец с его щек давно исчез, отметил Тоширо. Ноги парня заняли неестественное положение, словно скрутились судорогой, что, все всяких сомнений, причиняло Намикаве немалую боль. К тому же из носа его начала течь кровь. Она заливала губы, подбородок, но, видимо, парень не мог даже поднять руку для того, чтобы ее вытереть. На его лбу от напряжения вздулись вены.       - Я пытаюсь, — все так же монотонно ответила девушка. — Но стена действительно толстая… Чертовски холодно, рук я уже не чувствую.       - Ты недостаточно стараешься! — жестко заявил Намикава. — Ты ведь можешь растопить лед.       - Как?       - Своим теплом, — пояснил брюнет. — Я помогу тебе.       После этих слов Намикава замолчал. Ему явно стало хуже: его тело, все еще откинувшееся в кресле, затряслось мелкой дрожью. Тоширо вспомнил предупреждение Намикавы, что, возможно, ритуал придется прервать. Но тут случилось еще кое-что: рука Карин, которая до этого была ледяной, мгновенно стала просто обжигающе горячей. Такой, что Хитцугая скривился от неожиданной боли и едва не выпустил ее.       - Намикава? — неуверенно окликнул он. — Что за…       - Нормально, — глухо ответил хозяин дома. — Это сделал я. Я увеличил температуру ее тела, чтобы она смогла растопить стену. Долго это делать нельзя, опасно для Карин, но…       Договорить ему не дал крик — вернее, вопль Куросаки. Услышал его, Тоширо заскрипел зубами от ярости и беспомощности. Карин извивалась от боли и кричала так, словно она горела заживо, — кто знает, может, именно это с ней и происходило в эти мгновения. Тело девушки изогнулось дугой и словно повисло в воздухе на несколько страшных мгновений. Тоширо выпустил ее руку и вскочил, растерянно оглядываясь по сторонам.       - От тела идет пар! — девушка вскрикнула и попыталась сесть. — И я вижу на руках и ногах огонь! Я что, горю?! — в голосе ее Тоширо услышал панику.       - Быстрее! — воскликнул хозяин дома. Он наклонился вперед так, что едва не упал с кресла. — Иначе и вправду сгоришь! Потуши огонь льдом, растопи лед! Черт возьми, Куросаки, растопи эту чертову стену жаром своего тела! Капитан, вы заснули?! Иглы! — страшно прокричал Намикава.       Хитцугая растерялся: события развивались таким образом, что он не успевал следить за их ходом. «Проклятье!» — выругался про себя он, рывком возвращая Карин на место. Держать девушку в одном положении было нелегко: она дико извивалась, вырываясь из хватки капитана с неожиданной силой. Ее тело горело — Хитцугая с трудом выдерживал это прикосновение. Внезапно тело Карин обмякло и она открыла глаза. Дышала она часто. Температура ее тела снова приближалась к норме.       - Это… это чертовски больно! — с трудом вымолвила Карин.       - Ты вернулась, — выдохнул капитан. — Живая. Ну и напугала же ты меня… — Услышав странный звук, Тоширо обернулся и увидел, что Намикава, по всей видимости, потерял сознание: парень неловко упал со стула на пол и больше не шевелился.       - Черт, Тоширо, я не смогу! — задыхаясь, произнесла девушка. — Я горела, понимаешь? Это невероятная боль. С ней может сравниться только прикосновение ледяной стены к моему телу! — Куросаки кричала и пыталась схватить его руки — но ее собственные руки дрожали так, что даже это простое действие у нее не получалось.       - Успокойся! — рявкнул капитан, грубо встряхнув ее за плечи. — Сейчас не время для истерик. Намикава! — позвал он. — Ты слышишь меня?       - Да, — еле слышно прошелестел голос брюнета. Он с трудом сел на пол. — Продолжай, Карин, но заклинаю тебя, не покидай больше свой внутренний мир, как бы больно тебе не было! Я только чудом удержал нашу связь.       - Слышала? — встряхнул Хитцугая девушку еще раз, после чего вернул ее в исходное положение. — Ты должна, Карин! Ты же знала, то будет трудно — так докажи, что ты не слабая, что ты достойна своих сил!       Хитцугая сомневался, что он поступает правильно, мотивируя Карин продолжать эту пытку. Ведь больше всего на свете он мечтал, чтобы это закончилось, и мучения девушки прекратились. Но его интуиция, к которой капитан привык прислушиваться, сейчас твердила одно — сдаваться ни в коем случае нельзя. Его долг сейчас, когда все зашло так далеко — это сделать все, что от него зависит, чтобы старания Карин не пропали даром. Раз Намикава на пределе своих сил, то теперь он, Тоширо, должен взять всю инициативу на себя.       - Нельзя сдаваться, — повторил он. — Куросаки, слышишь? Ну же, еще раз!       Карин его услышала. Не давая себе времени на передышку, она снова закрыла глаза и отправилась в свой мир. Ее тело затряслось мелкой дрожью и снова стало гореть. Девушка до крови прокусила нижнюю губу, но стоически терпела, судя по всему, невероятную боль.       - Что там происходит? — взял на себя Тоширо инициативу. Он надеялся, что Карин сможет его услышать, несмотря на то, что он находился вне своеобразного канала связи, созданного Намикавой, и его надежда оправдалась.       - Помогает, — тяжело дышала девушка. — Стена тает, когда я прикасаюсь к ней всем телом. Но боль адская… Черт, я не могу! Твою мать, как же больно!       Карин снова перешла на крик. Она вырывалась из рук Тоширо и бешено кричала, но парень держал крепко, несмотря на то, что ее тело было не просто горячим — оно обжигало. Крик, который вырывался из ее горла, нельзя было сравнить с криком человека — от него кровь стыла в жилах. Куросаки кричала и извивалась так бешено, что Тоширо лишь поражался силе, таившейся в теле девушки. Удерживать ее было все труднее, но капитан, помня предостережение Намикавы, прикладывал все усилия. На руках Карин появились кровоподтеки от его пальцев, но Хитцугая смотрел именно на них, хотя сердце его и разрывалось при взгляде на отметины, оставленные его руками, — все же это было лучше, чем смотреть на лицо Карин, искаженное гримасой боли, или на ее живот с воткнутыми в него иглами.       - Капитан! — предостерегающе крикнул Намикава, но Тоширо и так знал, что ему делать. Куросаки начала вырываться гораздо сильнее, а от ее криков готовы были лопнуть барабанные перепонки. Тоширо ничего не оставалось: он, стараясь не задеть иглы, сел на нее сверху, прижав ее ноги к поверхности дивана, а ее руки запрокинул вверх и сжал что есть силы, молясь, чтобы он не сломал ей запястья. Удерживать ее, несмотря на значительный перевес сил, было нелегко: дикая боль придавала ей силы. Намикава в это время безуспешно звал Карин.       - Я больше не смогу, — прохрипел он, без сил рухнув на ковер.       Хитцугая, очевидно, должен был поддаться панике. Но ведь недаром он столько лет носил звание капитана Готей 13 — напротив, в критической ситуации он почувствовал небывалую решимость. Допустить, чтобы все это было напрасным? Фигушки, как выразилась бы сама Куросаки.       - У тебя мало времени, — жестко сказал Тоширо, бесцеремонно встряхнув девушку за плечи. — Соберись, ну же! Намикава! — громко крикнул он. — Не смей вырубаться, слышишь? Только попробуй, я тебя собственными руками прикончу! — он не без опаски освободил левую руку (удерживать руки Карин одной рукой было действительно рискованно) и, подняв с пола подушку, которую в процессе внутренней борьбы девушка, корчась и извиваясь, сбросила на пол, и что есть силы запустил в хозяина дома.       - Очнись, Намикава! — прогремел Тоширо так, что его, наверное, услышали все обитатели дома. — Живо!       Внезапно крик Карин оборвался. Тело Куросаки внезапно обмякло, а ее голова склонилась набок. Тело ее больше не было ни горячим, ни холодным — нормальной человеческой температуры. Если бы не кровь и не звон в ушах после криков девушки, могло бы показаться, что она просто мирно уснула после богатого на события дня. Тоширо заворожено смотрел на нее, пытаясь понять, то только что произошло. Дрожащими руками он нащупал пульс — сердце билось, уже хорошо. Так все в порядке? Или все ужасно? Капитан вздрогнул от неожиданности, когда ему на плечо легла ладонь Намикавы.       - Все кончено, — сказал парень, слабо улыбаясь капитану. — Отпустите ее.       - В каком смысле кончено? — Хитцугая с опаской слез с девушки и встал рядом с хозяином дома, все еще не сводя с Карин обеспокоенного взгляда.       - Стена сломана, — пояснил Намикава. — Карин успела — и весьма своевременно, хочу заметить. К слову, если бы не ваши крики и метко пущенная подушка, я бы вряд ли остался в сознании и не смог бы поддерживать связь с ее внутренним миром. В противном случае лед моментально превратился бы обратно в камень, и наша дорогая Карин осталась бы замурованной в той стене. В общем, я должен быть с вами откровенен и признаться, все несколько вышло из-под моего контроля. Слабым оправданием мне может служить то, что я не представлял, что это будет настолько тяжело. — Судя по всему, парень не врал: он еле стоял на ногах, все еще был мертвенно бледен. Но глаза его светлели: из черных они становились синими, а затем и бледно-голубыми.       - То есть она была на волоске? — недоверчиво спросил Тоширо. Капитан не знал, что ему делать: убить Намикаву на месте, либо дать волю облегчению от того, что все закончилось благополучно.       Намикава кивнул.       - Не думал, что стена, выстроенная теми, кто отнял ее силы, будет настолько толстой.       - И что бы с ней случилось?       Хозяин дома пожал плечами.       - Если бы вы, когда бы я потерял сознание, как я и просил, сразу бы выдернули иглы и унесли ее, и если бы стена не была такой мощной, Карин в ее мире была бы ранена. Она вернулась бы сюда, и мы смогли бы привести ее в чувство. Но, будь она замурована в камне, вернуться к нам она бы не смогла.       - Она бы умерла? — тупо спросил Хитцугая.       - Физически — нет, — пояснил Намикава. — Как бы вам объяснить… Было бы тело, но без души. Ужасно, правда?       Тоширо с тревогой посмотрел на Куросаки.       - А она не… ты уверен?       - Уверен, — заверил парень. — Посмотрите сами, — Намикава вытащил иглы из тела Карин и бесцеремонно бросил их в угол комнаты. — Думаю, она уже добралась до своего занпакто. Смотрите, капитан! — он кивком показал на живот девушки — на то место, где остался ожог от удостоверения временного шинигами— страшный след, напоминавший о событиях, которые лишили девушку ее сил. Тоширо послушно посмотрел туда, куда указывал Намикава, и оторопел: на его глазах этот ожог уменьшался в размерах — словно бы растворялся — и затем вдруг полностью исчез.       Хозяин дома удовлетворенно выдохнул и, слегка шатаясь, вернулся к своему креслу.       - Что это значит? — спросил Тоширо, глядя на живот Куросаки, на котором не осталось ни следа от той страшной отметины — только кровь и небольшие раны от трех игл.       Намикава слабо улыбнулся, закуривая очередную сигарету.       - Все хорошо, капитан. Она нашла свой занпакто. Она вернула свои силы.       - Ага, — капитан не знал, что и сказать. Все это не укладывалось в его голове.       - Проникнув в ее мир, — размеренно начал объяснять хозяин дома, — прежде всего я понял, что силы Карин не уничтожены, а просто заблокированы — ее занпакто и хозяйку разлучили каменной стеной. Признаться, полностью убрать ее, как я рассчитывал, оказалось не в моих силах. Оставалось одно — трансформировать. Попытка превратить камень во что-то легкое — бумагу или ткань — не удалась. Все, что я смог сделать, — это превратить камень в лед, и дать Карин кинжал, чтобы пробить дыру. Затем, когда я понял, что удерживать связь с ее миром, а, стало быть, и превращать камень в лед, долго я не смогу, я увеличил температуру ее тела так, чтобы она смогла растопить лед своим теплом…       - Черт… — негромко выругался Тоширо. Гореть и испытывать прикосновения льда всем телом — от того, что Карин пришлось испытывать такую боль, сжималось сердце. Он присел на корточки и аккуратно убрал волосы с ее лица. Карин слегка улыбнулась — хотя, возможно, ему это показалось. — Это я и так понял. Но обязательно ли было ее так мучить? По-другому никак?       - Другого пути не было, — устало вымолвил Намикава. Он достал из кармана носовой платок и вытер кровь со своего лица, которая все еще текла из носа. — Признаться, я сам едва не отправился к праотцам…       У капитана к этому парню было множество вопросов и претензий, но сейчас Хитцугая его почти не слушал — все его внимание было приковано к лицу девушки. И сочувствовать ему он уж точно не собирался.       - Ты гарантировал ее безопасность, — угрюмо пробормотал Тоширо. — А она едва не умерла, оказывается. Ты же понимаешь, что ты мне за это заплатишь?       Ответить Намикава не успел — в это мгновение Карин приоткрыла глаза. В ту же секунду внимание парней оказалось прикованным к ее персоне. Увидев перед собой взволнованное лицо капитана, Карин ласково улыбнулась.       - Да в норме я, в норме… Я видела ее, Тоширо, — на глазах Карин выступили слезы. Она хотела вытереть их, но Хитцугая, остановив ее руку в воздухе, сделал это за нее.       - Не дергайся лучше, — попросил он ее.       - Да я правда в норме, — увереннее заговорила девушка. — Это было… это был полный трэш! — эмоционально выругалась Карин. — Полнейший, честно, но ее надо было вызволять. Тоширо, ей было так плохо… Черт, она страдала! Попадись теперь мне та тварь, которая это сделала... Убью!       Хитцугая сейчас слабо волновало все, кроме того, что Куросаки была жива и, судя по всему здорова — по крайней мере, ее боевой дух нисколько не пострадал. Мгновение они смотрели друг другу в глаза, а затем, словно по какой-то команде со стороны, Хитцугая помог ей сесть и сел с ней рядом. Облегчение захлестнуло его горячей волной, такой сильной, что капитан, наплевав на Намикаву, на то, что произошло, на все вокруг, привлек к себе Куросаки, прижал к себе как можно ближе и начал целовать. Осознание того, что она могла умереть прямо здесь, в этой комнате, помимо облегчения приносило дикое желание быть как можно ближе. Карин, видимо, чувствовала нечто похожее, так как ответила ему не менее страстным поцелуем. Хитцугая, абсолютно забыв, где они находятся, принялся целовать ее в шею, затем спустился ниже, к ключицам. Судорожный полувздох Куросаки дал ему понять, что он на верном пути, и это еще больше раззадорило парня. «Слава Богу», — пульсировала в его голове мысль, когда он почувствовал, как руки девушки зарылись в его волосы. «Слава Богу, что ты жива!»       - Кхм… Я вам не мешаю?       Куросаки испуганно отпрянула от капитана. Тот с сожалением выпустил девушку из своих объятий, про себя проклиная Намикаву.       - Намикава… — Карин с трудом поднялась на ноги. Тоширо встал рядом, придерживая ее за талию. — Черт, как же голова кружится…       - Это от потери крови, — миролюбиво пояснил хозяин дома. — Думаю, капитан быстро приведет тебя в чувство, пусть и не совсем традиционными методами.       Карин залилась краской.       - Намикава, я… — начала оправдываться девушка.       Парень лишь замахал руками.       - Меньше слов и оправданий. Экономь силы. Сейчас тебе нужна ванная и плотный ужин, как ты на это смотришь?       - Исключительно положительно, — слегка улыбнулась девушка. — Я не забыла про булочки!       - Отлично. Значит, пережитое не привело к амнезии и не заставило тебя лишиться аппетита. Иошихиро, Рико! — позвал хозяин дома. Двери комнаты мгновенно распахнулись, и на пороге появились уже знакомый Тоширо дворецкий и молодая девушка в костюме горничной. Скорость, с которой они откликнулись на зов Намикавы, не оставляла никаких сомнений: прислуга все это время находилась за дверью, возможно, ожидая команды или чего-нибудь еще. Странно, что они не зашли внутрь, слыша жуткие вопли девушки и крики Тоширо. Хотя, может, в этом странном доме так не принято. Либо слуги привыкли.       - Рико, подготовь для Карин горячую ванную и отведи ее туда, — распорядился хозяин дома. — А затем проводи ее к столу. Иошихиро, — обратился молодой хозяин к дворецкому, — я думаю, что капитан также не откажется принять ванную и привести себя в порядок. Проводи его, а затем возвращайся сюда. Да, и распорядись насчет ужина.       - Как прикажете, — отвесили ему поклон слуги. Затем девушка, ласково приобняв Карин за плечи, увела слабо упирающуюся Куросаки из комнаты.       - Прошу вас, господин капитан, — обратился к Тоширо Иошихиро, — следуйте за мной.       Коротко кивнув дворецкому, Хитцугая последовал за ним. Уходя из комнаты, он обернулся, чтобы посмотреть на хозяина дома. Оставшись один, Намикава буквально обмяк в кресле. Глаза его закатились, и, казалось, что парень все-таки потерял сознание.       - Эй… — неуверенно спросил капитан у дворецкого. — С ним все нормально?       - Хозяин устал, — спокойно пояснил дворецкий, спускаясь по лестнице. — Ритуал истощил его силы, но не беспокойтесь, — он быстро придет в чувство.       Слушая, как спокоен был Иошихиро и на то, как уверенно он говорил, Тоширо заключил, что такое происходит не в первый раз. Снова подивившись тем вещам, которые происходят в этой семье, Хитцугая решил обдумать все позже — после того, как он позаботится о Карин. Даже если Намикава, как и обещал, вернул Карин ее силы, это еще ничего не значит. Друг он или враг — время покажет. Навести справки об этой семье все же стоит — и как можно скорее.       Проведя Хитцугаю до дверей ванной комнаты, дворецкий с поклонами удалился. Тоширо, который всегда крайне спокойно относился к бытовым вопросам (можно даже сказать, был абсолютно не привередлив) подивился размерам ванной комнаты: она была размером с комнату Карин, не меньше. Горячая ванна с пеной для капитана непостижимым образом была уже готова, однако Тоширо решил ограничиться холодным душем в расположенной тут же душевой кабине — сейчас ему, чтобы придти в себя, нужнее не расслабиться а, наоборот, взбодриться. Наскоро умывшись, Хитцугая заметил стопку чистой одежды рядом с большим белым полотенцем, которую явно приготовили для него. Хмыкнув, капитан все-таки решил не игнорировать заботу гостеприимного хозяина, и облачился в предложенные ему вещи — абсолютно новые джинсы и рубашку, если судит по биркам.       Покинув ванную, Хитцугая попытался сообразить, в каком направлении ему сейчас двигаться. Не успел Тоширо сориентироваться, как к нему тут же подскочила молоденькая девушка — еще одна горничная. Запинаясь и краснея, она попросила у капитана прощения за то, что придется подождать, пока «господин отдыхает». Не соблаговолит ли капитан вручить ей свою одежду для того, чтобы привести ее в порядок? Тоширо соблаговолил. Не будет ли угодно капитану подождать ужина какое-то время в библиотеке, где он сможет насладиться великолепной коллекцией самых разных книг? Капитану было все равно, где ждать. После того, как горничная провела его в библиотеку (ее размеры и вправду впечатляли), она еще немного помучила его своей заботой. «Могу я что-нибудь сделать для вас? Чай, кофе, какао, бутерброды?» — девушка всячески пыталась предугадать любое желание гостя. С трудом отказавшись от навязчивой заботы и заверив, что у него все в порядке, Тоширо, дождавшись, когда чересчур услужливая девушка покинет комнату, рухнул в кресло. По его ощущениям, прошло где-то полчаса после того, как у него появилось желание осмотреться: все это время капитан сидел, тупо уставившись в одну точку, пытаясь систематизировать то, что увидел сегодня. Получалось плохо: все-таки день был богат на события, да и тревога за Карин не желала отступать с первого плана. Решив, что осмысливать все случившееся лучше дома, Тоширо уделил внимание богатому собранию книг. А посмотреть здесь было на что: помимо художественной литературы, здесь были собраны книги по истории, альбомы по искусству, разнообразные учебники, множество книг на неизвестных парню языках… Всего и не перечислить. Особое внимание капитана привлекли книги у дальнего стеллажа: огромные тома, такие ветхие, что, казалось, их даже в руки брать опасно — того и гляди, рассыпятся.       Тоширо так увлекся, что даже не заметил, как двери библиотеки открылись. Иошихиро с вежливым поклоном попросил проследовать капитана за ним, вниз, к ужину. Хитцугая покорно двинулся за ним, и, пройдя через лабиринт коридоров, очутился в столовой. Огромный стол ломился от всевозможных блюд, а аромат еды заставил желудок требовательно заурчать. Впрочем, о еде капитан забыл мгновенно, когда увидел за столом Карин. Девушка радостно помахала ему рукой. Влажные волосы она распустила, на щеках появился румянец. Если не считать того, что она зябко куталась в огромный махровый халат (хотя в столовой было тепло, даже душно), да и выглядела, мягко говоря, уставшей, она была в полном порядке.       - Я вижу, тебе уже лучше, — подошел капитан к девушке и положил ей руки на плечи.       - Ага, — Куросаки накрыла его ладонь своими руками. — Намикава сказал, что после того, как я высплюсь, буду как новенькая.       Только сейчас капитан заметил брюнета, восседавшего во главе стола.       - Присаживайтесь, капитан, — указал он рукой на свободный стул рядом с собой, так, чтобы капитан расположился между ним и Карин. — И угощайтесь. Вижу, вы голодны.       - А как же, — подтвердила Куросаки. — После такого нужно как следует подкрепиться. Так… — она внимательно осмотрела стол, — где мои обещанные булочки?       - Госпожа Карин! — поспешил ей на помощь дворецкий. — Может, сначала отведаете основные блюда? Позвольте предложить вам запеченный картофель, здесь рис с соусом карри, свиные отбивные…       - Булочки! — решительно заявила Куросаки, тряхнув мокрыми волосами. — А потом можно и все остальное…       - Сначала ты выпьешь таблетки, — безапелляционно сказал Намикава. — Обезболивающее, тонизирующие средства… Словом, то, что поможет придти тебе в норму как можно скорее. — В ту же секунду рядом с Карин возникла еще одна горничная (раньше Хитцугая ее не видел) и с поклоном вручила Карин несколько таблеток на подносе. Куросаки, поморщившись, без лишних споров их проглотила, после чего, не слушая просьб дворецкого, потянулась за булочкой.       - Сколько у тебя прислуги? — невольно вырвалось у Хитцугаи, когда он наблюдал за тем, как появились новые горничные. Одна из них, следуя указаниям хозяина, наполняла его тарелку, другая ждала указаний от Тоширо. Капитан, непривычный к такому, попросил девушку положить «хоть что-нибудь, неважно».       - Столько, сколько полагается семье моего статуса, — туманно ответил Намикава, пока одна из горничных наливала ему в бокал красное вино. — Достаточно, — скомандовал он, и девушка, поклонившись, отошла в сторону. — Обожаю ее упрямство и непосредственность, — негромко произнес Намикава, глядя на то, как Иошихиро упрашивает Карин «поесть нормально», а она требует еще «вкуснятинки». — Вы за это ее полюбили, капитан?       - Тебе какое дело? — буркнул Тоширо.       - Да, в принципе, никакого… Иошихиро очень любит, когда она приходит в гости — говорит, она очень хорошая. К слову, ее аппетит значительно улучшился — это из-за потери сил?       - Потеря сил ее немало истощила, — нехотя пояснил Тоширо. — Возможно, поэтому в период восстановления она стала активно есть, так как до этого такой тяги к пище у нее не наблюдалось.       Намикава кивнул.       - Я так и думал… Что же, не будем мешать ей восстанавливать силы, — сказал он, наблюдая за тем, как Карин азартно глотает уже третью булочку, а дворецкий заботливо наполняет ее тарелку. — Вина?       Тоширо покачал головой.       - У вас с ней что-нибудь было? — без обиняков спросил капитан, пользуясь тем, что Куросаки, увлеченная поглощением еды, не слышала их диалога.       - О да, — хмыкнул брюнет. — Искренний интерес и самые искренние чувства с моей стороны — и самая что ни на есть искренняя дружба со стороны нашей Карин. Как видите, я с вами более чем откровенен.       - Позволь усомниться в полной откровенности, — Хитцугая начал понимать, как лучше общаться с этим типом. — И не обидно получать отказ, испытывая столь искренние чувства? Да еще и предлагать вино своему противнику? Кстати, ты можешь обращаться ко мне на «ты» — как-никак мы связаны одним общим интересом, — кивок в сторону Карин.       Намикава удивленно приподнял брови.       - Капитан, да вы не так просты, как я думал… Оказывается, вы… пардон, ты… умеешь огрызаться! - Нас этому учили на втором курсе в военной академии «Готей 13», — парировал Тоширо.       Брюнет довольно хмыкнул.       - Отвечу на твой вопрос… не обидно. А знаешь, почему? Потому что я всегда знал, что она любит другого. Тебя, как оказалось.       - Вот как? — пришел черед Тоширо удивляться.       - Она давно тебя любила — надеюсь на конфиденциальность, иначе наша дорогая Карин задушит меня, ведомая праведным гневом, за то, что я раскрываю ее секреты…       Хитцугая кивнул, давая понять, что будет держать это в секрете.       - Давно, причем чувства эти шли еще с младшей школы. Правда, она сама их не осознавала. Видишь ли, я обладаю многими талантами, и распознавать чувства людей — своеобразная эмпатия — это то, что всегда давалось мне особенно легко.       - Зачем ты говоришь это мне? — удивился Тоширо. — Напротив, ты должен всячески ссорить нас, если у тебя на Карин свои интересы, разве нет?       - А зачем? — пожал плечами хозяин дома. — Ведь я прекрасно знаю, чем закончатся ваши отношения.       - О чем вы тут секретничаете? — Куросаки подошла к парням и встала между ними, держа в руках очередную булочку. — Колитесь!       - О, не бери в голову, — отмахнулся Намикава. — Всякую ерунду обсуждали.       - Да? — Карин подозрительно уставилась на парней.       - Абсолютно верно, — заверил ее капитан.       - Тогда ладно, — смягчилась девушка. — Намикава, будет у тебя какая-нибудь одежда? Мои шмотки забрали в стирку. А нам пора уже выдвигаться домой.       - Разумеется, — ответил хозяин дома. — Получишь их, а также одежду Тоширо завтра в школе — я передам.       - Круто, — девушка не сводила с парней подозрительного взгляда. — Погоди-ка… Ты назвал его по имени? На «ты»?       - Считай, мы подружились, — криво улыбнулся капитан.       - Ага, — согласно кивнул Намикава. — Я только что говорил Тоширо, что вы очень красивая пара.       Куросаки вспыхнула.       - Скажешь тоже, — смутилась она.       - Нет, правда, — горячо заверил ее брюнет. — Я же вижу — то, что между вами происходит, это самые настоящие чувства. Ты же знаешь, от меня ничего не укроется, — Намикава хитро улыбнулся.       - Безумно рад, что заручился твоей поддержкой, — не удержался от едкого комментария Тоширо.       - Жаль только, что все прекрасное в мире скоротечно, — продолжил хозяин дома, оставив без комментариев реплику капитана. — Особенно если говорить про такое хрупкое чувство, как любовь. Ромео и Джульетта, Бонни и Клайд, Сид и Нэнси… Все они поплатились жизнями, и любовь их имела трагический конец.       - Это ты к чему ведешь? — нахмурилась Карин. — Глупо сравнивать меня с Джульеттой, не находишь?       - Нахожу, — согласился хозяин дома, слегка улыбаясь. — Джульетты из тебя не получилось бы. Но хочу тебя предупредить — сугубо по большой дружбе — будущего у ваших отношений нет. Знаешь, почему?       - Нет, — еле слышно произнесла Карин. Она вцепилась в руку Тоширо так, что тому стало больно.       - Он причинит тебе большую боль. Хочешь ты того, или нет, но это я вижу также ясно, как и тебя сейчас. И тогда… Я буду рядом, чтобы тебе помочь. Если смогу.