Даже если этот мир опустеет И ты будешь мечтать о избавлении, Я пойду с тобой хоть на край света, Просто опутай меня цепями. Но если ты попытаешься уйти, Не думай, что я тебя пойму. Останься со мной, Останься со мной. В тишине твоей комнаты, В темноте своих снов, Ты должен только думать обо мне, Ни на миг не переставая. Когда твоя гордость будет ниже плинтуса, Я заставлю тебя умолять о большем… Останься со мной, Останься со мной. Ты должен надеяться и молиться, Чтобы спастись, Вернись в свой мир. Ты должен надеяться и молиться, Чтобы однажды проснуться В своём мире. Потому что когда ночью ты спишь, Они не слышат твоих криков В твоём мире. Только время покажет, Сможешь ли ты разрушить чары В своём мире. Останься со мной, Останься со мной.
SHAKESPEARS SISTER — STAY
POV Гермиона Грейнджер Когда я вернулась в апартаменты Лорда Волан-де-Морта в Хогвартсе, домовой эльф был занят уборкой. Мне хотелось кричать и кричать, надрывая легкие. Но вместо этого я взрываю стол в гостиной и несколько кушеток, и ненавистный уродливый комод. Взрывное заклинание гарантирует, что мне больше никогда не придется видеть нелепый, напыщенный комод, и я улыбаюсь, чувствуя себя чрезвычайно довольной. Краем глаза замечаю, что домовой эльф исчезает, испугавшись моей ярости, и это раздражает меня до слез. Я никогда не применяла боевые заклинания против этого глупого существа. Почему эльф решил, что я собираюсь его убить? Комнате очень необходим косметический ремонт. Все как будто бы говорит: «дому нужно прикосновение женщины». Поэтому я взрываю каждый предмет мебели, чтобы убедиться, что мои прикосновения видны повсюду. — Намного лучше, — улыбаюсь я, когда смотрю на развалины, в которые превратилась комната, и выхожу оттуда абсолютно довольная собой. По привычке иду в кабинет и сажусь на диван. Я беру одну из книг, но потом понимаю, что больше не могу рисковать. Амулет не действует. Он перестал светиться. Я больше не защищена от Темных Искусств. Я наклоняюсь вперед, чтобы положить книгу обратно на стол, когда внутри меня звучит ровный голос. — Ты знаешь, книга содержит несколько очень интересных теорий об использовании Нумерологии в создании заклинаний. Я замираю и смотрю на книгу. Серьезно? Я люблю Нумерологию. Это был мой любимый предмет в Хогвартсе. Я читала о создании заклинаний, но никогда не слышала об использовании Нумерологии в них. Откидываюсь назад и скрещиваю ноги, чтобы занять удобную позу для чтения. Я открываю книгу, ощущая себя очень самодовольной, переворачиваю страницы, чтобы перейти к первой главе. Почему меня охватывают такие странные чувства? Я смущенно смотрю вверх. Голос внутри меня… тот же самый голос, который я слышала, когда носила медальон… тот же самый голос, с которым я жила последние несколько месяцев. Лорд Волан-де-Морт!!! Яростно кидаю книгу через всю комнату. Кажется, что я сейчас взорвусь. Вскакиваю на ноги и начинаю расхаживать по кабинету взад-вперед. Он убил Йоду и превратил меня в крестраж… ублюдок! Я должна что-то сделать. Должна сопротивляться медальону. Я могу. Могу! — Ты не носишь медальон двадцать четыре на семь, дорогая, — насмешливо говорит фрагмент души Лорда Волан-де-Морта. — Кроме того, ты не хочешь больше сопротивляться мне. Ты хочешь сдаться. Ты должна сдаться. Темнота уже является частью тебя. Я чувствую это, теперь я внутри тебя. Она уже укоренилась в твоей душе. Посмотри в зеркало, мой маленький темный ангел, и ты поймешь, что я прав. Мне не нужно идти к зеркалу, потому что я вижу свое отражение в темном стекле бокового стеллажа. Мои глаза абсолютно черные. — Такой красивый цвет оникса, — мурлычет Лорд Волан-де-Морт. — Возьми книгу, Гермиона, я же знаю, ты хочешь ее прочитать. Я продолжаю смотреть в глаза. Почему они потемнели? Я не поддамся ему. Нет! — Эта книга безопасна, моя дорогая. Она не принесет вреда читателю. Это просто древний фолиант. Ведь в получении знаний нет ничего плохого? Я как будто в трансе беру книгу. Ну, он прав. Немного знаний никогда не повредит. Жаль, что в этой книге не будет ответа на вопрос, почему моя душа потемнела. И почему Йода сказал, что именно моя Светлая сторона привлекла Лорда Волан-де-Морта? Это не имеет никакого смысла. Но с другой стороны, Йода всегда имел тенденцию говорить загадками. Он заявил, что во мне нет света, а потом сказал, что тьма есть во всех нас. Черные глаза! Я не помню, чтобы это было характерной чертой для всех. Я качаю головой, перекидываю книгу из одной руки в другую и вспоминаю его слова: — Тьма повсюду и у всех, но только те, кто знает ее истинную природу, могут ее сдержать… Быть или не быть, это выбор каждого. — Есть много способов противостоять темноте. Не все склоняется к боевым сражениям. Не каждый использует магию как инструмент войны и разрушения… Пффф… Может выпить чаю? Так хочется лимонную дольку, которую можно обсосать… Мягкое хихиканье внутри меня выводит из воспоминаний. — Убирайся из моей головы, Реддл! — Если ты хочешь что-то пососать, Грейнджер, у меня есть одно хорошее предложение. — Убирайся отсюда, извращенец. — Тск, тск, тск… — неодобрительно щелкает он МОИМ ЯЗЫКОМ! Черт, он говорит в моей голове! Он имеет власть нам моим сознанием и телом! Чтоб его, да он везде! Внутри и снаружи… Реддл еще не закончил и снова начинает шептать в моей голове. — Это твоя интерпретация моих слов, дорогая, я не думаю, что это плохая идея… — маг громко смеется. — О, я так хочу убить тебя! Ты — раздражающий, противный, мерзкий, злобный ублюдок! — Очаровательный, сильный, умный, страстный, хитрый, бессмертный, всемогущий, и давай не забудем о моих значительных талантах в сексе, которые, кажется, тебе очень нравятся, — добавляет Лорд Волан-де-Морт. Да, я просто чувствую, что его изуродованная душа сейчас ухмыляется. — Нарциссизм звонит в колокол? Давай посмотрим правде в глаза, дорогой, — рычу я. — Единственная причина, по которой ты превратил меня в крестраж, чтобы просто трахнуть самого себя. Остерегайся! Ты можешь захлебнуться в своем самодовольстве. — Заботишься о моем благополучии? — Нет, я просто думаю, что на этой планете уже достаточно загрязненной воды. Было бы стыдно позволить твоим токсичным мощам загрязнить кусочек природы. — Ревнивая кукла. — Что?! — Признай это, — самодовольно отвечает волшебник. — Ты просто не умеешь делиться… «токсичными мощами» с чем-то или кем-то еще. Я с негодованием плюхаюсь на софу. — Ты переворачиваешь мои слова! Лорд Волан-де-Морт пожимает плечами. — Я? Я не согласен с твоей оценкой, Гермиона. Я не верю, что это называется искажением слов; это называется иметь другое мнение, которое может быть более справедливым, чем твое. — Скажи, пожалуйста, почему твое мнение более справедливое? — Потому что мои суждения не омрачены эмоциями и чувствами, дорогая. Это разумный аргумент. А твое мнение наполнено любовью ко мне. — О, поверь. Каждый раз, когда ты открываешь рот, моя любовь к тебе уменьшается. — Докажи! — Э-э? — Если твоя любовь уменьшается, почему бы не доказать мне это? — Мои слова — достаточное доказательство. Но почему бы тебе просто не проверить мои мысли и не увидеть, насколько я презираю тебя? — О, я уверен, что ты презираешь мои действия, но это не исключает чувства любви ко мне. — Господи, да что ты знаешь о любви? Ты даже не представляешь, какую гамму чувств и эмоций несет в себе слово «любовь». — Верно, но я читал об этом. Теперь я громко фыркаю и закатываю глаза. Мистер Умник-Заумник прочитал! — О да, — тянет Лорд Волан-де-Морт. — Любовь — это история о двух людях, которые начинают ненавидеть друг друга, но они обречены быть вместе из-за глупых обстоятельств, которых они не могут избежать или контролировать. В одно мгновенье они притягивают друг друга, а потом отталкивают, с множеством глупых действий: вздымающаяся грудь, горячие объятия, возможно, даже нежелательный поцелуй, а затем возникает некоторое недопонимание (обычно из-за неприятного, третьего лица), и потом следует ужасный разрыв, после которого они возвращаются в начало, и все это приправлено соусом под названием «трагедия», и она заставляет видеть свет в конце туннеля. Конечно, они живут долго и счастливо. — Рада, что ты читал качественную литературу по этому вопросу. — Разве ты не хочешь научить меня любви, Грейнджер? — с насмешкой спрашивает Лорд Волан-де-Морт. — Превратить в хорошего мальчика? Помочь мне увидеть свет и почувствовать раскаяние за мои ужасные поступки? — Ох, да завались. — Мое несуществующее сердце разбито, — резко восклицает Лорд Волан-де-Морт. — Ты разбила его навсегда. Разве ты не понимаешь, насколько хрупок тот, кто никогда не знал любви и дружбы? Теперь я никогда не спасу тебя и не спасусь… Я вздыхаю. Черт возьми, мне определенно нужно научиться Окклюменции, и не пускать в свою голову этого говнюка. Что за ахинею он несет? — Ты заткнешься, если я начну читать книгу? — Ага! Значит, ты признаешь, что все еще любишь меня? — Я не сказала ничего подобного! — Почему бы тебе не вызвать свой Патронус? — У меня нет палочки. — Ты только что разнесла мою гостиную без палочки, милая. — Я не думаю, что присутствие тебя внутри позволит мне вспомнить счастливые моменты, — усмехаюсь я. — В конце концов, никто не может использовать заклинание Патронуса без веселых, ярких, счастливых эмоций. — Напротив, я думаю, что мое присутствие сделает тебя очень, очень счастливой, — мурлычет волшебник. Внезапно он закрывает мне глаза, скрещивает ноги и кладет руки (ладонями вверх) на колени. Я чувствую что-то… Он отпускает моё тело и позволяет мне снова его контролировать. Я с тревогой открываю глаза и растягиваю мышцы, чтобы проверить свои реакции, но все выглядит хорошо. — Что ты сделал? — спрашиваю с подозрением. — То, что я ничего не замечаю, не означает, что я в порядке. — Жаль, что ты еще не читала книгу, иначе ты бы поняла, Гермиона, — самодовольно отвечает маг. — Так что, думаю, сейчас ты не готова, и это окажет гораздо большее влияние. — Влияние на что? — Увидишь, — дразнит он. — Оооооооо, — стону я, когда чувствую тепло между ногами, и резко опускаюсь на софу. — Чертов обманщик. — Тск, тск, Гермиона, язык, язык, — замечает он, посмеиваясь. — Я все еще жду твоих доказательств того, что ты меня не любишь, — смеется маг. — Почему бы тебе просто не пойти в … — неистово начинаю, но теряю контроль над своим телом еще до того, как заканчиваю предложение. Другой поток неопознанных слогов срывается с моих губ против воли, а мое тело становится ватным, мышцы атрофировались, а моя кожа как никогда становится гиперчувствительной. Я падаю с софы и сгораю от желания. — Хм… интересный опыт, — задумчиво говорит Лорд Волан-де-Морт. — Я думаю, что теперь буду наслаждаться сексом с тобой еще сильнее. — Остановись?! — отчаянно кричу, мне неловко. — Что случилось дорогая? Нужна разрядка? Я просто стону в ответ. — Действительно, что за глупый вопрос. — Тск, тск… Я собирался помочь тебе, но теперь мне просто необходимо исследовать твое тело. Надеюсь, ты не возражаешь, — весело добавляет он. — В конце концов, я никогда не был в женском теле. Мне любопытно, каково это, если некоторые части стимулируются. Я пытаюсь помешать ему снова взять под контроль мою чувствительность, но с треском проваливаюсь, и он начинает наполнять мое тело магией со всех сторон. Я сильно откидываю голову назад, и она падает на пол, но я даже не замечаю этого, пока кричу от удовольствия. Мои ногти царапают ковер на полу, пока я скручиваюсь и извиваюсь от желания. Сжимаю ноги и стараюсь не терять здравомыслие, в то время как Лорд Волан-де-Морт экспериментирует с моими половыми органами. Я чувствую, как влага покидает тело, а мои штаны становятся такими мокрыми… Моя одежда исчезла, и он поглощает меня целиком. Кажется, ему нравится исследовать, каково это — прикасаться к женщине определенным образом. Он массирует мою грудь и зажимает соски. Я чувствую, что уже на пределе, когда маг поглаживает мой клитор пальцами и начинает вставлять их внутрь меня. Мои мускулы сжимаются в мучительном, пульсирующем чувстве. Мне нужно быть по-настоящему заполненной. Этого недостаточно, чтобы быть полностью удовлетворённой. — Хм… это действительно неприятно, — заключает Лорд Волан-де-Морт. — Полагаю, быть мужчиной намного легче. — Только потому, что ты не знаешь, что, черт возьми, ты делаешь, — хмыкаю я между прерывистыми вздохами. — Это не значит, что женщина не может достичь кульминации сама. Высокомерное фырканье — это все, что я получаю. Эго этого человека настолько невероятно, что я удивлена, что гравитация способна победить его и позволяет ему оставаться на земле. — Ничто и никто не победит Лорда Волан-де-Морта. Я вздыхаю. — Черт возьми, сделайте что-нибудь с этим, мистер Непобедимый, — мысленно усмехаюсь и указываю на мой ноющий клитор. — А волшебные слова? — поддразнивает волшебник. — Хорошо, хорошо, — рычу я. Иногда он действительно ведет себя как ребенок. — Я люблю тебя. Ты счастлив? — Мне кажется, что не хватает искренности, — высокомерно заявляет Лорд Волан-де-Морт. — Хватит мучить меня! Я уже и так наказана. Я люблю тебя, мерзкий ублюдок! — Ты мне льстишь, Грейнджер. Но я припоминаю, что ждал определенных доказательств этого утверждения. — Я думаю, что мой ноющий клитор является достаточным доказательством! — Докажи. Тот, кто играет с огнем, сладкая моя, может и сам сгореть, — произнес он совершенно нормальным голосом, игнорируя мою игру слов. — Да черт бы тебя побрал! Я счастлива и невероятно нуждаюсь в тебе. Ты можешь просто забыть о Патронусе! — Хорошая уловка, малышка. Думаю, я должен осчастливить тебя. Руки волшебника не переставали действовать, пока он говорил. Пальцы сжимали мои груди то сильнее, то неожиданно расслаблялись, наполняя их негой и упругостью. Тело подчинялось законам природы. Хотела я того или нет, но не могла остановить зарождавшейся внутри и подкатывающейся к низу живота горячей волны, которая вызывала приятную дрожь и сладостное предчувствие. Но через несколько мгновений думать о чем-то я была уже не в состоянии. Его магия заскользила по телу, властно и в то же время необыкновенно нежно лаская. Ощущение реальности в какой-то степени вернулось лишь тогда, когда он коснулся клитора. — Раздвинь ноги, малышка, — приказал Темный Лорд, обжигая горячим дыханием ухо. От этих четко произнесенных слов по всему телу пробежали мурашки. Я замерла. Но уже через мгновение, почти не дыша, с чуть не выскакивающим из груди сердцем развела колени и полностью погрузилась в иллюзию. — Шире… Дыхание совсем перехватило. Но выполнить приказ я постаралась на этот раз полностью. Двигая ногами, я постепенно поднялась на софу, представляя, что заползла на подогнутые колени мужчины, остановившись лишь тогда, когда уперлась в его бедра и живот. Но ему оказалось недостаточно и этого, и он силой раздвинул мои ноги своими еще шире. Затем ладонь его быстро скользнула вниз, и я ощутила, как его палец вошел внутрь. Верхняя часть тела сама собой резко изогнулась. Из груди вырвался глубокий стон. Руки поднялись над головой. Пальцы лихорадочно уцепились за спинку софы. Я задышала тяжело и протяжно, и каждый вздох вызывал вспышку пламени страсти. — Еще, еще, — молят мои губы, пока он добавляет второй палец в горячую нежную плоть. Он накрыл большим пальцем клитор, продолжая вводить другие все быстрее и быстрее — Да, быстрее, да, — с губ срываются все новые и новые стоны, когда тело захватывает волна удовольствия, и я кончаю с громким криком. В миг моего оргазма, он наложил заклинание Патронуса, чтобы отправить сообщение самому себе. Серебристая струя покидает мою голову, и я наблюдаю, как волосатое четвероногое существо резвится по комнате, весело шевеля хвостом. Я чувствую его шок, и во мне утихают все эмоции. Я фыркаю. — Это твой Патронус? Мне казалось, что у наследника Слизерина Патронус — Василиск, или химера, или свирепый дракон, или какое-то другое опасное животное, которое будет его защитником, — я плачу от смеха при виде лучшего друга человека. — Он обязательно отвлечется, если увидит фонарный столб или дерево. И кто знает, что произойдет, если он натолкнется на Кошку-Патронуса? Мой приступ смеха при виде Патронуса Лорда Волан-де-Морта имеет замечательный побочный эффект — больше не нужно сдерживаться. У Темного Лорда Патронус — собака. Пфф… Внутри меня все тихо. Я чувствую его замешательство, пока явно упрямый терьер обнюхивает комнату, вместо того, чтобы передать сообщение. — Забыл, что собак нужно тренировать? Кажется, он вообще не слушает твои приказы, — злорадно кричу я. Наконец, как бы под влиянием моих слов, он решает уйти и поднимается в небо, но Лорд Волан-де-Морт машет рукой, и Патронус распадается. — О, — произношу я с разочарованием. — А я только хотела научить его переворачиваться и притворяться мертвым. — Почему бы тебе просто не прочитать книгу, Грейнджер, — тихо говорит волшебник. — Или я применю силу, что покажется тебе менее приятным. Я узнаю этот тон и думаю, что сейчас не самое подходящее время, чтобы юморить. Должна сказать, что испытываю большое облегчение, когда понимаю, что могу творить магию, не сражаясь за разрешение ее использовать. Я сканирую комнату в поисках книги, поднимаю ее и падаю с ней на диван. Как я и предполагала, это очень интересный фолиант. Само по себе создание заклинаний является одним из самых сложных предметов, и в этом томе подробно описывается, как Нумерология может улучшить уже существующие заклинания или создать новые. — Числовая последовательность может установить основательные достижения, невиданные ранее. Число три, известное своей умственной ловкостью, также может быть использовано для усиления заклинания Конфундус. В этом состоянии можно использовать силу трех, тщательно сопоставляя планировщика, мечтателя и критика друг с другом, и это продлит состояние заклинания Конфундус на неопределенное время. Контр-заклинание, безусловно, потерпит неудачу, когда ум находится в состоянии войны с самим собой. Чары памяти и чары, изменяющие память, также могут использовать в себе эту цифру. Многие искали истинное заклинание улучшения способностей, но пока единственным, кто достиг этого подвига, была легендарная Ровена Рэйвенкло, которая использовала данные чары на потерянной диадеме. Знания о данном эксперименте потерянно из-за неудачной ранней смерти Рэйвенкло. Кашель в голове отвлекает меня. — Посмотри на потерю знаний! Я громко вздыхаю. — Я не тот, кто уничтожил диадему, моя дорогая. — Ты уничтожил диадему в тот момент, когда нарушил ее девственность с помощью темной магии. — Ты уверена, что Ровена Рэйвенкло не использовала темную магию для создания диадемы? — спокойно замечает Лорд Волан-де-Морт. — Учитывая природу заклинания, Гермиона… Меня не удивило бы, если бы диадема была построена с помощью темной магии. Или ты не обратила внимание на историю магии? Я знаю, что Катберт Бинс скучный и занудный, но его занятия порой очень поучительны. — Это бессмысленная дискуссия, — заявляю я. — Но ты должна признать, что это интригующая гипотеза, Гермиона, предмет бывшего Основателя Хогвартса, упомянутый в древнем фолианте Темных Искусств! Кроме того, не говори мне, что ты находишь содержание этой книги недостойным существования или что-то, что должно быть запрещено, как это было в твои ученические дни в Хогвартсе? — Ты когда-нибудь использовал эту теорию в любом из созданных заклинаний? — спрашиваю, апеллируя к его тщеславию. — Использование числа девять при создании Адского пламени дает очень интересные результаты, — говорит он, не вдаваясь в подробности. — Девять? Девять… цифра известна своими ядовитыми свойствами. — Неужели? Но я действительно не вижу в этом смысла, потому что кому нужен яд, когда у тебя пылающая огненная анимация… И мои глаза расширяются, когда я понимаю цель использования девяти. В Древних Рунах число девять напоминает гидру! Если кто-то использует девять в заклинании Адского пламени, оно примет форму Гидры. Интересно, будет ли ядовитым дыхание? — О да, если ты вызываешь заклинание в правильные промежутки времени. — О, это… это просто… излишне. — Я лично предпочитаю называть это дополнительным бонусом. Можешь найти другую причину для использования числа девять? Я нахмурилась. Гидра… Адское пламя… девять голов… отрезать одну, и ты получишь две новые на ее месте… но это Адское пламя… Это бесполезно… — Ты была близка, — прерывает Лорд Волан-де-Морт. — Близко? Я была близка с отсечением головы? Но мой вопрос остается без ответа. Голос внутри меня хихикает. Придурок. — Отрезать голову Гидре…? Я смотрю в потолок. — Это огонь. Огонь невозможно отсекать. Его можно погасить, хотя для того, чтобы погасить Адское пламя, потребуется некоторое время, но это… — и я хлопаю рукой по губам. — Использование девяти делает Адское пламя неиссякаемым для всех… — Кроме заклинателя, — заканчивает Лорд Волан-де-Морт, и я чувствую, насколько он доволен. — Я знал, что ты быстро сообразишь, Гермиона. — Девять гарантирует, что бессмертная голова Гидры сохранит состояние Адского пламени, которого вызвали, но как тогда самому его погасить? — недоуменно спрашиваю я. — Повторяя последовательность, — мы отвечаем одновременно. Я очень рада, что решила его загадку. Это действительно полезная информация. И я возвращаюсь к книге. Спустя пару часов захлопываю фолиант. Я вижу так много практических применений этой теории, но эта книга освещает их поверхностно. На самом деле я немного разочарована. Здесь перечислены несколько вариантов применения Нумерологии без полного признания теорий Древних Рун, которые действительно лежат в основе всего этого. О, это упоминается здесь и там, но книга фокусируется на Нумерологии, в то время как можно использовать числа более полезным способом для улучшения Заклинаний, если Вы объединяете все Древние Руны, а не просто упомянуть это как случайный пример. — Мне было интересно, заметишь ли ты это, — говорит душа Лорда Волан-де-Морта. — Именно из-за этого упущения совершаются ошибки, когда люди слепо следуют этой теории. Много людей считают эту книгу мусором, потому что правила в этой книге не всегда работают, так как Древние Руны — это истинное основание, а не Нумерология. — Да, — начинаю я с энтузиазмом разглагольствовать. — Если взять значения чисел Древних Рун и использовать числа в соответствии с тем, что при создании чар можно создать гораздо больше силы. Известно, что шкура Дромарога отталкивает заклинания, поэтому двойка может сделать Империус или Протего намного более эффективными. И подумай, что можно сделать с Медицинскими заклинаниями, если использовать шесть. Восстанавливающие свойства крови саламандры легендарны, но можно заменить ее, просто используя эту теорию. Восемь может помочь со всем, что нужно раскрыть, что скрыто… каждое заклинание обнаружения достигнет большего. А способность Демимаска делать себя невидимым может заставить заклинание Дезиллюминации полностью работать… о нет, ты не можешь упорядочить ноль. Черт. — Что? — Вот как ты делаешь себя непобедимым… Лорд Волан-де-Морт пожимает плечами. — Это самые легкие чары. — И именно из-за базовых свойств нуля чары Очарования рассеиваются довольно трудно, — задумчиво отвечаю я. — Точно, не многие люди понимают силу чисел в заклинаниях, которые они произносят. Это может привести к катастрофическим последствиям, как некоторые дураки уже доказали в прошлом, — раздраженно заявляет маг. Я поднимаю брови. Это звучало так, как будто что-то сильно мешало ему в прошлом, и что-то подобное могло бы быть для меня полезной информацией. Интересно… Подожди секунду, номер три! — Грейнджер, — его встревоженный голос раздался в моей голове. — Я бы не пошел туда, если бы… — Легилименция, — торжествующе произнесла я и окунулась в сознание Лорда Волан-де-Морта. Три тела на коленях лежат передо мной на земле. Это самые верные слуги: Рабастан, Рудольфус и Беллатрикс. Они в лохмотьях и ужасно выглядят, пока я небрежно прогуливаюсь вокруг них, задумчиво вертя палочкой в моих длинных паучьих пальцах. Мои глаза снова поворачиваются к стене. На моем лице появляется улыбка, когда я вижу, что небо над океаном кишит дементорами, образуя барьер, в который ни один аврор не сможет проникнуть сегодня вечером. Мои старые союзники вернулись ко мне. Не то чтобы мне надо было беспокоиться об аврорах, потому что Фадж такой дурак. Вероятно, он обвинит в этом Блэка. Мой холодный смех громко звучит сквозь остатки волшебной тюрьмы. Я буду наслаждаться чтением министерского мусора, который «Ежедневный Пророк» напечатает завтра. Но все же сначала я должен разобраться с тремя идиотами на полу. — Ты подвела меня, Белла, — холодно заявляю я. — Вы все подвели меня. По телу Рабастана Лестрейнджа пробежала дрожь, но, как я и ожидал, именно Белла ответила своей обычной преданностью, думая, что она исправит ошибки. — Господин, мы пытались определить местонахождение вашего физического тела. Фрэнк Лонгботтом был аврором, отвечающим за его уничтожение. Поэтому мы пытали его жену, чтобы он сказал… — Значит, Вы подумали, что сумасшествие поможет ему вспомнить, где найти меня, — усмехаюсь я. — Он не должен был сходить с ума, — слабо отвечает Белла, глядя на своего мужа. — Мы едва наложили на него проклятие Круциатуса, и он почти мгновенно сошел с ума, Милорд, — отчаянно добавляет Рудольфус. Господи, они действительно жалкие букашки. — Дай угадаю, — угрожающе прорычал я. — ЧЕТВЕРО из вас по очереди накладывали проклятие, и на ЧЕТВЕРТОМ проклятии он сошел с ума. Молчание. — Вы забыли как правильно применять проклятие Круциатуса? Я зря Вас учил? Или Вы думали, что сможете действовать по-своему, потому что меня там не было? — Нет, мой Господин, мы хотели, чтобы Вы вернулись. Мы спешили и подумали… — Круцио! Из-за их идиотизма я остался без тела на тринадцать лет. Тринадцать гребанных лет! Глубокая ярость накапливается внутри меня и рвется наружу. У меня перехватывает дыхание, когда я снова вижу комнату. Лорд Волан-де-Морт выгнал меня из своей головы. — Впечатляюще, Грейнджер, но я не рекомендую повторять сие действие, если ты не хочешь вызвать мой гнев, — тихо заявляет Лорд. Но я не обращаю внимание на голос, и он становится торжественно тихим внутри меня, пока я думаю о том, что значит то, что я только что видела. Они наложили Круциатус в четвертой последовательности на отца Невилла. Я закрываю глаза. Песня Фвупера в голове вызывает безумие. По неосторожности Пожиратели Смерти не дали Фрэнку Лонгботтому даже малейшей возможности поддаться им и сказать, где находится тело. Хотя я искренне сомневаюсь, что он все равно сказал бы им. Это… Все это просто ужасно. Но… Больше всего меня беспокоит то, что это не влияет на меня, как раньше. Темные Искусства продолжают втягивать меня в себя. И я продолжаю читать их теории, и мне действительно нравится обсуждать их с Лордом Волан-де-Мортом. Я вижу книги на полках, которые я уже прочитала, и чувствую их влияние. Чувствую, как тьма окружает меня. На секунду я смотрю на Амулет, который все еще висит у меня на шее. Любопытство, конечно же, сгубило кошку. Я вижу красную папку с моим именем. Она все еще лежит на столе. Почему-то я игнорирую папку. Профессор Дамблдор был прав, не доверяя мне. Мне нельзя доверять. Меня всегда тянуло на темную сторону. Я все еще могу видеть лицо Драко после того, как «маленький Драко» превратился просто в… маленькое. Крайне маленькое. Фырканье слетает с моих губ, и я начинаю хихикать. Интересно, как он справлялся в душевых кабинах слизеринцев после матча по квиддичу, потому что я точно знаю, кто бы пришел последним в соревновании по измерению мужского достоинства. — Папочка дорого заплатил за частный душ, так что это не отразилось на нем, — отвечает Лорд Волан-де-Морт, и я замечаю, что он тоже хихикает. Теперь я плачу от смеха. Мое «маленькое» проклятие заставило Люциуса Малфоя бояться, что люди будут сплетничать и распространять информацию о том, что маленький аксессуар Драко был наследственностью? Если бы я знала это в то время, я бы наслаждалась победой еще больше. Это весело. — Если ты думаешь, что это было забавно, Гермиона, то тебе действительно следовало бы увидеть выражение лица Паркинсон, когда она пыталась раздеть Драко, яростно срывая и избавляясь от его одежды. — Нет! — громко кричу от радости. — О, я не могу поверить, что пропустила это. — У меня есть воспоминания Драко, — дразнит Лорд Волан-де-Морт. — Хочешь засвидетельствовать свое почтение? — Да, — отвечаю взволнованно. — Нет, — добавляю, понимая, что собираюсь сделать. Это было бы таким вторжением в их частную жизнь, и это не то, что мне нужно знать, даже если это звучит очень и очень заманчиво. — Зря, — небрежно говорит Лорд Волан-де-Морт. — Но Паркинсон сделала довольно легендарное замечание о необходимости в увеличительном стекле, и перед тем, как она ушла, произошла какая-то мудрость с леденцом на палочке. Я снова начинаю смеяться. Я использовала необратимое проклятие темных искусств, которое могло бы принести мне билет в один конец в Азкабан, если бы у Драко хватило наглости сказать. Но он молчал. Драко был таким трусом, он боялся, что размер его достоинства будет главной новостью в Ежедневном Пророке, если я попаду на скамейку подсудимых Визенгамота. Таким образом, мне сошла с рук маленькая шалость. — И давай не будем забывать, что ты защитила мир от необходимости иметь дело с большим количеством потомков Малфоя, поскольку Люциус баловался темными искусствами и стерилизовал себя, — хихикает волшебник. — Больше не будет трусливых блондинок… Ура! Ты заслуживаешь медаль за особые заслуги перед Волшебным Миром, Грейнджер. — Он стерилизовал себя, испортив проклятие? Я фыркаю, могучий Люциус Малфой так ужасно облажался. — Неудивительно, что он так обижен на Артура Уизли. Вспышка света исходит от папки на столе; мое личное дело. Я ошеломленно смотрю на него, когда папка открывается сама по себе, и вижу, как страница становится пустой, после чего на ней появляются новые слова. Осторожно иду к столу и начинаю читать.Дорогая Гермиона, Я заколдовал страницу, чтобы показать Вам это письмо в тот момент, когда Вы будете одна. Если Вы читаете это письмо, значит не все сложилось так, как я надеялся… Прежде всего, я хочу извиниться за некоторые вещи, которые я записал в этом ФАЛЬШИВОМ личном деле. Я уверен, что Лорд Волан-де-Морт позволил Вам прочитать некоторые из моих неприятных комментариев, чтобы побудить Вас присоединиться к нему, но Вы согласны с тем, что эти комментарии не отражают моих истинных чувств. Я всегда видел Вас как одну из самых ярких, самых умных и верных ведьм, которых я когда-либо имел удовольствие знать. Я знаю, что Вы лучший друг Гарри, и ему очень повезло, что Вы были верной подругой на всем его пути. Возможно, за эти годы, я окружал Вас меньшим вниманием, чем должно было быть… потому что боялся, что это привлечет нежелательное влечение от одного человека, с которым мы сражаемся прямо сейчас. Я знаю, что во многих случаях Вы предотвращали катастрофу, и я должным образом извиняюсь за то, что ничего не сделал с женщиной, которую Вы так красноречиво называли «Жабой». Хотя, возможно, ее имя было изобретением Рональда Уизли? Теперь Вы, вероятно, поймете, почему я сфокусировался на другом, но Вы были правы, когда сказали, что благополучие студентов было моей первой обязанностью, и я не справился должным образом с работой директора школы… Оглядываясь назад, я понимаю, что не следовало сосредотачиваться только на местонахождении крестражей Лорда Волан-де-Морта. Я знал, что Министерство планирует захватить Хогвартс, и я не хотел давать им боеприпасы, чтобы сделать это раньше времени. Действия Министерства были неизбежны. Я должен признать, что приветствую Вашу настойчивость и храбрость в борьбе за сокурсников, потому что Вы были единственным человеком, кто столкнулся с тем фактом, что я неправильно подходил к этому вопросу. Итак, прочитав это, Вы, вероятно, задаетесь вопросом, почему я завел на Вас особую студенческую папку. И мой ответ будет неудовлетворительным, потому что правда состоит в том, что меня попросил сделать это Рыцарь Молчания. Зная Вас, вероятно, расскажу кое-что, что Вы уже где-то читали, но Рыцари Молчания — это мощное сообщество монахов в Тибете, представляющее магию Света. Я не мог игнорировать просьбу, так как был в долгу перед ними на протяжении долгого времени. Это они спасли меня от тьмы, и без них я бы никогда не увидел Геллерта в том свете, в котором увидел его с самого начала. Моя любовь к нему ослепила мое моральное суждение, и по сей день мне все еще трудно вспоминать, насколько близко я сам попал в темную пропасть. Я знаю, Вы узнаете эту пропасть, Гермиона. Я знаю, что именно Вы прокляли Драко. Но я также видел, как Вы росли и боролись с тьмой, которая является частью всех нас. Только для некоторых из нас этот бой тяжелее, потому что искушение так велико… Ваша способность контролировать и подавлять свою темную сторону в столь юном возрасте по-настоящему поразила меня, и я полностью верил в Вас и Вашу решимость контролировать тьму. Но я отклоняюсь от настоящей проблемы: вашего дела. Я передал рыцарю Ваше настоящее студенческое досье и заменил его на поддельный, как он и просил. Конечно, я спросил его, почему он считает эти изменения необходимыми, но все, что я получил в ответ, было одним из его обычных удивительных замечаний: она поймет, это не нам решать. Вы же знаете их философию разговора и мышления… Я даже не помню, сколько раз взрывал их белое здание, когда жил там… Я чувствовал себя очень неловко, оставляя досье, которое я считал неоправданным. Поэтому я оставил Вам это сообщение! Я знаю, что когда Вы впервые приехали в Хогвартс, у вас уже была волшебная связь с Лордом Волан-де-Мортом. Об этом мне сообщил тот же рыцарь. Я забеспокоился, что он мог захватить Вас и открыть через Вас Тайную Комнату. Я уверен, что Вы помните наш разговор в библиотеке и мое довольно грубое вторжение в вашу личную жизнь. К счастью, одержимость Тома бессмертием и Гарри заставили его упустить связь, которая существует между Вами. Теперь магические аналоги — очень редкое явление. Единственный известный в истории — между Мерлином и Вивиан. И мало что известно об их отношениях, так как все, что осталось от той эпохи, это книга Мерлина и множество мифов и легенд, которые противоречат друг другу. Я уверен, что Вы хотели бы знать, как Вивиан соединилась с Мерлином… Я знаю, что Вы уже изучили все об этом, так же я уверен, что Том сделает то же самое, когда узнает о Вашей связи. Я считаю, что Рыцари Молчания могут обладать необходимой для Вас информацией. Они все еще молчат об этом и отказываются объяснять, но в тот день, когда я покинул монастырь, один из монахов последовал за мной и сказал мне что-то, чего я тогда не понимал и до сих пор не понимаю. Это касается Вас, Гермиона. «В течение десятилетия Темнота будет править, и Эйверон восстанет. Выбор должен сделать Основатель Г.А.В.Н.Э. Она одна видит ключ к окончательной победе одного. Эйверон восстанет». Мне жаль, что я не могу дать Вам большего. Из Эйверона я вернулся с пустыми руками. Надеюсь, что Вы сможете поговорить об этом с одним из монахов, и я надеюсь, что они будут более откровенными с Вами, чем со мной. Желаю Вам всего наилучшего, Альбус Дамблдор.
Внезапно письмо исчезает и заменяется его исходным текстом, а студенческое досье закрывается. — Ну, это было ожидаемо, — насмехается Лорд Волан-де-Морт внутри меня. — Хорошо, что старик принял все возможные меры предосторожности, чтобы я не прочитал его писанину. Это действительно сработало, — и он громко фыркает. — Как будто я когда-либо серьезно относился к его необычным выводам и наблюдениям о тебе, но должен сказать, что интересно узнать, кто действительно стоит за всем этим. Я так рад, что убил этого маленького манипулятора. — Эйверон? Окончательная победа для одного? — я задумчиво смотрю на Амулет и воспоминания проносятся перед глазами. — Я вижу, Вы разобрались с принципом действия амулета, — надменно произносит Силимур. — Разве это было проблемой? — спокойно спрашивает Лорд Волан-де-Морт, проходя мимо эльфа. Насмешливый огонек пробежал в глазах Маглора, когда он услышал очевидную угрозу. Эльф снова посмотрел на амулет. — Не для меня. — Всего доброго, — произносит эльф, кивая магу в ответ, а затем поворачивается вокруг своей оси, подходит ко мне и целует руку. — Старейшины просили передать Вам. Вы всегда будете желанным гостем в Эйвероне, мисс Грейнджер. Вам будут оказаны честь и должное уважение, — говорит Силимур, поклонившись мне. Эльф подмигивает на прощание и с треском исчезает. Старейшины не сказали мне ни слова, пока я была там… Они презирали меня. Я чувствовала это. Маглор был единственным из эльфов, который заговорил со мной. Эйверон восстанет. Почему-то это кажется мне зловещим. — Кучка эльфов не проблема для нас обоих. Я думаю, что более насущным вопросом является… — начинает Темный Лорд. Дверь открывается, и входит Альфонсо Мальсибер, заставляя Лорда Волан-де-Морта замолчать. Я поднимаю взгляд на Пожирателя Смерти, чьи глаза бегают по комнате, словно он что-то ищет. Во мне начинает расти настороженное чувство, и я понимаю, что эмоции исходят не от меня, а от души Лорда Волан-де-Морта. Из-за этого я выгибаю бровь и смотрю на Мальсибера, который все еще молча стоит, постукивая рукой по ноге. — Я могу Вам помочь? — Где Темный Лорд? — спрашивает Пожиратель Смерти и бросает на меня взгляд полный омерзения. — Откуда я знаю? Я не его курица-наседка. Вижу, как его рука перестает постукивать, и он начинает тереть шею. Почему-то он кажется мне нерешительным. Я не знаю почему, но… — Встань, малышка, и берегись. Он что-то планирует, — неожиданно говорит Лорд Волан-де-Морт. — Что? Он же не идиот, — отвечаю я ошеломленно, но все равно поднимаюсь с дивана. — Не стоит недооценивать Мальсибера, Грейнджер, он не такой придурок, как другие, — звучит голос в моей голове. — Итак, ты здесь одна, грязнокровка, — угрожающе говорит Мальсибер. — О, дорогой, какое оригинальное оскорбление, я сейчас заплачу! — Если ты пытаешься разозлить его, Грейнджер, позволь напомнить тебе, что внутри тебя — я, магический щит может не сработать. Какое бы проклятие он ни наложил, оно ударит! — Заткнись, я не могу думать, если ты постоянно меня перебиваешь, — мысленно прошептала я. — Все знают, что шлюха Темного Лорда делает в «другой» комнате, — усмехается Мальсибер в ответ. Я чувствую, как во мне поднимается ярость, и она не моя. — Держись подальше, — предупреждаю я Темного Лорда, который, как я слышу, бормочет что-то о наглых Пожирателях Смерти. — Ты обвиняешь меня в обслуживании Темного Лорда? Разве в этой комнате у двоих на руке знак собственности? Но я дам тебе очки за оригинальность. Никто, кроме тебя, не смел называть меня шлюхой. Особенно после того, что случилось с Лестрейнджем. В руке Мальсибера появляется палочка. — Я не знаю, как ты это делаешь, Грязнокровка, но с тех пор, как ты приехала сюда, люди продолжают умирать. — Может быть, они умерли, потому что были слишком тупые? — мои губы начинают шептать против моей воли. — Убирайся, ты не можешь сейчас взять на себя управление, — прошептала я и сосредоточилась на том, чтобы вернуть себе контроль над телом. — Окклюменция, — произнесла я, прибавляя к ней силу трех. Работает! Мое тело и разум снова под контролем. — Может быть, они умерли, потому что каким-то образом ты нашла способ манипулировать Темным Лордом, — утверждает Мальсибер. Теперь я начинаю смеяться. — Смейся, сколько хочешь, Грейнджер, но слухами земля полнится. Я почесала голову. Это на самом деле очень забавно, потому что, насколько я могу судить, я никак не влияю на Тома. Он все еще мучает и убивает. Он нашел способ обмануть Амулет; снова разорвал свою душу. Он превратил меня в крестраж. О, радость! Да, это все совершенно ненормально и не в его характере. — Ты не в своем уме, — говорю я, фыркая. — Моя жена умерла! Наконец-то. — Ах вот в чем дело, — спокойно отвечаю я. — Лучше спроси с зачинщика той заварушки, и прекрати беспокоить меня. Я притворяюсь, что поворачиваюсь к нему спиной, поэтому могу видеть движение и ныряю за диван как раз перед тем, как проклятие разносит его вдребезги. — Ступефай! — невербальное заклинание разбивается о щит Мальсибера. Он ухмыляется. — Я знаю свою Эвелин. Она бы никогда не сделала ничего против воли Темного Лорда! — кричит он, накладывая проклятие, которое я легко отбиваю. — Экспелиармус. Мальсибер пролетает через всю комнату и врезается в стену, но все еще держится за свою палочку. Черт, этот мужчина очень хорош. — Перестань накладывать эти бесполезные чары и покажи, мать твою, то, на что ты действительно способна, — рычит Лорд Волан-де-Морт, в то время как проклятие Мальсибера соединяется с моим, и искры электрифицируют воздух вокруг нас. Он разрывает связь и ныряет в сторону от моего проклятия, накладывая Круциатус, который почти поражает меня. — Внимательнее, Грейнджер, — шипит Лорд Волан-де-Морт. Проклятия летают взад и вперед, а мои становятся темнее и мрачнее с каждой секундой. Сила во мне растет, и я начинаю смеяться, лениво отмахиваясь от проклятий Мальсибера. Я даже больше не двигаюсь. Черт возьми, это так просто. Мой холодный смех доводит Пожирателя Смерти до предела, и он пробует наложить Империо. Это проклятие является торговой маркой Мальсибера. Он спец в этом проклятии, поэтому я позволяю ему ударить меня, а потом… подмигиваю, чтобы высмеять его умение. — Возможно, тебе следует попрактиковаться. Собака лает, а караван идёт, да, — я откровенно потешаюсь над Пожирателем Смерти. — Он убил мою жену, а теперь я убью его шлюху! — рычит Мальсибер. Мои глаза вспыхивают. — Авада Кедавра! Два заклинания! Как же бодрит, когда темное проклятие покидает мою руку. Чистая сила волнует. Я получаю огромное удовольствие от наложения этого проклятия. И я наблюдаю, как две зеленые струи света проходят друг через друга, но только одна поражает предполагаемую цель. Мальсибер падает на землю, как мешок с картошкой. Я подхожу к безжизненному телу и смотрю на пустые глаза, которые смотрят на меня. Итак. Я проверяю свои эмоции, когда смотрю на человека, которого убила. Разве я не должна чувствовать угрызения совести? Разве я не должна чувствовать что-то, хоть что-нибудь? Я убила человека, и от этого ни горячо ни холодно. Честно говоря, мне просто все равно. Я пожимаю плечами и оборачиваюсь. Мне нужно поехать в Тибет и посетить Рыцарей Молчания. — Плохая идея, Гермиона, я думаю, мы останемся здесь, — тихо отвечает Лорд Волан-де-Морт. — Приближается твой день рождения, и у меня есть приятный сюрприз для тебя. — Я думаю, что Дамблдор говорил о важных вещах, и я собираюсь выяснить, что это значит. — Думаешь, что Рыцари Молчания будут сговорчивыми? — спрашивает волшебник и качает головой. — Все, что они делают — дают людям бессмысленные загадки, даже Дамблдор был бы со мной согласен. — Мне нужно знать, что означают эти предположения, и я чувствую, что тебе тоже важно знать, — опровергаю я. — Единственное предположение, о котором я забочусь, это то, в котором говорилось, что ты — ключ к окончательной победе, моя дорогая Гермиона, и, поскольку ты моя, очевидно, что означают эти слова. Эйверон восстанет, и мы победим, — самодовольно заявляет маг. — Я с радостью уничтожу этих эльфов. И я дал себе обещание сделать хороший крестраж после смерти Маглора Силимура. Поэтому я чувствую, что нам не нужно никуда идти. — Жаль, потому что я чувствую и я ухожу! — Я не позволю тебе, моя дорогая. — Это не твое дело, дорогой! Ты не сможешь меня остановить. Помнишь ту маленькую историю, которую ты рассказал мне в саду дома твоего покойного отца после того, как мы впервые занялись сексом? Как ты узнал о том, что твой разум контролирует магию и тело? Ну, тогда я не хотела портить твою победу и мне жаль рассказывать об этом сейчас, но ты упустил очень важную деталь. Не только разум и тело ответственны за контроль над магией. Ты забыл о чем-то жизненно важном. То, что Мерлин называл любовью, но это было больше, чем любовь. Это то, что ты так небрежно рвешь на части. Это разум, тело и душа, дорогой. Сила этих трех вместе взятых — это то, что действительно дает человеку самый большой контроль над его магией. Мы подарили друг другу тело, и ты свободно передал мне половину своей души, самую суть твоего существа! А теперь, ты не сможешь меня остановить. У меня появилось маленькое преимущество. Не дожидаясь его ответа, я вращаюсь на месте и аппарирую в Тибет. Странная улыбка украшает мое лицо, когда я вижу знакомое здание. Мне не нужно долго ждать. — Гермиона, приятно видеть тебя снова. Йода сказал нам, что ты придешь. Мои глаза темнеют, но я вежливо киваю. — Приятно слышать, что меня ожидают. Мне нужно поговорить с тем, кто сейчас за главного, — холодно приказываю я. — Естественно, пройдемте за мной. И мы спокойно движемся по знакомым тропинкам к главному зданию.