* * *
Вот такого я точно не ожидал. Мы проезжали мимо заброшенных домов, некоторые ещё стоят целые, а большинство развалились и заросли бурьяном, смешанным с вековыми деревьями; калитки покосились, участки заросли, что не прорваться, а прежде большие сады стоят в запустении. Через дорогу перебежала рыжая собачка, а за ней довольно молодой паренёк, не взрослее меня, но при виде машины удивленно остановился и проводил её взглядом. Видимо, гости на такси здесь настоящая редкость. Машина остановилась около большого дома, стоящего в центре деревни, сделанного из красного дерева и покрашен в рыжий. На фоне общей разрухи выглядел он совсем новым, никак не вписывающимся в обстановку, но так и призывал войти в него и жить. Мужчина как-то странно на меня посмотрел и усмехнулся: — Ты, как-никак, здесь впервые? — Так заметно? — Поначалу нет, но твой дикий взгляд говорит сам за себя. Бывай, парень, — таксист махнул мне рукой и завёл машину, которую заглушил минутой назад. — Спасибо, — бросил я пустому месту и окинул взглядом округу. Да, тяжело будет, зачахну. Поднимаясь на крыльцо, я услышал шорох где-то совсем рядом и замер с сумкой в руках, боясь посмотреть вниз. Что там может быть? Маньяк? Местный пьяница? Бомж? Но каково было моё удивление и паника, когда этим бомжем оказалась рыжая собачка, которую я недавно видел на дороге. — Что-то я тебя здесь никогда раньше не встречал. Можно? — паренёк указал на собачку и, получив утвердительный кивок, зашёл в калитку. — Я только переехал, — странный парень, или это я слишком принципиальный; деревенским людям и в радость, и в зависть пообщаться с городскими, по крайней мере, мне так говорили медсестры-бабушки. — Понятно, я Майкл, кстати, но можно просто Майки, — он лучезарно улыбнулся и протянул свободную руку — одной он держал собачку, оказавшуюся ещё небольшим щенком. — Фрэнк, — ответив на рукопожатие, я погладил пса и улыбнулся в ответ. Не так уж здесь и плохо, однако. — Ну мне пора, увидимся еще. — уверенно махнув мне рукой, парень исчез. Как у него это получается? Гиперактивный, что ли? Ну да, даже очки нацепил, что это я. В доме оказалось ещё необычнее. Странно находиться здесь одному, в голове сразу всплыли байки о призраках и бабайках, что даже жутко становится. В прихожей находилась дверь, ведущая в запасную комнату, где были тяпки, лопаты, вилы и грабли, стоящие ровными рядами — сразу чувствуется, чья рука это убирала. Гостиная, кухня, три спальни, одна из которых отделана под детскую, ведь когда-то, кажется, что никогда (я не помню те времена), я жил здесь, и ванная. Да, последнее удивило больше всего, ведь она находилась на улице! Вернее, во дворе, но сути это не меняет. Туалет, кстати, там же. Чёрт, куда я попал? Правильно, в деревню. Разобрав вещи, я прошёлся по всему дому, замечая давно не смахиваемую пыль, накопившуюся с приличное количество. Как настоящая золушка, я принялся приводить дом в полный порядок: вытирал пыль, мыл и подметал полы, расставлял стулья и заправлял некоторые кровати — бабушку забрали во время очередного приступа… Я много раз советовал ей перебраться ко мне в город, но она вечно отмазывалась одной фразой: «На кого я хозяйство оставлю, на святого духа, что ли?» Хотя какое хозяйство, здесь ведь только… Что?! По двору ходило четвероногое чудо, по всей видимости, принадлежащее бабушке. Мои познания не такие уж незначительные, и я смог понять, что это коза, но вопрос: что мне с ней делать? Я так чуть и не вылез из окна от шока и удивления, даже не заметил блондинистой макушки моего нового знакомого — Майки. — Ты чего козу не привязываешь? — Она… м-моя? — слегка заикаясь, я указал на животное и сглотнул. — Не моя так уж точно, — усмехнулся парень и прищурился, отчего очки стали сильнее выделяться. — Куда её? Она у нас капусту поела, — поделился возмущениями парень, продолжая насмешливо следить за моей реакцией, что была моментальной. Я выскочил из дома и оказался лицом к лицу, а точнее, к рогатой голове моей козы. — Я откуда знаю куда, давай в сарай заведем, — я указал на приметившийся сарай и пошёл его открывать, как услышал смешок за спиной, но, не среагировав, резко открыл дверь, и на меня полетело нечто столь страшное, хлопающее крыльями и вопящее во все горло; от ужаса закричал и я. — Ох, Фрэнки, — если бы я не был так увлечен своим страхом повернуться и посмотреть на это чудище, я бы счёл его голос очень… милым, но мне страшно! — Одним словом, городской, — я задницей чую, что он смеётся надо мной. — Слушай, если я такой весь смешной, вали отсюда… — Окей, — он сделал пару шагов назад, и я испугался настолько, что обернулся и застыл. Этим чудовищем оказалась… курица! Я испугался курицы? Сначала щенок, потом коза, теперь курица, что ещё я не знаю о своей бабушке? — А ну стой! Иди сюда и объясни наконец, что с этим добром мне теперь делать? — я всё продолжал прожигать глазами странно появившихся животных, бросая мимолетные растерянно-убийственные взгляды на смеющегося парня. Смешно ему, видите ли. Кажется, сегодня намечается серьёзный разговор с моей больной бабулей по поводу нежданных сюрпризов.* * *
Майки, всё ещё не отойдя от смеха, вкратце рассказал обо всем. Оказывается, он часто бывал здесь и многое знает. Например, козу зовут Джам, в честь кого я догадался сам. Так звали мою бывшую, а я-то думал, что это старушка так хитро улыбалась, смотря на бедную девушку; куры (а их оказалось пять и петух в придачу) — все они — хозяйство бабушки, если не считать ещё и участка с картошкой, помидорами, огурцами и прочим растительным миром, что нужно было полоть, рыхлить и поливать. Да, бабушка обо всём позаботилась. Вместе с Майки мы, не хочу это вспоминать, подоили козу, ну как доили, я держал её за рога, а парень доил, показывая мне пример, как нужно правильно. Честно, я понял, что надо дергать за молочные железы, но как её одному успокоить? В общем, мы договорились доить Джам вместе: он держит, я дою и наоборот, иначе у меня будет инфаркт в мои двадцать два года! Расстались мы мирно, когда на часах перевалило за десять. Парнишка показался мне очень милым, если не считать его постоянные подколы по поводу моей дикости деревенской жизни. Улыбчивый солнечный очкарик, высокого роста (на счёт этого насмешки в мой адрес не упустили свой шанс и вышли наружу), постоянно шутил, смеялся и выражал радость жизни, но вот только глаза, как бы ни смеялся он, оставались холодно-грустными. Что-то его держит, что-то не отпускает. Списав это на неразделённую любовь, я закрыл за парнем дверь и, не раздеваясь, рухнул на кровать, проваливаясь в моментальный сон, с блаженством расслабляясь и наслаждаясь мягкостью кровати. Один день в деревне, а вымотался за целую неделю. Что будет дальше, если я за сутки так устал?* * *
Утром меня разбудил настойчивый вопль петуха прямо над ухом, как мне показалось, и яркие лучи палящего в открытое окно солнца, светящие прямо в глаза. С глухими ругательствами я поднялся и уже было закрыл занавески, но обнаружил, что спать больше не хочу. Совместная работа пернатого и дневного светила смогла приподнять меня в… 6:32! Они с ума сошли? Да я никогда в жизни не вставал в такую рань, даже когда учился в школе! Ладно уж, работы много, времени тоже, что теперь обижаться и возмущаться, если спать уже не хочется? Приняв душ, я приготовил себе завтрак и рискнул попробовать козье молоко, с ужасом осознавая, что сегодня его добывать придётся мне самому! А ничего так, нормальное… Позавтракал я быстро, навел в доме порядок и, взяв из кладовки тяпку, вышел на улицу и глазами стал искать нужные грядки, уперев черенок в подбородок. — Эй, парень, с тяпкой в огороде не стоят, с тяпкой в огороде полют, — из соседней загородки появилась закутанная в платок голова посмеивающейся старушки, вогнавшая меня в ступор. Как я могу знать техники прополки, если за всю жизнь ни разу не полол? — А как это? — я почесал затылок и, подойдя ближе к штакетнику, посмотрел на собеседницу. Милая маленькая старушка, лет шестидесяти на вид, полола и убирала травку из клумбы около крыльца. — Вот так, — на своём участке она показала мне пример, а я недоуменно повторял её движения на своём, с удивлением замечая, что это не так уж и трудно… — А ты кто будешь-то, парень? — Фрэнк Айеро. — Айеро, — задумчиво повторила женщина и, вспомнив что-то, радостно заверещала. — А, Фрэнки, какими судьбами? Да как ты вырос, боже ты мой! Учишься? Работаешь? Надолго к нам? Вопросы сыпались по мере ответа на них, старушенция все говорила, когда пришедший Майки увел меня в сарай, чтобы доить Джам, бросив напоследок: «У нас дела, извините». Я прыснул в кулак, но смех сошёл на нет, когда перед глазами оказалась коза, ведро и улыбающийся парень, держащий эту самую козу за рога. Эх, была не была!