✯✯✯
Со стоном Луи подвешивает свой портфель на кровать, все еще дивясь тому, как все его вещи смогли уместиться там. Комната, в которой он находится, небольшая, но чистая: четыре койки и небольшая раковина. Конечно, делить комнату всего с тремя другими — манна небесная, Луи все равно привык жить с четырьмя младшими сестрами в одной комнате (честно говоря, почти через раз самым младшим снились кошмары, и они убегали спать к маме). Другие три койки все еще пустуют, оставаясь нетронутыми, их хозяева еще не пришли в каюту. Немного насладившись одиночеством, Луи начинает вытаскивать свою одежду из сумки и складывать ее в ящик койки, которую выбрал, подсвистывая себе под нос. И он так увлечен своим занятием, что не замечает, как корабль отправляется в свое великое путешествие. Одного из своих соседей Луи встречает в полдень. Его зовут Стэнли Лукас, который тоже родом из Йоркшира, что оказалось милым совпадением. Он очень энергичный и разговорчивый, с круглым лицом и темно-коричневой копной волос. Он сразу понравился Луи, и он догадался, что они бы стали неплохими приятелями, если бы встретились раньше. — Так, Томлинсон, и что же заставило тебя забраться на эту посудину? — спрашивает Лукас, небрежно облокачиваясь о перила на корме. Они оба разложили большую часть вещей (хотя они справились бы с этим быстрее, если бы не их болтовня), и решили пройти на палубу, чтобы посмотреть, как Англия скрывается за горизонтом. Луи нервно сглатывает — это был первый раз, когда его глаза не будут видеть землю за все двадцать четыре года его жизни. Что касается ожидаемого вопроса Стэна, это мысль о четырех маленьких девочках с глазами, полными надеждой, и голодными животиками, а также его изнуренной матери, которая без устали работает, чтобы содержать их. Это воспоминания о том, как он делал вид, будто не голоден, чтобы младшие могли получить немного больше ужина, даже когда он сам недоедал. Это тревога о слишком большом количестве дырок на одежде малышек — вот те причины, из-за которых Луи отправляется на новый континент, оставляя ту жизнь, которой он жил, позади, разрезая прошлое так, как Титаник разрезает гладь океана. — Моя семья, — просто отвечает он, переводя на Лукаса взгляд, — я хочу помогать своей семье. Стэн по-доброму улыбается, словно понимая все чувства Луи, перед тем, как перевести взгляд на линию берега. — Я буду жить с моими родственниками, — говорит тот, — у них есть ферма в Иллинойсе, где я точно не заскучаю. На слова нового друга Луи кивает, стараясь не показаться грубым или слишком эмоциональным. Он позволяет себе перегнуться через перила, глядя на водную гладь вокруг кормы парохода величайшего лайнера, волны от которого расходятся дальше, чем любой из них мог бы увидеть. Луи посылает поцелуй родной земле, не заботясь о том, замечает ли это Стэн или нет, позволяя волнам подобрать этот поцелуй, чтобы донести свою любовь до мамы и сестер. Постепенно палуба начинает заполняться другими пассажирами: дети тянут своих матерей за руки, чтобы заглянуть за перила; мужчины представляются и пожимают руки, приглашая друг друга пройти в Курильню. Болтовня Стэна вырывает Луи из его размышлений, возвращая в настоящее. Он выпрямляет свою спину и хлопает Стэна по плечу, сменяя грустную улыбку ухмылкой. — Итак, Лукас, приятель, что бы ты ответил на предложение проверить, какие проблемы мы можем обрести на свои задницы перед чаем? Стэн ухмыляется в ответ, отталкиваясь от перил и поворачиваясь к Англии спиной раз и навсегда. — Я бы ответил, что ты словно мои мысли прочел. Веди меня. После довольно быстрой попытки пробраться в буфет Третьего Класса, сопровождающейся чаепитием с холодным мясом и сырами, Луи понимает, что потерял Лукаса, — тот присоединился к другим пассажирам в игре в карты в Курильне. У него весь день впереди, как и много желания проказничать. В конце-концов, он почти не видел корабля, а просто так он оставить это не может. И вот он идет на разведку: заглядывает в несколько комнат и приветствует пассажиров, стараясь открыть каждый бельевой шкаф, встретившийся на пути, и дернуть ручки интересных на вид дверей, которые, к несчастью, оказываются запертыми. Он находит лестницу, ведущую наверх до кармы на палубе, где находятся ворота с табличкой «Вход запрещен пассажирам Третьего Класса». Заграждение не особо высокое, примерно до талии, но вот осуждающий взгляд стюарда заставляет Луи подумать дважды о том, чтобы перелезть на ту сторону. С пыхтением и страстным взглядом, который остается на палубе, Луи разворачивается и спускается на лестницу. Он не видит особого удовольствия в том, чтобы пробираться на запрещенные территории простым способом. Луи направляется в сторону палубы «Е», следуя тем же путем, который привел их со Стэном в буфет. И ничего особенно захватывающего нет в коридоре, за исключением смертельно белых стен и дверей, в которые нельзя заходить. Словно ребенок, Луи хочет заглянуть в одну из таких дверей, но только отскакивает от неожиданности — она распахивается настежь прямо перед его носом. Выходящий из нее мужчина, умудрившись сохранить спокойствие на лице от той нелепой картины, что предстает перед ним, выравнивается по стене и хватается за грудь. — Доброго вечера, Сэр. Могу ли я помочь? — спрашивает он, по-доброму улыбаясь из-за усов. Луи, успокаивая себя, улыбается в ответ, делая шаг назад к середине прохода. — Нет, спасибо, просто прогуливаюсь, — живо говорит он, нервно подергивая манжеты своей белой рубашки, которая на фоне белоснежной формы стюарда кажется грязно-бежевой. Работник вежливо кивает и желает Луи доброго дня перед тем, как удалиться вниз по коридору, позволяя двери закрыться за ним. Ну, почти закрыться. Дверь тяжелая, и нога Луи встает между ней и рамой, не позволяя закрыться полностью. Сработало просто прекрасно. И он внутри.✯✯✯
Два одновременных звука вырывают Гарри из его сна: тихий стук в дверь Джеммы и пронзительный звук трубы откуда-то из коридора. Он даже понять еще не успел, что уснул, но его сестра и «Ростбиф из старой Англии»* решили, что больше ему отдыхать не стоит. — Уже иду, — сонно отозвался он, скатываясь с постели. Он был все еще в той одежде, в которой садился на борт, а кровать выглядела так, словно на ней никто не спал. Он быстро глянул на зеркало и увидел статного, красивого мужчину, но усталого. На его щеке остались красные линии от подушки, а под глазами были круги от многих бессонных ночей перед отъездом. Он крайне переживал. С того момента, как мама умерла, он взял на себя ответственность за то, чтобы сделать жизнь сестры как можно проще, даже если ему от этого станет сложнее. Хотя… Быть двадцатидвухлетним парнем и вести себя так, как убежденный холостяк, что перешло от отца, уже делало многие вещи гораздо более сложными. Глубоко вздохнув, Гарри подавил в себе плохие мысли и сделал как можно более серьезное выражение лица. Он открыл дверь с сонной улыбкой. — Привет, Джеммс, пора ужинать? Джемма была одета в одежду светло-розового оттенка, ее волосы были убраны в элегантный пучок, как всегда делала мама, а некоторые выбившиеся завитки аккуратно обрамляли ее лицо. — Не могу поверить, что ты готов провести все путешествие запертым в четырех стенах, — начала дразниться Джемма, — знаешь ли ты, как много прекрасных молодых леди на борту? — последнюю часть она произнесла хриплым голосом их дядюшки. Гарри тихо засмеялся. — О, да, моя милая, но что они подумают, когда узнают, что меня больше привлекают их братцы? Они оба засмеялись, рассекая воздух. Джемма давно уже привыкла к этому и не перестала любить его меньше. Гарри тем временем был благодарен ей за то, что мог открыто говорить с ней. Она взяла его за руку, когда он со страхом сказала своей матери о том, что ни одна девушка, встретившаяся ему, не привлекала его, и успокоила его, когда отец показал свое отвращение к этому. Они всегда были рядом друг с другом, и Гарри не вынес бы, если бы это изменилось. Именно поэтому Гарри решил, что поедет вместе с Джеммой, когда отец сообщил ей о том, что она отправляется в Америку, чтобы найти мужа. Его отец даже не устроил из этого скандал, он фактически избавился от них обоих. Цена билета для Гарри определенно стоила того, чтобы избежать слухов о продолжающейся холостяцкой жизни двоих. Их смех утих, и Гарри с грустью посмотрел на помятый костюм. — Дай мне немного времени, чтобы привести себя в порядок, и я присоединюсь к тебе за ужином, — сказал он Джемме, в мыслях благодаря стюарда за то, что тот уже разложил его вещи. Изобразив нетерпение, Джемма скрестила на груди руки, одетые в перчатки. — Если тебе нужно. Тебе очень повезло, что ты единственный мужчина на корабле, которого я хочу видеть в моем сопровождении, — она горделиво подняла подбородок, — а могла бы хотеть любого! Гарри согласно кивнул. — Да, я знаю, — он наклонился вперед, чтобы поцеловать ее в щеку, — и они бы с радостью составили бы тебе компанию. Она покрылась румянцем, явно не ожидав услышать такие слова, и легко шлепнула его по плечу. — Перестаньте флиртовать, Мистер Стайлс, и идите одеваться. Ваша сестра умирает от голода, — добавила она слегка раздраженным тоном, хоть ей и было крайне приятно услышать о себе такие слова. — Да, ма-а-а, — протянул он, закрывая дверь и поворачиваясь к шкафу. Он, конечно, не мог так же хорошо ладить с другими пассажирами, как его дядюшка, но вот одеться с иголочки он был способен.✯✯✯
За той дверью, которой Луи не позволил закрыться, оказалась ведущая вниз лестница. — Почему бы и нет, — пробормотал он себе под нос перед тем, как отправиться вниз по ступеням. Внизу он увидел другие две двери: одна справа, другая прямо впереди. На последней упомянутой висела табличка, говорящая о том, что это была каюта для стюардов Третьего Класса. Он положил свою ладонь на ручку, подумывая о том, что же может произойти, если он войдет. Конечно, «случайное» проникновение в комнаты стюардов — вполне распространенная ошибка, да? Собрав всю волю в кулак, Луи толкнул дверь. Она оказалась незапертой, открывшись беззвучно. Комната оказалась похожей на его собственную, хоть и была немного больше. Вдоль стены стояли койки, и он вздохнул с облегчением, обнаружив их пустыми. На них кто-то недавно лежал, что было видно по слегка мятым простыням и оставленным недалеко от кроватей вещам. На одной из них даже лежала форма, словно ожидая, пока ее кто-нибудь наденет. Луи не смог удержаться, а потому провел пальцами по ткани, замечая медные пуговицы, на каждой из которых была рельефная эмблема компании «Уайт Стар Лайн»**. Луи казалось, что эта форма подошла бы ему, ну, или была немного больше. Но он не должен был, не должен. Но когда его это останавливало? Оглядевшись, чтобы убедиться, что в каюте никого нет, Луи торопливо расстегнул свои пуговки на рубашке и спрятал там форму. Образовавшаяся выпуклость оказалась весьма заметной, но, к счастью, все те, с кем он сталкивался, по-видимому оказались слишком воспитанными для того, чтобы смотреть на его выпуклый животик. Сердце бешено колотилось, каждый шаг поддавал все больше адреналина в кровь, когда Луи снова оказался на лестнице, он, снова осмотревшись, вернулся в родной и спокойный коридор. К тому времени, как он добрался до комнаты, он весь вспотел и выбился из дыхания. К счастью, большинство пассажиров Первого Класса ужинали, а все остальные были просто слишком заняты. Закрыв дверь от посторонних глаз, Луи снял рубашку и аккуратно вытащил свою прелесть. Стюардовский пиджак был лучше любой вещи, имеющейся у Луи, из плотной и светлой ткани. Двойной ряд пуговиц имел золотую окантовку, а на середине они были матовыми. Он подумал о лестнице с воротами, о прекрасной танцевальной музыке, которую ему удавалось услышать с верхних палуб, и о всех тех местах, которые откроет для него эта форма: огромнейший лайнер мира только что стал еще более огромным для Луи Томлинсона. Луи не стал терять время, тщательно застегивая каждую медную пуговицу. Одна из них слегка болталась, чуть ниже середины, но это было едва заметно. Пиджак оказался чуть больше на нем, чем он того ожидал, но не настолько больше, чтобы упускать такую потрясающую возможность. Со штанами была другая история: задняя часть очень плотно обтянула его задницу, но шов был на месте. Последним штрихом было то, что Луи, намочив ладони, провел по бокам своих волос, копируя прическу тех стюардов, которых он встречал на пути. Конечно, вода высохнет, но, к счастью, после того, как он успеет оглядеть тут все. — Веди себя так, словно ты и должен быть тут, — Луи говорил сам себе, поднимаясь по той самой лестнице, где ему отказали в проходе. За воротами стоял уже другой стюард, вид у него был крайне скучающим. Его глаза словно загорелись, когда он увидел Луи. — Ты заместишь меня на посту? — просил он. Не веря своей невероятной удачливости сегодня, Луи несколько раз моргнул и кивнул. — Да, это я, — с гордостью сказал он, облокачиваясь о ворота в надежде выглядеть непринужденно. По палубе прогуливалось несколько пассажиров, но он никого не узнавал. Как и ни один из них не узнал его тоже. Тот стюард внимательно разглядывал Луи в течение нескольких секунд, по-видимому, пытаясь узнать Луи. — Она вся твоя, — без оглядки стюард исчез, спустившись вниз. Остановившись лишь на пару секунд, чтобы прислушаться к шагам, Луи позволил себе пройти через ворота. Он почувствовал вину на мгновение, надеясь, что тот, кто на самом деле должен был сменить того парня, не попадет в большую беду, но трепет от того, что он собирался делать, не позволил ему беспокоиться долго. По ту сторону ворот была закрытая крыша, большие квадратные окна которой давали панорамный вид на океан. Небо было окрашено в багряный цвет, солнце словно плыло по воде, с каждым мгновением Шербург становился все ближе. Луи никогда не был во Франции, и сейчас, наверное, самое близкое расстояние, на которое он к ней подобрался. Маяк, словно часовой, охранял побережье, а ветер своей силой направлял к Титанику волны и разбивал их о его корму. Отрывая, наконец, взгляд от приближающейся береговой линии, Луи отворачивается, чтобы разглядеть место для прогулок. Оно тоже увешано окнами, открывающие вид на нечто, похожее на библиотеку, содержащей столько книг на полках, сколько Луи не видел никогда в своей жизни. Со вкусом одетые дамы и их кавалеры располагаются на мягких диванчиках и креслах: кто-то из них читает, другие же увлечены оживленной беседой. Но он не задерживается здесь долго, ему ведь не нужно, чтобы кто-то посчитал его тем, кто подглядывает, как подглядывающий Том*. Он должен быть стюардом, в конце концов. Впереди Луи видит стюардессу, протискивающуюся в дверь. Ключ в ее руке подсказывает, что до этого она была закрыта, и это все, что подсказывает воображению Луи поторопиться. Ему удается добраться до двери в несколько широких шагов, хватая ее за ручку и придерживая для девушки. — Спасибо, — произносит она с отличительный уэльским акцентом, разглядывая Луи, — я не видела вас раньше, правда ведь? Этот вопрос застает Луи врасплох, что неудивительно, но он быстро встряхивается. — О, я немного приболел, видите ли, — спокойно обманывает он девушку, одаривая ее ослепительной улыбкой, — был привязан к кровати некоторое время. Она выглядит неуверенной, но, кажется, покупается на его обман. Оглядевшись по сторонам, девушка вежливо прощается с Луи и спешит вниз по доске, оставляя Луи одного и позволяя быстро проникнуть в оставленную открытой дверь. Он оказывается в коридоре, по обеим сторонам которого располагаются пассажирские каюты. Стены покрыты светлыми панелями с бра, освящающие изысканный молдинг. Под его ногами сверкает белый линолеум, отражая свет сверху, и Луи знает, просто знает, что нашел свой путь к Первому Классу. Повернув за угол, он в этом убеждается. И если то, что он увидел в библиотеке, заставило его восхититься, то это впечатление не может даже сравниться с тем, что окружает его сейчас. Прямо перед собой Луи видит широкую лестницу, две части которой переплетаются вместе перед площадкой, которая пропускает дальше на палубу. Дерево выглядит очень богатым и прочным (возможно, дуб) и украшено декоративной ковкой. Вкрапления бронзы контрастируют с железом, и огромная картина висит над площадкой, словно коронуя ее. Луи и подумать не мог, что такие вещи, как лестничные проемы, могут быть настолько прекрасными, и даже этому слову не удается в полной мере описать красоту перед ним. Столь же величественны мужчины и женщины, прогуливающиеся по лестнице, который одеты с иголочки в шелка; вероятнее всего, они направляются в свои комнаты после ужина. Луи знает, что должен идти, а не стоять на месте, чтобы не приковывать лишних любопытных взглядов, поэтому с особым нежеланием он продолжает свой путь по ступенькам вниз. И конечно, по закону подлости, с другого конца коридора вывернула группа стюардов в голубых жакетах. Форма Первого Класса должна отличаться, Луи осознает это с щемящим чувством в груди, так что это только вопрос времени, когда его поймают. Однако, они еще не заметили его, и в спешке Луи бросается к ближайшей двери. Обнаружив, что она открыта, парень, помолившись на то, что обитатели комнаты сейчас на ужине, пробрался внутрь, прислоняясь после спиной к закрытой двери. — Считается, что вежливо стучать перед тем, как входишь, я думаю, — доносится справа женский голос, который заставляет Луи испугаться до костей и издать непроизвольный вскрик от страха. Сидя за письменным столом, девушка одаривает Луи вопросительным взглядом, а после поднимается на ноги. Ее платье цвета светлой розы с золотой обшивкой, мерцая на свету, идеально сочетается с зелено-золотым убранством комнаты. Ее темные волосы аккуратно уложены, а глаза широко распахнуты — она, кажется, удивленна этим внезапным проникновением. Луи вспоминает, что он ворвался в покои этой мисс абсолютно без какого-либо предупреждения или объяснения, а потому быстро берет себя в руки, чтобы объясниться. — Я приношу свои глубочайшие извинения, Мисс, — говорит он, вежливо склоняя голову, — я намеревался осмотреть Ваши покои, полагая, что Вы будете на ужине, но я совершил оплошность, очевидно. Я буду надеяться, что Вы простите мне мою ошибку. Она одаривает его легкой, едва заметной улыбкой, но даже этого достаточно, чтобы его тревога спала. — Я все понимаю, просто стучите в следующий раз, пожалуйста. Я собиралась сменить свою одежду для сна, — говорит она ему своим элегантным голосом, который прекрасно соответствует окружению. Мысль о том, что он мог ворваться в комнату как раз в тот момент, когда девушка бы переодевалась, заставила его щеки загореться, приобретая алый оттенок, что и не скрывается от нее, заставляя ее засмеяться в ладонь. — Однако, моя комната все же в порядке, — она замолкает, задумываясь о чем-то, а после наклоняет голову, взглянув на Луи вновь, — комната моего брата находится прямо за этой дверью. Быть может, там нужно о чем-то позаботиться? Кажется, эту девушку совсем не тревожит то, что форма Луи отличается от формы стюардов Первого Класса, или то, что он не принес с собой какого бы то ни было оборудования для уборки или чистого белья. Зато теперь Луи с уверенностью может говорить, что с везением и удачей у него нет проблем. — Да, Мисс, конечно, — он разворачивается, чтобы поспешить в другую комнату, но девушка вновь зовет его перед тем, как он успевает открыть дверь. — Вы можете пройти здесь, если захотите, — предлагает девушка, указывая на дверь прямо за письменным столом. Должно быть, она ведет напрямую к комнате ее брата. Плечи Луи слегка опускаются, но это происходит почти незаметно. Он планировал покинуть ее комнату и направиться в зону отдыха, никогда не пересекаясь с ее братом. Но, увы, кажется, что у него совсем нет выбора. Луи остается надеяться только на то, что ее брата легче обмануть. — Спасибо, Мисс, доброй ночи, — Луи кланяется снова и входит в упомянутую выше дверь. Он бросает последний взгляд на девушку, которая начинает самодовольно улыбаться, как только Луи переступает порог комнаты брата. Он думает, что это подозрительно, закрывая за собой дверь и поворачиваясь, чтобы увидеть, куда он пришел. Комната… почти полностью пуста. В то время, как комната сестры крайне яркая и пестрая, эта комната наполнена темным деревом и глубокими цветами. Чувствуется богатство, и комната поистине впечатляет, поэтому Луи точно должен уйти до того, как вернется ее брат. Но он ведь не просто так проделал этот путь, кто знает, сможет ли он вернуться сюда вновь? В итоге Луи решает задержаться на пару минут, чтобы осмотреть тут все. Первое, что привлекает внимание Луи, это кровать. Она просто огромная и выглядит так, словно к ней никто не прикасался, заваленной подушками. Матрас, кажется, в два раза толще, чем собственный матрас Луи в Третьем Классе, и он страстно желает почувствовать, какая она мягкая. Всего лишь на минуточку, думает он, забираясь на кровать. Матрас под его пальцами оказывается намного более мягким, чем он себе представлял. Он может себе только представить, какого это — спать в такой кровати. Осторожничая, чтобы не смять простынь, Луи укладывается на постель, тихо выстанывая нечто нечленораздельное от ощущения всепоглощающей мягкости. Облегченный выдох вырывается из его уст, а его прикрытые веки немного подрагивают, пока он задерживается еще на несколько мгновений перед тем, как уйти. — Кхм. В этой тишине мужской голос показался очень громким, что и заставило Луи подлететь с постели, прижимаясь спиной к стене. Он ведь даже не слышал, как дверь открылась! Мужчина, глядящий на Луи с любопытством, был, очевидно, братом той девушки: у него были те же черты лица, только вот глаза были светлее, скорее всего, зеленые. Его темные длинные волосы завивались вокруг его потрясающего лица, пухлые губы были прижаты к друг другу, что подсказывало, что он ожидает объяснение от Луи. — Я… эм… — начинает Луи, пытаясь в спешке придумать нечто такое, что смогло бы оправдать его действия. Последнее, что ему нужно, так это чтобы о его поведении доложили кому-нибудь. Тогда уж очень быстро узнается, что никакой Луи не стюард и совсем не место ему в Первом Классе, — я просто проверял постель на мягкость, — объясняет он, пытаясь унять дрожь в голосе, — были жалобы на бугры в матрасе, видите ли. Это более, чем нелепая ложь, и Луи знает, что мог бы придумать что-то получше. Но он приходит в полнейший шок, когда вместо того, чтобы прийти в ярость, полноправный хозяин комнаты раскрывает широко свой рот и смеется.✯✯✯
Как и ожидалось, ужин с дядей — крайне неблагоприятное дело. Старший Стайлс все еще отчаянно пытается убедить Гарри наладить связи, постоянно напоминая о репутации отца. Вместо этого Гарри проводит весь ужин, болтая с Джеммой, высказываясь насчет блюд, представленных на столе, и толкая друг друга локтями, чтобы потом похихикать над вычурными пассажирами. Они получают много неодобрительных взглядов от дяди, однако их выходки заставляют хихикать в свои салфетки сидящую рядом молодую пару. И все проходит хорошо, пока Гарри неожиданно не смеется в то время, как отпивает шампанское из бокала, что заставляет несколько капель брызнуть из его рта на одного из рядом сидящих гостей. — Прекратите, вы оба, — шипит Чарльз, сидящий слева от Гарри и бросая салфетку на стол, — я не намерен больше сопровождать вас на этом корабле, пока вы ведете себя как маленькие дети. Он сощуривает свой взгляд на Гарри. — Тебя в особенности должно беспокоить то, что другие подумают о тебе. Или тебе плевать, что в шепотах других можно услышать твое имя или имя твоего отца из-за детского сада, что ты тут устроил? Раскрасневшийся и моментально разозлившийся Гарри отталкивает наполовину съеденный вальдорфский пудинг, отказываясь поднять взгляд вверх от скатерти с остатками ужина. Возможно, это слишком по-детски, но он не собирается ругаться с дядей при таком скоплении народа. Джемма приободряюще берет его за руку, чтобы тот разжал кулак, но она не намеревается заставить его начать разговор с дядей. Она знает лучше, чем кто-либо другой, насколько мало Гарри заботит пороченье имени отца, и как сильно он ненавидит внимание к себе. — Стайлс? — тихий голос с американским акцентом разрывает размышления Гарри. Это тот самый молодой человек, который ужинал вместе с ними, наклонился над столом как только тарелки унесли прочь, — не хотели бы Вы присоединиться ко мне в Курительной, чтобы попить бренди? Гарри тепло улыбается мужчине, Даниелю Марвину, восемнадцатилетнему парню, который возвращается с медового месяца с возлюбленной невестой. — Я буду не против, спасибо, — он встает, помогая и Джемме подняться на ноги. — Хочешь, чтобы я зашел к тебе перед тем, как лягу спать? — Нет, я собираюсь немного почитать, а затем пойду в постель, — она благодарно улыбается Даниелю, — постарайся уберечь моего брата от беды, и что бы вы не делали, не играй с ним в карты. Даниель хихикает, а его светлые брови изгибаются в вопросе. — Оу, он так хорош в картах, да? И Гарри, и Джемма смеются от реплики парня. — Нет, он ужасен. Он не умеет даже блефовать, — объясняет Джемма, с любовью улыбаясь брату, — я не позволю ему страдать от такого стыда, раз уж не смогу никак помочь. — Достаточно, — чуть нахмурившись, говорит Гарри, но в его голосе нет злости или обиды, — она не знает, о чем говорит, Марвин, — протягивает он шаловливо, когда берет Джемму за руку, направляясь к двери, — сначала выпьем бренди, а потом поговорим насчет карт. Вышло довольно удачное завершение для столь неблагоприятного вечера. Даниель оказался хорошим компаньоном и не менее хорошим игроком в карты, однако он даже не хвастается, когда побеждает Гарри раз за разом. Бренди просто восхитительный, и зная, что дядя находится где-то в этой же комнате с каким-либо бизнесменом, Гарри не может допустить, чтобы его дух был подавлен. В то время, когда Гарри желает Даниелю приятного вечера и медленно бредет назад на палубу «С», он понимает, что все напряжение, оставшееся с ужина, окончательно ушло. Вместо того, чтобы думать об этом и комкать неприятный осадок, он напевает песню, которую слышит от музыкантов ниже. Он обещает себе, что он обязательно найдет время завтра для того, чтобы сесть и просто послушать исполнителей, он всегда умел ценить музыкантов и их творчество. Гарри баловался на фортепиано сам, иногда посещая уроки вместе с Джеммой (и, честно сказать, получалось у него лучше, чем когда-либо у сестры). Было время, когда он мечтал стать профессиональным музыкантом, но отец никогда бы не позволил этому случиться. Кто знает, быть может, Америка позволит ему следовать за своей мечтой без отца, следящего за каждым его движением. Хотя это очень сомнительно, поскольку дядя слишком рад исполнять эту роль вместо отца. Он добирается до двери в свою каюту, когда часы показывают половину девятого. Титаник направляется прямиком в Куинстаун, он полагает, к последней остановке перед Нью-Йорком. Сложно поверить, что буквально через пару дней он окажется по ту сторону Атлантического океана. Одновременно это и волнующе, и пугающе, и когда он толкает свою дверь, ему ничего не остается, кроме как представить, что еще приготовила его судьба для него. Однако то, чего он точно не ожидает, так это незнакомца в своей постели. — Кхм, — прочищает он мягко свое горло, надеясь привлечь внимание к себе, но не сильно напугать парня. Незваный гость вскакивает с кровати, прижимаясь спиной к панелям на стене и вылупляется на Гарри огромными, полными страха глазами. Его грудь заметно вздымается с каждым частым дыханием под формой. Он похож на одного из членов команды, хоть и одет не так, как Виллер и другие стюарды, которых видел Гарри. — Я, эм… Я просто проверял постель на мягкость, — говорит мягким и взволнованным голосом парень, — были жалобы на бугры в матрасе, видите ли. И это, кажется, наиболее нелепая вещь, которую Гарри когда-либо удавалось услышать. С одной стороны, это очевидная ложь: стюард находится в смущении из-за того, что был пойман в то время, как практически наплевал на работу, но с другой стороны, он будет совершенно не удивлен, если правда окажется, что кровати были недостаточно воздушными, и его дядюшка будет первым в списке таких людей. Поэтому он смеется. Громкий и слегка нахальный смех, проходящий через все тело, вызван отчасти бренди, который все еще греет его до самых носков ног. Стюард выглядит так, словно его застали врасплох, однако он вскоре расслабляется и неуверенно смеется от этой неловкой ситуации. — Не беспокойся, я не буду выдавать тебя, — говорит Гарри, когда заканчивает смеяться, — я понимаю, что у тебя был долгий и тяжелый день, ведь ты обслуживал столько людей. Парень благодарно улыбается, а в уголках глаз появляются небольшие морщинки. Он кажется ему знакомым, но Гарри не имеет ни малейшего понятия, откуда могло бы возникнуть это чувство. — Спасибо Вам, Сэр, — с благодарностью в голосе отвечает он, наконец, на шаг отступая от стены. А он довольно привлекательный, решает для себя Гарри, когда хорошенько осматривает стюарда. Его волосы кофейного цвета спадают на лоб, которые он, скорее всего, множество раз откидывал назад в течение дня. Он худенький, его скулы очень ярко выражены на загорелой коже лица, а жакет, который на нем надет, кажется ему слишком большим. Он ниже Гарри, но держится уверенно, словно он привык стоять на своем. Честно говоря, Гарри кажется, что это наиболее интересный человек, которого он тут встретил. — Меня зовут Гарри Стайлс, — говорит Гарри, делая шаг вперед к своему «гостю» и протягивая ему руку. Выглядя нерешительным, стюард берет протянутую руку и быстро пожимает ее, также быстро убирая руку. — Томлинсон, Сэр, — просто отвечает он. Чувствуя дискомфорт парня и будучи удовлетворенным от мысли, что по этому имени он сможет найти его, Гарри склоняет голову и отходит в сторону. — Было приятно с Вами познакомиться, Мистер Томлинсон, — искренне отвечает он. Томлинсон краснеет, но не отвечает, лишь только неловко кивая и направляясь быстрым шагом к двери. Гарри ничего не может с собой сделать, когда замечает, как штаны формы Томлинсона обтягивают его сзади, подбрасывая Гарри такие изображения в мыслях, которые бы обеспечили его дядечке сердечный приступ. Парень уже почти выходит из комнаты, когда Гарри (под влиянием бренди, естественно), останавливает его. — Ох, да, Томлинсон, — говорит он, ожидая, пока стюард повернется к нему лицом, — Вы можете приходить в любое время, чтобы проверить мягкость моей кровати, когда Вам только удобно. Томлинсон ничего не отвечает, а только изучает лицо Гарри в течение нескольких секунд своими голубыми глазами перед тем, как выскользнуть в коридор. Гарри не может перестать думать о госте даже тогда, когда уже приготавливается ко сну и, наконец, забирается под одеяло, где ему кажется тепло, оставленное телом Томлинсона. Он засыпает с меньшим чувством одиночества, чем было рядом с ним в эти месяцы.✯✯✯
Спокойно вернувшись на палубу «F», Луи сжимается в небольшой беседке, чтобы отдышаться после бегства с палубы Первого класса. Его форма обеспечила обратный путь без происшествий, но перспектива быть пойманным в любой момент заставляет сердце Луи биться в диком темпе вновь и вновь, словно у птицы в закрытой клетке, что так отчаянно рвется наружу. Все же это стоило риска, каждая секунда, проведенная им вне его палубы. И несмотря на то, что Луи вернулся на свою палубу, он чувствует, что забрал с собой чуточку изящности, которая впиталась в его кожу, словно загар. На пути к своей комнате он задумывается о том, как же Стэн развлекал себя все это время, и о койках, которые, возможно, уже не пустуют. Он останавливается прямо перед дверью, опуская взгляд на свою форму. Хоть Стэн и кажется ему тем парнем, который не против одурачить кого-нибудь ради веселья, Луи не уверен, каковой будет его реакция на сказку о воровстве и правонарушении. Чисто ради безопасности он убирает похищенный жакет под руку, стараясь сделать его наиболее незаметным. Глубоко вздохнув, он толкает дверь в палубу и шагает вперед. К его удивлению, Стэн сидит на своей койке, но он не единственный тут. Новый человек, который казался одного возраста с парнями, занимает оставшуюся койку снизу, болтая со Стэном. Они замолкают, как только Луи входит в комнату. — Томлинсон! — восклицает розовощекий Стэн. Очевидно, что он недавно был в баре, — мы искали тебя на ужине! Куда ты ходил? Уперевшись в собственную койку, Луи медленно достает жакет из-под руки и кладет на постель. — О, я тут немного осмотрелся. Нашел несколько человек, с которыми можно поиграть, — он указывает подбородком на новенького, — а ты, я смотрю, уже обзавелся компанией. — Вот черт, где мои манеры? — говорит Стэн, ударяя ладонью по колену, — Луи Томлинсон, это Зейн Малик, он сел в Шербуре. Луи полностью переводит все свое внимание на Малика, оглядывая его внешность, как и подобает при первой встрече. Он сам по себе смуглый и волосы на его голове темные, его карие глаза кажутся янтарными в свете каюты. — Приятно познакомиться, Малик, — говорит Луи, протягивая руку. Зейн улыбается, и Луи кажется, что этот парень явно не остается без внимания девушек. — Это взаимно, Томлинсон, — говорит он с таким акцентом, который удивляет Луи, ведь он вовсе не французский. Зейн словно чувствует то, о чем Луи думает, потому как начинает объяснять, — я вообще из Англии. Мои родители переехали во Францию, когда я был маленьким. Мой отец хотел жить у побережья, чтобы найти работу. Он ласкар, то бишь матрос из Индии, — ему приходится пояснить, когда он видит удивленное выражение на лицах обоих. — Это то, что заставляет тебя хотеть быть рядом с морем, — с веселыми нотками в голосе спрашивает Луи и забирается на свою кровать, выглядывая оттуда на своих собеседников. Зейн качает головой. — Нет, я никогда не хотел связывать свою жизнь с мореходством, как мой отец. Семья моей матери живет в Монреале, вот я и хочу остаться с ними и найти работу. — Ты попал в нужную компанию. Мы все находимся в поисках своей удачи, — он переворачивается на спину в поисках наиболее комфортного положения. Этот матрас значительно лучше, чем тот, на котором он спал дома, но все же ничто не сравнится с кроватями в Первом Классе. — Я думаю, что вырублюсь прямо сейчас, парни. День был крайне насыщенным. И Стэн, и Зейн пожелали ему спокойной ночи, и никто из них не остался бодрствовать долго. Несмотря на то, что Луи был первым, кто попытался уснуть, именно он лежит неспящим, слушая, как тихий храп заполняет кабину. Он не может сделать так, чтобы Стайлс вышел из его головы, потому что пара пронзительно зеленых глаз так и застыла в его голове. Он и представить не может, почему этот мужчина так вторгся в его разум, учитывая то, что они и не встретятся больше. Но есть что-то такое насчет Гарри Стайлса, что заставляет Луи желать того, чтобы их пути, может быть, просто может быть, пересеклись еще раз. Засыпая, он размышляет о шелковых стенах и резной мебели, а еще он недоумевает о том, почему лицо мужчины кажется ему намного более восхитительным и утонченным, чем все то, с чем ему довелось встретиться сегодня.