10Б класс, или почему нельзя становиться классным руководителем

Итак, все шло хорошо. Парень Рины не пытался надавать нам по щам за то, что мы с ней общаемся, родители Оли не хотели дать нам по щам за то, что мы с ней общаемся, а наши родители не хотели дать нам по щам за то, что мы плохо учимся, потому что мы учимся хорошо. Ну, большей частью хорошо, потому что лично мне хотелось сесть под дверью в комнату брата и никуда не уходить. Обычно из нас двоих болею я, он меня жалеет, ласково гладит по голове, держит за руку и кормит бульоном. По секрету, мне даже нравится болеть. Но время от времени, примерно раз в два года, Андрей заболевает. Болеет он всегда тяжело, с жутким кашлем, температурой за сорок и неизменным одеялом. И. что самое плохое, он не пускает меня к себе. Говорит, что у меня слабый иммунитет, и, если я буду сидеть рядом, то непременно заражусь и буду грустный. Можно подумать, что сейчас я невероятно счастлив, просто прыгаю от радости и все такое. Хорошо только одно: уже сегодня к вечеру температура спадет, Рей решит, что мне уже можно зайти, и мы наконец-то снова будем вместе. Я, по правде говоря, не очень помню, когда появилась эта острая потребность всегда быть рядом с братом. Просто вдруг я с ужасом понял, что он не держит меня за руку, дико перепугался и бросился его искать. Когда нашел, кинулся обнимать и даже, вроде бы, чмокнул в щеку. Самый смелый поступок за всю мою жизнь, кажется. Во всяком случае, я не помню, чтобы еще хоть раз сделал что-то подобное. Нет, не то, чтобы он выказывал в адрес лиц нетрадиционной ориентации какие-то негативные эмоции, вовсе нет. Просто мы близнецы, а брат, я уверен, очень хороший. Он меня очень любит. Только немного по-другому. Не так, как мне очень хотелось бы. - Сережка, - позвала меня Кирушка. – Ты в школу сегодня пойдешь вообще? - Пойду, куда ж я денусь, - уныло вздыхаю. Если я прогуляю в школу, то Андрей потом совершенно точно будет очень укоризненно на меня смотреть. Ни слова не скажет, конечно же, но все равно расстроится. Не люблю, когда он расстраивается из-за меня. Прямо так гадко на душе становится. Со вздохом встаю и иду к выходу. Только спустившись с нашего пятого этажа соображаю, что не позавтракал. Ну и подумаешь, мелочь какая, не возвращаться же мне, правильно? В школе же творится беспредел и анархия. Вася, кажется, опять не поделил что-то с Антоном. Учитель шипел, Вася, презрев все требования Чехова о личном пространстве, уже был готов приподнять классного руководителя за грудки. Положение неожиданно спас Кешка. Он зашел в класс сразу за мной и, осознав происходящее, кинулся на защиту учителя. По-моему, между ними там странное что-то происходит. Шилов все время смотрит на Тошку, Тоша краснеет, бледнеет, но делает вид, что все нормально. Странные. Правда, Рина говорит, что мы с Андреем тоже странные. Ничего подобного, у нас все хорошо. Ну, насколько это самое «все» может быть, если ты – гей, да еще с уклоном в твинцест. Не надо спрашивать меня, откуда я такие слова знаю. Доводилось мне читать всякое. Не могу сказать, что рад этому, все же вообще-то оно довольно неправдоподобно выглядит. Так вот. Кеша, не разбираясь, что вообще происходит, плечом отодвинул Ваську и такой, мол, а ну не обижай моего уке. В этом месте грянул смех. Что называется, хотел узнать – получай пожалуйста. Интересно, а давно они?.. Нет, скорее всего, недавно. Тоша вон совсем недавно начал демонстрировать странности в поведении. Так, в любом случае это не мое дело. Ну, встречаются и встречаются, подумаешь. Моя хата с краю, ничего не знаю. И вообще, не мне их осуждать. Мда. Тоша, правда, выглядел донельзя удивленным. Он что, не знает значения этого слова? Боже. Как его вообще можно не знать в условиях современного мира? Не понятно. Ладно, он уже взрослый мальчик и в состоянии нагуглить значения самостоятельно. Но какие же лица были у одноклассников! Шедевры просто. Жаль, сфоткать не сразу догадался, они уже чутка отошли. Бесценные были бы кадры! Андрею бы понравились. Интересно, как он там? Уже можно написать ему сообщению, или он еще спит? Наверное, спит. Я слышал, больные люди должны много спать. Честно говоря, я был бы рад, если бы брат не был человеком в этом плане. А между тем Кеша вот так вот взял и предотвратил нечто ужасное. Честь ему и хвала! Прозвенел звонок. Тошка велел нам рассесться по местам и начал урок. Олька, из солидарности к моему одиночеству, видимо, ушла от Артура и села со мной. Не могу сказать, что она в состоянии заменить Андрея, но это гораздо лучше, чем ничего. А сообщения от Андрея все еще нет. Ладно, что уж теперь. Буду мужественно ждать того счастливого момента, когда он напишет сам. Как девочка-школьница, ей-богу. Но кофе пить не буду. Вот. Я силен и могуч. Тоша, объясняя тему, неожиданно чуть дергается, поднимает со стола телефон и, кажется, что-то с него читает. Гм. Что там, интересно? Судя по тому, как он покраснел, что-то милое. Оглядываюсь на Кешу. Ан нет, тот сидит так, словно и не причем. Так. Если не он, то кто? В смысле, это же Тотошка. Я уверен, он не стал бы изменять. Никому и никогда. - Ты, - наставляет палец на Шилова учитель. – Мы с тобой еще поговорим! Потом. А сейчас переписываем предложение, которое записано у меня на доске. Что-то я вообще ничего не понял. Надо будет самого Кешку потом спросить. Стремаюсь я что-то обращаться со своим праздным интересом к Антону. Неожиданно телефон пиликнул сообщением. Подозреваю, что с нескрываемой радостью ползу за ним в рюкзак. Вот один из минусов сидения за первой партой: вытащить телефон из сумки без укоризненного взгляда от Тотошки нереально. Но там меня ждет сообщенька от любимого брата, так что я мужественно держусь и не показываю, что на краткий миг мне действительно стало стыдно. Не надо ему об этом знать. Никому, в общем-то, не надо. «Во сколько у тебя уроки заканчиваются?» «В половину третьего». «Домой сразу пойдешь?» «Наверное. А что?» «Не знаю. Молочка купишь?» «Да я нищий сегодня, если честно» «:с Тогда просто приходи Может, уйдешь с последнего урока?» «Серьезно? Ты предлагаешь мне прогуливать?!» «Да, типа того». «Воу-воу. Случилось что-то?» «Потом скажу». Не понял. Это чего это он? В смысле, он всегда все объясняет. Всегда. А тут вдруг вот так. что еще за недосказанность? У него проблемы? Да нет, я бы знал. А что тогда? Блин, вот вечно я так – выдумываю проблему до того, как она появится. И все же, бросив на Тошу взгляд, полный вины, пишу новое сообщение: «Нет уж, сейчас». «Нет». «Да». «Нет!» «Да!» «Напиши, когда у тебя перемена будет» «Оки-доки» Ну вот, уже лучше. Осталось только дождаться перемены, и… Стоп, а почему не сейчас? Блин, веду себя как влюбленная малолетка (по правде говоря, я и есть влюбленная малолетка, но это не важно). Так, все. Я взял себя в руки, и… а почему все молчат и, погодите-ка, смотрят на меня? - Я только что вызвал тебя к доске, - участливо проинформировал Антон. - Знаешь, с твоей стороны это было довольно низко, - пробормотал я под нос и вылез из-за парты. - Зато теперь ты будешь внимательнее, - с ласковой улыбкой садиста ответил мне Антон. – Итак, вот тебе предложение, нет, два предложения. Расскажи нам о них что-нибудь, будь любезен. - Да, конечно, - уныло отозвался я, занося мел над доской, - для тебя – все что угодно. - Умница, - ласково покивал Тошка. «Чтоб тебя», - обреченно подумал я. Полчаса спустя я выходил из кабинета, печально унося с собой вымученный трояк. Блин, ну чего он? Видел же, что я занят. С чего так внезапно потребовалось меня вызывать? Ладно. Как-нибудь исправлю. Потом. А сейчас меня ждет братец. «Перемена наступила. Я жду». «Ты точно уверен, что еще не передумал?» Что за вопросы? Когда это я передумывал?! Хотя, вообще-то, довольно часто, если подумать. Но вот этот конкретный случай явно из другого разряда. «Давай уже. Я волнуюсь». «Правильно волнуешься». «ЭЙ». «Ха-ха, извини». Забавный факт, но мы проводим так много времени вместе, что я могу определить его настроение и интонации голоса даже через сообщения – вот сейчас он смущен и пытается избежать разговора, увести его на другую тему. Прячется от меня? Из-за чего? Может, я слишком назойлив? Может, ну его, этот секрет? В смысле, всем ведь нужно немного личного пространства, а я постоянно лезу к нему, и этого самого пространства не остается. Ох, если так подумать, то я постоянно достаю его. Хуже нет, на самом-то деле, чем ощущение, что тебя терпят. И вот сейчас… Ужасно. Никогда не думал, что вдруг почувствую это от него. Наверное, нужно попытаться как-то отдалиться от него. Ну, чтобы у него было больше свободы и все такое. Так. значит, на сообщение не отвечаю, делаю вид, что забыл, и вообще как не при делах. - Хэй-най, близнец-страдалец, у тебя с лицом что-то, - неожиданно хлопнула меня по плечу Ринка. – Что случилось? - А, да так, - пробормотал тихо. – Ничего особенного. - Ничего не «ничего особенного», - передразнила меня девушка. – Чего там у тебя? С Андреем поссорился? - Мы не ссорились, - еще тише отвечаю. Вообще, Ринка, наверное, знает обо мне даже больше, чем брат. Ну, в смысле, она-то знает, что я влюблен в него, а он – нет. - Ну-ну, - фыркнула Давыдова. – Ищи себе другую дурочку для развешивания лапши. Говорите, подсудимый! - Он думает, что я навязываюсь и лишаю его личной жизни, - зажмурившись, выпаливаю на одном дыхании. Рина спотыкается. - Офигеть! Это он сам тебе сказал? - Ну нет, - тяну, - но это же очевидно, нет разве? - Нет! Боже, какие вы оба… Слушай, у тебя телефон уже третью минуту разрывается. Кто тебе столько пишет? - Будто бы ты не знаешь, - огрызаюсь и просматриваю сообщения. «Я люблю тебя». «Не как друга». «И не как брата». «Эй, все нормально?» «Ты ответишь что-нибудь?» «Сер, что такое?» «Ты сердишься?» «Извини». «Эй, правда, отреагируй как-нибудь». «СЕРЕЖА, ЧЬОРД ВОЗЬМИ, СКАЖИ ЧТО-НИБУДЬ!» Остервенело тру глаза. Это чего? Это он серьезно, что ли? А-а как? И что мне теперь делать? Я же решил отдаляться? Или теперь решение можно аннулировать? Стоп. Не можно, а нужно! «<З»