Капкан

Проходит неделя самобичевания и самоуничтожения. Чонгук обрывает все контакты и сидит в четырех стенах с бутылкой виски в одной руке и пачкой сигарет в другой. Мысли полностью были поглощены прошлым и не хотели переходить на что-то из настоящего, кроме голубых глаз, смотрящих на него с дикой болью. Хотя, боль скорее жила в нем самом. Несколько дней назад ему приснился кошмар, Тэхена в нем избивали так, как сам он никогда не избивал, даже трудно представить, куда ж еще хуже. Но, теперь, палачом был не он, теперь, его самого заставляли смотреть на происходящее действо. Его держали и не позволяли сводить глаз, а Тэхен так сильно кричал от боли, что сердце разрывалось на части. Он смотрел на него своими голубыми глазами, будь они неладны, и молил о помощи. Он тогда проснулся в холодном поту и с зареванным лицом. В ту ночь он так и не смог больше уснуть. Чимин пытался достучаться до друга, звонил, писал, даже приходил несколько раз, только без толку все, Чонгук не отвечал и не открывал дверь. Тем не менее Пак каждый день отправлял ему сообщения о том, как прошел очередной день и присылал тонну фотографий. Гук думал, оторвать ему за это руки или же, наоборот расцеловать эти пальчики, потому что на восьмидесяти процентах фото был Тэхен. Веселый, задумчивый, ведущий с кем-то беседу, увлеченный написанием конспекта, читающий книгу, наслаждающийся солнечной погодой. И, этот Ад изводил Чонгука каждый день, а просто выключить телефон ему не хватало духа, а может быть, ему и вовсе не хотелось это делать. Вчера позвонила Минха и сказала, что приедет через несколько дней обратно, извинялась, что была такой настырной и просила прощения. А Гук молчал, понимая, что ни разу не вспомнил о своей девушке, с тех пор, как Тэхен вернулся в его жизнь. Он задумался, пока девушка что-то лепетала, что быть может, это его шанс. Нужно наладить отношения с ней и, быть может тогда, его рассудок вернется в прежнее, спокойное состояние. Теперь он с нетерпением ждал ее возвращения. За день до ее приезда, убрал всю квартиру, вынес все пустые бутылки и убрал в дальний ящик пепельницу, привел и самого себя в порядок. Уже в ванной Гук заметил, как сильно у него отросла щетина, и он удивился, что смог довести себя до такого состояния, поэтому быстро разобрался с подобным беспорядком — побрился и принял ванну. Мысли о Тэхене плавно стали отступать на второй план. В день ее прибытия, уточнив номер рейса и время прибытия, Чонгук помчался в аэропорт, даже цветы купил. Лилии — ее любимые, хотя сам парень задыхался от их едкого запаха. — Любимый! — Минха, как всегда была щедра на выражения. Девушка сразу заприметила в толпе встречающих своего парня, поэтому, радостная, бежала к нему в объятия на всех парах. Она сильно скучала по нему и дома, переосмыслила их ссору. Она поняла, что была неправа и не стоило так на него давить. И, когда они едут домой, Гук заметно нервничает, а у Минха глаза горят от желания. В квартиру они вваливаются практически кубарем, целуясь и скидывая друг с друга попутно одежду. — Я так скучала по тебе, — страстно шепчет она парню, пока тот выцеловывает ее грудь и шею. Гук по большей части молчит, взглядом только пожирает нежное тело, а в голове картинки пролетают совсем не те, что нужны. Он входит в нее, а перед глазами снова эти проклятые голубые глаза, которые почему с нежностью на него смотрят. Он широкими ладонями проходится по хрупкой талии, а перед глазами снова совсем другое. Он видит смуглую кожу, вместо аристократично-белой, видит каштановые волосы вместо черных и родинку на кончике носа, тогда как на самом деле у Минха их вообще на лице нет. Галлюцинации набирают обороты и ему чудится бархатистый голос и, достигнув пика, он кончает, не выдерживая и протягивая «Ах, Тээ…». Он падает в ворох одеял и пытается восстановить дыхание, прикрывает ладонью глаза, но, когда слышит тихие всхлипы рядом и чужое движение, вздрагивает. Гук отводит руку и поднимается на локтях, не понимая, что происходит. Минха плачет и быстро собирает по комнате свою одежду, одеваясь. — Что случилось? — его не на шутку обеспокоила вся эта ситуация. — Мы расстаемся, Чонгук, — дрожащим голосом отрезает девушка. — С меня хватит. — Что? Всмысле расстаемся? Что за дела? — он ловит ее на пороге, когда она уже вторую туфельку на ноге застегивает. Она поднимает голову и смотрит словно собака побитая на него, а он, в полнейшем недоумении. — Объясни, что случилось! Все же хорошо было. — Кто такая Тэ? — вопрос прилетает неожиданно и бьет прямо под дых, он даже шаг назад делает, смотря на нее не верящими глазами. — Откуда… — Я не пойму, почему мы с тобой до сих пор вместе, если ты любишь другую? Кто такая Тэ, Чонгук?! — Никто! Откуда ты вообще взяла это имя? — Гук и сам не замечает, как срывает на крик. Мимолетное счастье растаяло в одно мгновение. — Ты постоянно стонешь это имя во сне! Ты даже кончаешь с этим именем на губах! Черт возьми, Чонгук, если ты так сильно ее любишь, зачем было начинать встречаться со мной?! Я думала, что это были просто твои прежние отношения и нужно немного подождать, но это не прекращается! Мне надоело делить тебя с кем-то еще! Я так больше не могу! — на милом личике появляются дорожки слез, а тихий плачь переходит в истерику. Чонгук не верит своим ушам, не верит тому, что говорит та, кому он доверял, если не полностью, то по больше степени. Он медленно сползает по стене в прихожей, зарываясь ладонями в собственных волосах и просит у нее прощения. Это самый настоящий кошмар. — Почему ты не говорила об этом раньше? — тихо спрашивает он. — Почему ты столько молчала? — Я думала, все пройдет, я надеялась на это, — Минха подходит к нему и садится напротив, отнимая руки и заглядывая в перепуганные глаза. — Ты же знаешь, что я люблю тебя, и хотя, я так и не дождалась от тебя таких же слов, я надеюсь, что ты хотя бы не жалеешь, что встречался со мной. Просто пойми, если эта девушка для тебя действительно столько значит, быть может тебе лучше быть с ней, а не со мной? Я вед… — но договорить ей не дает Гук, что услышав и так, достаточно много, просто крепко прижимает ее к себе. Если бы только они встретили еще тогда, в школе, быть может ничего этого и не было бы. Они были бы счастливы. Он глаза закрывает плотно и благодарит за возможность, быть с ней, а потом перед глазами предстает образ улыбающегося Тэхена и груди становится так больно, что слезы на глаза наворачиваются. Если бы не… Если бы он не…

***

— Сегодня в комнате одного из моих друзей будет небольшая вечеринка и мы с тобой на нее приглашены, — гордо объявляет Чимин, как только заходит в их с Тэхеном комнату, где последний лежал с очередным учебником в руках. — Я пас, — тут же отвечает парень своему соседу. С появлением Тэхена комната преобразилась, стала более живой и, немного ярче. Чимин теперь всегда бежит с радостью домой, зная, что теперь он там не один, что есть кто-то, кто ждет его скромную персону. Так приятно было каждый раз возвращаться и видеть живого человека, встречающего тебя, а не четыре молчаливые стены. — Отказы не принимаются, — хмурится Пак и падает на свою постель. — Ты динамишь все мои предложения провести весело хоть один вечер, а не за зубрежкой. Пошли, будет весело. — Нет, — отрезает Тэ. Он перелистывает учебник и продолжает читать, натягивая рукава толстовки до самых пальцев. Не смотря на жару, парень всегда носил закрытые вещи, широкие штаны и безразмерные кофты и толстовки, по максимуму закрывая свое тело. Чимин уже язык стер спрашивать, из-за чего так, но в ответ ему всегда было одно и тоже «мне хочется». — Так, — парень быстро поднимается с места и, подойдя к другу, вырывает проклятую книжку у того из рук. — Мы идем сегодня пить и отрываться, — и, как только Тэхен пытается что-то возразить, тут же шикает на него, затыкая. — Мозгам тоже нужен отдых, — подытоживает он. — Они у меня не устали, — «теперь они только и требуют новых знаний» — думает парень, но все же, соглашается пойти проветриться. Через несколько часов они дружно вываливаются в общий коридор и под веселые разговоры бредут на нужный этаж, к нужной двери, где уже гудела музыка и слышны были голоса веселящихся людей. Тэхен знакомится с друзьями Чимина, заводит новых знакомых и понимает, что все-таки это было неплохим решением, пойти на эту вечеринку. Они веселятся, танцуют и слушают музыку, кто-то из парней выпивает и предлагает им, на что Чимин с радостью соглашается, а Тэхен категорично отказывается, потому что боится, он еще ни разу не пил алкоголь, по крайней мере, сколько себя помнил. — Давайте сыграем? — предлагает кто-то из новых знакомых Тэ, и все, конечно же, соглашаются. Выбирать пришлось долго, но в конечном итоге, все сошлись на «я никогда не». — Надеюсь, правила все помнят? — Я не помню, — Тэ поднимает руку. Все переглядываются, но все же объясняют парню правила, а потом начинают играть, но не на то, кто больше выпьет, а на желания. Так интереснее. — Я никогда не пробовал травку! — начинает хозяин вечеринки. Большинство играющих весело переглянулось, а некоторые все-таки загнули пальцы, под всеобщее улюлюкание. — Я не играл в иск-бокс! — Я не была на море! — Я не… — Извините ребята, я пойду пожалуй, — за общим веселье никто и не заметил, как с каждой произнесенной фразой сникал Тэхен, как улыбка пропадала с его лица и как менялось его настроение. — Что? Ты куда? — никто и не понял, что все же произошло, как Ким Тэхена уже и след простыл. Он быстро уходил с чужого этажа, пытаясь держать себя в руках, потому что это тяжело, очень тяжело, поддерживать видимость такого же как все. Обычного парня, с обычной жизнью. Но, было бы все так просто. — Тэхен! — Чимин догоняет его на лестничном пролете между этажами, перехватывая за руку. — Ты куда умчался? — Что-то расхотелось играть, да и мне домашки кучу надо сделать, — невнятно бормочет парень. — Да какая домашка! — не выдерживает Пак. Ему тоже трудно, и он тоже старается изо всех сил расшевелить своего соседа, но ведь и он не железный. — Ты ее еще вчера всю сделал! Тэхен, что с тобой не так, почему ты вечно морозишься ото всех?! — Да потому что все со мной не так! Все! Ясно тебе?! — парень взрывается словно спичка. Вспыхивает злостью, выдергивает руку, кричит на Чимина, потому что никто не знает и никогда не поймет, как ему трудно на самом деле. — Да как мне ясно то может быть, если ты ни черта не рассказываешь! — Тэхен плюет на все и продолжает свой путь, он не намерен тут отношения выяснять, которых и нет по сути. Но, Пак Чимин, похоже другого мнения, он не отстает и когда они заходят в свою комнату, остается возле двери, чтобы у Кима не было соблазна слинять, поджав хвост и так и оставить парня с вопросами без ответов. — Тэхен, что происходит? — но в ответ снова раздражающее «ничего». — Тэхен! — рычит Пак, — Да что ты привязался ко мне! Лезешь и лезешь со своими тупыми вопросами! — Чимин в шоке раскрывает глаза от услышанного, хочет возразить и тоже ляпнуть обидное что-то, но следующая фраза заставляет его пожалеть обо всех своих плохих мыслях в адрес своего соседа. — Ты хочешь знать, что происходит? — Тэхен подходит ближе, смотрит зло и рукава на толтовке закатывает, показывая многочисленные, белые шрамы. — Я ничего не помню, вот, что происходит! — у Чимина глаза в шоке округляются от увиденного и услышанного. — Ты спрашивал, почему у меня такие глаза? Три года назад я попал в аварию, меня сбила машина, а до этого избили какие-то уроды, но не это главное, — Ким усмехается, а Чимин замирает, потому что таким никогда не видел своего соседа и «этот» Тэхен его пугает. — Я пережил две клинические смерти, пробыл в коме месяц и очнулся с чистым листом в голове! Все, что я сейчас делаю и говорю, я запомнил, за прошедшие три года, поэтому я не могу сказать, играл ли я в иск-бокс и был ли я на море, потому что за эти три года этого не было, а что было за все мои семнадцать лет я вообще не знаю! — Тэхен будто выдохшись, садится на свою кровать и голову опускает устало. Он даже не представлял, что поделиться с кем-то своими переживаниями может быть так тяжело. Чимин подходит ближе и садится рядом. — Я же не знал, — выдыхает он. — Ты ведь постоянно отмалчиваешься, сколько я не спрашиваю. — Чимин, сколько мы с тобой знакомы? Даже месяца нет, а ты требуешь выложить тебе все, как на духу? Тебе не кажется, что немного переходишь границы? — в голосе уже нет и капли злости, только усталость. — Прости, — единственное, на что хватает Пака. — Ничего, только не говори никому, — говорит Тэ. — Не хочу, чтобы меня жалели и смотрели, как на больного. — Я не расскажу, — уверяет Чимин и протягивает мизинец. — Мир? — Тэхен смотрит на протянутую руку и грустно улыбается. — Мир.

***

— Сестра! Врача! Помогите! Кто-нибудь! — мать Тэхена неслась по больничному коридору, потому что ее сыну только что стало плохо, все приборы начали пищать, а самого мальчика сильно трясти. Врачи нашлись только после нескольких поворотов по коридору. В палате стоял шум, доктора что-то говорили друг другу наперебой, что-то кололи парню в вену на руке, проверяли показатели, пытались спасти потерянную душу и вернуть ее в раненное тело. Родителей выгоняют в коридор, чтобы не мешались и Намджуна вместе с ними, и снова это проклятое ожидание. Им долго ничего не говорят, отмахиваются только и спешат в палату к парню. — Разряд! — заряд тока ударяет прямо в сердце и все тело слабо дергается, но на кардиомониторе все еще ровная линия. — Повышаем! — Доктор! Это опасно, сердце уже слишком долго не бьется! — встревает другой коллега, пытаясь вразумить мужчину с заряженными электродами в руках. Сердце мальчика остановилось три минуты назад. А его лечащий врач слишком сильно привязался к пациенту, он совершает безумные поступки, только бы спасти этого юнца. — Повысьте уровень заряда! — Доктор! — Здесь я пока еще главный! — кричит не своим голосом мужчина в маске. — Разряд! — командует он медсестре, а та испуганно добавляет на мониторе цифры, обозначающие величину удара током. — Все отошли! Разряд! — холодные пластины касаются обнаженной груди, усыпанной космосом синяков и по мертвому телу проходит мощный электрический заряд. Грудная клетка подлетает над больничной койкой так сильно, что даже глаза открываются, а потом так же закрываются, когда тело падает обратно. Секунда, две и на мониторе появляются волны, означающие возвращение пульса. Сердце завелось. Проходит мучительный месяц, родители Тэхена заметно седеют и лица их становятся серыми. Они каждый день дежурят по очереди у кровати единственного сына, потому что доктор сказал, необходимо присутствие родственников и близких людей, с ним надо разговаривать, чтобы он знал, что его любят и ждут. Коматозники все слышат, но сделать ничего не могут, поэтому, посещения были также частью терапии, необходимой для пробуждения. Проходит целый месяц и, когда выпадает первый снег, Тэхен наконец-то приходит в себя. Мама Тэхена читала сыну Хроники Нарнии, которую ее мальчик так сильно любил в детстве, когда сросшиеся пальчики судорожно зашевелились, а пульс на мониторе участился. Если попросить ее вспомнить тот день, то она сможет с точностью до детали описать все происходящее: как она бросила книгу на пол и подскочила к сыну, как проводила ладонью по его волосам, пытаясь помочь проснуться, потому что глаза тот открывал сам еле-еле, как шептала сквозь слезы благодарности богу, за то, что вернул ей ее мальчика. — Сынок! Мальчик мой, ты очнулся, наконец-то, — повторяла как мантру она, но в открывшихся глазах она не узнала своего ребенка. Впрочем, как и голубые глаза, смотрящие на нее с испугом.