Мертвый привкус любви

«Странности» — Хватит ржать, я не специально, — мы сидели на пороге и пили парное молоко. Каким-то чудом мне удалось подоить Джам, брызнув горячей струёй себе в лицо. Странное было ощущение в процессе работы, но у меня получилось! — Городской, ты и есть городской, — заулыбался Майк, чуть толкнув меня плечом, и грустно воззрился на пустынную улицу, снова погрузившись в свои мысли. — Слушай, а сколько тут людей проживает? — я попытался снова разговорить его и мне это удалось. Парень показывал на дома, рассказывал кто там живёт или когда-то жил, хмурил лоб, потирал переносицу и периодически снимал очки, вспоминая давно забытых соседей. Хочу заметить, без очков ему намного лучше. Интересно, а пытался ли он попробовать носить линзы? Я, конечно, в этом ничего не понимаю, но так, по-моему, было бы лучше парнишке, хотя это не моё дело, просто мнение со стороны. Так я узнал, что соседку, дающую мне советы по технике прополки участка, зовут Нейра Мак, когда-то работавшую на хорошей ферме, а сейчас она развалилась, животных угнали, и женщина взялась за свой участок. Дальше по улице живут старушки Хенски, некогда занимавшиеся созданием алкоголя. В этот момент энтузиазм блондина поугас, но рассказ он продолжил. Было видно, с каким усилием даются ему эти слова, но, казалось, парню нужно выговориться, скинуть камень с души, поэтому я не стал затыкать его, терпеливо слушая повествование. — Однажды, два года назад, к ним приехала внучка — Кейтлин Хенски. Красавица девчонка, семнадцати лет, имела неплохую фигурку, что всем парням на загляденье. Мой старший брат не остался в стороне, начал ухаживать за ней. Вроде бы всё тихо-мирно, встречались они около месяца, но приехал её парень-бандит, держащий весь Нью-Йорк в страхе. Он просил по-хорошему оставить Кейт в покое, но Джи не послушал… Через три дня мы нашли его тело… — Кого, бандита? — Брата! — его голос сорвался на крик, а из глаз покатились слёзы. — Мы нашли его с проткнутым горлом… — подавляя всхлипы, Майки дрожал и не мог успокоиться, полностью вернувшись в тяжёлые воспоминания. Я притянул его к себе и обнял, поглаживая по спине, плечам, пытаясь успокоить. — А Кейт, будь она проклята, только посмеялась и уехала. Сколько же копилось в бедном парне, сколько он страдал, искал, кому выговориться, и теперь его душа чуть облегчила свои муки. Я понимаю его горе, ведь сам потерял родителей, но это не сравнимо. Брат и родители… У меня нет братьев, я один в семье, но понимаю его терзания. Мы просидели в обнимку полчаса, находясь в своих мыслях и посматривая по сторонам. Вся развернувшаяся картина живо представилась моему воображению, окрашивая события в кровавый цвет. Видимо, не просто так у меня было странное предчувствие, не очень хотел я сюда ехать и навязчивые мысли о колдунах теперь рассеялись, оставляя после себя место для жестокого убийства, вогнавшего Майки в первую стадию депрессии. Милая деревенька, ничего не скажешь. Парень под боком перестал дрожать и, последний раз шмыгнув носом, осторожно и как-то испуганно отстранился, пробормотав тихое: «Прости». — Всё нормально, правда. Легче? — я приветливо улыбнулся, подбадривающе хлопнув его по плечу. — Намного, — всё так же смущенно пролепетал парень. Мы посидели ещё немного, и Майки ушёл домой, ссылаясь на неотложные дела. У меня тоже есть одно очень щекотливое дельце: позвонить моей любимой бабушке и справиться о её здоровье, при этом не забыв спросить о неожиданных сюрпризах. Дома я включил телефон и нажал на вызов, но противный женский голос сообщил, что выполнить звонок невозможно. И, действительно, посмотрев на экран, я заметил полное отсутствие связи. Ну что ж, обойдемся и без связи, не нужно тогда травмировать бабулю ещё больше. Вторую половину дня я провёл в одиночестве. Полол грядки, убирал сор из лунок, как мне тогда показывала Нейра, поливал и даже немного рыхлил, удивляясь обилием этих самых лунок на, вроде бы, небольшом участке. Коза бродила по лугу, и я, посмотрев на неё разок, полностью погрузился в противные травинки. Нещадно палящее солнце обжигающе «кусало» за открытые участки кожи. Я работал несколько часов подряд, пока жара не разыгралась не на шутку. — Зря ты всё это затеваешь… — услышал я тихий печальный голос прямо над ухом, но, обернувшись, никого не увидел. Голос мне весьма не знаком, только какие-то отдельные нотки кажутся смутно знакомыми, будто я его где-то уже слышал. После этих слов мне стало не по себе, а воздух словно в одно мгновение из горячего стал невыносимо холодным; горячий ветер, добираясь до моего тела, тоже становился ледяным, в то время как голос продолжил не доказанную речь: — …но спасибо, этого так не хватает. Я содрогнулся и пощупал рукой макушку — горячая. Это мне голову напекло, вот и мерещится всякое, однако наступивший холод вызвал толпу мурашек, а это показаться явно не могло. Происходит что-то странное, такого (как я успел догадаться) не должно было быть. Я пулей сорвался с места и забежал в дом, заперев дверь и закрыв все окна. Меня трясло от страха. Дух? Призрак? Нечистая сила? Что это было? Я схватил телефон и, к удивлению, заметил наличие сотовой связи. — Бабуль..? — я позвонил бабушке, стараясь отвлечься и выровнять сердцебиение, успокоиться и не травмировать старушку своими глупыми детскими страхами. — Фрэнки, что случилось? Что с голосом? — взволнованный голос раздался из трубки. — Ба, не волнуйся, всё в порядке. Ты там как? Что врачи говорят? Если разговорить эту женщину, она может верещать часами, поэтому, пока она предоставляла мне полный отчёт, я успел успокоиться и прийти к выводу, что я услышал чей-то разговор, ведь тонким слухом я отличался с самого детства. Возможно и сейчас произошло то же самое. — …в среду уже выписывают, — услышал я конец большой пламенной речи и даже обрадовался: сегодня воскресенье, а значит, осталось всего два дня моего одиночества. — Это хорошо, я приеду за тобой, окей? — Брось ты эту свою привычку выражаться городским жаргоном, — устало вздохнула женщина. — Хорошо, мне пора на процедуры, спокойной ночи, Фрэнки. — И тебе... — я отключился и тяжело вздохнул. Будет ли ночь спокойная? По комнате раздались лёгкие затихающие шаги и скрипнула входная дверь. Страх снова сковал моё тело, и я, сидящий у окна, чуть в него не вжался. Стало холодно и появился запах, будто от сырости какой, наполняющий всю комнату. — Фрэнки! Ты чего козу не привязываешь? — раздавшийся снаружи знакомый голос словно подорвал меня с места. — Майки! Майки, останься сегодня у меня с ночёвкой, пожалуйста, — я выбежал из дома и схватил его за руку, бедный парень даже покраснел от неожиданности. — Что? Эм, ну ладно, — он сконфуженно помялся на месте. — Мне страшно оставаться дома одному, что-то странное происходит... — Ты тоже это заметил? Как ты приехал, вся деревня гудит, — блондин убрал с глаз навязчиво лезущую чёлку, поправил очки и вручил мне верёвку, которой он привёл козу домой. Чёрт, я и забыл о Джамии. — Ну так что? — Хорошо, только родителям скажу.

***

На следующее утро я снова проснулся рано, парень спал на диване, завернувшись в одеяло, и сладко сопел. Ночь и правда прошла хорошо, ничего не вызывало странности. Может, я параноик? Напридумывал себе невесть что и бедного парня напугал? Но как тогда объяснить холод, явно реальные мурашки и дикий страх? А голос? Как объяснить неизвестно откуда взявшийся голос? Я встал, тихо сделал утренние процедуры и приготовил омлет из запасов бабушки, не рискуя идти в курятник самому. В сумке я нашёл завалявшийся блокнот и, достав из неё наушники и плеер, написал короткую записку парню, а затем вышел из дома, намереваясь прогуляться и осмотреть деревенские просторы. Наверное, от отсутствия общения и видения людей придумываю себе всякое? Утренняя деревня встретила меня приветливым щебетанием птиц, свежим воздухом и прекрасным настроением. Льющаяся в уши приятная музыка бодрила лучше прополки, и, с довольной улыбкой, я двинулся по тропинке к, как я понимаю, самому центру этой маленькой державы, чтобы оценить все её прелести и возможные изъяны.