Давай поиграем в эту игру

      Давай поиграем в эту игру. Ты вытащишь из-за решётки своих друзей, а я сделаю вид, что не заметил; ты будешь убегать от меня, а я буду делать вид, что не могу тебя найти; ты спрячешь своего друга в стеклянном гробу, как гномы ─ Белоснежку, а я сделаю вид, что не знаю, кто тебе помог. Давай поиграем в эту игру. Это единственное, что теперь мы можем дать друг другу. Удивительно, что мы вообще это можем после того, что произошло.       Если ты хочешь поиграть, то давай поиграем. Кто первый возьмёт телефон и наберёт номер, тот проиграл, я правильно понял? Чей способ защиты населения окажется действеннее: мой, с развязанными руками, со свободной идеологией, но преследуемый законом, или твой, прописанный в нескольких десятках или сотнях страниц, с проставленным штампом «годны для защиты Земли», но регулируемый фильтром вышестоящих инстанций? Мне не нужен щит, чтобы быть защитником, ты бы знал это, если помнил, что прошлое живо.       Прошлое навсегда мертво. Всё, что когда-то произошло, уже неподвижно, уже неизменно. Всё, что свидетельствует о том, что оно было, ─ это шрамы, расчеркнувшие жизнь на «до» и «после». Вот он, звёздно-полосатый щит с росчерком когтей Чёрной Пантеры. Он свидетельствует о том, что кое-кто из Старков когда-то в ком-то сильно ошибся и подписал себе смертный приговор. Далеко не всем жизнь даёт возможность попрощаться, далеко не все могут навсегда остаться там, где ему комфортно. Но до тебя ведь не достучишься даже смертью, да, Стив? Пегги ушла в прошлое, а ты всё ещё ищешь его отголоски в мире, где нет места ушедшим. Скажи мне, когда ты смотришь в глаза Шерон, кого ты видишь? Сомневаюсь, что Шерон. Сомневаюсь, что ты видел меня, когда говорил со мной. Нужно найти в себе мужество, чтобы признать, что прошлое мертво и его не вернёшь. Но ты не вернулся с войны, и душа твоя всё ещё на поле боя, всё ещё в товарном вагоне с протянутой к пропасти рукой.       Мир стал сложнее, хотя люди утверждают, что стремятся всё упростить. Нельзя быть уверенным, что заснув в своём мире сегодня, ты проснёшься в нём же завтра. Всё меняется, всё так быстро меняется, и, чтобы не задохнуться от вихря этих перемен, нам нужно иногда оборачиваться назад, чтобы убедиться: ты на верном пути, ты сделал всё, что мог, чтобы остаться верным своим идеалам. Ничто не хранит лучше твои идеалы, твои самые чистые намерения, чем прошлое, и его нельзя заменить чем-то новым. Однажды поставив на кон своё сердце, подарив его народу, любимой женщине, другу… ты уже никогда не заменишь оторванные от него части чем-то или кем-то новым. Новыми идеалами, новыми друзьями, новыми женщинами. Ты всегда будешь искать отголоски прошлого, чтобы жить и действовать так, как следует. Нужно набраться мужества, чтобы остаться собой под гнётом вечного вихря стремительных перемен.       Я никогда не стану оборачиваться назад, я больше не хочу вспоминать, чьё прошлое уничтожило моё.       Мне не нужно будущее, если ради него нужно забыть тех, кто дал тебе в него дорогу.       Привычки ─ это то, что тебя погубит, как хорошо, что ты затворник и о твоих привычках знают немногие. Раньше ты любил посидеть на террасе ресторанчика под мостом Парк Авеню. У меня глаза и уши по всему городу, неужели ты думал, что возле Старк Тауэр у меня их нет? Прошла всего неделя после исчезновения твоих дружков из-за решётки, а ты снова сидел там и пил ароматный чёрный чай со сливками, так, как тебя приучила Пегги.       Пегги всегда была рядом, когда воздух вокруг заполнял аромат горячих сливок. Она просто пошла помыть руки и вот сейчас придёт сюда, позовёт официантку, чтобы та ей принесла ещё одну чашку. «Ты совсем не знаешь, как ухаживать за дамой, капитан, - скажет она с хитрой игривой холодностью, заставляя меня улыбаться, - ещё немного, и мне придётся самой приглашать тебя в ресторан».       Я со звоном, чтобы ты обратил внимание, поставил рядом чашку с ароматным кофе, но ты не обратил бы внимания на звон, если бы вместе с ним не пришёл удушающий аромат ристретто. Так тебя приучил пить кофе Говард, не так ли? Рядом с чашкой я положил этот забавный привет из прошлого – морально устаревший сотовый. Неужели ты думал, он мне нужен для того, чтобы поздороваться с тобой? Но я не собираюсь здороваться, просить прощения, что-то ещё. Я тебя совсем не знаю, несмотря на то, что я знаю о тебе всё и ты был предметом моего обожания с тех пор, как я научился связно мыслить.       Мне хотелось меньше всего закончить поздний завтрак таким образом – позорно бежать от рук закона. Я был уверен, что ты пришёл для того, чтобы надеть на меня наручники и представить Америке её «героя» во всей красе. Ведь я больше не герой для тебя. Кажется, я потушил огонёк в твоих глазах, я видел, как он потух, когда… Ты просто пьёшь кофе за моим столиком, подставляя лицо бледным больным лучам Нью-Йоркского солнца. Мне бы так хотелось, чтобы всё было, как раньше. Чтобы. Всё. Было. Как. Раньше.       Как хорошо, что ты не видишь безразличие в моих глазах за тёмными авиаторами. Кажется, это твоя любимая модель очков. Давай поиграем в незнакомцев, я сделаю вид, что больше нет свободных столиков, ты неплохо воспитан, чтобы промолчать в ответ на то, что за твой столик присел незнакомец. Кажется, ты понял правила, да?       Кажется, я понял правила, Тони. И ты их опять обошёл законным образом. Ты всегда это умел. Так же, как и те поправки в соглашении, что ты мне обещал, вот только я так не могу – обманывать закон ради того, чтобы действовать правильно. Пусть люди знают, что я открыто не признаю происходящее, у меня нет тайн от людей. Пожалуйста, посмотри на меня, мне кажется, что у тебя нет глаз, когда ты в солнечных очках.       Я ошибался и насчёт твоего воспитания, за такое бы дать по рукам, но лучше не привлекать лишнего внимания, мне достаточно отклониться на пять сантиметров влево, чтобы ты не смог дотянуться до моих очков.       Почему ты молчишь?       Почему ты молчишь? Я пришёл к тебе, и ты ничего не хочешь мне сказать? Мне кажется, живой я лучше, чем телефон по бесплатной почте. А может, тебе стоит сказать мне «спасибо» за то, что в этой забегаловке всегда свежие сливки и только отборный чай лучших сортов. Я так же слежу, чтобы тебе подавали гренки только из свежих яиц и выпеченного этим утром хлеба. Может быть, ты хочешь сказать мне «спасибо»?       Ты, кажется, похудел. Плясать под чью-то дудку совсем не в твоём стиле, ты об этом мне говорил. Но ты сделал так. Ты так изменился, ты изменил себе. Говард бы такого не допустил, Говард нашёл бы способ остаться наплаву при своих идеалах. Может, поэтому от тебя ушла Пеппер? Ты стал таким нестабильным. Ты думаешь, что бесконечно одинок, но проблема не в окружающих, а в тебе, ты просто никого не слышишь. Я же одинок потому, что моё время ушло и всё, что я могу сделать для нынешнего времени ─ напомнить о том ценном и важном, за что сражался.       Ну всё, я ухожу. Щедрые незаслуженные чаевые официантке и этот мусор, пришедший мне по почте, для тебя.       Только не так. Не уходи, так ничего и не сказав.       Вот только не надо держать меня за руку, чтобы я не мог уйти, не привлекая к себе внимания. И почему у тебя такие холодные руки?       Почему ты такой лихорадочно горячий? Ты снова не спишь по ночам в своей мастерской? Говорят, акции Старк Индастриз падают. Я знаю, ты не хочешь уходить, но ты никогда себе в этом не признаешься. Почему ты выбрал меня в качестве бича, почему я должен заставлять тебя делать то, что правильно, что хочет твоё сердце? Почему ты не хочешь услышать своё сердце сам?       Я взял телефон обратно, чтобы ты отвязался. Я не собираюсь звонить тебе. Мне не нужно напоминание из прошлого, оно устарело для нынешнего времени. Как и этот телефон. Но ты не успокоишься. Даже выкупив свою руку телефоном десятилетней свежести, я не могу спокойно уйти от тебя. Я просто хотел, чтобы ты знал, что я рядом.       Я просто хочу, чтобы ты знал, что я рядом. Поэтому оставил официантке заслуженные щедрые чаевые и пошёл следом. От тебя всё ещё пахнет крепким кофе, как от твоего отца, и где-то в душе ты знаешь, как следует поступить, но звонок оборвёт игру, ты проиграешь. Ты так решил.       Мне бесконечно удивительно, как голубые глаза могу казаться невинными. Всего неделю назад я видел всех твоих демонов, и один из них – трусость. Так и не смог прикончить маленький звоночек из прошлого. Что если бы мне непосчастливилось родиться с глазами матери и быть зеленоглазым? Ведь ты не знал Марию. А её часть во мне тебе было бы не жаль уничтожить отцовским щитом.       Ты остановился перед дверью автомобиля, чтобы взглянуть на меня прямо, не через тёмное стекло очков, а без них и я увидел, не злость, не сожаление, не тоску… Ты даже не смотрел больше в будущее. Ты устал, ты держишься за дверь автомобиля, как старик ─ за трость. Мне так жаль, что я не смог убедить тебя сделать правильный шаг.       Мне так жаль, что я не смог показать тебе, что ты делаешь неправильный шаг.       Я чувствую, как ты напрягаешься, когда я обнимаю тебя, хочешь провалиться сквозь обшивку машины и сбежать, но, думаю, ты рад, что не можешь этого сделать. Часть твоего сердца навсегда осталась в 91-ом. Как и моя в 44-ом. Вместо объятий ты тяжело вздыхаешь мне в шею. Мы не сможем забыть того, что когда-то было между нами.       Всё, что когда-то было между нами, мертво. Всё, что было, мертво. Ничего из того, что мертво, невозможно вернуть. Ты попытался, подарив мне этот чёртов мобильник. Но мы не сможем. Давай поиграем в игру. Это что-то новое, но оно нас спасает.       Ты больше не смотрел на меня. Я видел, как ты положил телефон в нагрудный карман, украдкой сунув в мой флешку. Я сделаю вид, что не заметил. Ты ведь этого хочешь? Я правильно понял правила этой игры? И Мстители будут сражаться вместе, ведь капитан Америка получил флешку со следующей точкой сбора. А мы? Мы будем вместе?       Мы больше никогда не будем вместе.       Я буду ждать от тебя звонка.       Я никогда тебе не позвоню.