Живешь только дважды, или это только кажется?
Одну жизнь за себя, другую — в мечтах.
Ты плывешь по течению сквозь года, и, кажется, что ты приручил жизнь,
Пока не появляется мечта, имя которой — любовь.
А любовь — это незнакомка, которая будет манить тебя,
Не думай об опасности или же незнакомка уйдет.
Эта мечта для тебя, так что заплати за нее.
Воплоти хоть одну мечту в жизнь, ведь ты живешь только дважды.
Nancy Sinatra; You only live twice
POV Гермиона Грейнджер
Буря приближается. Ветер завывает, а я стою перед воротами Эйверона. Тьма сгущается вокруг меня. Она похожа на темное облако, поглощающее все на своем пути. Боль, страх и ненависть наполняют воздух, все, чего я хочу, это месть.
Я чувствую ее каждой клеточкой тела. Слышу, как она пульсирует по моим венам. Я вижу ее своими черными глазами.
Эйверон падет. Я разрушу каждую стену, и каждый кирпич превратится в пыль, я сотру эльфов с лица земли. Навсегда. Ничего не останется, ничего.
Боковым зрением я замечаю маленькую тень. Это Кричер. И его слова звучат в моей голове.
— Эльфам из Эйверона нельзя доверять, госпожа Гермиона.
Но это не новость для меня. Я знаю, что мне делать… Я сделаю это сейчас.
— Не делай этого, Гермиона, — говорит Йода.
Я слышу слова маленького монаха и улыбаюсь. Он — маяк света в мире, который ничего не знает, кроме страха и тоски. Я когда-то обожала этого человека…
— Это единственный способ, — отвечаю я.
— Если ты так говоришь… — сомнительно произносит монах. — Ты потерпишь неудачу.
— Я никогда не проиграю.
Йода ничего не отвечает, но я вижу тень разочарования в его глазах. Они полны печали и горечи. Но я не позволяю ему отвлекать меня. Я пришла сюда, чтобы уничтожить Эйверон, и добьюсь успеха.
Мои руки поднимаются в воздух, и я концентрирую магию вокруг себя. Здесь будет жить смерть. Темная магия ударяет по воротам, а мой холодный смех сопровождает разрушение Царства, где когда-то была жизнь. Королевство уничтожено. От него остались лишь песок и пыль эльфийского духа.
Победа за мной.
— Я же сказала, что не проиграю.
— Ты только что сделала это, — тихо произнес монах и аппарировал.
Я открываю глаза и мельком оглядываю пустую спальню. Кошмар. Сон. Все это нереально.
Пытаюсь прогнать тьму и мрак, но, похоже, они плотно засели в моем сердце. Хуже всего то, что я все еще хочу уничтожить Эйверон.
Мои руки сильно дрожат, и я скольжу к краю кровати, чтобы сесть, надеясь, что другая поза частично облегчит боль, которую я чувствую. Что со мной случилось? Книга, и… Лорд Волан-де-Морт!
Я сдавлено рычу и стискиваю голову руками. Он уничтожил мою книгу, и, должно быть, принес меня сюда.
Смерть. Никогда прежде я не чувствовала столь сильную потребность убивать, но теперь мне безумно хочется аппарировать в Бразилию и разорвать эльфов на куски.
Мягкий зеленый свет отвлекает меня, и я смотрю вниз на камень. Конечно, он светится. Это всего лишь кошмар, черт побери. Я возвращаюсь в постель, ложусь на живот, закрываю лицо руками. Когда это закончится? Глупый камень порождает головную боль.
На постель падает тень, и я не могу сдержать стон, когда мужская рука мягко приземляется на мою шею.
— Хорошо, что ты наконец проснулась, — спокойно говорит Лорд Волан-де-Морт.
— Чертова книга, — рычу я, когда он садится рядом со мной.
— Всегда пожалуйста.
— Пожалуйста? — ошеломленно сиплю я. — Ненавижу, когда с книгами обращаются так... так, так по-свински.
— Ты ничего не помнишь? — тихо спрашивает маг.
— Не помню что?
— Повернись, — приказывает мужчина.
О, мы снова вернулись к диктаторскому тону.
— Уходи. У меня болит голова.
— Я знаю. Это очень распространенный посттравматический синдром вывода темной магии. Привыкание к книгам очень опасно, дорогая.
Я медленно приоткрываю веки, но все, что я вижу, это подушка. Темный Лорд что-то бормочет, но я никак не могу себя заставить повернуться. Он мягко потирает шею. Это очень приятно. Думаю, я сейчас засну.
— Гермиона, — предупреждает Лорд Волан-де-Морт. — Мне нужно, чтобы ты не спала, а повернулась.
Я громко стону. Разве он не может просто исчезнуть? Может быть, мне удастся заставить его исчезнуть… да, это звучит как замечательный план. Больше никаких раздражающих разговоров и нравоучений. Больше никто не будет меня доставать, когда я плохо себя чувствую. Звучит восхитительно. Магия концентрируется в моей ладони. Я перевернулась на спину и резко села, поджав под себя ноги. Он меня окончательно достал.
— Как ты думаешь, я… кхм, кхм, мм…
Я борюсь, кашляю и плююсь, пока маг крепко сжимает мою шею и льет зелье прямо в глотку. Я никогда не пробовала ничего подобного, поэтому стараюсь не проглатывать зелье, но тонкие цепкие пальцы сжимают шею еще сильнее. Черные глаза Лорда Волан-де-Морта с удивлением смотрят на мои бесполезные попытки вырваться. Поэтому я перестаю тратить свою энергию и пью остатки зелья без дальнейшего сопротивления. Он одобрительно кивает и гладит мои волосы.
— Я вижу, ты включила мозги, — говорит маг, победно ухмыляясь.
Так и хочется стереть эту ухмылку с его лица. Ну почему у меня нет пистолета? Я смотрю на него, словно удав на кролика, и, похоже, это усиливает его веселое настроение. Несмотря на то, что он раздражает меня до слез, до зубного скрежета, до боли в суставах, я признаю, что его красивое лицо становится еще более привлекательным, когда он улыбается.
Его иссиня-черная копна волос отдает голубым сиянием, а несколько пучков серого придают ему дерзости. Его бледная кожа безупречна. Я даже не стану пытаться описать тонкую костную структуру его лица, но оно кажется сильным, мужским.
— Так держать, дорогая, — произносит маг, выливая последнюю капельку зелья в горло.
Он ставит пустой пузырек на прикроватную тумбочку и возвращается в сидячее положение, отпуская мою шею. Быстро, пока мужчина не опомнился, я замахиваюсь кулаком, но он хватает меня за руку и крепко держит.
— Хочешь поиграть, малышка? Ты думаешь, что я буду драться с тобой? Драться как какой-то обычный магл?
— Хорошо, передай мне палочку, — сквозь плотно сжатые зубы шиплю я. — Или ты боишься, что грязнокровка может надрать тебе задницу?
Он только ухмыляется и никак не реагирует на мой выпад.
— Тебе нужно отдохнуть и набраться сил. Ты не в состоянии биться на дуэли, дорогая, — снисходительно произносит Лорд Волан-де-Морт.
— Ну, тогда, полагаю, тебе не о чем беспокоиться.
— Полагаю, что нет, — отвечает маг, пряча улыбку, но его черные глаза наполнены искорками смеха. — Но это было бы несправедливо.
Я удивленно поднимаю брови. С каких пор он заботится о справедливости?
— Ты обязана мне долгом жизни, Гермиона, а я буду обязан использовать его в свою пользу, если мы устроим дуэль.
— О каком долге ты говоришь? — смущенно произношу я, не смея смотреть в его глаза. Мои щеки моментально становятся пунцовыми. Что же я натворила…
— Долг жизни. Я спас тебя от обезвоживания и голодной смерти. Ты не хотела вытаскивать свой прелестный носик из книги об ювелирных изделиях Эйверона, — небрежно отвечает Лорд Волан-де-Морт. — Ты должна мне, Гермиона. Замечательная вещь, согласна?
Теперь я окончательно смущена.
— О чем ты говоришь? — снова спрашиваю я, возвращаюсь в сидячее положение.
— Книга была заколдована. Темная магия. Я полагаю, что ты уже слышала о подобном ранее?
Я медленно киваю.
— Вот и ответ.
— Не может быть, я бы заметила…
— Не имея возможности использовать свою магию?
Я нахмурилась. Книга не могла захватить меня. Он играет со мной. Лорд Волан-де-Морт всегда играет со мной.
— Вспомни, Гермиона, — тихо говорит маг. — Подумай обо всем, что произошло с тех пор, как ты впервые открыла эту книгу и сравни последствия с известными симптомами.
Проклятые книги, Снейп провел целое занятие на Защите от Темных Искусств. Я очень хорошо помню этот урок потому, что Рон начал комментировать слова профессора и предположил, что Северус Снейп не раз совал свой длинный нос не в свои дела. К нему присоединился Гарри. Все закончилось отработкой у Филча.
Я помню длинную главу «Противостояние безликим» о таких книгах. Они работают постепенно, шаг за шагом завлекают читателя. Сначала Вы можете отложить книгу, но довольно быстро Вы становитесь ее заложником. Человек продолжает читать даже в самых смешных обстоятельствах. За завтраком, за чисткой зубов, когда занимается сексом…
Следующим этапом является то, что Вы не можете отложить книгу, когда кто-то просит. Вы больше не можете делать это самостоятельно.
Через некоторое Вы начинаете думать о книге постоянно, даже тогда, когда вы ее не читаете.
Кажется, что она содержит ответы на все вопросы Вселенной, и в определенный момент Вы становитесь неразлучны. Тогда Вы становитесь зависимы и Вам никто не может помешать. Вы забываете есть, пить, спать… И в конце концов — смерть. Вы хотите книгу. Вам нужна книга. Ваша реальность размыта, Вы думаете, что читаете новые главы, но, на самом деле, Вы читаете одну и ту же страницу. Снова и снова, ключевая страница. Я помню. Твою мать.
— Ты все еще на той же странице, — говорит маг, показывая номер. Я протягиваю руку, чтобы перевернуть ее, но волшебник опережает. — Не трогай, Грейнджер. Это страница №308. Я помню, что ты читала эту книгу несколько дней назад, и уже тогда ты была на середине. Я думаю, что у нас возникла проблема. Только что ты перевернула страницу, но ее номер по-прежнему 308.
Я задыхаюсь и хлопаю себя по лбу. О Великая Цирцея, я читала одну и ту же страницу, снова и снова. Даже тогда, когда я заставила ее парить в воздухе, пока Лорд Волан-де-Морт целовал меня и… Я не хотела есть, спать, принимать душ. Я хотела убить его, когда он пытался сжечь книгу. Я хотела ее вернуть. Мне это было нужно. Неудивительно, что мне потребовалось так много времени, чтобы прочитать личное дело Тома Реддла. Глупая книга мешала. Это могло погубить меня.
Кровавый ад, я должна Лорду Волан-де-Морту долг жизни. Ему! Дерьмо.
Мужчина прикусывает мочку моего уха, нежно лаская языком.
— Я рад, что мы наконец-то разобрались в ситуации, — говорит маг, ухмыляясь. — Мне бы не понравилось, если бы мы неправильно поняли друг друга.
Я должна найти какой-то выход из сложившейся ситуации. Должна. Ясно?!
— Я ничего тебе не должна, — торжествующе заявляю я.
— Ой ли? — удивляется маг, иронично поднимая вверх одну бровь.
— Ты был причиной, по которой я читала эту книгу, поэтому ты тот, кто поставил под угрозу мою жизнь, — говорю я, внутренне себе аплодирую. — Я тебе ничего не должна.
Довольная собой, я обнимаю себя за плечи и думаю, как спрятать ухмылку на лице. Черт, он улыбается? Под спину я подкладываю подушку, занимая удобное положение. Темный Лорд наклоняется ко мне с озорным блеском в глазах. Его руки располагаются по обе стороны от моей головы. Они потеряли паукообразный вид. Но они все еще могут выполнить его недавнюю угрозу и отшлепать меня?
Я в плену. Красивое лицо Лорда Волан-де-Морта остановилось в нескольких дюймах от меня. Я вижу его темные глаза, и в них нет ни одного красного пятнышка. Он неотрывно смотрит на меня, и мое дыхание сбивается, как будто я пробежала целый марафон. Дерьмо. Я что-то упустила.
— Гермиона, ты сама попросила эту книгу, я не принуждал тебя. Следовательно, я не причинил опасности, о которой ты говоришь.
— Ты хотел, чтобы я нашла причину, по которой твои глаза меняют цвет, — говорю я, решив не терять почву под ногами. — Значит, мне нужна была эта книга. Следовательно, ты виноват.
— Хм… — размышляет маг. — Если я правильно помню, это был не подарок, а сделка. Мы оказали друг другу услугу. Значит, виновен только один.
— Я не самоубийца. Это ты жаждешь моей смерти.
Темный Лорд молчит. Напряженная тишина действует на нервы.
— Полагаю, мне следует согласиться с твоим выводом.
Что? Так просто?
Лорд Волан-де-Морт пронзительно смотрит на меня, его взгляд затрагивает каждый укромный уголок моей души, что заставляет меня задуматься, нашла ли я правильный выход из сложившейся ситуации?
Маг слегка наклоняет голову набок и улыбается мне. Дерьмо. Его бездонные глаза отвлекают меня, и я теряю суть разговора. Он действительно выглядит чертовски привлекательно. Я бы хотела видеть его таким всегда… Красивый фасад, а внутри одна темнота. Контрастное противоречие внешности с характером… это жутко! Так легко забыть, кто он на самом деле, когда маг выглядит так… так по-человечески. Я действительно не понимаю, почему он изменил свой внешний облик. У него было бы гораздо больше женщин среди Пожирателей Смерти, если бы он выглядел как Том Реддл.
— Серьезно? — спрашивает Лорд Волан-де-Морт, коварно ухмыляясь. — Но ты все, чего я хочу, Гермиона.
Я зарычала от разочарования. Он снова вторгается в мое личностное пространство.
— Наши чувства не взаимны, — парирую я, горько усмехаясь.
— Возможно, — шепчет он мне на ухо. — Но мне показалось, что тебе нравится мой новый внешний облик. Разве не так? Ты хочешь меня, детка.
Я не хочу отвечать на это идиотское заявление. У меня нет шансов.
С первым прикосновением его губ меня охватило волнение: оно потрясло до самых глубин и отняло силы. Почувствовав, что ноги становятся ватными, я крепко вцепилась в Темного Лорда, обвив его шею руками. Одной рукой он сильно прижал меня к себе, опрокинув на кровать, так что мои груди уперлись в его торс, а второй поддерживал затылок, и у меня не было ни единого шанса увернуться от его настойчивых губ. Было что-то очень дикое в этом поцелуе. Он по-звериному яростно мял мои губы, заставляя их раскрыться, и, как только добился своего, тут же проник своим горячим языком.
Поцелуи становились все более нетерпеливыми, сладкими, страстными, маг начал раздевать меня. Я попыталась остановить его, но он отвел мои руки и провел губами вдоль шеи. Господи, это было так восхитительно! Надо на что-то решиться. Он, наверное, рассердится, если я позволю ему зайти далеко, а потом остановлю.
Его руки дразнят мое тело магией. А смогу ли я остановить его?
Лорд Волан-де-Морт поймал мою грудь губами. Я застонала, когда его язык принялся играть с соском, то слегка задевая его, то обходя по кругу. Объятая огнем, я схватила его голову, запустив пальцы в волосы. Мне нравятся его волосы. О, Годрик, почему он не может быть нормальным, милым человеком, который целует желанную женщину?
Еще один толчок магии заставляет меня резко прижаться к нему, обвив ногами его талию, а мои глаза закрываются. Гортанный стон слетает с губ, я чувствую, что сильная боль желания скапливается где-то внизу, мне нужно, чтобы он был внутри меня как можно скорее.
Он трется животом о мой пах. Я всем своим нутром ощущаю наслаждение, которое проникает все глубже и глубже. В тот момент я не могла обуздать свою страсть: кусалась, царапалась, тянула его к себе.
Лорд Волан-де-Морт медленно разорвал поцелуй, успокаивая мое тело. Я открываю глаза, чтобы посмотреть, почему он остановился.
— Как я уже сказал, — небрежно бросает маг. — Ты хочешь меня, Грейнджер.
С свойственной ему элегантностью, он встал с кровати и вышел из спальни, оставив меня ошеломленной и полностью неудовлетворенной. Мне потребовалось несколько минут, чтобы придти в чувства, разогнать сладостный морок и построить разумную мысль: псих.
Точно. Он чертов псих… и змей-искуситель. Я иду в ванную, чтобы принять холодный душ.
На мгновение я взглянула на свое отражение в зеркале, когда проходила мимо. Теперь мои глаза почти черные. Я могу видеть только тусклое мерцание коричневого. Я кусаю губы и мелко дрожу. Душ, холодный, срочно!
Что происходит? Моя душа темнеет. Может быть во всем виноват глупый камень? Или, может быть, Лорд Волан-де-Морт слишком глубоко проник под мою кожу? Я вздыхаю и ударяюсь головой о кафель. Между ног сладко саднит. Думаю, мне стало легче. Или нет?
Когда я наконец появляюсь в столовой, Лорд Волан-де-Морт уже закончил свой завтрак и пристально уставился на меня с дьявольским блеском в глазах. Ну, он не что иное, как дьявол, так что…
— Насладилась душем, дорогая? — спрашивает маг, гадко хихикая, прерывая поток моих мыслей.
Я молча отодвигаю свой стул, присаживаюсь, не отвечая на его каламбур, и беру бутерброд с болонской колбасой. Черт, живот громко урчит. Я достаточно голодна.
Надкусив хлеб, я поняла, что за мной внимательно следят.
— Приятно видеть, что у тебя появился аппетит, — спокойно говорит маг моему невысказанному вопросу. — Это означает, что ты полностью преодолела последствия «болезни».
— Она уничтожена? — тихо спрашиваю я.
— Книга Эйверона?
Я киваю.
— Да, — нахмурившись произносит маг. — Почему ты спрашиваешь?
— Я хотела знать, можно ли мне вернуться в кабинет и продолжить исследование. У меня полно книг, которые нужно проштудировать.
— Неужели? — подшучивает мужчина, мягко улыбаясь мне.
— Очевидно, что я потратила достаточно много времени, читая глупости, — надменно отвечаю, намекая, что читала и его личное дело.
Лорд Волан-де-Морт принимает мою игру.
— Если хочешь почитать что-нибудь действительно интересное, Гермиона, — вкрадчиво произносит маг, и его улыбка мне не нравится. — Почему бы не начать с этого?
Мужчина небрежно взмахнул своей волшебной палочкой. Рядом с моей тарелкой приземлилась объемная красная папка с золотыми резными буквами. Гермиона Джин Грейнджер, 1991–1997 годы. Это мое личное дело из хранилища Хогвартса. Ничего себе какая толстая папка. Раньше, когда я еще училась, и Амбридж поймала нас, на ее столе лежало много папок, в том числе и моя, но она не была такой объемной.
Я не уверена, что хочу знать, что там написано. Если он предлагает мне прочитать мое личное дело, то в этом точно нет ничего хорошего.
— Забавно, — произношу я, стараясь скрыть свое недовольство. — Я уже видела ее.
— Ах, — вздыхает Лорд Волан-де-Морт. — Возможно, ты что-то пропустила. Я разрешаю освежить память.
И он поднимает свою палочку, заставляя листы переворачиваться. Я узнаю тонкий почерк Альбуса Дамблдора, размашистые буквы Минервы, но делаю вид, что меня не интересует написанное, и я пытаюсь съесть еще один бутерброд. Темный Лорд фыркает и наклоняется вперед. Он тянет файл к себе левой рукой, а его правая рука поддерживает подбородок. Он притворяется, что полностью увлечен чтением, а я не имею ни малейшего представления о том, что там.
Он меня бесит. Слизеринский змей. Как я рада, что не училась с ним в Хогвартсе. Интересно, что написал директор о Драко Малфое?
Черт, не могу представить, что задумал Том Реддл.
— Не ожидал встретить в твоем деле почерк Минервы, она ведь была заместителем директора, — протягивает Лорд Волан-де-Морт. — Оу, посмотри на замечательный, буйный сценарий, который здесь так подробно расписан, — добавляет насмешливо маг. — Кажется, наш великий экс-директор выкроил время из своего плотного графика, чтобы добавить хорошие комментарии к записям безупречного студента. Послушаешь его замечания о себе, Гермиона? Не говори мне, что тебе не интересно услышать, что он думает о девушке, которая несколько раз спасала задницу Поттера?
— Не втягивай сюда Гарри, — прошипела я, нервно постукивая пальцами по столу из красного дерева.
— А я и не притягиваю сюда Поттера, Дамблдор сделал это за меня, — говорит Лорд Волан-де-Морт и выжидающе протягивает мне папку.
Не в силах противостоять искушению, мой взгляд уже смотрит на написанное. Моя кожа бледнеет, когда я узнаю почерк Альбуса Дамблдора. Я видела его много раз и не могу ошибиться. Слова, которыми он описывает меня не очень лестны. Я снова проверяю дату. Пятый курс, 1995 год. Сразу после того, как я пожаловалась ему на варварские методы наказания Амбридж и отсутствие действий со стороны профессора. Ну, я разозлилась тогда… Но нет необходимости так остро реагировать на слова шестнадцатилетней девушки, как это делает Дамблдор.
Я продолжаю читать, но меня немного беспокоит то, что будет дальше. Я громко сглатываю, и мне кажется, что кто-то резко ударяет меня в живот, когда я читаю предложения, о которых, видимо, говорил Лорд Волан-де-Морт.
Гермиона Грейнджер представляет собой угрозу. Темные мысли в сочетании с ее жаждой знаний могут нанести ущерб Гарри и его благородному делу. Меня нисколько не удивило бы, если бы девушка преследовала свою собственную выгоду. Ее сходство с Томом Реддлом поразительно. Она просто приказала мне избавиться от учителя. И если Лорд Волан-де-Морт найдет ее, я не сомневаюсь, что она предаст Гарри Поттера, чтобы получить доступ к обширной библиотеке Темных Искусств.
Я резко вскакиваю на ноги. Я… я предала Гарри?! И это говорит человек, который ничего не сделал, кроме как бросить Гарри в линию огня, пока сам оставался в стороне! Темные мысли, интриги, манипулирование! О, ему повезло, что Снейп скинул его с башни прежде, чем я прочитала эту мерзкую ерунду. Надеюсь, ему очень жарко в аду.
Я хватаю бутылку тыквенного сока со стола и выхожу из комнаты, чтобы что-то прочитать из обширной библиотеки, которую я, по-видимому, выиграла в лотерее.
Недели! Я терпела пытки неделями, а Лорд Волан-де-Морт болтал своими книгами передо мной. Так надо было всего лишь попросить доступ к библиотеке и весь бы кошмар закончился? Так? Чертов старикашка.
Я яростно хлопаю дверью. Как он посмел? Как осмелился Дамблдор обвинить меня в том, что я предала своих друзей? Старый маразматик. Я со всей силы пинаю стол. Твою мать. Теперь мой палец тоже болит, и я трясу ногу, чтобы облегчить боль, когда слышу мягкий смешок позади.
Лорд Волан-де-Морт стоит в дверном проеме, прислонившись плечом к косяку. Несмотря на мое яростное настроение, все, о чем теперь я могу думать, это то, как красив мужчина.
Черт, ну что за глупые мысли.
— Если ты думаешь, что я попадусь на эту нелепую, бессмысленную ловушку, в которую ты пытаешь меня затащить, мистер, — я рычу, наступая на него. — То ты глубоко заблуждаешься. Ты чертов манипулятор и ублюдок.
— Я? — спрашивает маг с явным акцентом на местоимение.
Я все еще сержусь, но у меня нет остроумного ответа на его вопрос. Просто писанина Дамблдора выбила меня из колеи.
— Кроме того, — добавляет маг, задумчиво глядя на меня. — Я не идиот. Дамблдор совершил ошибку, он недооценивал тебя.
Лорд Волан-де-Морт отталкивается от косяка, и я делаю шаг назад, но он быстро сокращает расстояние между нами. Мое сердце готово вырваться из груди, когда я смотрю на его восхитительное лицо. Черт, да что со мной такое? Это все совместная магия… ничего больше. Но я чувствую, что мое сердце тревожно стучит, выдавая истинные чувства.
Мне нужно очистить голову! Мне нужно… ухватиться за подоконник! Его руки приземляются по обе стороны от моего тела, полностью блокируя путь к отступлению.
— Куда ты сейчас пойдешь, Гермиона? — подшучивает маг.
Я смотрю на него. Волшебство внутри тянет меня к нему, и часть меня хочет бездействовать и полностью раствориться в нем. Я помню наши предыдущие моменты вместе, и они были невероятными. Я просто хочу забыть обо всем и прыгнуть в объятия этого привлекательного, горячего… О, черт, мне снова нужен холодный душ. О, какого черта мне не все равно?
Мне нужно проявить инициативу в наших странных отношениях. Поэтому я поддаюсь соблазну и прыгаю в его объятия. Мужчина не ожидал от меня такой прыти и чуть спотыкается. Но он быстро приходит в себя, крепко держит меня, восстанавливая равновесие.
— Вперед, — отвечаю я, глупо хихикая.
— Очевидно, — бормочет Темный Лорд. — Что ты хочешь от меня, детка?
Я изумилась, ведь истина ошеломила меня, но прежде чем успела ответить, мужчина со стоном наклонил голову и впился жадными губами в рот.
Его натиск ошеломил меня. Это было невероятно, совсем не похоже на все, что было раньше. Наши прежние поцелуи вряд ли могут сравниться с этим чувственным напором. С жаждой обладать. Подчинять. Дарить удовольствие.
Удивительное ощущение близости поразило как удар молнии. Так и должно было быть. Так будет правильно. Я создана для этого мужчины. И только для него.
Темный Лорд глухо застонал, прижимая мое податливое тело к своему. Ближе, еще ближе. Я таяла, растворялась в нем. Ноги дрожали и стали совсем ватными.
Поцелуй становился все настойчивее. Я задыхалась. Грубая примитивная страсть ошеломляла. Лорд Волан-де-Морт нападал и подчинял. Он требовал и отдавал всего себя. С каждым новым проникновением его языка ощущения становились все острее.
Его хватка усилилась, пальцы до боли сжали кожу, и мы падаем назад на кушетку.
— Иди со мной, Гермиона, — прохрипел маг.
Боже, иначе и быть не могло. Мое дыхание стало прерывистым, спина выгнулась, и мир начал разваливаться на части, но теперь не яростным взрывом. Это было медленное потрясение, которое началось глубоко внутри и распространилось во все стороны мерцающими волнами чувственного наслаждения.
Том был рядом, и к высшей точке мы пришли вместе.
***
После тщательных физических нагрузок, я чувствую себя удовлетворенной. Как сытая кошка, которой досталась двойная порция сметаны. Я чувствую себя лучше, чем утром, когда он оставил меня неудовлетворенной.
Слышу, как маг произносит заклинание, чтобы очистить нашу одежду и придать ей былой лоск. Мне нужно сесть за книги, я и так много пропустила. Нужно найти информацию о… Его глаза… Теперь они совершенно темные. Я не вижу ни одной красной крапинки. Возможно, я его недооценивала. Лорд Волан-де-Морт наклоняется вперед и берет в руку Амулет Айяны, который висит на моей шее. Камень все еще светится. Я не понимаю, почему, и думаю, что ему тоже интересно. Черные глаза доказывают, что его душа снова целая. Значит Амулет не должен светиться.
Однако тот факт, что он все еще светится, раздражает мага, и он отходит назад, нетерпеливо вздыхая. На миг я замечаю красный блеск в его глазах. Черт, я заблуждалась, значит его душа еще не целая, но я точно знаю, что процесс почти завершен. Это вопрос не дней, а часов. Книги, мне нужна информация, из-за глупой ошибки я потеряла слишком много времени.
— Я зайду за тобой в два часа. Ты будешь сопровождать меня, — протягивает маг.
— Куда?
— Увидишь, — отвечает мужчина, ухмыляясь, и покидает кабинет в очень приподнятом настроении.
Дверь медленно закрывается, и я слышу, как он идет по коридору. О, Боже… Он забыл изменить внешность.
— Мой Лорд, — раздается вдалеке голос Эвелин Мальсибер. — Что случилось с Вашим лицом?
Десять Пожирателей Смерти отправились обедать,
Один увидел новую внешность Господина, их осталось девять.
Тяжелый стук падающего тела заглушает колокол часов, подтверждая мою считалку.
Я усмехаюсь над своим собственным остроумием. В последнее время он часто убивает своих последователей. Эвелин Мальсибер — всего лишь пешка. Эх, смерть Пожирателей Смерти кажется мне прогрессом. Может сочинить песню? Я не могу удержаться от соблазна…
Девять маленьких Пожирателей Смерти, поев, клевали носом,
Один отдал мне личное дело Господина, и их осталось восемь.
Восемь маленьких Пожирателей Смерти потеряли бдительность,
Один не смог справиться с заданием, и их осталось семь.
Семь маленьких Пожирателей Смерти не подчинялись воли Хозяина,
Один «поцеловал» дементора, и их осталось шесть.
Шесть маленьких Пожирателей Смерти пошли на пасеку гулять,
Один приготовил змею по-французски, и осталось их пять.
Пять маленьких Пожирателей Смерти судейство учинили,
Засудили одного, осталось их четыре.
Четыре маленьких Пожирателей Смерти пошли купаться в море,
Один попался на приманку, их осталось трое.
Три маленьких Пожирателей Смерти в зверинце оказались,
Одного распяли за ошибки отца, и вдвоем они остались.
Два маленьких Пожирателя Смерти дружили,
Один был хозяином палочки, и другого убили.
Один маленький Пожиратель Смерти никогда не умрет. Никогда!
Рифма немного хромает, но суть остается прежней. Я прохожу мимо полки, чтобы выбрать книгу, которую не смогу прочитать, как только Амулет исчезнет. Я вижу один древний фолиант с опасным названием. Почитаем… Книга, наверное, очень интересная. Я рада, что защищена Амулетом Айяны потому, что эта странная книга может повлиять на темную сторону. Я откидываюсь назад на кушетку, растягиваю одеяло и углубляюсь в чтение.
Стрелки на Часовой Башне показывают 13:00, я закончила чтение и ем сэндвич. Через час за мной зайдет Лорд Волан-де-Морт. Не хочется начинать что-то новое. Я смотрю на «Искусство зелий», которое лежит на столе. Могу прочитать еще одну главу этой книги.
Я открываю книгу на случайной странице. Судьба решает, что мне нужно прочитать «Амортенция и создание чистого зла». Оригинальный подход.
Истинное происхождение Амортенции официально неизвестно, но многие считают, что особый вклад в создание зелья внесла темная волшебница Фея Моргана.
— Конечно, — думаю я. — Любая женщина, у которой было немного мозгов и власти, должна быть злой ведьмой.
Кровавый ад. Мои руки слегка дрожат, когда я смотрю на главу и читаю ее снова, надеясь, что я неправильно поняла ее. Да, вот и все. Я перечитаю заключение.
Фея Моргана — неофициальный изобретатель Амортенции.
На самом деле Амортенция не создает любовь. Любовь невозможно ни сфабриковать, ни сымитировать. Этот напиток просто вызывает сильное увлечение, вплоть до одержимости.
Я искренне верю, что Моргана преуспела в цели, которую она поставила перед собой, когда придумала Амортентию. Ибо я полагаю, что Фея не хотела создавать любовь, она хотела создать зло в своей самой чистой форме.
Амортенция создаёт лишь безумное, непреодолимое влечение к тому, кто сварил зелье. Искусно приготовленное зелье может вызвать у человека сильное увлечение, но никому еще не удавалось искусственно создать настоящую, вечную, безоговорочную привязанность, единственно достойную именоваться «Любовью». Под воздействием этого зелья можно совершить ужасные поступки, якобы во имя любви. Вероятно, это самое могущественное и опасное зелье.
К сожалению, ни цвет, ни консистенция этого зелья не описывается. Одна из главных примет этого любовного напитка — запах, особый для каждого человека, связанный с тем, что ему дорого.
Как уже говорилось ранее, Амортенция не создает любви. Она создает зло. Я твердо убеждена в том, что истинная цель зелья — убить эмоции. Фея Моргана достигла немыслимого… произвела ребенка, который никогда не узнал истинной любви… чистое порождение зла.
Зачать ребенка под Амортенцией очень тяжело. Если принимать зелья постоянно, появляется угроза частых выкидышей. Но зачать одного здорового ребенка возможно. Без любви и души… Тьма в сердце заставит ребенка, о котором идет речь, стать более могущественным, чем любой другой волшебник или ведьма. Он или она станут непобедимыми потому, что нет никакого лечения, никакого средства исцеления бездушного существа. Рождение такого ребенка должно быть предотвращено любой ценой потому, что как только оно родится… Бог не спасет наши души.
Хогвартс. Шестой курс.
Меропа Мракс использовала Амортенцию, чтобы влюбить в себя Тома Реддла старшего, так как приворожить человека, до этого почти не видевшего девушку и презиравшего её родителей, а затем заставить его прожить с собой сколько-то времени может только действительно сильный любовный напиток, — произнес Гарри. — Околдованный Том бежит из дома с Меропой, женится на ней и какое-то время они живут вместе. Забеременевшая Меропа, видимо, возомнила, что теперь, когда она ждёт ребёнка от Тома, он уже никуда не денется. А может, ей захотелось настоящей любви, а не того суррогата, который дарит любовное зелье. Неизвестно, что именно стало причиной, но результат был один: Меропа перестала давать мужу Амортенцию, и он буквально прозрел. И увидевший всё в истинном свете Реддл не остался с Меропой ни ради неё самой, ни ради будущего ребёнка. Полагая себя свободным от всяких обязательств, Том возвращается к родителям, совершенно выбросив Меропу из головы. Мысль о том, что будущий ребёнок, его ребёнок, который, что бы там ни было, ни в чём не виноват, брошен таким образом на произвол судьбы, ни разу не посетила Реддла.
— Она родила ребенка? — спросил Рон.
— Да, Дамблдор сказал, что Лорд Волан-де-Морт родился год спустя, — ответил Гарри.
— Таким образом, уродливая жаба использовала «Амортенцию», чтобы залететь, — фыркнул Рон.
— Рон! — грозно произнесла я.
Все складывается. Лорд Волан-де-Морт был зачат под влиянием Амортенции. Дерьмо.
Я пытаюсь вспомнить все, что Гарри рассказал мне о разговоре Тома Реддла с Морфином Гонтом, но я уверена, что Морфин сказал только то, что Меропа сбежала с магглом, который жил в поместье, и что маггл вернулся позже без нее.
Сомневаюсь, что Темный Лорд убил отца, не поговорив с ним.
Мне очень жаль, что я не видела этих воспоминаний в Омуте Памяти. Интересно, Лорд Волан-де-Морт досконально изучил все аспекты своего рождения?
— Ты идешь, моя дорогая? — говорит маг с ухмылкой.
Я кладу книгу на кофейный столик и поднимаюсь с дивана. Уже два часа.
Маг молчит, я сжимаю его протянутую ладонь и иду вперед. Мой эмоциональный фон нездоров, мы прогуливаемся по коридорам Хогвартса, проходим мимо класса, где раньше шли занятия по Защите от Темных Искусств. Черт, я чувствую жалость к человеку, который идет позади меня. Я всегда думала, что он маньяк, который самостоятельно выбрал свой жизненный путь, но я и подумать не могла, что гены, природа, судьба-злодейка сыграли здесь неоспоримую роль. Решение было принято прежде, чем он родился…
Мы входим в пустой класс. Ой, не нравится мне все это. Что он затеял? Удар справа отвлекает меня. Деревянный гардероб стоит, слегка пошатываясь. Боггарт? Он привел меня сюда, чтобы показать Боггарта? Я напрягаюсь, когда его руки опускаются на мои плечи, и я чувствую его дыхание рядом с моим ухом.
— Как ты думаешь. Гермиона, твой Боггарт остался прежним? — тихо шепчет маг, целуя мою шею.
Я не отвечаю. Какой в этом смысл?
— Может это твои родители в плену? Что скажешь, детка? — игриво спрашивает маг, прикусывая мочку уха.
Я проглатываю огромный комок, образовавшийся у меня в горле.
— Скажи мне, почему ты такая забавная? Ты представила какую-то деталь, которая сделает страшилище посмешищем, и готова произнести это глупое заклинание Риддикулус?
И я начинаю понимать, почему мы здесь. У него есть другой способ победить Боггарта. Он попытается заставить меня использовать Темную Магию. Я закрываю глаза от страха. Лорд Волан-де-Морт хорошо изучил мое личное дело.
— Как думаешь, ты сможешь посмеяться, когда увидишь родителей, которые кричат от боли и умирают снова и снова? — спрашивает волшебник, касаясь моего лица, чтобы привлечь внимание и заставить меня открыть глаза. — Как победить такого Боггарта без использования Темных Искусств, моя дорогая?
— Я не смогу.
Господи, дай мне сил. Я не знаю, сколько смогу выдержать… Но не стану использовать Темную Магию.
— Посмотрим… — медленно протягивает Темный Лорд. — Скоро сюда придет седьмой курс. Давай сядем за последнюю парту и посмотрим урок.
Седьмой курс? Но Боггарт является частью учебного плана третьего курса. Лорд Волан-де-Морт, кажется, замечает мое замешательство, и улыбается.
— Больше нет, — говорит маг, догадываясь, что меня интересует изменение учебного плана. — Я изменил его потому, что считаю, что это очень удобно — узнать страхи учеников. Учитель задокументирует это в каждом личном деле, на случай, если мне это понадобится в будущем.
— Седьмой курс легко избавится от Боггарта, даже если он больше не является частью учебного плана. Они будут быстрыми, и ты никогда не сможешь сказать, что именно являлось их страхом, — отвечаю я, вспоминая, как Парвати думала, что профессор Люпин испугался хрустальных шаров потому, что он очень быстро менял визуализацию, и мы не смогли идентифицировать его как полнолуние.
— Этот Боггарт будет защищен от всех, кто настолько глуп, чтобы бросить Риддикулус, — отвечает волшебник, таща меня за собой в заднюю часть классной комнаты. — И, как ты знаешь, я не разделяю устаревшие методы прежних преподавателей.
— Тогда зачем мы сюда пришли? — шиплю я, раздраженно топая ногами по скрипучим половицам.
— Потому, что тебе нужно узнать, как восхитительно пахнет страх, мой малыш, — возражает волшебник, садясь в кресло в углу комнаты и притягивая меня на колени.
— Ты сумасшедший.
— А ты повторяешься, дорогуша.
Дезиллюминационные чары скрывают нас. Как раз вовремя. Другие пары закончились и студенты потихоньку наполняют класс.
Оказывается, это еще хуже, чем я себе представляла. Несколько учеников впадают в истерику, наблюдая за своими худшими кошмарами, хотя некоторые из этих страхов довольно смешны, но я чувствую только грусть от их страданий.
То, как мужчина держит меня за талию, заставляет задуматься, что он чем-то недоволен. Я не знаю, что он придумал, но хочу, чтобы это ужасное испытание закончилось.
Последний студент выходит из классной комнаты и плачет, когда неожиданно появляется маленький мальчик. Он настолько крошечный, что, скорее всего, учится на первом курсе. Малыш протягивает маленький клочок бумаги Альфонсу Мальсиберу, когда Боггарт привлекает его внимание. Шум заполняет комнату, и Боггарт меняет форму, превращаясь в дементора. Боггарт Гарри Поттера… Дементор замирает, мальчик кричит, а я вскакиваю на ногах с палочкой Лорда Волан-де-Морта. Я должна защитить Гарри. Я должна.
— Экспекто Патронум, — бросаю я, вспоминая, что заклинание Риддикилуса не работает на этом Боггарте.
Только спустя время я понимаю, что Темному Лорду было любопытно, что я буду делать, поэтому он позволил мне выхватить волшебную палочку и наложить заклинание. Но в тот момент я могла думать только о Гарри. Поэтому я вспоминаю профессора Люпина и то, чему он научил Гарри, и бросаю заклинание «Патронуса». Мне очень тяжело подумать о «счастливом воспоминании», но я справляюсь, и серебристая субстанция покидает палочку и сбивает боггарта-дементора. Мой Патронус полностью побеждает Боггарта. Я просто смотрю на него, не двигаясь. Молчу, когда Лорд Волан-де-Морт забирает свою волшебную палочку. Мой Патронус изменился. Я в шоке! Не могу оторваться и смотрю на неожиданную форму моего телесного Патронуса, который теперь счастливо шипит. Лорд Волан-де-Морт восхищен, и крепче обнимает меня за талию.
— Мальсибер, — говорит маг, вежливо кивая человеку, и аппарирует нас обратно в свои покои.
***
В ту ночь я не могу заснуть. Образ моего Патронуса продолжает танцевать перед глазами. Я никогда не видела более самодовольного выражения на лице Лорда Волан-де-Морта. Несомненно, он рассматривает это как мое поражение. Вот почему он сладко спит, а я нет. Я лежу на левой стороне, а голова покоится на его груди. Лорд Волан-де-Морт крепко обнял меня, наши ноги переплетаются. Он полностью контролирует меня, доминирует, сейчас маг крепко спит, но не отпускает меня от себя ни на дюйм. Даже его магия вращается вокруг меня. Никто и никогда не прикоснется ко мне и не навредит, пока он будет рядом. Хотелось бы, чтобы он держал меня так всегда.
Мои глаза расширяются, когда я понимаю, о чем только что подумала. Я не могу больше отрицать очевидных вещей. Это будет глупо и контрпродуктивно. Смешно. Мой Патронус показал чувства, которые невозможно выразить словами. Форма Патронуса не может измениться просто так. Она изменяется в результате тяжелой утраты, когда человек влюбляется или если произошли глубокие изменения в характере личности. Мой Патронус — змея. Как такое могло произойти?
Этот человек разрушил мою жизнь. Все мое сознательное детство основано на желании победить его. Он убил и замучил моих друзей, он ищет моих родителей, он жестоко издевался надо мной и причинял боль. Черт, пару раз он чуть не убил меня. Я его рабыня. Но какой в этом смысл? Не знаю. Очевидно, я умру.
Лорд Волан-де-Морт спас меня от проклятой книги. Причина? Можно занести этот поступок в список добрых дел? Нет. Это — безмерное корыстолюбие. Так почему меня волнует Лорд Волан-де-Морт? Почему я влю…?
Я плачу.
О нет. Я не могу… Это просто невозможно. Я не могу любить кого-то, кто не способен ответить взаимностью. Кто не способен вообще на светлые чувства. Не могу дышать. Я задыхаюсь. И паникую. Я пытаюсь кричать, но ни один звук не покидает моего рта. Я пытаюсь выбраться из-под его рук. Мне нужен воздух. ТЕПЕРЬ!
Я изо всех сил стараюсь встать, но его рука движется, обнимая за плечи, крепче удерживая меня, а большой палец ласкает вырез ночной рубашки. Магия омывает меня, и я успокаиваюсь. Мое дыхание восстановлено, и я смотрю вверх, ожидая, что маг проснулся, но он по-прежнему спит. Это был инстинкт. Возможно, из-за нашей магической связи. Я изучаю его лицо. Он действительно красивый мужчина. А я? Вряд ли. Слишком посредственная. А может его влечет ко мне потому, что я изменилась? Мои глаза становятся темнее. Я знаю, это значит, что моя душа потемнела. Тяжело поверить. Но я больше не могу игнорировать свои чувства. Я люблю его. О, дорогой Мерлин, я потеряла себя навсегда.
— Что, черт возьми, мне делать?! — отчаянно шепчу я. Глупо с моей стороны разговаривать с самой собой.
— Как насчет этого, — говорит знакомый голос, а я ощущаю на губах мятный вкус его поцелуя, вдыхая пряный мускусный запах.
Он перевернулся на спину, не прерывая поцелуя, усадил меня себе на колени. Теперь я полулежала на нем, что еще больше волновало. Одной рукой мужчина крепко держал меня, другая потерялась в распущенных волосах. Пальцы перебирали каштановые пряди.
Нет, нет, нет, я не могу. Я не могу быть с ним. Он Лорд Волан-де-Морт. Хоть и похож сейчас на обычного мужчину. Я пытаюсь оттолкнуть его, несмотря на то, что мое тело говорит мне об обратном. Он разрывает поцелуй, когда понимает, что я не отвечаю ему.
— Пожалуйста, остановись, — хрипло прошептала я.
Я поворачиваю голову в сторону. Не могу вынести его взгляда. Меня здесь нет! Это не так. Я больше не могу, не могу. Я не могу быть здесь. Чувствую его взгляд. Его темные глаза пытается прожечь во мне дыру. О Мерлин. Его рука слегка поглаживает щеку, и он поворачивает мою голову к себе. Я отвожу глаза, не хочу видеть его проницательный взгляд. Я не могу, не сейчас. Мои губы начинают дрожать, и я закрываю глаза потому, что больше не могу сдерживать слезы. Боже, я ненавижу себя. Что я здесь делаю? Несмотря на закрытые глаза, я ощущаю серьезность взгляда Лорда Волан-де-Морта, его рука мягко ласкает мокрую щеку. Он скатывается в сторону и отодвигается без единого комментария. Удивительно.
Мужская рука мягко приобнимает меня, от чего мне становится еще тяжелее. Не могу дышать. Мне нужно сесть, чтобы вздохнуть полной грудью. Я резко поднимаюсь. Не помогает. Его проклятая рука все еще обнимает меня. Он все еще здесь. Почему я все еще здесь? Почему я издеваюсь над собой? Я прыгаю с кровати… бегом, не оглядываясь, подальше от его хватки, его хватки. Я хватаю халат и выхожу из спальни, чувствуя, как его глаза смотрят мне в спину. Дверь закрывается. Быстро надеваю халат поверх шелковой ночной рубашки, и я делаю то, что должна была сделать много лет назад. Я истощаю каждую унцию волшебства, которую могу найти в свое теле и аппарирую. Я понятия не имею, куда бегу. Все равно, лишь бы не здесь.
Приземляюсь где-то в Великобритании и сразу аппарирую за границу. Я повторяю эту процедуру много раз, пока у меня не закружится голова и попадаю в свою квартиру в Вильнюсе, Литва. Я использовала ее раньше, когда путешествовала по миру, ища Амулет Айяны. Квартира в полном порядке. Очевидно, никто не попробовал вломиться сюда. Я падаю на кушетку, неумолимо рыдая. Наконец-то между мной и проклятым тираном появилось физическое расстояние. Черт, нет. Моя одежда впитала его запах. Я чувствую его запах!!!
Я вскакиваю с кушетки и бегу в ванную. Сбрасываю свою одежду в корзину для грязного белья и включаю душ. Остервенело тру тело мочалкой, оставляя красные борозды. Мне нужно смыть запах Лорда Волан-де-Морта. Кожа саднит от неожиданной пытки, и я оседаю на пол. Больше не могу двигаться, я просто сижу, глотая воздух, размазывая слезы по щекам. Зная, что проиграю эту битву.
В ванной комнате слышен хлопок от аппартации, но меня это не беспокоит, пока вода не перестает литься, а знакомая рука ложится на плечи. О Мерлин, нет, пожалуйста, нет. Не надо. Мне нужно уединение. Я не могу дышать. Поэтому я кричу. Лорд Волан-де-Морт хватает меня, крепко удерживая, а я не могу остановиться и визжу во все горло. Уходи! Уходи! Уходи!
Мое тело дрожит, я брыкаюсь, пока мужчина пытается вытянуть меня из душа. Одна его рука оборачивается вокруг моей талии, а другая мягко поглаживая мои волосы, пока я громко рыдаю. Я знаю, что ему ненавистен этот звук, но больше не могу контролировать себя. Я просто не могу. Пусть он убьет меня и прекратит страдания.
Однако он не прибегает к использованию Круциатуса или чего-то еще. Он просто гладит мои волосы, а я, уткнувшись ему в грудь, рыдаю без остановки. Я чувствую себя такой одинокой, усталой и потерянной. Я хочу, чтобы все закончилось. Мне нужно, чтобы это закончилось. Внезапно я чувствую, что что-то прижимается к моим губам, и я пытаюсь отодвинуться, когда странный запах наполняет мои ноздри. Что это? Я с опаской смотрю на маленький флакон, который держит в руке Лорд Волан-де-Морт. Я мотаю головой. Кто знает, что это?
— Не заставляй меня применять силу, — нарушает молчание маг.
Конечно, обычная угроза и… Он нажимает флаконом на мои губы. Мои глаза встречают его впервые с тех пор, как я впала в панику, и он спокойно смотрит на мое заплаканное лицо. Решимость в его глазах красноречивее слов. У меня нет выбора. Он смотрит прямо на меня, когда опустошает содержимое флакона, вливая жидкость в глотку, и я проглатываю каждую капельку. Отвратительное зелье, как большинство из них, но я узнаю некоторые компоненты, но не знаю, для чего они нужны, и это беспокоит меня. Его взгляд принимает хищный оттенок. Мужчина поднимает мое обнаженное тело на руки. Я больше не плачу, и странное чувство спокойствия распространяется внутри. У меня нет сил для сопротивления. Он истощает нашу магию. Быстрое вращение, и волшебник аппарирует нас обратно в его спальню. Лорд Волан-де-Морт осторожно кладет меня на кровать, укрывая бордовым одеялом. Я моргаю несколько раз, пытаясь сфокусироваться, но мир размывается перед глазами.
— Ты почти там, моя дорогая, — шепчет волшебник. — Ты почти моя. Прекрати сражаться и прими свою судьбу.
Я почти засыпаю, когда в комнату врывается серебристая мышь, и она разговаривает с Темным Лордом. Раньше, таким образом Орден Феникса общался друг с другом. Я не слышу, что говорит мышь.
Мир вокруг меня похож на карусель, но из-за моего ошеломленного состояния я вижу, как Лорд Волан-де-Морт преображает себя к своему старому змеиному виду. Думаю, ему больно. Когда он закончил, все, что осталось от «Тома Реддла» — темные глаза, но чары Очарования позаботятся об этом. Хищный оскал расползается по лицу, и это пугает меня до глубины души. Он слишком доволен. Это не хорошо. Он гладит мою щеку, и я снова моргаю. Я чувствую сонливость.
— Это подтолкнет тебя к краю, Гермиона, — мягко говорит волшебник, целуя меня в лоб. — Пришло время, и мы оба это знаем.
И с громким хлопком Лорд Волан-де-Морт аппарирует в неизвестном направлении. Его холодный, высокий смех — это последнее, что я слышу, прежде чем провалится в беспроглядную темноту.
