Дар Беллоны

От автора: я извиняюсь перед всеми моими читателями, что более нежели на год затянула с публикацией продолжения, хотя следующая глава была уже написана. Однако мне пришлось ее несколько раз переделывать, поскольку мне не нравилось в ней то одно, то другое. В процессе работы над ней появились кое-какие другие идеи, и пришлось их реализовывать в следующих главах. А затем меня и вовсе отвлекли другие увлечения. Однако я ни разу не забывала о том, что этот фанф надо дописать, ведь нас, поклонников Рейнико, и без того остается всё меньше и меньше, нужно поддерживать наше знамя, несмотря ни на что. :) А потому - приглашаю к прочтению очередной главы. Постараюсь, чтобы больше таких огромных перерывов между главами не было. И спасибо всем, кто читал этот фанф и оставлял комментарии. Они - лучшая награда за проделанную работу. :) *** Тем временем в Греции, на Акрополе. Несмотря на победу, все Олимпийцы, кроме, как казалось, Ареса, выглядели весьма озабоченными. Джейсон понимал их – пусть гиганты были повержены, но оставалась еще Гея. А она стоила всех своих детей вместе взятых – и вдобавок умноженных на два. Зевс, однако, не мог не произнести торжественную речь. – Братья и сестры, – важно проговорил он, – мы исцелены, благодаря этим полубогам. Статуя Афины, когда-то стоявшая в Парфеноне, теперь возвышается над Лагерем Полукровок. Это объединило наших отпрысков и тем самым – наши собственные сущности. – Мои герои, – Гера распростерла руки в стороны, будто хотела обнять разом всю Семерку, однако все, как один, шарахнулись от нее. Богиню, впрочем, это нисколько не смутило. – Вы одержали верх над гигантами. Две ветви Олимпа, греческая и римская. И ваши Лагеря теперь едины. Всё как я и предсказывала. Мой план идеально воплотился в жизнь! «Мы несколько раз едва не отправились к Аиду из-за вашего плана, мадам», – подумалось Джейсону. Парень тут же одернул себя – что за неподобающие по отношению к богам мысли? Кажется, он в самом деле терял свою римскую дисциплинированность, превращаясь в грека. Зевс тоже был не особенно доволен словами супруги, потому что волком посмотрел на нее. Над Акрополем сгустились тучи, в них начали проскальзывать молнии. – Гера, даже не вздумай присваивать себе какие-либо заслуги! Ты послужила причиной как минимум такого же количества проблем, которые решила! Гера насупилась – ей явно не понравилась подобная отповедь. – Муж мой, но ведь теперь ты понимаешь, что это был единственный способ... – Способов всегда больше одного! – рыку Зевса вторил гром. – На то у нас и три Судьбы, а не одна. Не так ли? Три старушки, находящиеся неподалеку, молча склонили головы. На первый взгляд они могли бы показаться милыми и беспомощными, но достаточно было всмотреться в них повнимательнее и прислушаться к своим ощущениям, чтобы осознать, какую силу они излучают. Пожалуй, большую, нежели даже сами боги. Джейсон поймал себя на мысли, что ему хотелось держаться от них подальше. И теперь он заметил, что даже боги не приняли их в свой круг. – Прошу, муж мой, – Гера заломила руки, как в какой-нибудь театральной пьесе. — Я сделала лишь то, что я… – Молчать! – Зевсу действительно было трудно держать себя в руках. — Ты нарушила мои приказы! Ты… Джейсон поймал взгляд Лео, в котором читалось: ну всё, сейчас начнутся семейные разборки. И лучше бы нам держаться от них подальше. Что полукровки, в принципе, и делали. Когда ссорятся боги – разумнее всего не встревать. Хотя Джейсону о многом хотелось расспросить отца. Он сказал, что Афина Парфенос благополучно прибыла на Холм Полукровок, это значило, что у Рейны, Нико и тренера Хеджа всё получилось. Но были ли они живы? Не были ли ранены? Джейсон беспокоился за каждого из них, хотя и в разной степени. Неуклюжий воинствующий сатир, который зачастую приносил им больше неприятностей, нежели помощи, всё-таки при первой встрече с вентусами фактически спас жизнь Лео, да и потом не раз выручал. Он стал их спутником в опасном поиске, и невольно Джейсон привязался к нему. Мир был бы уже не тем без непоседливого сатира, носящегося туда и сюда со своей бейсбольной битой и заботящегося о том, чтобы его воспитанники вели себя крайне прилично. С Нико Джейсон сам пытался подружиться – и в конце концов это получилось. Он стал невольным свидетелем тайны сына Аида, тех эмоциональных пыток, которым подверг его Купидон, – и не отвернулся от него. Кажется, он смог доказать нелюдимому мальчишке, что ему, Джейсону, можно доверять. Однако так уж получилось, что едва Нико оправился после того, как чуть не умер в Риме, только-только начал приоткрывать дверь, которой загородился ото всех, – как ему пришлось отправиться в опасный поиск. Джейсон слышал от Хейзел, что перемещение по теням выжимает жизненные силы из детей Аида, это сложное испытание даже для полностью здорового и эмоционально уравновешенного полубога. Чем же оно закончится для Нико? Джейсон знал, что парнишка не подведет и выложится полностью, чтобы выполнить свою задачу. Но какова будет цена? Поймет ли Рейна, что в данном случае важна не только миссия, но и человек? Джейсон знал, что она требовательна к себе еще больше, чем к другим, но сможет ли поддержать в нужную минуту Нико? Но больше всего Джейсон волновался из-за самой Рейны, надеясь, правда, что Пайпер об этом никогда не узнает. Сильнее, чем чувство любви, его связывало с претором Рима чувство вины. Он отлично помнил, как три года назад в самом конце лета волки привели в Лагерь Юпитера смуглую латиноамериканскую девочку тринадцати лет с выразительными карими глазами, длинной черной косой, абордажной саблей в ножнах, перекинутым через плечо поверх куртки поясом с тремя метательными ножами – и решительным, целеустремленным взглядом. Хотя испытания Лупы были довольно суровыми, а потому слабаки в Лагерь Юпитера почти никогда не попадали, Джейсон почему-то сразу понял: эта девушка добьется многого. И не ошибся. Ей хватило всего полгода, чтобы стать заметной фигурой в четвертой когорте, куда ее определили, еще через пару месяцев, успешно завершив опасный поиск, она получила звание центуриона. Затем были еще два сложнейших задания – и снова Рейна справилась. Ее когорта стала одной из лучших в легионе. Потому мало кто удивился, что, когда дочери Беллоны едва исполнилось пятнадцать, уходящий со своего поста претор, отслуживший на благо легиона десять лет, выставил ее кандидатуру в сенате. И против Рейны проголосовал один лишь человек. Конечно же, Октавиан, авгур, который грезил о высшей должности в Риме, но которому никак не удавалось добиться своего. С тех пор между ними и началось это соперничество. Когда в прошлом году, за несколько месяцев до своего исчезновения из Лагеря Юпитера, Джейсон тоже получил должность претора, они с Рейной отлично сработались. Совместный поиск, во время которого они служили друг другу опорой и поддержкой, сблизил их. Потом была война с титанами – новая проверка на умение работать вместе, и они выдержали ее с честью. И хотя сын Юпитера ничего не чувствовал по отношению к дочери Беллоны, помимо уважения и дружбы, ему начало льстить ее внимание. Признаться честно, ему нравилось, как на него смотрела одна из самых храбрых и ярких девушек Нового Рима, это тешило его самолюбие. Хотя Джейсон провел в Лагере Юпитера почти всё детство, в отношениях с девчонками ему не везло. Влюблялся пару раз – но безответно. А тут стал объектом пристального внимания самой Рейны Рамирес-Арельяно! В итоге поступил откровенно бессовестно, не поговорив с ней предельно честно, чтобы не питала надежд насчет того, что однажды их свяжет нечто большее, чем просто дружба. А потом Джейсон вообще исчез более чем на полгода. Его напарнице в одиночку пришлось управлять целым Лагерем, и ладно бы только это – вдобавок она была вынуждена выдерживать козни Октавиана, скользкого типа, которого сын Юпитера невзлюбил всей душой. Авгур немало попортил ему крови во время преторства, и оставлять Рейну одну противостоять его интригам было как минимум не по-товарищески. А ведь как раз в то время Гея открыла Врата Смерти, ее слуги похитили Танатоса, монстры перестали умирать… И всё это свалилось на Рейну. В то время как в течение зимы Джейсон совершил один тяжелый поиск, девушке приходилось решать проблемы, связанные с безопасностью Лагеря, едва ли не каждый день. Однако Джейсон мог оправдаться себя тем, что пропал он не по своему желанию – за это надо сказать «спасибо» Гере. Но что он сделал летом? Вернулся с другой девушкой, с которой обнимался и любезничал на глазах у Рейны! Теперь Джейсон осознал, как по-свински это выглядело. В тот же день попавший под власть эйдолонов Лео расстреливает римский форум – и они бегут прочь. А расхлебывать всю заваренную ими кашу приходится, опять же, кому? Правильно, Рейне! И снова Джейсон мог бы сказать, что у него не было выбора: он являлся одним из Семи, которым предстояло сразиться с Геей, он вынужден был уйти – не мог ждать месяц, пока Сенат разрешит вопрос отношений между Лагерями, счет шел на дни. И всё-таки Джейсон понимал, что в таких серьезных противостояниях, как война с Кроносом или Геей, не бывает неважных ролей. Только кажется, что лишь несколько героев спасают целый мир, а на самом деле десятки других берут на себя пусть и не такие заметные, но не менее жизненные проблемы. И на плечи Рейны легла именно такая задача – не допустить, чтобы греки и римляне вновь сошлись в смертельном противостоянии. И вела она, в сущности, такую же войну с Геей – только на другом фронте. И так вышло, что у нее не оказалось плеча, на которое можно опереться. Разве что верный пегас Сципион не бросил ее до самого конца. Джейсон только диву давался, как Рейна, выдержав столько передряг и невольных предательств, не озлобилась, не решила выместить свои обиды на Греческом лагере, а, наоборот, рискуя собой, отправилась в Эпир – чтобы доставить Афину Парфенос! Нет, сын Юпитера не мог не восхищаться девушкой и не беспокоиться о том, чтобы ее миссия удалась, чтобы Рейна добралась до Холма Полукровок живой и невредимой. Она это заслужила. И вот сейчас Джейсон был вынужден выслушивать перепалку своего божественного отца с не менее божественной мачехой, дожидаясь перерыва, чтобы спросить о судьбе своих товарищей! Внезапно он почувствовал себе чей-то взгляд. Повернув голову, юноша чуть не подпрыгнул – на него пристально смотрели сами богини Судеб. Внимательно так, будто изучающе. Ох как не по себе стало Джейсону от этого взгляда! Рядом будто повеяло холодом… К счастью, мойры быстро отвернулись и снова сделались безучастными ко всему происходящему. Зевс с Герой тем временем продолжали перепираться – будто им было мало столетий, чтобы наспориться всласть. Остальные боги вокруг не спешили занимать сторону ни одного из них, полукровки последовали их примеру. – Тем не менее, – наконец сказал Зевс, – я признаю, что твои намерения были искренними. Доблесть этой Семерки полубогов доказала, что твои действия содержали в себе определенную мудрость. «Вот так, – подумал про себя Джейсон. – Победителей не судят. Зато проигравшим достается по полной». – А вот Аполлон… – Зевс поманил рукой прятавшегося в тени, непривычно тихого бога Солнца. – Натворил гораздо больше, нежели исправил. Аполлон, принявший облик юноши лет семнадцати, медленно приблизился к отцу. Джейсон поймал себя на том, что сейчас бог солнца, целительства и искусств, весь сжавшийся и ожидающий хорошей трепки, выглядел очень по-человечески. Его обступили три мойры, отчего вид у Аполлона стал совсем уже несчастный. Сын Юпитера его отлично понимал – мало того, что попал под грозную руку отца, так еще, по своему роду занятий, вынужден постоянно пересекаться с богинями Судьбы. Ему-то, Джейсону, от одного их взгляда стало нехорошо, а если они рядом постоянно? Впору сойти с ума! – Ты не исполнил свой долг, преждевременно раскрыл пророчество, которое всё еще может нас уничтожить. Как будто было мало Великого! – между тем перечислял грехи сына Зевс и всё сильнее хмурился – в начавших было расходиться тучах снова засверкали красноватые молнии. – А еще внушил своему потомку Октавиану эту манию величия… – Дух Дельф вещает независимо от меня, – воскликнул Аполлон. – Предсказание хотя бы дало подсказку, потому что Гея попыталась бы пробудиться всё равно. Что же до Октавиана – он превратно истолковал мои слова. Я только пытался предупредить его… – С твоими пророчествами всегда вот так! – снова взревел Зевс. – Неверно истолкуют – и возникает масса проблем! То мойры сплели множество нитей с Семеркой, то Октавиан решил, что его вклад в войну будет решающим, а потому позволил Гее манипулировать собой! И он по-прежнему опасен, пусть и не добился своего. Нет хуже безумца, верующего в свою избранность. – Но отец… – попытался было и дальше оправдываться Аполлон, но Зевс уже принял решение. – Довольно. У нас нет на это времени. Поговорим о твоем наказании на Олимпе, – он взмахнул рукой – и Аполлон превратился в серебристое облачко, через пару мгновений унесшееся на небо. Богини Судеб снова отступили назад, скрывшись за спинами богов. Джейсон нахмурился. До сего времени он не знал своего отца, в Риме ему внушали всяческое уважение и преклонение перед Юпитером Оптимусом Максимусом – царем богов. Наряду с Марсом Ультором они были важнейшими богами. Но в Лагере Полукровок Джейсон наслушался разных рассказов о Зевсе и его, скажем так, весьма противоречивых действиях. О том, как его отец заставил братьев принести клятву на реке Стикс, что отныне они не будут иметь детей от смертных женщин, – а потом первым же и нарушил ее. О том, сколько из-за него выстрадали Перси, Нико ди Анджело с сестрой и Талия. О том, что лишь благодаря настойчивости Перси Джексона Зевс сделал хоть какие-то выводы из войны с Кроносом и повелел богам как можно раньше признавать своих детей, чтобы дать им возможность найти убежище, а также наконец дал право обрести новый дом в Лагере Полукровок отпрыскам младших божеств. О том, что Царь богов любил, чтобы прежде всего говорили о его заслугах, из-за чего собственные братья зачастую оказывались будто не при делах. Слушая все эти рассказы, Джейсон испытывал противоречивые чувства: речь шла о его отце, которого он не мог не любить – он дал ему жизнь, дал ему часть своей силы. И, признаться, до этого момента сын Юпитера сомневался, что все эти истории правдивы – сказывалось желание любого ребенка защитить родителя, даже если последний не во всем прав, даже если он буквально «подарил» своего внебрачного сына божественной супруге, тем самым лишив его нормальной семьи и сделав чужой пешкой. Теперь же Джейсон видел, что рассказы не врали. Зевс действительно был горазд обвинить кого-нибудь – супругу, сына. А своих промахов будто и не замечал. Помимо воли, в душе юноши поднялся бунт. – Что с ним будет? С Аполлоном? – спросил он. – Это не твоя забота, сын, – проговорил Зевс. – У нас довольно других проблем. – Но, обвиняя друг друга, вы ничего не решите. Именно это развело греков и римлян по разные стороны баррикад и мешало вам объединить ваши ипостаси. Теперь вы идете таким же путем… Все боги дружно обернулись к нему и теперь глядели кто с недоумением, кто с насмешкой, кто с интересом, кто с осуждением. Действительно – мальчишка позволил себе перечить самому Царю богов! В глазах Зевса Джейсон прочел негодование. Юноша понимал, что, несмотря на то, что совсем недавно отец хвалил его, это не помешает ему выпроводить сына пинком с Акрополя – а то и вовсе расщепить на молекулы. Джейсон ощутил, как воздух вокруг него наэлектризовался, волосы зашевелились и готовы были вот-вот встать дыбом. И снова он понял, что безнадежно теряет своим римские качества. Только грек может сомневаться в действиях самого Юпитера! Римлянину следовало понять свою ошибку и замолчать. Нельзя перечить старшему! Но Джейсон продолжил. – Проблема ведь не в Аполлоне, отец. Гея пыталась пробудиться еще в середине XX века. Рано или поздно это бы всё равно произошло. А потому наказывать его было бы… – он едва не ляпнул «глупо», но вовремя спохватился: – Неразумно. Он понял, что всё равно хватил через край. Он поймал полный ужаса взгляд Пайпер. Если Зевс сейчас взорвется гневом, даже ее чарующий голос не сможет убедить его не испепелить Джейсона молнией. – Неразумно, – Царь богов говорил тихо, но в голосе его звенела ярость. – Ты называешь меня неразумным перед Советом богов. Мой собственный сын… Джейсон увидел, что Перси в любое мгновенье готов кинуться ему не помощь, но понимал, что это безнадежно. В этот момент юноша в полной мере осознал, сыном какого бога является. – Отец! – рядом с Зевсом появилась Артемида. Она кинула на Джейсона предостерегающий взгляд, в котором он одновременно прочитал благодарность. – Просто пойми, что этот герой отважно сражался за общее дело во славу Олимпа. Его нервы на пределе. На этот раз Джейсон промолчал. Он понимал, что еще слово – и его не защитит даже Артемида. – К тому же, отец, как ты заметил ранее, – мудро сказала богиня Охоты, – у нас еще достаточно проблем. – Повелитель Зевс, – не выдержала наконец Хейзел, – вы сказали, что статуя Афины была успешно доставлена в Лагерь Полукровок. Но что с нашими друзьями? Что с моим братом, Нико? Пусть девушка была римлянкой, но узы семьи были для нее священны. – И с тренером Хеджем? – присоединилась к ней Пайпер. – И с Рейной? Джейсон удивленно приподнял бровь. Его возлюбленная интересовалась тем, всё ли в порядке с той, кого могла считать своей соперницей? Встретившись взглядом с дочерью Афродиты, парень понял, что она не притворяется. И облегченно вздохнул: получается, Пайпер поняла, что волноваться ей не о чем, а пообщавшись с Рейной, убедилась, что римский претор действительно хороший человек. Кажется, это отвлекло внимание Зевса от неосторожных слов, которые брякнул его нерадивый сын. По крайней мере, у Джейсона исчезло ощущение, что его поместили в микроволновку и собираются хорошенько «разогреть». Всё еще мрачный, как тучи над Акрополем, Царь богов ответил: – Они преуспели в своей миссии. Но всему есть своя цена. Джейсон вздрогнул. Эти слова ему совсем не понравились. – Сын Аида и сатир живы, – заговорила Афина, выступив вперед. – Что же до Рейны, то она удивила меня. Она пожертвовала собой, чтобы спасти мою статую, и в течение всего путешествия относилась ко мне с почтением. В результате моя римская ипостась наполнилась греческими чертами, Минерва отныне значит больше, чем до этого. За это я присвою этой девочке звание героя Олимпа посмертно. Джейсон почувствовал, что воздух вокруг снова сгустился, стало тяжелее дышать. Но почему-то он был уверен, что на этот раз Зевс здесь ни при чем. Все полубоги притихли, кто-то опустил голову, другие обменялись потрясенными взглядами, даже на лицо никогда не унывающего Лео, казалось, набежала тень. Все, как один, не могли поверить в случившееся. Джейсон понимал их. Он тоже не мог сразу принять, что многие его товарищи, павшие в битве с войском титана Криоса на горе Отрис, больше никогда не встанут. Фрэнк пошатнулся, будто его наотмашь ударили по лицу. – Рейна погибла? – пробормотал он, будто до последнего верил, что Афина имела в виду нечто совсем иное под словами «пожертвовала собой» и «посмертно». – Во славу Рима, ради мира с Грецией, – сказал Арес, подходя к нему. Его фигура замерцала, и руку на плечо Фрэнка положил уже Марс Ультор – высокий воин в тунике и пурпурном плаще, в блестящих доспехах и открытом шлеме с двумя перьями, которыми украшали себя воины раннего Рима. – Я говорил тебе, сын, что долг и самопожертвование – это не пустые слова. Теперь ты – единственный претор Нового Рима, а потому будь достоин своих предшественников. Джейсон передал свое звание претора Фрэнку еще во время битвы в Подземном Храме Эпира и был уверен, что парень справится. Но сейчас казалось чем-то невозможным и даже неправильным, что сын Марса будет претором вместо Рейны. Как будто ее было так легко заменить! «Это всё твоя вина! – пронеслось в голове у Джейсона. – Ты должен был отправиться с Рейной. Ради Нового Рима, который столько лет был тебе домом. И ради Лагеря Полукровок, который стал им совсем недавно. Неужели ты думал, что шебутной сатир будет надежным защитником Рейне? Или что будет много помощи от мальчишки, едва справляющегося со своими кошмарами, которого путешествие по теням и без того вывернет наизнанку?» «Но… – попытался оправдаться сын Юпитера. – Я не мог! Я один из Семи, мое место здесь! Я должен был остаться на «Арго-2» помогать ребятам. Здесь я был нужнее. В бою с гигантами. С Геей!» «А ты не заметил, что у тебя всегда есть хорошее оправдание твоим поступкам в отношении Рейны? Вот только с каждым разом они становятся всё более тяжкими. Сначала ты просто оставил ее справляться с проблемами Нового Рима. Потом бросил оба своих дома, а ей пришлось в одиночку пытаться предотвратить войну. А теперь что? Не помог ей в последнем поиске – и теперь она мертва. Но у тебя и здесь есть оправдание!» Джейсон опустил голову. Как он мог обвинять в чем-то отца, раз сам поступал не лучше? Оправдания у него, конечно же, были. Но от этого на душе становилось почему-то еще паршивее. Он знал, что теперь вряд ли когда-нибудь простит себя. – Я перед тобой в неоплатном долгу, Рейна, – говорил он прошлым летом по завершении тяжелого поиска, случившегося как раз перед началом боев с титанами. – Я тебе обязан жизнью. – Мы напарники, Джейсон, – ровным тоном отвечала римлянка, хотя юноша мог бы поклясться, что ей приятна подобная благодарность. – Я сделала то, что должна была. – Придет день, и я тебе верну этот долг, – твердо заявил юноша. – Забудь, сейчас не до реверансов друг перед другом. Титаны могут напасть в любой момент. Джейсон покачал головой. Он так не мог, долги нужно возвращать. И в глубине души ему даже захотелось, чтобы грядущие битвы предоставили ему такую возможность. Не получилось. Угроза шла с нескольких сторон, преторам пришлось разделиться. Рейна оттягивала силы врага на Лагерь Юпитера, удерживая их там, пока Джейсон, прорвав оборону титанов, штурмовал гору Отрис. Они снова боролись за единую цель – но впервые были не вместе. Так с тех пор и повелось. И долг жизни Джейсон так и не вернул Рейне. Теперь ему жить с ним всегда. Он снова ощутил, как на него кто-то смотрит. Чуть повернул голову – опять это были богини Судеб! Да что ж им нужно от него? И так ему было сейчас нелегко, а тут еще эти пожилые дамы, в чьем ведении были все жизни. В том числе его собственная. Между тем остальные полубоги по-прежнему с трудом принимали случившееся. – Наградить посмертно – так, значит? – теперь уже не выдержал Перси и, как всегда, выпалил то, что было на языке. – А при жизни ее нельзя было защитить, Афина? Аннабет схватила своего парня за руку, но было поздно. Богиня Мудрости и Войны обернулась к нему, в ее глазах мелькнуло недовольство. Джейсон ощутил, что на этот раз может крупно не поздоровиться уже Перси. Они определенно были с ним похожи. За пару минут успели вывести из себя двух богов! – Персей Джексон, – с легкой усмешкой сказала Афина. – Как всегда, несдержан. Как всегда, ставит друзей и родных превыше всего. Но иногда приходится выбирать между долгом и спасением товарища. Более чем уверена, что ты еще не готов совершить такой выбор. И потому однажды ты погубишь и друзей, и свою миссию. – Мама! – не выдержала Аннабет. – Он бросился за мной в Тартар! Если бы не он, я бы погибла! – И, между прочим, нам удалось закрыть Врата Смерти изнутри и остаться живыми! – проговорил Сын Посейдона. – Без жертв? – съязвила Афина. – Или же кто-то принес их за вас? Перси помрачнел и опустил голову. Джейсон знал, о чем он сейчас подумал. О Бобе и Дамасене, титане и гиганте, которые прикрыли их бегство из Тартара и помогли запечатать врата. Которые, скорее всего, погибли. Перси рассказал Семерке об этом, и впервые все они почувствовали по отношению к детям Геи жалость и уважение. Афина была права – для закрытия Врат пришлось принести жертвы. Сыну Посейдона нечего было возразить ей. – Жертвы в таких миссиях неизбежны, Персей, пора бы это понять, – продолжала между тем богиня. – И если их приносите не вы, то расплачиваются другие. Рейна взяла всё на себя и тем самым прошла испытание. Ее поступок позволил мне восстановить мою силу. И сейчас я могу помочь вашим общим друзьям, которые оказались в смертельной опасности. Одна жертва спасет сотни жизней. Подумай об этом, Персей. Сын Посейдона хотел сказать что-то еще, но отец бросил на него предостерегающий взгляд, а Аннабет с силой сжала его руку, оттаскивая назад. Спорить с Афиной и дальше было чревато большими неприятностями. К тому же Джейсон из ее слов понял, что их Лагерь отнюдь не в безопасности. – Что значит «оказались в смертельной опасности»? – спросил он. – Именно это и означает, – хмуро проговорил Зевс. – Кровь двух полубогов была пролита. Гея пробудилась. При этих словах Афина красноречиво посмотрела на перевязанную ногу Аннабет, затем на Перси, будто говорила: «Ты не уберег мою дочь. Тоже мне – герой!» Затем бросила взгляд на всё еще слабо кровоточащий нос сына Посейдона. Перси возмутился: – Жалкие пару капель из моего носа – и Гея очнулась? Это смешно! – Было бы смешно, если бы не было так грустно, – отозвался Гермес. Находившаяся рядом с ним Геката сделала несколько легких, будто невесомых шагов вперед – и оказалась перед полубогами. Джейсон почувствовал себя неуютно рядом с ней. Богиня приняла облик стройной и изящной женщины двадцати лет, в черном платье без рукавов, материал которого струился по ее фигуре, будто клубы тумана. Бесхитростная прическа – завязанные в пучок волосы, – бледная кожа, тонкие длинные пальцы – и бездонные черные глаза, смотреть в которые не хотелось. Они будто обволакивали, околдовывали тебя – и ты терял представление о том, где ты находишься, что происходит вокруг, начинал даже сомневаться, а реален ли ты сам. Воистину богиня Волшебного Тумана и Колдовства заставляла уважать себя, так что Джейсон порадовался, что в этой войне она была на их стороне. – Кровь несет в себе жизнь, – проговорила она чарующим голосом, который точно доносил издалека ветер. – Неважно, человеческая кровь или золотой ихор. Не случайно она издревле стала символом. А потом тысячелетия веры в ее силу даровали ей еще большую значимость. Поэтому, Перси Джексон, довольно капельки крови, чтобы обряд был свершен. Он исполнен символически – значит, возымел свою силу. – Это нечестно! – пробормотал сын Посейдона сквозь зубы. Джейсон понимал его. Они всеми силами старались победить гигантов, не допустив жертвоприношения, но выяснилось, что достаточно было капли крови, пролитой в бою, чтобы Гея возродилась. Одержав победу, они тем самым всё равно неизбежно проигрывали. К несчастью, слова Перси услышал его не один Джейсон. – Жалуясь на нечестность, ты фактически пытаешься кого-нибудь обвинить, – сказала Афина. – Идешь путем раздора. Она одобрительно взглянула на Джейсона, словно хваля его за недавние слова, однако юноша не мог избавиться от ощущения, что богиня чрезмерно предвзята к Перси. Она словно цеплялась к каждому его слову и поступку. Джейсон в который уже раз одернул себя. В нем оставалось всё меньше и меньше римских качеств. А еще у него складывалось ощущение, что все они говорят не о том. Гея пробудилась и, по словам Афины, их друзья были в смертельной опасности. Погибла Рейна – а они тут стояли и спорили с богами, испытывая на прочность их нервы и свои жизни. А может, была дорога каждая минута? – Что с нашими домами? – проговорил он. – Какая опасность им угрожает? Стоило ему произнести эти слова, как посреди круга богов вспыхнул огонь – точь-в-точь такой, какой был в Лагере Полукровок. В нем виднелся силуэт женщины. Она шагнула прямо из пламени – и очутилась перед олимпийцами и их детьми. Статная, довольно красивая женщина неполных тридцати лет, в длинном греческом платье с накинутым на голову капюшоном. Ее лицо излучало, как у всех богов, силу, но вместе с тем спокойствие. В ее глазах, как и у Ареса, тоже мерцал огонь, однако они дарили окружающим теплоту. Обстановка вокруг как по мановению волшебной палочки изменилась: исчезло напряжение, над головами разошлись тучи и проглянуло ясное небо. Джейсон ощутил, как по телу, проникая до самого сердца, разлилось чувство теплоты. А еще почему-то очень захотелось в Лагерь Полукровок – к вечернему костру, у которого он провел столько чудесных мгновений… – Повелительница Гестия, – пробормотал Перси, поклонившись ей. Вслед за ним это сделали все остальные. «Веста», – вспомнил Джейсон имя ее римской ипостаси. Богиня домашнего очага и жертвенного огня. Он вспомнил рассказы о том, как в то время, когда все боги сражались с титанами, она осталась на Олимпе хранить очаг и своей поддержкой помогла их детям одолеть Кроноса. Вот и теперь Гестия появилась очень вовремя, чтобы принести в сердца присутствующих мир. – Гея пробудилась около Лагеря Полукровок, юный полубог, – обратилась она к Джейсону. – Греки и римляне объединились и могут противостоять ее монстрам. Но трудно воевать против сил земли. К тому же ей помогает дыхание Тартара… – Но я не понимаю! – произнес Лео. – Кровь из носа Перси пролилась здесь! Чего Гея забыла в нашем Лагере? – Чувак, оставь уже в покое мой нос! – проворчал Перси. Гестия только грустно улыбнулась. – А ты подумай, Лео Вальдес, что наполняет отвагой душу воина, идущего в бой? Что дарит ему силы? И во имя чего он вообще идет сражаться? – Ради своих близких, – проговорила Хейзел. – И силы ему дарит дом, оставшийся за спиной, – вторил ей Фрэнк. – Гея хочет лишить нас его, – сделала вывод Аннабет. – И греков, и римлян. Богиня согласно опустила голову. – Более того. Уничтожить весь цвет полубогов, собравшихся там. – Но неужели… – пробормотал Джейсон. – Все эти слова про старейшие корни в Греции были уловкой? Она с самого начала собиралась пробудиться у нас дома? – И да, и нет, Джейсон Грейс, – сказала Гестия. – Раздор разрушил бы ваши дома изнутри. Но единение подарило им силу и сделало более опасными для Геи, чем древние корни в Греции, в Афинах. Корни Олимпа – теперь там, где ваш дом. На Холме Полукровок. – Так чего же мы ждем?! – воскликнул Фрэнк. – Мы разговариваем тут, а Гея, может, в этот самый момент убивает наших друзей! – он повернулся к Зевсу. – Э-э-э, сэр… мистер… Ваше Величество… – он запутался, не зная, как обратиться к Царю богов, но в конце концов остановился на последнем варианте: – Разве вы, боги, не могли бы переместиться туда вместе с нами? С вашими колесницами, магическими силами… – Верно, – поддержала его Хейзел. – Ведь вместе с вами мы победили гигантов за пару минут! – Ага, давайте рванем все вместе, верно, пап? – обратился Лео к Гефесту. – И зададим Гее жару! Пусть снова уходит спать! – Нет, – спокойно возразил Зевс. Все остальные боги промолчали. – Нет? – Джейсон остолбенел. – Но, отец… В глазах Громовержца снова засверкали молнии, и юноша понял, что лимит давления на отца он на сегодня уже превысил. И следующая попытка может состояться лишь через пару столетий. – Я же говорил, что из-за пророчеств одни проблемы! – выкрикнул Зевс. Гестия с легким укором взглянула на него, и Царь богов смягчил свой тон. – Пророчество Семи было истолковано моей супругой по-своему – и вы стали толковать его вслед за ней! Мойры тут же связали нити будущего с определенным количеством исходов. И всё теперь завязано на вас, хотите вы этого или нет. Сражаться с Геей и победить ее или пасть в сражении должны вы – и никто другой. – Я не понимаю, – Пайпер, всплеснув руками, высказала давно мучающую всех мысль. – Смысл быть богами, если ключевые моменты в итоге все равно остаются за жалкими смертными? Большинство богов обменялись угрюмыми взглядами, а Гестия улыбнулась. Афродита же рассмеялась и поцеловала свою дочь, от чего та, правда, не пришла в восторг. – Моя дорогая Пайпер, мы и сами задаемся этим вопросом на протяжении вот уже тысяч лет. Это связующая нить, которая сохраняет нас вечными. Мы нуждаемся в вас, смертных, в той же мере, в которой вы нуждаетесь в нас. Это правда, пускай и раздражающая. «Вот оно, – теперь Джейсон понял до конца смысл слов Гестии о пробуждении Геи именно в Лагере Полукровок. – На ком зиждется Олимп? На нас, полубогах. Смертные, породившие их, уже потеряли свою веру. Те, кто видит сквозь Туман, редки, и они зачастую не понимают смысла увиденного. Наши смертные родители и мы – вот кто питает олимпийцев своей силой. И, уничтожив полукровок, собравшихся сейчас в одной точке, Гея нанесет сокрушительный удар по богам. Потому что мы поросль Олимпа – и одновременно его корни». – Но, повелительница Афина, – проговорила Хейзел. – Вы говорили о том, что защитите наших товарищей… – Я это уже сделала, – ответила богиня. – Я приостановила попытки Геи взять под контроль землю Лагеря Полукровок. Но не ждите, что это продлится долго. Я могу дать вам лишь небольшую передышку. Казалось, Афина была очень недовольна, что не в ее силах долго бороться с древней богиней. – Тогда нам надо спешить, – проговорил Джейсон. – Теперь, когда нет Рейны, я и Фрэнк в ответе за легион. И уж, конечно, я не позволю ничему случиться с Греческим лагерем! – Вот только как мы туда доберемся? – задал резонный вопрос сын Марса. – На путешествие сюда ушли месяцы… Все начали наперебой обсуждать способы транспортировки, главным из которых был вариант переброски «Арго-2» силой Зевса. А Джейсон снова поймал на себе взгляд, от которого мурашки бежали по спине. Он оглянулся. На него смотрели мойры. В третий раз за последние несколько минут. Что же он сделал такого, чем заслужил их внимание? И, самое важное, чем это ему грозит? Ведь ясно – просто так мойры никого не удостаивают своим взглядом. «А что если пришло мое время? – мороз продрал его по коже. – Что если, как и для Рейны, эта миссия станет для меня последней?» Нет. Джейсон покачал головой. У Пайпер есть сыворотка жизни, это их шанс, что всё закончится благополучно. Возлюбленная не даст ему умереть. – Опасно, – услышал он голос Гефеста. – Смертельно опасно. Для всех для вас. Корабль может взорваться прямо в воздухе. Даже ты, мой мальчик, – обратился он к Лео, – можешь в этом случае не уцелеть. Богиня Ника покрутила лавровый венок на пальце. – Победа всегда рождается в опасности, порой смертельной. И зачастую она требует жертв. Мы с Лео Вальдесом это уже обсуждали, – она остановила свой взгляд на сыне Гефеста. Джейсон краем глаза посмотрел на мойр – и побледнел. Теперь они изучали лицо Лео. Интересно, он тоже почувствовал их взгляд на себе? Сын Юпитера нахмурился. Он вспомнил, что Асклепий отказался говорить о здоровье именно Лео, будто это было уже совершенно неважно. «О Боже, ох, понятно», – жалостливо сказал бог врачевания. Джейсон вдруг осознал, что победа над Геей может потребовать нескольких жертв. А сыворотка у них только одна, можно спасти одну-единственную жизнь… Что делать, если придется выбирать? На мгновение Джейсон испытал чувство облегчения, решив, что Пайпер в любом случае выберет его, не даст ему погибнуть. Но затем его охватило мучительное чувство стыда – как он мог думать в первую очередь о себе? Неважно, греком или римлянином он теперь являлся, хороший друг жертвует собой, прикрывая товарища! Южный ветер Нот говорил ему, что придет время выбирать. Джейсон уже решил, что, если уцелеет, останется с греками. Но, выходит, речь шла не только об этом. В этот раз, как ни странно, выбирать было не сложно. Волевая и решительная римская часть Джейсона, сделавшая его центурионом Пятой когорты и претором, прогнала прочь липкий страх и сомнения. «Даже если этот бой станет для меня последним, я выполню свой долг. У легиона, пусть и ненадолго, снова будет два претора. Я, Джейсон Грейс, вел их в битве на горе Отрис – поведу и на поле у Холма Полукровок. И если возникнет выбор: я или мой товарищ, я отдам сыворотку ему». – Хей, Джейсон, чего ворон считаешь? – Перси щелкнул у его лица пальцами. – Ты за то, чтобы твой отец «шваркнул» нас до Лагеря Полукровок или как? Юноша увидел, что все выжидательно смотрят на него. Что бы они ни решили, получается, за ним оставалось последнее слово. – Наши друзья в опасности, – просто сказал он. – Нужно идти к ним на помощь. Немедленно. – Тогда поспешите на борт. И пристегнитесь хорошенько, потому что этот полет вы забудете не скоро, – велел Зевс. Времени на прощание толком не было, и, к счастью, олимпийцы не жаждали, чтобы им устраивали овации. Экипаж «Арго-2» дружно поклонился им, в ответ несколько богов пожелали им победы, другие просто промолчали. Гестия внимательно взглянула на Джейсона, и в его голове прозвучал ее голос: «Я буду с вами. Я всегда там, где ваш дом…» Сын Юпитера, окинув взглядом круг олимпийцев, вдруг заметил, что мойр среди них уже не было. И когда они успели исчезнуть? Впрочем, он был совсем не против. Полукровки бросились к веревочной лестнице и стали карабкаться по ней на «Арго-2». Джейсон же обнял Пайпер за талию – и взмыл ввысь. Они первыми оказались на палубе. – Я привяжу себя к мачте, – проговорил юноша. – Вы же идите в трюм. И еще… Дочь Афродиты подняла на него встревоженный взгляд. Видимо, что-то угадала по его голосу. – Пайпс, если вдруг получится, что пострадают несколько из нас… и в том числе я… – он посмотрел прямо ей в глаза: – Ты знаешь, какой выбор сделать. Девушка побледнела. – Но… нет, Джейсон, всё будет хорошо… с чего ты… – Я тоже уверен, что всё будет хорошо, – не моргнув глазом, соврал он. – Но мы сильно рискуем. Мы не знаем, что нас ждет в полете, и тем более, что мы найдем на Холме Полукровок. Если придется выбирать – думай обо мне в последнюю очередь. Ты понимаешь, что так правильно. Его голос звучал уверенно и твердо. Голос римлянина, офицера, предводителя легиона. Выходит, всё, что было нужно, он из своего прошлого сохранил. Глаза девушки заблестели. Она порывисто обняла его: – Я люблю тебя! Мы… мы справимся! – Конечно, справимся! – он обнял ее в ответ, крепко прижав к себе. – Я тоже тебя люблю… На палубе тем временем показался Лео, а за ним вскарабкался Перси. Джейсон указал ему на трап, ведущий в трюм, а сам метнулся к мачте. – Лео, где твой самый крепкий ремень безопасности?